Глава 1 Мотель на заброшенной трассе.

День первый.

Когда дорогой автомобиль остановился возле придорожного мотеля, дверь водителя распахнулась, и из нее на мелкую белую гальку легко прыгнули лакированные туфли из телячьей кожи цвета запекшейся бурой крови.

Жан Жак , так звали водителя автомобиля, выпорхнул из своего ВМW, хлопнул дверью, стряхнул невидимые пылинки со своего бежевого пиджака, снял с большого горбатого носа солнцезащитные очки авиаторы и огляделся.

Местность была удручающая. Ветхий трехэтажный мотель, больше похожий на старинный особняк, с остроконечными мелкими крышами, деревянным прогнившим крыльцом. Мотель стоял на пригорке, вокруг которого на многие километры простирался бесконечный густой лес. Вечер уже спуcтился на землю, а за ним со всех сторон наполз прозрачный туман, точно одно большое приведение обнимающее своими пушистыми бестелесными лапами лес и дорогу и пригорок, так что только мотель и небольшая площадка для барбекю оставались не тронутыми туманом.


Жан Жак двинулся в сторону мотеля, разглядывая все вокруг придирчивым взглядом.

– Нда… это вам не Метрополь.. -он внезапно натолкнулся на худощавое смуглое тело, тело возмущенно вскрикнуло глухим скрипучим голосом.

–Пардон, мсье – Жан Жак выставил вперед руки, неловко извиняясь перед человеком взявшимся ниоткуда.

Мсье имел монголоидное сухое лицо, без единого намека на дружелюбие. Засаленная оранжевая майка, штаны давно потерявшие свой изначальный цвет, шлепанцы, с порванными лямками. Когда взгляд Жан Жака дошел до грязных пальцев ног он с отвращением поморщился и выпрямившись произнес:

–Вы верно служащий здесь? мм…Уборщик? -

Мсье смотрел на него странным враждебным взглядом. Его маленькие черные глаза буквально прожигали лицо Жан Жака.

Раздраженный таким поведением Жан Жак требовательно протянул ладонь в сторону рабочего – Вы мне ответите? – человек в грязных одеждах задрал подбородок, выдвинув его вперед и резко подался в сторону Жан Жака, заставив того отпрянуть назад.

Это была не трусость, конечно, так Жан Жак думал про себя, просто ему не хотелось, чтобы этот грязный иностранец запачкал его дорогой светлый костюм. Вдруг Жан Жака осенило, да это наверное сумасшедший бездомный, бродит здесь в округе и пугает адекватных людей своими выходками.

Жан Жак попытался улыбнуться чудаку не европейского происхождения и стал отходить от него в сторону мотеля, пятясь боком. Сквозь зубы бормоча "все в порядке, все в порядке"

Наконец Жан Жак закрыл за собой входную дверь, сквозь которую тот сумасшедший продолжал пялиться на него. "Да уж, такие встречи давно не приключались со мною – подумал Жан Жак и огляделся.

Помещение было просто ужасным. Длинный темный коридор, будто из каких-то фильмов ужасов, старый почерневший от многих лет и постояльцев ковер, стойка портье, конечно же, пустая, за стойкой небольшая доска с ключами, судя по всему в это мотеле было не больше 15 комнат-номеров, пять из которых были заняты. Остальные же ключи, кажется, висели на своих крючках годами, и никто к ним даже не притрагивался.

В коридоре было темно, пахло сигаретным дымом, плесенью и было невыносимо душно. Жан Жак нервно подергал ворот своей кашемировой рубашки, чувствуя, как капли пота стекли за шиворот.

–Пардон? – произнес он в полголоса. – Кхм-кхм – он увидел мелькнувшую тень в небольшом дверном проеме за стойкой – О! Пардон! – крикнул Жан Жак уходящей тени, тень остановилась.

Послышались звуки неразборчивой ругани , треск сковородок, хлопнула какая-от дверь и из проема вышел человек широко улыбаясь и расставив руки в стороны.

–Мсье! Мсье-ее! – радостно сияя сказал портье. Портье был похож на итальянца. Одет он был в странную униформу, будто военную. На плече красовалась красная повязка, с белым гербом. На гербе была толи птица, толи какая-то змея, Жан Жаку было неинтересно вглядываться и он попытался изобразить ответную улыбку.

–Здравствуйте мсье я…-

–Ехали мимооо – ответил за него портье – Заблудились по дороооге? – слова он тянул на круглых гласных и явный итальянский акцент придавал словам какой-то неуловимый оттенок дружелюбия и радушия.

– Да – озадачено ответил Жан Жак.

–Ну конеечно! Конечно ! О! Пардон – извинился портье окидывая коридор своими большими на выкате глазами – Пардон за такой состояние мотель – он причмокнул губами – это…как это сказать…– он сложил пальцы горстью, очень по-итальянски, и сказал – это налет долгих долгих лет!! – и улыбнулся белозубо.

Жан Жак потрясенный таким контрастом убогого почти разваливающегося помещения и теплотой, живостью портье потерял на какое-то время все свои мысли и слова.

–Потерялись мсье..да – напомнил портье.

– Но откуда вы…-

–О! Мсье! Ну разве к нам попадают намерено? – итальянец захохотал раскатисто, как маленький мальчишка – Нон, мсье, нон. Только ненамеренно. Никто не хотел бы оказаться здесь мсье, знаете – итальянец перешел на заговорческий шепот придвинувшись к Жан Жаку ближе – я бы и сам не хотел здесь быть…никогда – и в глазах этого человека мелькнуло что-то жутковатое – но! – радостно хлопнул он в ладоши. – се ля ви! У вас нет багажа? – спросил он.

– Нет. Только сумка – Жан Жак похлопал ладонью по своей сумке через плечо – там документы, все необходимое одним словом – пробормотал он – так скажите мне, я могу остаться здесь у вас на одну ночь?-

–О! всего на одну? – переспросил портье подавив странный смешок .

"нет, он тоже явно сумасшедший" – мелькнуло в голове у Жан Жака.

– Да, конечно. Я видите ли ехал с конференции. И заплутал. Дома меня ждет жена. Я бы может и доехал, только, стало так резко темно, к тому же на дороге исчезли какие-либо указатели, а в навигаторе даже местности этой нет. Так что -

– Уии..уи,мсье, конечно! – снова заулыбался итальянец в униформе. – Мы дадим вам ваш номер. Свежее белье. И завтра вы отправляться в путь. Если у вас кончился бензин в вашем прекрасном авто, вы можете сходить утром до колонка, тут недалеко, всего два километра пешком. -

– О,нет, спасибо. Бак у меня полный – улыбнулся Жан Жак тронутый таким вниманием. – Так что с номером? Понимаете, я не хочу вас обидеть – теперь наступила очередь Жан Жака заговорчески наклоняться через стойку – или обидеть ваше… чудесное заведение , но… мне бы хороший номер. Понимаете? Деньги не проблема. -

–О! Конечно, конеечно! Не переживайте! Я дам вам лучший здесь номер! Деньги не проблема, конечно! Деньги не проблема – портье подмигнул Жан Жаку, схватил не глядя ключ с доски.

–Ваш паспорт ! – сказал портье улыбаясь и протянув пухлую руку почти Жан Жаку в лицо.

–А да, конечно. Уи – улыбнулся Жан Жак выуживая из внутреннего кармана паспорт .

Портье ловко выхватил его, пролистал и положил к себе внутрь стойки – я внесу вас в Журнал чуть позже. Пойдемте! -

Жан Жак радостно выдохнул и предвкушая, что он наконец помоется и отдохнет, засеменил за портье.

Портье радостно вышагивал по коридору точно бравый солдат, он насвистывал себе под нос какой-то веселый и чем-то знакомый мотив, раскручивая ключ на своем толстом коротком указательном пальце.

Они дошли до самого конца коридора , уткнувшись в две одинаковые двери номеров, которые были так близко друг к другу, что Жан Жак моментально понял насколько тонкие здесь стены и , видимо, маленькие комнаты. Он попытался выбросить из своей головы любые ожидания, так как знал, что скорее всего будет разочарован. Но он все еще надеялся, что там будет чистая кровать и душ.

– Вы готовы? – радостно спросил портье.

" боже, он издевается!" – чуть не вырвалось у Жан Жака , но он только кивнул в ответ.

Ключ щелкнул, дверь скрипнула и открыла глазам убогую маленькую комнатушку с низким – низким потолком. У окна стояла короткая кровать с непомерно высоким изголовьем, накрытая толстым синим пледом, который по углам изъела моль.

