Дверь за моим подчиненным и рыжей козочкой закрывается, а я еще какое-то время старательно изучаю условия от новых поставщиков, которые мне все подсовывает отдел закупок. Настолько упорно, что я уже успел натравить на них СБ, потому что не просто так все.
Явно присутствует откат. Это, в принципе, для нашей сферы вообще не новость, а уж закупщики таким грешат повсеместно, но надо и совесть иметь. Особенно, если не на госструктуру работаешь.
Я им не в пример больше плачу.
Могли бы и поберечься.
Но как всегда, со временем у любого специалиста приходит осознание своей невъебенности, а еще полное понимание, что он, специалист, может творить любую дичь и его никто не поймает за руку.
В этот-то момент их обычно и ловят.
Так что СБ заряжено, Тимурка пусть потрудится, для разнообразия. Не все ж ему по злачным местам жопу просиживать.
Мысли о брате очень кстати, отвлекают от вопросов насущных.
Да и стояк, не вовремя организованный рыжей козой, усмиряют на раз.
Я в очередной раз задумываюсь о совершенно ненормальной реакции организма на совершенно неподходящий объект, пытаюсь по привычке анализировать ситуацию.
Но выходит херовато.
И есть у меня ощущение ошибки. Серьезной ошибки, допущенной мной сейчас.
Или не сейчас, а тогда, три дня назад, когда уступил просьбе тетки Мани и согласился приютить у себя рыжую козочку.
Не надо было.
Вернее, можно, конечно, но подальше. В одну из «дочек», например. Да даже в самом Владимире у меня офис имеется. Мы там строили ЖК, давно , правда, одними из первых, но УК наша стабильно работает. Можно было ее в офис этой УК пристроить… Ну не на дизайнерскую должность, а, например, менеджером… Или секретарем… Хотя, с ее немотой, какой ей менеджер и секретарь?
А, учитывая ее несомненный талант…
Картина, висящая в доме тети Мани была очень даже талантливо написана. Я – не большой знаток, но все же говно от палки отличу.
Если у нее с цветосочетанием такая вещь, то вполне может быть полезна в главном офисе.
Это я так себя успокаиваю, естественно, уговариваю, что никакой ошибки, захотел сиротке бедной помочь…
И когда лапал ее, той ночью, тоже помощь оказывал, конечно же. Первую. Неотложную.
Черт!
С досадой откатываюсь от стола, поправляю опять некстати поднявшееся убедительное доказательство большой ошибки, иду к окну.
Молча рассматриваю панораму Москвы.
Красиво. Очень красиво.
Темирхан, ты – на вершине мира.
Чего ж не по себе-то так?
И виновата в этом она, коза рыжая.
Прямо как-то с самого начала с ней не так пошло, как надо.
Меня ведь словно черт под локоть толкнул полторы недели назад, когда, возвращаясь с Поволжья, с байкерского слета, куда уже десять лет подряд каждый год в гордом одиночестве езжу развеяться и переменить обстановку, решил завернуть к тетке.
Не знаю, зачем.
Тетю Маню у нас в семье не то, чтоб не любили. Побаивались, скорее. Отец, которому она приходилась двоюродной сестрой, искренне считал ее ведьмой. И общался с ней только по необходимости.
А я как-то два лета подряд у нее провел, еще совсем пацаном. И очень круто, кстати, отдохнул. Ничего ведьмовского не заметил, нормальная женщина. Ну, ходит по лесам. Травки целебные собирает…
Что особенного?
И вот, проезжал мимо и подумал: «А почему бы и нет?»
Тем более, что в новом доме я у нее не был ни разу, тетка раньше в другой деревне жила, дальше гораздо от города, но со временем там стало совсем сложно, вот и перебралась поближе.
Можно было бы во Владимире заночевать, но не захотелось опять на казенных простынях…
Вот и зарулил. На свою беду.
Девчонку эту, рыжую тонконогую козочку, заметил не сразу. Занят был, ополаскиваясь с дороги ледяной водой.
Только тот, кто хоть раз проводил в байкерском прикиде полный день в дороге, поймет мой кайф.
Вот и я , пока на себя два ведра не опрокинул, не успокоился.
Третье пошло медленно. С растягиванием удовольствия.
Краем глаза заметил движение, повернулся…
Сначала показалось, девочка совсем, невысокая, тоненькая. Обычная такая. Стоит, глаза вытаращив.
Ну, тут ее реакция понятна и простительна.
Я с дороги зарос сильно, щетина уже превратилась в черную бороду, на голове – черти что.
Да еще и полуголый, весь изрисованный.
Любая испугается.
Вот и девчонка начала падать.
Ну а я – хватать. Рефлексы же. Никуда их не денешь.
Она легкая такая была, козочка рыжая. Тонкокостная. И очень бледная.
И кожа такая… Нежная очень. Последнее ощущение было не ко времени, и потому я постарался на него забить.
Отнес девчонку в дом, попытался привести в чувство, ругаясь про себя впечатлительности деревенских барышень.
