Я сосредоточенно смотрю на свои руки, неподвижно лежащие на коленях, но нервозность не отпускает меня. Я сижу возле прикрученного к полу стола в пустой комнате для допросов в исправительном заведении на реке Фрейзер, в двух часах езды от Ванкувера. Это моя первая встреча с убийцей Лиины, и я совершенно выбита из колеи.
Ночной перелет из Торонто опустошил меня. Мы с Джио успели перехватить кофе и забрали прокатный автомобиль сразу же после посадки. Погрузили оборудование и поехали прямо в тюрьму.
Мне еще предстоит установить контакт с Рэйчел Уолкзек; я несколько раз пыталась связаться с ней перед отлетом на запад, но она не отвечала но мои сообщения. Мы с Джио собираемся приехать на ферму и лично встретиться с ней. Мысль о таком формате журналистики воодушевляет меня. Передача информации в реальном времени, по мере ее раскрытия, испытание гипотез на виду у зрителей – все это чрезвычайно увлекательно. Это делает подкаст живой, дышащей вещью.
На столе передо мной лежит мой блокнот. Там содержится первая серия письменных вопросов для Клэйтона Джея Пелли. Рядом лежит маленький цифровой диктофон и карандаш.
На мне черные джинсы, простой свободный джемпер и кроссовки. Никакого макияжа. Я убрала умные часы, сняла сережки и браслеты перед тем, как войти в здание. Меня просветили, несколько раз обыскали и впустили в комнату, где я теперь ожидаю заключенного. Окна с закаленными стеклами выходят по обе стороны комнаты. Как в аквариуме. Визиты ограничены двадцатиминутными интервалами, но Клэйтон Пелли согласился на несколько встреч. Меня тревожит, что если ему что-то не понравится в моем поведении, то он отменит нашу договоренность. Нужно продвигаться осторожно и с самого начала внимательно следить за его реакциями. Делать паузы между вопросами.
Клэйтон Джей Пелли сделал нечто чудовищное. Он настоящий монстр. Но мне говорили, что с самого первого дня он был образцовым заключенным. В нем многое не складывается, и как раз это я хочу узнать. Что заставило его сорваться именно той ночью? Почему он выбрал Лиину Раи? Почему он признал себя виновным вместо борьбы за более легкий приговор и позволил семье Раи одержать сокрушительную победу в суде? Кто такой Клэйтон Джей Пелли, когда он остается наедине с собой? Он насиловал девушек раньше, до Лиины?
Нервозность растет. Я смотрю на часы, прежде чем вспоминаю, что сдала их на хранение. В комнате нет часов. Здесь жарко и душно. Кажется, что время тянется бесконечно. Я начинаю постукивать ногой по полу. Скоро мне понадобится в туалет. Это нервы… или кофе, который я пила по пути сюда. Или тот факт, что Пелли все еще не привели, и это причиняет мне все большее беспокойство.
Личная встреча с Клэйтоном Джеем Пелли будет настоящим откровением для меня. Я до мозга костей чувствую это. Я несколько раз писала ему с просьбой об интервью. Точно так же, как писала нескольким другим заключенным – только убийцам, чьи преступления я считала достойными темами для моего подкаста. Наконец Пелли ответил. Сначала это поразило меня, потом воодушевило таким образом, что я сама не могла разобраться в своих чувствах. Я заполнила все требуемые анкеты и циркуляры, обратилась по всем нужным каналам. Составила планы для поездки на Запад. Провела исследования.
Теперь этот день наконец настал.
Возможно, он собирается ходатайствовать об освобождении на поруки. Это и есть его игра – поматросить и бросить? Он ожидает, что я буду умолять его? Что я буду делать, если это случится? Я снова смотрю на запястье и ругаюсь: такова сила привычки. Даже то, что я не знаю точного времени, угнетает меня. Вместе с запахом и звуками этого места. Я мысленно прохожу по списку вопросов, чтобы успокоиться.
Дверь открывается.
Я застываю на месте. Сердце громко колотится в груди.
