Мы сели в машину, и я стала рассказывать ей о трагической гибели моих родителей и о том, как я поквиталась с их убийцей. Потом я вкратце обрисовала ей суть еще некоторых актов возмездия, а затем спросила без всякого перехода:
– Аня, это ты из-за сводной сестры решила свести счеты с жизнью и дочку с собой на тот свет забрать?
– Она мне давно уже не сестра. Танька мой враг номер один.
– А есть и другие номера?
– Да, есть еще второй номер. Ее муж, Петька Кудряшов. Они вместе все дела проворачивали.
– Какие дела? Было еще что-то, кроме кражи денег с благотворительного счета?
– Да, – Аня кивнула и посмотрела на свои наручные часы. – Ты не торопишься?
– Нет.
– Тогда я тебе расскажу, что я узнала через два года после смерти мужа. Как-то я встретила в городе Кирилла, Андрюшиного друга. Он был свидетелем на нашей свадьбе, а еще они вместе работали на той злополучной стройке. Кирилл спросил, как у меня дела, как Сонечка, а потом стал делать какие-то странные намеки.
– Какие намеки? Он всегда тайно любил тебя? – предположила я.
– Нет, что ты, – Аня отчаянно отмахнулась от моих предположений. – Кирилл женился еще раньше Андрюши. Он Настю, свою жену, просто боготворит.
– А в чем же тогда дело?
– Кирилл дал мне понять, что то падение на стройке было кое-кем подстроено.
– То есть Андрея столкнули?
– Нет. Кое-кто убрал лестницу, приставленную к выходу из мансарды. Андрей там один оставался, а когда собрался спускаться, то шагнул в пустоту. Я это и сама от мужа слышала. Только он даже не подозревал, что это был чей-то злой умысел.
– А почему же Кирилл заподозрил кого-то в злокозненности?
– Дело в том, что он видел в тот день на стройке Татьяну.
– Это неудивительно, ты ведь сама говорила, что хозяином строящегося коттеджа был ее босс. Она там, наверное, тоже подрабатывала, ну или бумаги какие-нибудь привозила, – я попыталась посмотреть на ситуацию без Аниной предвзятости.
– В том-то и дело, что нет. Панина в тот день на стройке вообще не было. Танька приехала туда, стараясь никому на глаза не попадаться, пообщалась за забором с Петром и быстро уехала. Кирилл ее заметил лишь потому, что пошел в туалет. А потом он ее у нас дома видел, точнее даже не саму Таньку, а ее фотографию, висевшую в рамке на стене.
– Так, подожди, это надо обмозговать. – Я сопоставила все факты и пришла к выводу, что появление Татьяны на стройке еще не доказывает ее причастности к несчастному случаю, произошедшему с Андреем. – Аня, а может, не стоит приписывать Татьяне все пороки и злые умыслы? Здесь здорово попахивает субъективизмом.
– Может, я и субъективна, но Кирилл уж точно объективен, – уверила меня Игнатьева.
– Если это все, что он тебе сказал, то этого явно недостаточно для обвинений.
– Нет, это не все. Кирилл слышал, что они говорили об Андрее, а еще он считает, что Петр был единственным, кто мог убрать лестницу. Все остальные в гараже работали.
– Петр, говоришь? А это случайно был не Петр Кудряшов?
– На девяносто девять процентов это был он. Кирилл мне его описал – вылитый Кудряшов, а еще он постоянно блатные словечки в разговор вставлял.
– Что для бывшего зэка вполне естественно, – продолжила я.
– Да, – Аня кивнула мне, – ведь Кудряшов сидел.
– Интересно, а что же, никакого следствия не было?
– Нет, Панин приезжал к Андрюше в больницу, сунул ему конверт с деньгами, вроде как на лекарства, а потом пригрозил: «Студент, запомни, ты сам во всем виноват, смотреть надо было, куда шагаешь! А вздумаешь разбирательства устраивать, то пожалеешь об этом. Я не шучу». Муж и не думал с ним судиться. Он был такой неконфликтный.