В комнатке не было ничего кроме кровати и окна. Справа в стене виднелся черный проем без двери. Портье гордо прошагал по комнате и щелкнул выключателем – в проеме оказалась тесная душевая с унитазом без стульчака.

Жан Жак точно в бреду прошел в номер, заглянул в душ, где стоял радостный пухлый итальянец. Душевая оказалась еще меньше чем можно было представить, в ней не было ни раковины, ни зеркала, ни шторы. На кафельном полу сиротливо стояла мыльница с куском пользованного мыла и слив с ржавой решеткой.

– Вы…– в горле у Жан Жака пересохло – вы меня, видимо, не расслышали – пробормотал он где-то в глубине души тайно надеясь, что это розыгрыш, что сейчас из-под кровати вылезет оператор, откуда-нибудь из коридора выскочат девушки с цветами, и все, радостно хлопая и смеясь, закричат "это розыгрыш! ура! помашите в камеру!"

Жан Жак даже прислушался к тишине в коридоре на мгновение, но ничего не произошло.

Он снова посмотрел на портье, тот уже стоял в дверях протягивая ему ключ.

– Подождите… Подождите! – растерянно залепетал Жан Жак, в груди у него начал разгораться огонь негодования – Вы меня не поняли! Мне нужен хороший номер! -

–О! конеечно! – итальянец вложил ключ в ладонь Жан Жаку ключ – Это Ваш номер! Хорооший! Ваш! Душ? – уи! Кроваать? – уи! – и быстро убежал прочь по коридору, оставив Жан Жака наедине со своим возмущением.

Жан жак, постояв немного посреди комнаты, потолок которой едва ли не доставал ему до макушки, попытался успокоиться и прилечь поспать. Время на часах показывало 00.04.

– Так…– он снял с себя сумку и присел на край кровати. Растегнул ворот рубашки, помассировал уставшие веки. Он достал из сумки свой смартфон, тот моргнул слабым светом, отметив пустую зарядку и издох.

– Видит Бог – пробормотал Жан Жак – если бы не ночь и усталость, я бы уехал прочь из этого ада. – Жан Жак бросил бесполезный мертвый гаджет обратно в сумку и стал расшнуровывать ботинки, как вдруг в углу комнаты он увидел шевеление и замер в ужасе. Холодный пот скользнул по спине.

Жан Жак прищурился в темноте, блеклая лампочка из душевой едва освещала часть комнаты, а там, в темноте, в углу было шевеление.

Жан Жак осторожно пододвинулся ближе к стене, где был выключатель и дрожащей рукой щелкнул его, вспыхнул яркий ледяной свет, на мгновение ослепив Жан Жака, так что он закрыл руками лицо и на долю секунды ему что-то почудилось – будто сквозь мутное лобовое окно на него пялились фары дальнего света.

Так бывает, когда долго мчишь в темноте по заброшенной не освещенной трассе, видение растворилось, и в щелочке своих сощуренных глаз Жан Жак увидел … тараканов!

Огромных, размером с мизинец – пять или шесть штук, они дергали усами и быстро разбежались по углам, исчезнув под обоями, ковром и убежав в коридор.

–нет…– вырвалось у Жан Жака из горла, как какой-то вопль заключенного – нет ! Нет! Нууу НЕТ! – он вскочил, тряся в воздухе кулаками, он схватил свою сумку, распахнул пиджак и ринулся в коридор – я ни секунды! ни секунды здесь не останусь! – почти кричал он.

Он быстро оказался у стойки портье, где опять никого не было – черт-те что! – выругался он – Пардон! Портье! Портье! – Жан Жак постучал ладонью по стойке, но никто не отозвался.

– К черту! – разозлился Жан Жак еще больше и ринулся к выходу. Три скрипучие ступеньки он преодолел прыжком, вот и его любимое BMW, так сильно выделяющееся своей белизной, чистотой, своей нормальностью и правильностью, среди этого пейзажа, как будто нарисованного из рассказов Эдгара По.

Слева на площадке для барбекю были расставлены в круг стулья, какие-то люди сидели вокруг костра, разведенного в каменном мангале. Их силуэты промелькнули перед глазами Жан Жака и ему на мгновение показалось, что людей чересчур много и там какая-то суета и гомон, но он уже не обращал внимания – он готов был ехать куда угодно до следующего мотеля или хоть всю ночь, хоть к черту на рога, лишь не оставаться здесь ни минуты.

Он достал ключи, щелкнула послушная тихая дверь, он сел обратно в машину на него пахнуло запахом качественной кожи, пластика, заблестел хромированный рычаг коробки передач, на Жан Жака из зеркала заднего вида посмотрел испуганный перекошенный бледный Жан Жак.

Он выдохнул, успокаиваясь. Посидел немного и вставил ключ, повернул, машина послушно забухтела, неслышно , как урчащий взрослый кот.

– Да дружок – сказал сам себя успокаивая Жан Жак, поглаживая руль -все нормально. Сейчас мы поедем домой. Фух.. глаза слипаются, но… лучше я буду в дороге… Так.. нужно проверить права ..– Жан Жак залез в карманы пиджака – на месте..паспорт....– на лице его появилась гримаса – черт возьми! Паспорт! – вот сейчас он рассердился не на шутку. Он выскочил из своего автомобиля взъерошив пятерней свои курчавые густые волосы.

Сделал несколько шагов в сторону мотеля как вдруг, откуда-то издалека, будто из нутра кита глухо и тяжело прозвонили колокола. Жан Жак огляделся, но не увидел нигде церкви, даже малой верхушки купола не было видно – вокруг стоял непролазный лес и пустая дорога уходящая вдаль. А затем он увидел движение людей. Он остановился за углом дома и внимательно посмотрел. Толпа была странная, какие -то люди сидели у костра, почти недвижимые, другие мелькали тут и там, но основная часть медленно текла небольшой группой откуда-то из глубины.

Жан Жак прищурился и окоченел. Толпа шла , окружая странную процессию – четверо человек в таких же униформах как у портье с ярко красными повязками на плечах шли нога в ногу, держа над собою какие-то носилки.

А на носилках лежал труп.

Жан Жак в ужасе шарахнулся назад. – Что же это?! – пролепетал он. Люди шли молча , кто-то опустив голову, а кто-то, наоборот, с любопытством пытаясь разглядеть тело.

То, что это именно труп не было никаких сомнений, человек был белого безжизненного цвета, он не двигался, не стонал от боли, люди шли медленно, так что они точно не торопились его спасать, если бы он, скажем, умирал. Он был именно что мертв.

Жан Жак попятился назад, когда понял, что процессия с телом движется вниз по пригорку в сторону его машины. У Жан Жака появилась мысль, что люди могут попросить его перевезти тело, скажем, на кладбище, или в морг. От этой мысли у Жан Жака все похолодело внутри и он помчался вкруг дома, чтобы его не увидели. Хорошо, что он заглушил и закрыл свою машину!

Жан Жак спотыкаясь и путаясь в каких-то наваленных досках и зарослях сорняков и травы очутился на заднем дворе мотеля, куда выходило окно его номера. Там было темно, и там внутри, Жан Жак очень чутко почувствовал это – шевелятся тараканы. А в соседнем окне горел свет. Жан Жак все еще находясь под впечатлением от увиденного заглянул в окно.

И встретился взглядом с какой-то женщиной. Ее круглое одутловатое лицо с голубыми рыбьими глазами за очками бросилось на него, точно большое бледное пятно. Жан Жак ничего не понимая, кивнул женщине.

А женщина сдвинула брови и потянулась рукой к окну. Жан Жак подумал, что она сейчас откроет окно и станет браниться на него, и он виновато заулыбался выставляя вперед руки

–Пардон , мадам! -

Но женщина резко задернула шторы в своем окне. А через секунду свет в ее комнате погас.

"Интересно, у нее тоже тараканы? – подумал Жан Жак – "у нее хотя бы есть шторы" Жан Жак вновь затряс головой, вспоминая свой ужасный номер, но вдруг снова вспомнил мертовое бездвижное тело, ярко всплыло лицо умершего. Оно не было спокойным, или просто холодным, как он видел в телевизоре и кино. Нет. Лицо совершенно точно было обезображено, кажется, он даже видел какую-то глубокую черную рану, и рот открытый, со впавшими щеками. Пустой старушечий рот. Кажется, это была женщина.

Была женщина. А теперь труп.

Жан Жаку стало зябко здесь в одиночестве, в темноте, он пошел обратно, чтобы побыть среди людей и прийти в себя.