Хотел уже за теткой бежать, но тут козочка ресницы распахнула…
И я замер, словно загипнотизированный.
Глаза у нее были серо-зеленые, словно вода в ставке, здесь, неподалеку. И безумно растерянные. Нежная кожа, бледная, без веснушек. Губы, полураскрытые, розовые. Словно в трансе, я провел пальцем по нижней губе, податливо раскрывшейся под моим напором…
Я не мог поверить в происходящее, словно от реальности отключился. Девушка, похожая на рыжую, тонкокостную русалку, завораживающе красивая и бледная, была словно не из этого мира, словно появилась она, из солнечных лучей соткавшись, прямо из воздуха.
Упала в мои лапы.
И сейчас полностью была в моей власти. Я мог ее трогать. Мог проводить пальцами по тонкой коже.
Мог целовать.
На этой мысли у меня в голове что-то сдвинулось на место, я осознал, где нахожусь и с кем, и попытался наладить контакт.
Но и тут потерпел неудачу. Девушка оказалась немой.
Она неожиданно подскочила и шустро ускакала прочь, так быстро, что я только моргнуть успел.
В сенях она столкнулась с теткой, та что-то спросила, но, судя по всему, задержать козочку не удалось.
Я так и остался сидеть в комнате, глупо моргая и глубоко переживая свое охерение.
Потому что в первый раз со мной такое случилось, чтоб голова отключилась. Из-за женщины. Нет, не женщины. Рыжей козочки. Солнечной русалки.
К тому моменту, когда тетка появилась на пороге комнаты, я уже мог связно разговаривать.
Ну и поговорил.
Тетка легко, по паре наводящих вопросов, выдала всю историю девушки, так удачно упавшей в мои руки.
Соседская внучка, приезжавшая каждое лето в деревню. И в самом деле, немая, но не глухая. Вполне интеллектуально состоятельная. Художница, учится на дизайнера. Картины красивые пишет.
Я слушал, приходя в себя постепенно и не понимая, что на меня, собственно, нашло.
Ну красивая девушка, да.
Но в моей жизни много красивых девушек. И даже красивее, чего уж там. Было и есть. И, надеюсь, будет.
Непонятно, чем эта зацепила. Наверно, просто неожиданно все произошло, не был готов.
После дороги, да на адреналине от трех ведер воды… Вот и повело чуть-чуть.
Глупостей не наделал, и на том спасибо.
А то хорош бы я был, если б полез к девчонке, вдвое младше. Хорошо, хоть восемнадцать есть, хотя на вид и не скажешь… И это – еще один плохой звоночек. Раньше не западал на настолько мелких девушек. Всегда поопытнее любил, повзрослее. Чтоб знали, чего хотят, и не приходилось подолгу уламывать.
При моем графике, на свидания, ломания и прочий бред времени не было.
Да и отсвиданничался уже, хватит.
С бывшей женой, как идиот…
Мысли про Сабрину, мать ее, не добавили настроения, и я предпочел переключиться на вкусную теткину еду и здоровый сон на вольном деревенском воздухе.
И мне это вполне удалось.
А вот вечером…
Вечером того же дня, выспавшийся и довольный жизнью, я поперся на ставок.
Ну а почему бы не воспользоваться всеми благами деревенской жизни, раз уж удалось ее так нечаянно хапнуть? Потом весь год впахивать…
Короче говоря, сел я еще засветло на байк и помчал к ставку. Там кинул своего приятеля прямо у воды и с разбегу занырнул в теплую, словно молочную воду.
Долго плавал, отфыркиваясь , как морж, потом так же долго просто лежал на воде, глядя на уже темное, как бывает только в деревне, звездное небо, как никогда ощущая себя мелкой частью огромной Вселенной.
Время словно остановилось, мысли текли ленивые и спокойные.
Где-то вдалеке плескались рыбы, и мне на мгновение представилось, что это русалка утренняя хвостом бьет по воде. У нее мокрые волнистые волосы, высокие небольшие грудки, с острыми каплями сосков. Их, наверняка, сладко облизнуть, покатать на языке, прикусить…
Осознав, что мысли опять ушли не в ту степь, я досадливо развернулся и поплыл к берегу. Надо уезжать отсюда. Вот рано утром и рвану, по холодку. Сразу до Москвы.
А там звякну Вике, потому что спермотоксикоз налицо.
Пока вытирался и одевался, услышал какое-то шебуршание неподалеку, в кустах.
Не знаю, что меня туда понесло, до сих пор не знаю.
Но понесло.
И вынесло.
На обжимающуюся парочку.
Я бы, может, и мимо прошел, не в моих правилах молодежи мешать, но что-то в позе девушки не понравилось. Да и парень как-то уж очень сильно борзел.
Пригляделся, узнал утреннюю русалку… И еще пристальнее пригляделся…
Не убить на месте урода мне удалось только благодаря многолетней тренированной выдержке.
Ну и благодаря козочке, конечно же. Она так цеплялась за меня, выглядела такой испуганной, с этими глазами огромными, в пол лица, что я просто не стал заморачиваться с уродом, решив, что потом все равно достану.