– Понятно. А что, на стройке кроме однокурсников Андрея только один Петр был или еще кто-то? Есть другие свидетели?
– Вот этого я точно не знаю. Но можно у Кирилла спросить.
– Спросим, обязательно спросим.
– Танька не только сделала моего мужа инвалидом, она добила Андрюшу. Это она довела его до самоубийства.
– Погоди, погоди, – я усмотрела в словах Игнатьевой неувязочку. – Ты же говорила, что она объявилась в Горовске уже после того, как Андрея похоронили.
– Да, после, но это она сделала так, что он вены себе перерезал, – уверенно заявила Анна.
– Ты имеешь в виду, что он сделал это от безнадежности?
– Да, во-первых, Танька лишила Андрюшу шанса встать на ноги. А во-вторых, она заставила его усомниться в моих чувствах к нему.
– Как же ей это удалось на расстоянии? Она же не телепат.
– Кирилл сказал, что он встречался с Андреем незадолго до того, как он покинул нас навсегда. Андрюша позвонил ему и попросил зайти. Кирилл, разумеется, принял это приглашение. Как ты думаешь, зачем мой муж его позвал?
– Неужели хотел попрощаться?
– Нет, Андрюша попросил своего друга последить за мной.
– Зачем?
– Вот и Кирилл задал ему тот же вопрос. Андрей сказал, что подозревает меня в измене. Кто-то проинформировал его по телефону, что у меня будто бы есть любовник. Полина, я надеюсь, ты понимаешь, что все это чушь?
– Дело не во мне. Главное, что твой муж поверил «доброжелателю». В противном случае он не стал бы организовывать слежку.
– Полина, я клянусь тебе, что я не изменяла Андрюше. А поверил он в это, потому что я частенько задерживалась после института. Я бегала по городу и искала специалиста, который взялся бы вылечить мужа.
– Похоже, «доброжелатель» был хорошо осведомлен, когда ты возвращаешься домой.
– Я думаю, что звонил все тот же Кудряшов. Во всяком случае, это был мужской голос. Он говорил Андрею о мужской солидарности и о том, что все бабы стервы. Кирилл попытался убедить Андрея, что это не так, что не стоит обращать внимание на этот телефонный бред...
– Но ему это не удалось...
– Выходит, что так. Кирилл отказался за мной следить, но лучше бы он выполнил просьбу своего друга, – посетовала Аня, – тогда бы все сомнения отпали. Но я не виню Кирилла за это. Он думал, что поступает правильно.
В моей голове стала выстраиваться достаточно четкая и последовательная цепочка событий. Таня всегда завидовала своей младшей сестре. У той и мама родная была жива, и природа ее внешностью не обделила. До двадцати трех лет завистливая и малосимпатичная Татьяна не смогла закрутить ни одного стоящего романа, а добрая и красивая сестренка выскочила замуж в восемнадцать лет. Ладно бы Аня переехала к мужу, так нет! Она привела его на свою жилплощадь, ущемив тем самым интересы старшей сестры. Если в раннем детстве Таня рвала Анины колготки и срезала с ее блузок пуговицы, то с возрастом ее пакости стали намного изощреннее. Раз расстроить свадьбу сестры не удалось, она решила при случае угробить зятя. Уж не знаю, рассчитывала ли она на летальный исход, но думаю, ее позабавили бы даже мелкие царапины.
В помощники Таня взяла себе Петра Кудряшова. Пока неясно, где она с ним впервые перехлестнулась и чем его мотивировала, но человек с криминальным прошлым выполнил свою задачу – спровоцировал падение с большой высоты. Андрей стал инвалидом, прикованным к креслу. Возможно, именно Кудряшову пришла в голову идея открыть благотворительный счет. Он вполне мог слышать о чем-нибудь подобном на зоне. Татьяна безупречно провернула эту операцию, после чего исчезла из Горовска. Но отношения между ней и Кудряшовым на этом не закончились. Татьяна вернулась сразу после похорон Андрея. Как она узнала о его смерти? Конечно же, ей сообщил об этом Петр, ведь он жил в доме напротив. Кудряшов многое мог наблюдать из своего окна, например то, что Аня возвращается домой не сразу после занятий в институте, а гораздо позже. Это стало благодатной почвой для созревания злодейских замыслов...