Когда он обошел вокруг дома и остановился на площадке для барбекю. то процессия с трупом уже вышла куда-то на дорогу и исчезла в тумане. Некоторые люди стали рассыпаться и расходиться в стороны кто по двое, кто в одиночестве.

Среди них он увидел пару- мужчину и женщину. Мужчина был высок, одет в черный дорогой костюм, волосы на его голове имели пепельную окраску, как у старика, однако сам он был не очень стар, ему было, может, едва за сорок. У него было широкое, властное лицо и высокие скулы он что-то злобно, сжав губы, высказывал женщине. Женщина же была вовсе не женщина , а юная девушка лет 20, с аккуратной зачесанной назад прической, на ней было скромное черное платье, синие туфли на ногах с тонкими изящными щиколотками.

Взгляд Жан Жака увяз в этих маленьких косточках, выступающих под мраморной кожей. Отчего-то ему сразу захотелось вступиться за девушку, которая выслушивала мужчину, покорно склонив голову и спрятав руки под мышками. По ее плечам спадала вуаль с длинной бахромой.

Когда она подняла глаза на мужчину, Жан Жак увидел насколько они синие…глубокие синие глаза, точно такие же, как синий лес вокруг.

Жан Жаку стало страшно одиноко. Он вспомнил о своей милой жене. Жгучей брюнетке, модели купальников, очень популярной в интернете. Ее длинное идеальное тело с округлыми крепкими формами, загорелая лоснящаяся кожа, так она была не похожа на эту синеглазую, кажущуюся абсолютно постранней здесь, в глуши, девушку.

После того как мужчина закончил говорить, надменно рассматривая людей поверх ее головы, он выставил локоть, чтобы девушка взялась за него и прошествовал с ней вверх. Жан Жак посмотрел на него исподлобья, но мужчина даже не заметил его взгляда.

Жан Жак сжался от холодного воздуха, который пробрался уже и под пиджак и под рубашку. Наверное близился первый час ночи. Он двинулся к огню, вокруг которого сидели люди. Когда он подошел к ним, пытаясь немного согреться от огня, мужчина сидевший ближе всего встал и ушел, освобождая место. Жан Жак рассеянно сел и стал пялиться в пламя.

Почему-то он уже понял, что никуда сегодня не вырвется отсюда. После всех стрессов, что он пережил за этот вечер, ему казалось теперь самым разумным вариантом просто уснуть сидя в этом стуле у огня. А утром он сразу же отправится домой, как только проснется, с первыми лучами солнца..

Сидевший слева от Жан Жака старик, завернутый в плотный плед по самый нос громко закашлялся – грудным влажным кашлем, сбив Жан Жака с его приятных мыслей.

– Зарезали – проворчал старик достаточно слышно, чтобы это было похоже на обычные стариковские бормотания.

Его черные смоляные глаза смотрели на огонь и огонь плясал отражаясь в них.

– Простите? – спросил Жан Жак будто отходя ото сна, в который почти погрузился.

– Зарезали! – повторил старик еще громче и снова сипло закашлялся. В этот момент возле старика возник портье, он стал возиться над стариком, поправляя плед, расправляя подушку, все время бормоча какие-то извинения. Затем он протянул старику металлическую пузатую фляжку , тот забрал фляжку и по-стариковски злобно посмотрел на портье.

– Антихристы! – сказал он громко в лицо портье – Нелюди! Гадкие отродья! -

Портье снова начал суетиться, поправлять, бормотать и так казалось это могло продолжаться бесконечно долго, пока кто-то издалека не позвал портье неопределенным возгласом. И снова, извиняясь, он растворился во тьме.

Только после этого Жан Жак вдруг вспомнил про паспорт – О, черт! Паспорт! Простите! – но итальянец исчез где-то среди теней и бликов.

Жан Жак так устал, что решил , наверное, он поговорит про паспорт завтра, заберет его и спокойно поедет домой, выспавшись хоть как-нибудь. Пламя костра пригвоздило его взгляд в свое всепожирающее нутро.

– Бедная Люси – вдруг услышал он чей-то голос и поднял тяжелые веки – это сказала старушка сидящая напротив , ворох сбитых пепельных волос спадал из-под теплой вязаной шапки на плечи. Старушка выглядела опрятной и спокойной, в ее очках отражалось небо и языки пламени и чернеющий лес. Старушка была толстой, даже слишком, казалось, она едва умещается в своем пластиковом кресле. Колени ее укрывал плед, в руках она держала кружку с какой-то дымящейся жижей не то какао, не то очень густой кофе.

– Представляете ! – она посмотрела на Жан Жака, точно не видя его, а он не видел ее глаз, так как в стеклах плясал огонь – Задушена в собственном номере! Ужас! -

Жан Жак похолодел.

– А я говорю ее Зарезали! – снова выкрикнул старик.

– Да нет же, задушена! – ответила старушка и ее поддержал кто-то еще, сидящий рядом, но его лицо было в тени, Жан Жак мог только догадаться что это был чернокожий пожилой джентльмен, он видел одну его руку попадающую в отблески огня. Рука пожилого чернокожего джентльмена была покрыта старческими пятнами, на запястье блестели дорогие часы и кусочек чистого серого свитера.

"Может это не мотель, а дом престарелых?"– мелькнуло в голове у Жан Жака, он уже хотел задать вопрос хоть кому-нибудь, чувствуя, что возможно, он все понял.

– А я говорю задушена! – повторила старушка, в которой Жан Жак признал свою соседку, она самодовольно улыбнулась – Вы что? не помните? на той неделе точно так же ушел Мартин! Задушен в номере! – и по кругу стал передаваться гулкий шепот, многие закивали, но только старик не унимался.

– Мартин был зарезан! шрам через все лицо! огромная рана! – возмущенно стукнул он кулаком.

–Подождите! – Жан Жак вскочил со своего места – Вы хотите сказать, что это не единственный умерший пенсионер?! Убитый старик! Здесь?! – в висках у Жан Жака пульсировало, ему казалось, что он попал в какой-то оксюморон.

Однако все сидевшие за костром уставились на него холодно и возмущенно.

– Почему же старик? – подала голос женщина в голубой шляпе, которая все время сидела молча – Мартин был молодой юноша, лет тридцать от силы. Он попал сюда случайно, заплутал по дороге, а спустя два дня… – и она многозначительно замолчала, смотря на Жан Жака.

Жан Жак сам не заметил как пулей влетел в коридор мотеля и уже стоял у стойки покрикивая в темноту.

– Портье! Пардон! Портье! – он постучал ладонью по стойке и вдруг обнаружил недалеко от себя звонок. Странно, в первый раз он не заметил его, возможно оттого, что он был весь покрыт пылью.

Жан Жак нерешительно переминался с ноги на ногу. Все-таки он позвонил в звонок. Еще и еще. И только на четвертый раз показался портье. Тот самый итальянец, но вид у него был растерянный и уставший.

– да мсье? – спросил он

– Мне нужен мой паспорт – пытаясь сохранить самообладание выдохнул Жан Жак. Получилось у него не очень, точно шипит, готовая к прыжку змея.

Портье стал осматривать свой стол, двигать свои папки что-то бормоча под нос.

– Паспорт, паспорт. Мсье паспорт. Ах да! – хлопнул он себя по лбу – Уи мсье. Я взял ваш паспорт и отнес в копировальную, чтобы скопировать паспорт и внести в наш компьютер – радостно сообщил он, но затем вдруг уголки его губ поползли вниз – потом я услышать шум, отвлекся. Это наша повариха, она стала громко кричать. Точно раненое животное, я давно не слышал такого крика – итальянец поглощенный своими воспоминаниями таращил глаза вниз мимо стойки, не глядя на Жан Жака, а в уголках его рта стала собираться вязкая неприятная слюна – я побежал на кухню и увидел как лежит .. Она лежит.. – глаза портье наполнились слезами.– Моя Марта – грустно пробубнил он, доставая из нагрудного кармана белый платок с маленькими инициалами внизу и вышитой черной птицей, которая разбросила свои крылья острыми треугольниками в стороны. Итальянец громко высморкался, причмокивая и вздыхая.

– Прошу прощения. Марта – спросил Жан Жак – это повариха?