Кстати, достал, да. Не забыл все же, как в Москву вернулся.
Но в тот момент мне было важнее унести оттуда испуганную девчонку.
Я и унес, и спокойно проводил до дома, рассчитывая убраться поскорей обратно к тетке. То, что Майя была против моего вмешательства в судьбу этого утырка, я во внимание принял, конечно же. Но вот позволять ей решать этот вопрос не собирался.
Просто не стал волновать.
Она и так за этот вечер получила по полной. Испуганная, с кровью на губе, дрожащая…
Только урод мог поступить с ней так, как хотел тот деревенский дурак.
И я.
Я не хотел, правда. Думал, конечно, об этом, пока нес, пока ощущал ее тело тонкое в руках. В своей власти. Это, бляха муха, будоражило дико.
Но в любом случае, не собирался.
И, если б она сама не качнулась ко мне, если б сама не поцеловала… Да и то, я держался. Хотя обожгло. Голову заволокло моментально.
Меня часто целовали женщины.
Не скажу, что пиздец, какой привлекательный, но от недостатка внимания не страдал. Особенно, как стал миллионы зарабатывать. И затем сотни миллионов.
Это, знаете ли, афродизиак почище любого другого.
Так что да, женщины меня целовали. Первыми. И висли. И на колени опускались по первому нажатию на плечи. А чаще всего, и нажатия не требовалось. Все люди взрослые, все прекрасно понимаем…
Потому я так и не понял, что меня тогда торкнуло.
Ее прохладные губы на моих, неопытные касания, милая отчаянная настойчивость…
Не знаю.
Но повело меня знатно.
Настолько, что сам не заметил, как начал отвечать сначала, а затем и вести в нашем танце.
Погружался в нее, словно в свежий, чистый цветок, с охерительно убойным, отключающим разум ароматом, насытиться не мог.
Настолько сошел с ума, что забыл, где я, опомнился немного, когда уже она на руках моих была, доверчиво раскрытая и дрожащая, а лапы мои с упоением исследовали все, доставшееся им так легко, сокровище. И категорически не желали расцепляться.
Буквально насильно заставил себя отпустить. Оттолкнуть доверчиво льнущую ко мне русалочку.
И прогнать.
Сам не помню, что говорил, буквально из последних сил хрипел, уже в голове своей умоляя ее уйти, просто развернуться и убежать.
Потому что на краю стояла, по нити тонкой ходила.
Потому что еще чуть-чуть, и похер мне было бы на время и место. На свою репутацию и возраст.
На все, кроме ее податливых губ и тонкой, ломкой талии в своих лапах…
Козочка послушала, быстрой тенью ломанулась к дому. Видно, страшен я был, как черт.
Ну и правильно. Правильно.
Я проследил волчьим взглядом за тонкой фигуркой, постоял, подышал, приводя себя в порядок. И уговаривая не бежать за ней, не заходить зверем диким в дом. Не хватать ее, мягкую и теплую, прямо в ее комнате. Не вгрызаться в беззащитную шею жадно и безжалостно.
Короче говоря, не творить зверства.
Было сложно, пришлось даже закурить, чего уже давненько не делал.
Но я смог.
Сумел.
Ушел в дом к тетке, а утром, заведя байк, свалил из этой чертовой деревни, с одним только желанием: забыть навсегда о том, что тут было.
И забыл, правда забыл. Звякнул только, спустя пару-тройку дней, как в рабочий ритм вошел, во Владимир, местному главному менту, попросил посмотреть за парнем Григорием Весовым. Имя мне тетка назвала, еще когда у нее был. Попросил не просто посмотреть, а пристально.
Связи у меня в тех местах, где наши ЖК серьезно оттоптались, были неплохие, мент оказался понятливым. Парнишка Григорий, любитель обижать беззащитных девочек, не скоро в больничной койки встанет, об этом я позаботился. Обо всем остальном позаботится тот, кого я попросил поучаствовать в его судьбе.
Работа закрутила, как всегда, после даже недолгого отсутствия босса на рабочем месте, все немного расхлябались и ощутили свободу. Совершенно излишнюю. Особенно ощутил ее мой братишка, судя по всему, весело проведший эти три недели по московским клубешникам.
И это вместо работы!
Короче говоря, я был сильно занят всю неделю и, когда позвонила тетка, даже не понял сначала, о ком она.
А когда понял…
Ну, во-первых, разозлился, да так, что трубка в руке треснула.
Твари какие, ну надо же! Нет, никогда не надо слушать женщину! Отправил бы урода сразу в полицию, ни у кого вопросов бы не возникло к немой русалочке.
Ошибка моя, очередная ошибка!
Находясь под впечатлением от первой новости, я проворонил вторую. И согласился помочь «сиротке при живой матери».
И только сегодня, глядя в серо-зеленые, русалочьи глаза, осознал, что опять ошибся.
Не надо было ее сюда звать…
Пусть бы во Владимире… Подальше от меня.
В безопасности.