– Я работала в банке, – сказала Аня, прервав мои размышления. – Однажды, уже после того разговора с Кириллом, я увидела в банке Таньку. Она очень шикарно выглядела, и я не сразу ее узнала. Знаете, у нее даже зубы ровными стали.
– Сейчас ортодонты в любом возрасте прикус исправляют, – вставила я, вспомнив свою одноклассницу, которую в школе называли за глаза «хомячка». А недавно встретила ее – она стала улыбаться, как для рекламы жевательной резинки. – Извини, я тебя перебила.
– Я, как бы невзначай, спросила у своей однокурсницы, которая ее обслуживала, кто эта женщина. Нелли сказала, что это Татьяна Николаевна Кудряшова, одна из основных акционеров «Экватора». Вот тут-то мне в голову и пришла мысль, как наказать Таньку, чтобы она не чувствовала своей неуязвимости. Я решила забрать у нее то, что она отобрала у меня, точнее у моего мужа. – Аня рассказала мне подробности того, как она собиралась перечислить с расчетного счета транспортной компании деньги на благотворительность. – Я думала, что знаю все пароли, но оказалось, один момент я упустила. Транзакция была прервана, а служба безопасности вышла на меня уже на следующий день. Я думаю, Нелли рассказала, что я Кудряшовой интересовалась.
– Ты на нее злишься?
– Нет, в противном случае ее бы обвинили вместо меня. Она все сделала правильно, а вот я лоханулась. Наверное, месть действительно то блюдо, которое подают холодным. А я не успела остыть. Да и такого таланта, как у тебя, Полина, у меня нет. Судя по твоим рассказам, тебе всегда удавалось достичь желаемого результата и оставаться при этом в тени. А я вот и отомстить не смогла, и сама пострадала. Меня уволили из банка по инициативе работодателя, и мама узнала об этом. Заглянула в мою трудовую книжку и увидела последнюю запись. Мне пришлось рассказать, за что меня уволили. Я не могла это носить в себе. Думала, что поделюсь с мамой и она меня поймет, но мамочка меня даже не дослушала и начала причитать... Мол, она стыдится моего мстительного поступка. Вот Таньку мама никогда так не осуждала, даже тогда, когда она исчезла с деньгами.
– Вот как? – удивилась я.
– Да, мама сказала, что мотив Танькиного поступка еще можно как-то объяснить – ей жизни красивой и самостоятельной хотелось. А мой поступок не поддается никакому объяснению.
– А разве она не в курсе того, что тебе рассказал Кирилл?
– Нет.
– Аня, да почему же ты о самом главном промолчала? Это непростительно, понимаешь? – напустилась я на Игнатьеву. – Вся правда о Татьяне заставила бы твою маму другими глазами посмотреть на ситуацию.
– Я пыталась все рассказать, но она даже слушать меня не хотела. Мама вбила себе в голову, что я на ходу придумываю какие-то оправдания своей мести. Только я открывала рот, как она укоризненно качала головой и говорила, что все обиды надо прощать, а не держать их в себе и уж тем более не мстить. По ее мнению, я добровольно поставила на себе позорное клеймо и обрекла тем самым себя на жалкое существование, потому что все работодатели будут закрывать передо мной двери.
– Значит, отношения с мамой у тебя неважнецкие? – резюмировала я.
– Не то слово, – подтвердила Аня. – Вместо того чтобы помочь мне выкарабкаться из моральной ямы, она стала ежедневно пилить меня. До сих пор пилит.
– И, наверное, без всякой анестезии, – продолжила я не без сочувствия.