– О! Уи – сказал портье и новая порция слез пролилась на белый платок – Фрау Марта работала здесь больше тридцать лет. Она и ее двоюродная племянница Агата. Дело в том, что Агата и ее муж Себастьян они… они владельцы этого чудесного мотеля, которому я отдал больше чем жизнь, так же как и фрау Марта. Она была чудесная повариха! Какие она готовила тефтельки…мама миа! – переходя на свой язык портье еще что-то рассказывал , но потом опомнившись стал тараторить на ломанном французском – я увидел ее лицо, это гримаса смерти, мсье! Ее ни с чем не спутать! Я многое видел в своей жизни, пусть вас не смущает моя нынешняя работа, но там, в прошлой жизни я многое повидал. Я ничего не смог сделать. Ничего ! – портье снова взвыл точно подстреленный кабан и уронил на стойку голову, зарывшись ею в свои пухлые руки и затрясся от слез.

– Простите, мсье – пролепетал Жан Жак , в его голове все настойчивее и громче звучал внутренний голос "беги отсюда! беги!" – я сочувствую вашему горю, но… вы бы не могли сказать, вернее, принести мне мой паспорт. Дело в том, что я хотел бы поехать домой на машине. Я не думаю, что смогу остаться здесь…после всего…что увидел – Жан Жак знал, что поступает бесчувственно, но в сущности ему было абсолютно плевать на эту историю, на фрау Марту, на этот толи мотель, толи пансионат для стариков, как и на портье.

Портье поднял свое раскрасневшееся от слез лицо

– О, мсье, я бы с радостью! С большой радостью вернул бы вам ваш паспорт – сказал он кивая сам своим мыслям.

– Простите? – не понял Жан Жак.

– Уи. Я бы сделал это со всей своей манифик, но. Дело в том, когда я забежал на кухню и увидел это бездыханное тело, фрау Марта, я впал в полную панику, я буквально стал задыхаться. Благо сразу за мной со стороны подсобки забежала фрау Агата. О, эта чудная девушка. Поистине, мсье, в этом хрупком ангеле скрывается стальной нерв. Она привела меня в чувство и приказала вызвать полицию немедленно. Я бросился обратно и по пути увидел ваш паспорт в копировальной машина. Я был весь в слезах. Я нажал что не видел…– портье осекся на полуслове и замолчал. Лицо его побледнело. – мсье, я так спешил… – прошептал он.

– Что такое? – не понимая спросил Жан Жак.

– Я думаю вам надо посмотреть самому – и портье позвал его в проем за стойкой.

Жан Жак на подкашивающихся ногах прошел в узкий проход и оказался в небольшой комнате , вдоль одной стены там стоял письменный стол на котором возвышался огромный доморощенный компьютер с квадратным вытянутым экраном начала нулевых, гудящий бледный процессор и дальше большой копировальный аппарат. Несколько кнопок на его панели горели красным.

– И что там? – Жан Жак рванулся к аппарату взглянув на дисплей там горел какой-то экран на котором было написано что-то китайскими буквами и два окошка на выбор, так же на непонятном китайском.

– Не трогайте мсье! вы все испортите! Нет! – замахал руками итальянец практически упав грудью на копировальную машину.

– Дело в том, мсье, прошу не трогайте! Отойдите, умоляю, мсье! – портье выставил перед собой ладони отодвигая Жан Жака на метр – Я прошу, умоляю вас, выслушайте, я был весь в слезах.

– ну?! – Жан Жак глядел на аппарат и думал о том, что никогда не видел такой странной модели. Глаза его пробежались по стальному литому корпусу, он был абсолютно металлический, с одного края стоял паз для вложения и получения документов, а с другой прикрученная большими болтами стеклянная колба, как мусороприемник, только вот зачем?

– Видите ли, мсье, это не простая машина. Ее делали на заказ в Китае, она одна такая, ее делали по заказу нашего хозяина Себастьяна, мужа фрау Агаты вы помните я рассказывал вам?

– Ну и что? – Жан Жак нетерпеливо шагнул в сторону горящего дисплея.

– Эта машина, мсье, стойте! Эта машина не только копировальная, она еще утилизирует ненужные копии, лишние документы и… ну, вы понимаете?-

– И? – Жан Жак смотрел на колбу, видимо в ее крышку был встроен шредер. И сердце Жан Жака ухнуло куда-то в пятки.

– Мсье, я нажал не ту кнопку и послал ваш паспорт на уничтожение. По чистой случайности, мсье! -

– Что?! – Жан Жак оттолкнул бестолково улыбающегося итальянца.

– Мсье послушайте же меня до конца! Но я успел нажать остановить. Я остановил процесс .

– Отменили? – переспросил Жан Жак.

– Нет. Именно что остановил. Здесь нельзя отменить процесс, если он уже запущен. – эти слова итальянец произнёс как-то холодно и паузой.

– В смысле? – Жан Жак встал на колени у колбы и стал смотреть на нее, стекло было мутное, стал искать и ощупывать щели и прорехи, и нашел сверху небольшой изгиб, как расплющенная прямоугольная труба, видимо там раньше был такой же паз, но кто-то очень неумело и грубо припаял туда трубу соединяющую копировальную с шредером и колбой. Жан Жак заглянул в маленькую щелочку между пазом и трубой и увидел свой паспорт, распахнутый на первой странице.

Он увидел свое глупо улыбающееся лицо, радостные глаза, зализанные назад кучерявые волосы, и вскрикнул от ужаса, лезвия шредера уже схватили край паспорта и зажевали его.

– Черт бы вас побрал! – закричал Жан Жак.

Он даже кажется размахнулся ладонью, чтобы дать портье пощечину, но осекся, увидев как итальянец вжал голову в плечи. На Жан Жака смотрели испуганные выкаченные глаза сверкающие от слез, тяжелые пухлые мешки под глазами, обрамленные темными пятнами от хронического недосыпа. В конце концов этот человек не виноват. Он перенес стресс. И вообще как можно человеку бить другого человека?

– Простите – устало выдохнул Жан Жак – простите, я не в себе. Я очень устал и совершенно не соображаю. – Он откинулся назад , развернулся и сел опершись спиной о злосчастную колбу.

– Простите и вы меня, мсье. – итальянец тяжело бухнулся на колени, потом на большой зад, перетянутый униформой и устало вытер потный лоб свои белым платком.

Они посидели так немного в молчании, потом портье цокнул языком, подмигнул Жан Жаку и вытащил из внутреннего кармана небольшую фляжку с орлом на ее покатом пузе.

– Мсье? – портье протянул молодому человеку отпить .

Жан Жак хлебнул обжигающий алкоголь, толи виски, толи джин, абсолютно непонятного вкуса и происхождения и вернул фляжку хозяину.

– Окей. Что нужно сделать чтобы достать мой паспорт?

– Да конечно! Я все уже сделал, мсье Жан Жак! -

– Зовите меня Жан – отмахнулся Жан и протянул руку, чтобы ему дали еще отхлебнуть из фляжки.

– Уи, мсье Жан! Я сразу же! В ту же секунду, клянусь, я вызвал мастера, мсье . Мастер по нашей копировальной машине, уи. Он обещал приехать и все починить, да, и достать ваш паспорт в целости и сохранности, мсье!

– Приехать? Когда? -

– Когда? – переспросил итальянец отпивая два больших глотка – Завтра … вечером…– Жан застонал. – Простите мсье, я сделал что мог, я очень просил его приехать утром, но он не может, абсолютно. Что такое, мсье? Почему вы смеетесь ? -

Жан сидел опершись локтями о колени и давился беззвучным смехом:

– Кажется, я понял. Вы не даром меня спрашивали на одну ли ночь я остаюсь, да? Чертов плут! Ха-ха, вы все подстроили! – Жан смеялся и смеялся, ему казалось, что с этим смехом из него выходят последние вдохи жизни.

Итальянец виновато улыбнулся :

– Пойдемте спать, мсье. Я провожу вас. – портье снова протянул Жану свою фляжку, тот опрокинул ее в себя, осушив за три коротких глотка и они побрели к номеру Жана.

Когда портье открыл перед ним дверь Жан удивленно сощурился – в ночном свете комнатка казалась просторнее и не так убога как раньше. Над потолком висела люстра из резного молочного стекла, в виде лилий, свисавших своими грустными головками вниз.

– Кажется, вы перестелили постель – пробормотал он, падая на кровать, накрытую стеганным красным одеялом, на котором разливался причудливый восточный рисунок с петухами.

– Подождите! – вскрикнул Жан, подзывая к себе работника этого странного мотеля – скажите мне…только честно ! У вас тараканы? – Жан уже засыпал бормоча этот вопрос, и так и не получив ответа, сквозь закрывающиеся веки смотрел как удаляется фигура портье, как мелькает еще одна тонкая фигура в черном платье, но это уже, наверное, был сон.

Глава 2

Первая ночь. Второй день.

***

В сущности, это был не сон, а воспоминания. Четкие, точно записанные на пленку. Жан Жак стоял в коридоре свой просторной пятикомнатной квартиры, сверкающей серебром, стеклом и неизменной чистотой. Одев свой светлый пиджак, он развернулся лицом к милой Адэль. Ее смуглое красивое лицо, идеальное лицо без единой морщины или веснушки, длинные черные ресницы, точно крылья бабочки падали и поднимались быстро и мягко. Вся она пахла каким-то дорогим мускусным парфюмом.

– Милый мой, только я прошу тебя поешь обязательно. Помни, что у тебя язва, мы только недавно проходили реабилитацию в санатории в Венсене. Умоляю, будь умничкой, не запивай еду цитрусовыми соками – щебетала Адэль, застегивая верхние пуговицы рубашки – А когда будешь в О-де-Сен зайди, умоляю, в Картье, мне очень хочется ту брошку из новой коллекции. Помнишь, я тебе показывала, помнишь? – Адэль уткнулась щекой в его плечо и жалобно посмотрела на Жан Жака снизу вверх, как послушный пушистый щенок.

Жан Жак хохотнул про себя , поцеловал ее в лоб и сказал:

– Уи, мон шер. Разве я могу оставить свою белочку без подарка? Ты будешь скучать по мне? Будешь? – он покровительственно потрепал ее за подбородок и модель купальников, а по совместительству идеальная жена Адэль, изображая лапочку кивнула в ответ, сделав реверанс.

– Не проказничай без меня. И…– в эту секунду Жан Жак отчетливо помнил, что-то дрогнуло у него внутри, как некое потустороннее чувство или предчувствие – Что будешь делать если я не вернусь…– потом он еле выдавил из себя – вовремя? -

– Хм…если не вернешься – Адэль картинно сдвинула брови, как будто размышляя , а затем шутливо ответила – закачу вечеринку, а потом выйду замуж за какого-нибудь знаменитого актера – она показала ему язык, звонко посмеиваясь.

– Ну, кто бы сомневался – Жан Жак попытался изобразить улыбку на лице, но внутри ему было отчего-то совершенно не смешно.

– Но тебе всё-таки стоит вернуться – серьёзным голосом продолжила Адэль – у меня для тебя спрятан маленький подарок – и она многозначительно оглянулась.

Жан дрогнувшим голосом, закрывая за собой дверь он произнес – Люблю тебя. -

– Люблю! – услышал он уже за дверью голос своей прекрасной Адэль.

***

– Люблю..люблю! – бормотал Жан лежа в своей постели. Он резко поднялся на локтях и застонал, голова будто взорвалась изнутри на куски. Свет из окна ударил в лицо и Жан, загораживаясь руками скатился с кровати на пол, уткнувшись носом в ковер.

– Боже мой! – он резко привстал, вспоминая мерзких тараканов – Боже мой! – снова повторил он уже громче, когда весь вчерашний день всплыл в его памяти, подобно айсбергу, который появился на пути Титаника.

Жан сел на кровать и огляделся. Все было не так, как вчера. Кровать была просторнее, изголовье хоть и высокое, но было искусно вырезанным, явно ручной работы. Красивые вензеля, птицы и гроздья винограда смотрели на него. Стеганное покрывало тоже пестрело рисунком, Жан посмотрел в сторону душевой, там была дверь.

– Этот плут подсунул мне другой номер ! – сообразил Жан – видимо, пытается извиниться за паспорт! Ну уж нет, я просто так не куплюсь! Надо обязательно написать жалобу. А лучше поговорить с хозяином мотеля. Главное узнать кто этот Себастиан и где он. Я все ему выскажу. – Жан решил посмотреть душевую и открыл дверь. Комната была такой же тесной, однако металл в ней был начищен, имелась бронзовая, даже, кажется, антикварная раковина, небольшое овальное зеркало, в которое помещалось только лицо молодого человека и немного шеи. Душевой кран закрывала тонкая полупрозрачная штора, висящая на крупных металлических кольцах.

– Отчего нельзя было сразу предложить этот номер? – разозлился Жан – я же говорил ему, что я готов заплатить сколько нужно! – Жан потоптался в душевой и все-таки решил принять душ.

После душа, свежий и немного успокоенный, он оделся в свой костюм, расстегнув рубашку до груди, а пиджак, вовсе оставив на кровати, под пиджаком он спрятал свою сумку.

Выходя из номера Жан долго возился с ключом, который никак не мог прямо зайти в паз замка. Наконец, когда ключ-таки вошел, соседняя дверь открылась и оттуда вышла старушка. Та самая, что вчера была его соседкой. Жан оторопел, если ему поменяли номер, то как эта же самая женщина могла вновь оказаться его соседкой? А потом он догадался.

– А ..– приветственно закивал он головой – Вас тоже переселили? -

– Что !? -спросила тучная дама, все в той же вязаной шапке, она прижала к груди свой маленький розовый клатч и испуганно уставилась на Жана.

– Пардон, мадам! Доброе утро! – Жан приветственно помахал ей, стараясь казаться как можно более безобидным.

– Доброе…– пробубнила старушка и начала пятиться задом по коридору.

– Я хотел спросить у вас, вас тоже переселили, уи? – он аккуратно сделал шаг в сторону женщины, но та махнула на него рукой и быстро ушла по коридору.

– Ох уж эти… маразматики – проворчал Жан, он понял, что стоит быть аккуратнее со стариками, видимо, здесь они все немного не в себе.

Он прошел по коридору, свернул налево и увидел портье, тот любезно разговаривал с какой-то женщиной, женщина была сухая, маленькая, в голубой шляпке и черном платье до пола. Кажется, эта была та самая женщина, что вчера сидела у костра с остальными. Она была очень худа и ее сухая кожа сильно обтягивала выступающие кости черепа и ключицы. Короткое аккуратно уложенное карэ налакированных волос и ярко-красная помада на большом тонком рте делало ее похожей на киноактрису. Она кивнула Жану и продолжила спрашивать что-то у портье.

Когда Жан приблизился он услышал небольшой отрывок диалога:

– А суп сегодня гороховый? – спрашивала дама, на руках у нее были шелковые перчатки по локоть, ну точно только сошедшая со сцены актриса.

– Уи. мадам, есть гороховый, есть луковый. – рассказывал Жан, источая свое обычное, кажется природное, радушие и любезность.

– Нет – театрально поджав красные губы поморщилась женщина – Не люблю лук. А ваш гороховый суп, он мясной или диетический? Я не ем мяса. Мясо это убийство беззащитных животных – гордо и все так же театрально нараспев продекламировала дама.

– Уи, мадам, к сожалению с мясом. Но вот луковый суп он без мяса. Он просто, белиссимо! – итальянец снова начал чмокать кончики своих пальцев, изображая насколько вкусный суп – И еще на белом сухом вине, а какие к нему пампушки подают! -

– Пампушки? – недовольно переспросила дама в шляпке.

– Уи! Пампушки с сыром и чесноком, просто манифик, мадам! -

– Сплошной холестерин – холодно отрезала дама – Это вредно для сердца, и для сосудов. Нет, я, пожалуй, не буду сегодня обедать.

– Как скажите, мадам, может, вы передумаете и я принесу вам в номер тарелочку лукового супа? -

– Принесите, если вам очень хочется. И проветрите пожалуйста мой номер, там стоит мертвый дух.

– О, пардон мадам, конечно. Конечно. – подобострастно кивал портье уходящей сухой женщине.

– Бедная миссис Жизель – проговорил он глядя ей в спину.

Жану не было интересно отчего она бедная, но итальянец будто ждал, когда Жан попросит продолжения рассказа и Жану пришлось кивнуть портье, изображая участие.

– Уи, мсье Жан! Миссис Жизель приехала из Америки, о! Говорят она была знаменитая актриса! -

– Да что вы говорите? – Жан заинтересованно посмотрел вслед уже исчезнувшей за дверями женщине.

– Да, мсье, она была , говорят, звезда, суперстар. И так извела себя диетами и вегетарианством, что… – портье сделал небольшую паузу.

– Ее перестали звать сниматься? – угадал Жан.

– О, уи – кивнул радостный итальянец – и это тоже, да. Она недавно у нас, но такой характер – итальянец изобразил жестом и лицом всю тяжесть характера мисисс Жизель – но мы терпим, конечно. Все гости здесь, хоть и вынужденные гости, но желанные. Важные. Уи – портье ушел в свои раздумья о чем-то неуловимом, но Жан был намерен прервать его и слегка покашлял.