– Ты в самую точку попала. Была надежда на то, что наши отношения наладятся, когда я снова устроюсь на работу. Я стала обивать пороги кадровых агентств. Бухгалтер – профессия очень востребованная. Но мама оказалась права: как только работодатели читали запись в моей трудовой книжке, то сразу говорили: «До свидания, вы нам не подходите». Я решила пойти на хитрость и не показывать свою трудовую. Но без опыта работы тоже никому не была нужна. Через месяц меня все-таки взяли бухгалтером в одну фирму, правда, без трудовой, по договору.
– Так многие сейчас работают.
– Возможно, но я там надолго не задержалась. Полина, ты не подумай, что меня попросили и оттуда, нет, я сама ушла.
– Почему? – осведомилась я.
– Меня взяли как раз перед полугодовым отчетом, по-моему чтобы подставить. Там все так подозрительно было...
– Ладно, ушла так ушла.
– Это ты так говоришь, потому что все понимаешь. А от мамы я то грубые отповеди слышу, то вижу на ее лице безмолвное неодобрение. Она всегда меня виноватой считает. Вот, как в этом случае. – Ане явно хотелось выговориться, и она стала рассказывать мне о следующей попытке трудоустроиться: – Однажды я прочитала в газете, что в типографию требуются менеджеры по работе с клиентами, позвонила туда, и меня пригласили на собеседование. Я его прошла удивительно легко, меня взяли, можно сказать, без всяких раздумий. В мои обязанности входило искать заказчиков на типографскую продукцию. Это, конечно, не по моей специальности, но выбирать не приходилось.
– Прости, а туда тебя по трудовой взяли?
– Начальник сказал, что все будет зависеть от того, как я проявлю себя. Если пройду испытательный срок, то меня оформят как положено. Я думала, что самое главное – это выполнять план по договорам, и начала работать с энтузиазмом. Договоры сыпались один за другим. А потом босс пригласил меня в ресторан после работы. Я отказалась, сказав, что мне надо дочку из яслей забрать. Он усмехнулся и перенес свидание на следующий день, но назначил его уже не в ресторане, а в гостинице. Разумеется, это предложение я тоже отклонила, тогда босс дал мне понять, чтобы я больше на работу не приходила. Я и не пошла.
– Понятно.
– Это тебе понятно, а маме – нет. – Аня снова подчеркнула разницу в нашем восприятии действительности. – Она посчитала, что я неправильно поняла начальника. По ее мнению, он не имел в виду ничего дурного, а если имел, то я сама виновата – дала ему повод.
– А ты его не давала, так?
– Ну, разумеется, нет. Просто он бабник. Потом я устроилась кладовщицей, но там тоже долго не задержалась. – Аня брезгливо поморщилась.
– Начальник снова тебя домогался?
– Нет, начальником была женщина. Очень хорошая, добрая, да и коллектив в целом был неплохой. Но там была другая проблема.
– Какая? Зарплата маленькая?
– Не в том дело. Там крысы пешком ходили, а я даже маленьких хомячков боюсь. Еще пара встреч с этими тварями – и я бы заикаться начала. Мне пришлось уволиться.
– Аня, погоди, а вы там не пробовали проводить дератизацию?
– Что? – Игнатьева непонимающе воззрилась на меня.
– Дератизация – это борьба с грызунами, – пояснила я. – Неужели так трудно было в санэпидемстанцию обратиться?
– Обращались, и не раз. Крысы снова возвращались, это ведь продуктовый склад был... В день увольнения я вернулась домой, и мама пораньше со своей работы освободилась. Она посмотрела на меня и сразу поняла, что я снова безработная. Мелкая перепалка переросла в очередной скандал. Мама довела меня до слез и ушла за Соней в ясли. Когда они вернулись, дочь серьезно так поинтересовалось, почему я хочу уморить ее голодом. Я спросила, откуда она это взяла. Оказалось, что это бабушка ей сказала, что она всех кормит, и если она вдруг уйдет от нас, то я уморю Соню голодом.
– Скажи, Аня, это после этого я встретила тебя на мосту?
– Да. Мне жить тогда не хотелось. Вместо того чтобы как-то поддержать меня, мама только и делала, что осуждала. Она еще и Сонечку против меня настраивала. Ну как было существовать в такой обстановке? – Игнатьева ненадолго замолчала. – Та ночь многое перевернула в моей жизни, очень многое, и все благодаря тебе, Полина. Знаешь, теперь у меня есть план...
– Какой?
– Я думаю, нам надо разменять квартиру. Правда, я не уверена, что мама на это пойдет. Если она категорически откажется, то я попробую снять жилье. Правда, для этого надо найти работу, причем такую, чтобы и на оплату съемной квартиры, и на садик, и на жизнь хватало. В идеале, конечно, было бы открыть свое дело, чтоб я сама была себе хозяйкой, но я пока не знаю, чем заняться.
Слушая Аню, я поняла, что она действительно выбросила из головы мысли о суициде. Она строила планы на свою дальнейшую жизнь, и они мне нравились.
– Ты молодчина, – похвалила я.
– Полина, я хочу сказать, что Таньке ничего прощать не собираюсь. Я очень жалею, что не обратилась в милицию, когда она исчезла с деньгами.
– Да уж, – согласилась я, – это был большой просчет с твоей стороны. Одна безнаказанность рождает последующие. Но заниматься самобичеванием не стоит. Наказание с отсрочкой бывает еще тяжелее перенести, чем то, что свершилось сразу после преступления. Негодяям кажется, что они неуязвимы, они привыкают к красивой жизни, а тут бац и...
– Повестка в суд? – предположила Аня.
– В некоторых случаях возможно и такое.
Игнатьева удовлетворенно выдохнула, но на всякий случай уточнила:
– То есть ты мне поможешь наказать Таньку?
Вместо ответа я спросила:
– Аня, а как ты смотришь на то, чтобы стать акционером «Экватора»?
– Что? – Игнатьева аж отшатнулась от меня. – Я против, категорически против этого. Я с Танькой жить в одном городе не хочу, а ты мне что предлагаешь?
– Я предлагаю стать акционером «Экватора», что позволит тебе трудоустроиться в этой транспортной компании. А Кудряшовых мы лишим не только контрольного пакета, но и вообще всех акций.
Анна улыбнулась, осознав всю привлекательность моего предложения, но быстро посерьезнела и сказала:
– Это было бы здорово, только ведь у меня нет денег, чтобы акции купить.
– А я на что?
– Ты хочешь дать мне денег в долг? Под какие проценты? – деловито осведомилась она.
– Ну вот, сразу чувствуется, что ты в банке работала.
– Полина, не надо о грустном. Банк для меня – это уже законченный этап жизни. Тем не менее я хочу знать, на каких условиях ты собираешься одолжить мне деньги.
– Аня, я не собираюсь давать тебе деньги в долг. Покупка акций «Экватора» потребует от нас не только, а точнее, не столько финансовых вложений, сколько кропотливой работы с каждым акционером. Пока я не могу сказать тебе ничего более конкретного.
– Ты имеешь в виду их психологическую обработку, – догадалась Анна.
– Вот именно, и для начала мне нужно раздобыть список всех, кто владеет акциями «Экватора», пусть даже самым мизерным пакетом.
– Это практически невозможно, – Игнатьева сразу погрустнела. – Вот если бы я все еще работала в «Тетта-банке», мне не составило бы труда получить такую справку из нашего депозитария.
– Не переживай, есть и другие способы завладеть этой информацией. Этот вопрос я беру на себя.
– А что от меня требуется?
– Для начала давай обменяемся телефонами. А еще дай мне номер телефона Кирилла. Я хочу у него кое-что уточнить. Если ты, конечно, не возражаешь.
– Не возражаю, – сказала Аня и полезла в свою сумочку за мобильником. Я отметила про себя, что телефон был довольно устаревшей модели.