– Ах, да, мсье, вы наверное очень голодны? – Жан вдруг почувствовал, что итальянец видит его буквально насквозь, он будто читает его мысли – живот сводило голодом, и даже начала накатывать язвенная жгучая боль.

– Если честно – Жан понял, что серьезного разговора не выйдет – да. Я смертельно голоден. И еще – Жан будто только сейчас почувствовал это – если честно, у меня жутко болят ноги, они буквально распухли в этих тесных ботинках, что странно, так как это очень нежная телячья кожа – Жан смотрел на свои ботинки бурого цвета, будто видел впервые – хотя раньше, такого не было.

– Знаете, однажды я целую неделю был в них практически безвылазно – неожиданно для себя делился воспоминаниями Жан – Ха-ха мы с Адэль поехали в круиз , отдыхать, на медовый месяц. Я предполагал , что мы будем кататься на яхте, отдыхать, но у Адэль были другие планы и она внезапно потянула меня в горы. Хаха. Я был тогда влюблен и целую неделю мы лезли в горы, спали в палатках у местных аборигенов и всю неделю я был вот в этих ботинках из кожи… даже странно, что за пару дней они так сильно натерли мне ноги – Жан вдруг заметил, как портье смотрит на него. Его улыбка, казалось, впервые была натужно натянута на лицо, а в глазах он увидел явное неодобрение.

– О, простите меня – сказал Жан, прижав ладонь к груди – обычно я не так болтлив, просто, вдруг вспомнилось – он неловко посмеялся сам про себя и подумал, что раньше он не любил вспоминать о медовом месяце, так как помнил его как изнуряющую нелепую поездку, во время которой он впервые столкнулся с неуемным и тяжелым характером своей жены. Но сейчас, эта поездка казалась ему каким-то светлым пятном в памяти.

Надо же, как большое видится на расстоянии.

– Уи, мсье, я советую вам сходить в наше кафе, оно сразу за нашим мотелем. Сегодня там поет фрау Агата – портье подмигнул многозначительно – стоимость завтрака и обеда включены – он провел в воздухе ладонью, точно выписал чек.

– О да! – вдруг вспомнил Жан – Видите ли в своем номере я, как бы это не было странно, не обнаружил ни одной розетки – он достал из кармана заранее приготовленный смартфон с зарядкой.

Итальянец понимающе закивал – Уи, мсье! У нас тут проблема с розетками, дом очень старый и в нем так и не провели электричество, вернее розетки, не провели, только в нашей копировальной и тут у стойки есть всего парочка – портье принял смартфон с зарядкой и спрятал их куда-то под столом – Я заряжу для вас ваш телефон. Да. Обязательно. Прошу – он проводил Жана до самой двери и почти вытолкнул на улицу.

Жан вышел из мотеля, думая, что вот сейчас он найдет эту фрау Агату и выскажет ей все о ее служащем, как вдруг ему в глаза ударил солнечный свет, небо было пронзительно голубым. Воздух прозрачным, теплым. Все вокруг шелестело и щебетало. Лес, точно живой, качал своими кронами, листья дрожали на ветру переливаясь глянцем.

Жан никогда не любил природу, к слову сказать, природа всегда отвечала взаимностью – сезонная аллергия мучила его с 5-ти лет, от укусов мошек у него могло запросто остановиться дыхание. А ещё, однажды в зоопарке, его укусил жираф. Не очень больно, но с тех пор Жан отрёкся от симпатий к природе насовсем. Но сейчас, все казалось чуть волшебнее, чем всегда.

Погода манила его сделать шаг и оказаться в машине, завести мотор и помчаться. Однако, желудок напомнил о себе. К тому же Жан снова вспомнил о паспорте и своем идиотском счастливом лице, которое еще не съедено шредером и помрачнел.

Он прошел вдоль мотеля и увидел на возвышении небольшую террасу посередине которой стояло маленькое кафе под красной треугольной крышей. На террасе стояли столики кругленькие, с аккуратными ножками и крохотными стульчиками, точно это детская мебель. За некоторыми столиками сидели люди. Жан увидел свою толстую соседку, для которой молодой человек в униформе подтащил широкое плетеное кресло. Старушка уселась в него, глупо хихикая и помахивая молодому юноше своим розовым клатчем. Молодой человек отдал ей честь, блеснув белозубой улыбкой.

Жан снова обратил внимание на его красную повязку на плече с белой круглой эмблемой. Молодой человек подумал, что это какой-то общеизвестный знак, даже , возможно, он видел его в школе или в кино.. но мысль явно от него ускользала и пряталась где-то в закоулках сознания.

Жан присел на первый же свободный столик, но возле него возникла белокурая женщина с жесткими серыми глазами, она была в такой же униформе как портье и смотрела на Жана холодным пронизывающим взглядом.

– Мсье – сказала она и сделала долгую паузу, изучая Жана, потом она будто нехотя приоткрыла губы и повторила уже нетерпеливо – Мсье? – в голосе Жан уловил нотки вопроса.

– Жан – ответил он.

– Мсье Жан, это не ваш столик, простите. – сказала она, жестом прося его подняться.

– Но, это же свободный столик ? – Жан поднялся неловко опрокидывая фужер с водой.

Женщина сжала челюсть и Жан увидел, как у нее заходили желваки, казалось, она бы ударила Жана если бы… могла? Странностей становилось все больше. Женщина вытащила из своего нагрудного кармана белоснежный платок с точно такой же вышивкой, которую Жан видел у портье, но инициалы были другие.

– Какой интересный бренд – пробормотал Жан.

Женщина быстро протерла своим платком разлитую воду и кивнула Жану, мол, иди дальше.

Жан, извиняясь и пятясь, прошел к другому пустому столику, но вновь увидел этот пронизывающий холодный взгляд, он прошел еще дальше, но женщина покачала головой, еще дальше, она продолжала смотреть на Жана холодно и как будто с отвращением.

Жан решил скрыться от нее внутри кафе.

Хлопнули тонкие дверцы, звякнул колокольчик, и Жан попал в душное темное помещение, точно это не кафе, а прокуренный вечерний бар. На стене вдоль барной стойки мигали новогодние огоньки, на полках стояли бутылки разных цветов, размеров и внутренностей.

Хотя кафе оказалось раза в три больших размеров, чем виделось снаружи, оно было забито до отказа, некоторые люди даже сидели на корточках у столиков, вдоль стойки тоже было будто не пролезть, однако у края стойки Жан увидел пустое место с высоким одноногим барным стулом и ринулся к нему, думая, что он сейчас просто умрет с голоду.

Он сел за стойку и к нему подлетел молодой бармен, все в той же униформе. Единственное отличие было, что рукава его были высоко закатаны, а повязки на плече не было. Бармен был не просто молодым, а очень молодым, почти мальчишкой, лопоухим, с большими синими глазами, лет 16-ти, не больше. На его голове был одет смешной ободок в виде светящихся оленьих рожек.

– Мсье ? – весело спросил он, потряхивая в одной руке шейкер, а на ладони другой балансируя с огромной бутылкой шампанского.

– Мне будьте добры…– Жан запнулся, он мог биться об заклад, что секунду назад помнил блюдо и коктейль, который хотел заказать, но вдруг все слова повылетали из его головы, видимо, мальчишка отвлек его своей ловкостью.

Тем временем бармен, продолжая потряхивать шейкер, подбросил бутылку вверх, она перевернулась в воздухе и упала на ладонь вверх донышком, оставаясь в своем неуловимом равновесии, точно приклеенная.

– Мсье? – снова повторил свой вопрос молодой весельчак.

– Простите, как вас зовут? – выдавил Жан, все еще бестолково роясь в воспоминании и ища хоть какое-нибудь название коктейля, но все напрасно. Будто он одну за одной открывал книги по кулинарии, словари, но там было просто пусто! Ни единого названия.

– Олененок – сказал бармен помахав своими разноцветными рогами.

– Олененок?– переспросил Жан – очень остроумно, парень, ты мог бы…– Жан безутешно стукнул кулаком по стойке – Олененок, я смертельно голоден! Ты мог бы сделать…что-нибудь… – и Жан развел руками и затем изобразил в воздухе будто он пьет и сытно ест, чувствуя себя полным идиотом, который болеет деменцией.

Бармен Олененок ухмыльнулся – Мне нужно ваше имя мсье! -

– Мое имя? – удивился Жан – ну, что ж… меня зовут – цветные светящиеся рога мелькнули в глазах Жана и вдруг ему показалось все это таким забавным, нелепым, по-детски озорным – Зови меня Голодный Сокол – Жан заулыбался во весь свой голодный рот.

– Я вас понял, Голодный Сокол – серьезным тоном, подыгрывая Жану, сказал Олененок и быстро метнулся в другой конец стойки, пропав из виду.

Голодный Сокол крутанулся на своем стуле и решил посмотреть на публику. Публика была разная. И не только из стариков. Многие болтали, кричали, дергали ногами в такт лившейся отовсюду ритмичной музыке. "Откуда черт подери в этой глуши на лысом холме, взялось столько народа?! – подумал он. Жан увидел ту худосочную престарелую актрису. Она сидела, забившись в угол, одев на себя черные очки и надвинув голубую шляпку на лоб, точно как звезды скрываются от папарацци в людном месте. Неужели она думала, что кто-то узнает ее? Здесь? Так далеко от Америки? Да она снималась, наверное, еще в прошлом столетии! Жан Голодный Сокол ухмыльнулся своим гадким, хулиганским мыслям. "А что если я подойду к ней и прикинусь ее фанатом? Попрошу автограф там.. Интересно, она взбесится или будет рада? Надо срочно поесть и тогда можно подурачиться. Все равно мне торчать здесь до вечера!"

Жан обернулся посмотреть принесли ли его заказ, но, видимо, ему придется долго ждать. Люди гомонили вокруг, музыка прыгала и звенела, что-то очень близкое к джазу, но как будто и кантри. Жан обратил внимание, что если очень прислушаться, то выходит абсолютная какофония, но если отвлечься на обстановку, на людей, кажется, что играют вполне сносно.

Ох уж этот человеческий мозг.

В сущности, просто маленькая коробочка, внутри которой лежит скукоженный, покрытый бороздами слизень, управляющий телом через длинные мягкие щупальцы-рычаги , периферические нервы.

Жан отчетливо вспомнил, как ради любопытства ходил со своими друзьями, студентами медицинского колледжа, в морг – на вскрытие трупов. Он помнит это ясно, как день. Запах формалина, спирта, гниения, свежевскрытого тела, непередаваемые запахи жизни, вернее, уже НЕ жизни.

Он помнит, как циркулярная пила аккуратно и быстро вскрывает череп, точно сухой грецкий орех, как летит мелкая костная стружка, заполняя зал неудержимым запахом стоматологии.

Как пахнут отвратительно и резко кишки, когда вскрывают брюшную полость. Так же Жан помнит, как вынимают мозг, взвешивают его и режут тонкими слоями, точно сливочное масло на завтрак.

Жан тогда очень четко понял, что вот он – человек. Не плоть и кости, не сердце и кровь – а вот этот вот жалкий, холодный слизень, спрятавшийся в человеческую оболочку, как улитка, прячется в свою раковину.

Но сейчас, сидя в этом прокуренном, до отказа набитом людьми кафе, Голодному Соколу просто не верилось, что это так. Что его окружают спрятавшиеся в черепах слизни, нет. Мозг ему сейчас казался бесполезной записывающей машинкой, которая не способна даже пары слов и названий запомнить. Мозг просто маленькая катушка, внутри музыкальной шкатулки, если крутить рычажок – будет играть музыка.

Но кто именно крутит рычажок? И что это за музыка такая? Для чего?

– Мсье! Ваш заказ! "Что-нибудь" для мсье Голодного Сокола! – оборвал странные несвойственные Жану размышления Олененок, брякнув на стойку тарелку до отказа набитую едой и большую кружку полную чего-то буро-коричневого и пенящегося.

Когда Жан отломил ломтик продолговатой горячей палочки и сунул ее в рот , к нему, вместе со вкусом в память вернулось и название "картофель фри! божественно! О! А это сэндвич…ветчина..ууу…сыр…плавленный теплый…ммм…а вот соленый огурчик пощипывает язык! Браво!" все это неслось в голове Голодного Сокола укус за укусом. "Теперь запить немного, фух, едва прожевал, о, что это? фу! горькое! ГАДОСТЬ! Хотя… еще один глоток…черт! Что-то в этом есть..А! Пиво! Пииивоо! Прелесть. Еще сэндвича…ммм..еще пива…еще сэндвича, теперь картошку…картошку..картошечку…ууух…горяча…пецот…пецот изык…галяца…пива....пиво фууух…картошечку по чуть-чуть…вот так…теперь парочку, теперь три штучки, соленое, пальцы в соли, облизать! Какие вкусные пальцы! Еще пива!"

– Бармен! – вскрикнул Голодный Сокол – Олененок! -

– Да? -

Жан ткнул жирным пальцем в пустой бокал – Еще! -

Олененок подмигнул ему и толкнул в его сторону ледяной бокал пива, который по верной траектории проскользил через стойку и попал точно в ладонь.

Жан жадно присосался к бокалу, дожевывая последние ломтики картошки.

Как вдруг, погас свет во всем кафе и он услышал шиканья и шипение со всех сторон. Он прислушался.

"Тссс..тише. Тише! Она!" – и люди, как один заелозили на стульях, устремив свои взгляды вперед. Даже бывшая суперстар подалась вперед, приспуская очки со своего тонкого носа и в глазах ее блеснули огоньки зависти.

Жан повернул голову и увидел ее.

Это была она – та самая девушка в черном платье и с тонкими щиколотками. Она стояла на небольшой сцене у микрофона, маленький белый прожектор освещал ее лицо, шею, плечи, спускаясь до середины живота. Ее тонкие обнаженные руки нежно обнимали микрофонную стойку. Опущенные глаза, скрывали свою синеву за тонкими бледными веками, но Жан тонко почувствовал, что сейчас она поднимет глаза и случится непоправимое.

Он ощутил это, точно дикобраз ощущает опасноть, и ощетинился, сгорбился, точно выталкивая из спины шипы.

Жан резко отвернулся к стойке и уткнулся своим горбатым носом в бокал. Он никогда не изменял своей прелестной жене. И он всегда любил ее. Но сейчас, ему не хватало воздуха и он спиной чувствовал, как незримая опасность крадется в нему.

Он закрыл с силой глаза, точно боясь, что эта девушка может подойти к нему вплотную и заглянуть прямо ему в лицо, но она ведь не могла! Она была очень далеко.

Однако…

Жан вздрогнул, когда услышал ее голос. Голос невозможно было остановить. И если он в силах был закрыть глаза от ее синих глаз, то сердце… закрыть от этой музыки он был не способен.

Мягкий, немного низкий голос, бархатный, но ранимый одновременно, дрожащий и , в сущности, ничем не выдающийся голос девушки моментально врезался в него – в Жана, точно нож врезается куда-то в середину. Жан еще какое-то время оцепенело слушал песню девушки, пока все его мышцы не расслабились, пока шипы дикобраза не спрятались обратно, руки свисли безжизненно, не способные к такой атаке.

Жан обернулся к залу и к сцене, где стояла женщина, разбившая его сердце. На его удивление, кажется, этот голос влиял не только на него, буквально все присутствующие замерли и внимали ее незатейливой песне о скандинавском моряке, который плыл по северному морю, сражался со стихией и потом утонул. Некоторые плакали.

Жан украдкой глянул на бывшую звезду экранов. Ее тонкие красные губы превратились в нитку, вокруг рта резко проявились морщины, точно трещины вокруг пулевого выстрела, когда пуля попадает в зеркало или стекло. По крайней мере, как показывает кино.

Худосочная завистница не дослушав песню резко встала с места, скрипнув стулом, но, никто ее не заметил, никто не подал руки бывшей сияющей звезде, никто не открыл перед ней дверь и она исчезла из кафе, сжимая свои маленькие худые кулаки и пряча слезы за черными очками.

Жан пожал плечами и снова окунулся головой в этот чарующий голос. И как он и предполагал, когда на последней ноте девушка подняла свои ярко-синие глаза в зал, дыхание его остановилось и уже никогда не было прежним.


Весь день потом Жан жил этим моментом. Он искал встречи с фрау Агатой, однако, ее закрыла толпа, когда она спустилась с маленькой сцены. И она точно исчезла, возможно, выйдя через какую-то вторую дверь из кафе. Жан даже пытался выпытать у портье в каком номере проживает фрау Агата, но итальянец хитро подмигивая и причмокивая не выдал такой важной тайны. Ох уж этот похабный идиот!

Потом Жан вышел из мотеля абсолютно разбитый и потерянный. На скрипучих ступеньках он вновь столкнулся с тем бездомным азиатом, которого видел вчера утром. Жан не заметил как прошел день и сильно потемнело и похолодало.

Азиат смотрел на Жана неодобрительно, выдвинув свой острый плешивый подбородок. В руках у азиата был чемоданчик, на голове кепка. И вдруг, Жан понял, что это тот самый мастер копировальных машин, которого он так ждал вчера и еще ранним утром, а теперь, этот мастер, точно заноза в глазу – был просто не нужен, не теперь и не сейчас.

Однако, Жан подумал, что возможно, так и должно было произойти. И он закивал мастеру, заулыбался и открыл для него дверь. Азиат гордо прошел в коридор, Жан последовал за ним.

Итальянец радостно помахал азиату, тот только криво усмехнулся и проговорил на своем скрипучем языке. Портье проводил его и Жана в копировальную.

Китаец долго смотрел в мигающий красным экран, что -то бросил резкое, очевидно ругательства и принялся за работу.

– Это надолго – уверил портье – мсье Жан, это надолго- итальянец утянул молодого человека обратно в коридор и зашептал – Видите ли. Сэн Лу… Он очень хороший мастер, но… очень сложный человек. Он не любит посторонних, да и нас. Он никого не любит, и страшно злится, если ему мешать. -

– Через сколько я могу получить свой паспорт? – спросил Жан без интереса, глядя на входную дверь, точно надеясь, что в нее войдет фрау Агата.

– Это все..зависит … от обстоятельств – неопределенно ответил итальянец.

Тут дверь распахнулась и в нее вошел тот, кого Жан хотел бы видеть меньше всего , а именно, Себастиан, напыщенный пепельноволосый муж фрау Агаты.

Жан стиснул зубы и уставился в пол, однако, кажется, мсье Себастиан двинулся в его сторону.

– Доброго вечера! – пробасил мужчина в черном костюме, кивая Жану и глядя на него сверху вниз.

– Добрый вечер – ответил Жан, поднимая глаза на хозяина мотеля и стараясь сделать так, чтобы его лицо не перекосила гримаса гнева, как мог такой мерзкий и самодовольный тип быть мужем такой прекрасной особы?

– Вы наш новый постоялец, не так ли? – спросил Себастиан , смахивая со своего плеча невидимые пылинки.

– Уи! – ответил за Жана портье – Этот прекрасный господин, наш новый гость, он прекрасный , удивительный человек. Он попал к нам совершенно случайно на одну ночь, но задержался… – итальянец осекся и голос его дрогнул.

– Отчего же? – усмехнулся хозяин мотеля – Оставаться по доброй воле в такой дыре! Прошу меня понять, я бы хотел заведомо, пока вы не сказали ни слова, извиниться перед вами за столь ужасные условия проживания в этом загнивающем месте …ха-ха, мотель, одно название – Себастиан говорил надменно, играя тональностью голоса, точно политик на выборах – вы, я вижу – он окинул Жана своим властным взглядом с ног до головы – человек достойный, можно сказать, из высшего общества. Таким, как мы с вами, не место в этой забытой богом земле. – Себастиан снова стряхнул пылинки с костюма – Я недавно здесь. Видите ли, мотелем заведовала покойная матушка фрау Агаты. Я был ее верным и давним другом, мужчина я немолодой, но одинокий. Вот и перед своей смертью милая Элиза попросила у меня взять под свое крыло мотель, которым она заведовала с допотопных времен, а заодно и ее дочь. К слову сказать, скромную, миловидную, но страшно бестолковую во всем человеческом девушку. – с каждым словом этот тип становился все отвратительнее и отвратительнее.

Жан решил сменить тему разговора, чтобы этот старый болтун перестал бахвалиться.

– Фрау Агата! Ваша жена! Я слышал сегодня как она поет ! Она волшебная! – быстро протараторил Жан, глядя горе мужу в глаза.

– Поет – скривил Себастиан свои пухлые губы – не люблю музыки, да и песен ее …не понимаю…так если…на забаву публики. Но я бы, прекратил всякое недопустимое для леди поведение. Впрочем, вы можете высказать ей свое восхищение сами – сказал Себастиан кивнув на входную дверь, в которой появилась фрау Агата.

Она стояла в проеме дверей, со спины освещаемая бледным синим лунным светом, а на лицо ей падали теплые блики от настенных ламп.

Она подняла глаза и посмотрела в упор на Жана.

– Если позволите – пролепетал он.

Себастиан надменно кивнул Жану и проследовал дальше, а фрау Агата будто ждала Жана. Когда он двинулся в ее сторону он вышла на улицу. Через мгновение они стояли на крыльце.

Газон, площадку для барбекю и все вокруг заливал мягкий лунный свет. Жан вдыхал свежий ночной воздух и не знал, что сказать. Это все…было так глупо.

– Ваш голос – сказал он.

Фрау Агата молчала, разглядывая тени и листья на деревьях.

– Сегодня нет тумана – ни с того ни с сего промямлил Жан.

– Потому что завтра будет гроза – ответила Агата и голос ее был таким же, бархатным и низким, но не сильным, а слабым, беззащитным.

– Возможно – пожал плечами молодой человек. Теперь он уже в упор смотрел на фрау Агату развернувшись к ней лицом.

– Вы Агата, ведь так? -

– Уи -сказала она смешливо и тоже повернулась к нему лицом – а Вы? -

Он осекся не зная, что сказать. Краем глаза он увидел фигуру, шедшую мимо. Это был мальчишка бармен, он помахал им рукой.

– Фрау Агата! Мсье Голодный Сокол! – и посвистывая ушел куда-то за угол.

– Мсье Голодный Сокол? – переспросила Агата, улыбаясь.

– Уи – ответил Жан, зачарованный ее улыбкой.

Вдруг из открытой двери они услышали какой-то сильный долгий треск, злобный вскрик китайского мастера и механический вой, похожий на кряканье уток. Вой затих. Они переглянулись и Жан бросился в коридор, за ним прибежала Агата, она испуганно схватилась за его локоть.

За стойкой стоял итальянец красный , выпучив глаза, он сложил руки в молящем жесте.

– Что случилось?! – прошептала Агата.

– Все живы?! – выкрикнул Жан.

– Да.. да..– закивал итальянец – уи, мсье, все живы. Но мсье! – вскрикнул портье.

Жан улыбаясь пригрозил ему – Называйте меня мсье Голодный Сокол – Агата за его плечом хихикнула, как девчонка.

– Уи.. мсье Голодный Сокол – немного растерявшись повторил портье – Мсье… Голодный Сокол, ваш паспорт. Он… -

Отчего-то Голодный Сокол уже знал, что скажет ему портье, но эта новость, вдруг, стала для него точно глоток воздуха, точно радостное известие о рождении сына.

– Он сожрал его! – выпалил Сокол.

– Кто сожрал? – удивленно ахнула Агата.

– Уи, мсье, сожрал – чуть не плача ответил портье и плечи его поникли и лицо потемнело.

–Кто кого сожрал, умоляю! – почти вскрикнула Агата, толи срываясь на смех, толи от страха.

– Тигр! – ответил Сокол выставив вперед руки и растопырив пальцы, точно когти.

Агата захохотала – Какой Тигр?! -

– Очень злой! – гаркнул Сокол и зарычал.

Агата посмеялась еще немного, но потом осеклась и стала грустной и ее синие глаза уставились в пол – Мсье, мне пора идти в свой номер. -

– Я провожу вас. -

– Нон, мсье. Ни в коем случае. – и она ушла по коридору, скрывшись на лестнице.

– У…ляля..мсье – протянул портье заговорчески улыбаясь.

– У … ляля… – ответил молодой человек, тряхнув кучерявыми волосами. – Я устал. Я, наверное, пьян – проговорил он – Я пойду спать. -

– А паспорт? – пролепетал портье ему вслед.

Жан махнул рукой – Завтра! – раздалось гулкое эхо уже в коридоре.


Глава 3

Вторая ночь. Третий день.

Завернув в коридор, Сокол увидел парочку жмущуюся к двери. Это оказалась его соседка – тучная старушка и тот молодой человек в униформе, который утром галантно принес соломенное кресло для ее необъятного зада. Сейчас же он уверенно и ловко этот зад поглаживал и что-то бормотал ей на ухо, а она все так же визгливо хихикала, похожая на довольную розовую свинью.

Загрузка...