Он входит и останавливается возле дверного проема, с охранником за спиной. Внимательно смотрит на меня оценивающим взглядом хищника. Он совершенно не похож на свои старые фотографии, которые я нашла, сделанные до того, как его отправили в тюрьму. До того, как он убил Лиину Раи. Он бледен, тогда как на фотографиях всегда выглядел загорелым. По общему мнению, он был большим любителем отдыха на природе; его кудрявые русые волосы были выбелены солнцем, придавая ему очаровательный, почти мальчишеский облик. Но ему было двадцать семь лет, когда он попал за решетку. Теперь ему пятьдесят один год. Он стал более сухощавым, жестким и опасным на вид. Острый взгляд темно-голубых глаз. Остатки волос коротко острижены машинкой. На левой стороне мускулистой шеи видна татуировка в виде паутины. Я замечаю вздутый шрам, пересекающий его горло. Рукава его тюремного комбинезона закатаны, предплечья и тыльные стороны ладоней запачканы чернилами.
Сосредоточься. Не выказывай страха. Ничего не выдавай, еще не время. Ты здесь ради того, чтобы каталогизировать его. Сделать его мысленное описание для передачи твоим слушателям. Сосредоточься на том, каким ты хочешь видеть первый эпизод. Получи пару хороших звуковых фрагментов, эффектных реплик. Расстановка сил обозначается в первые несколько секунд. Создай сильное первое впечатление.
– Триннити Скотт, – говорит он, звучно растягивая букву «н» в моем имени, когда его взгляд встречается с моим. То, как он катает языком буквы моего имени, выглядит непристойно интимным, как будто он собирается овладеть мной. – Итак, вы пришли.
Он медленно подходит к другой стороне стола, не сводя с меня глаз. Неторопливо садится. Его голос тихий и скрипучий, и я гадаю, имеет ли шрам на его горле какое-то отношение к травме голосовых связок. Возможно, другим заключенным не понравилось то, что он изнасиловал четырнадцатилетнюю девочку и забил ее до смерти. Во рту пересыхает, и я тщетно пытаюсь сглотнуть.
– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – я мысленно проклинаю себя, когда мой голос срывается, выдавая мое волнение.
Тикают секунды. Охранник продолжает стоять в дверном проеме, пока Клэйтон Джей Пелли как будто хочет проглотить меня целиком, пожрать и поглотить меня до последней молекулы. Мне нужно вернуть контроль над происходящим.
– Охранник обязательно должен находиться внутри? – интересуюсь я.
Он изгибает бровь и смотрит на охранника. Тот смотрит на меня.
– Все в порядке, – говорю я.
Охранник выходит, прикрывает дверь и встает с другой стороны, где он может наблюдать за нами через стекло.
– Вы похожи на ваши фотографии в онлайне, Тринити Скотт.
– Значит, у вас есть доступ к интернету?
Медленная, лукавая улыбка.
– Вы удивитесь, какой широкий доступ к разным вещам имеется у заключенных.
Он смотрит на мой блокнот и диктофон на столе.
– Мистер Пелли, Клэйтон… Могу я называть вас Клэйтоном?
– Ради бога. Как прошла ваша поездка?
Я сознаю, что мои двадцать минут неумолимо истекают.
– Отлично. Не возражаете? – я кивком указываю на диктофон. – Мне хотелось бы вывести ваш голос в эфир. Разумеется, когда вы будете готовы.
Он облизывает губы и смотрит на мой рот.
– Можете начинать прямо сейчас.
Я включаю диктофон. Загорается красный глазок – наблюдающий и записывающий циклоп. Я остро сознаю точку зрения моей потенциальной аудитории и формулирую вопросы таким образом, чтобы получить желаемые ответы. Передо мной возникают разные линии разговора и лучшие способы их проведения. Я ощущаю себя автором этого продукта.
– Как было упомянуто в письме, мой подкаст…
– Я знаю о вашем подкасте, – говорит он тихим, скрипучим голосом. – Я слушал. Мне известно о вас.
– Я… да, я была не уверена, что вы можете получить доступ к таким вещам.
– Есть многое, чего вы еще не знаете, Тринити Скотт.
Он внезапно подается вперед и хлопает ладонями по столу. Я вздрагиваю.
Он смеется, потом сипло хохочет.
– Но я приложу все силы для вашего просвещения, юная Тринити Скотт.
Возмущение нарастает изнутри, превращается в гнев, а затем перерождается в нечто гораздо более темное, сложное и глубокое. Я стискиваю зубы.
– Так же, как вы «просветили» Лиину Раи? – спрашиваю я, глядя ему в глаза. – Вы были ее консультантом по профориентации, вы давали ей внешкольные уроки по английской литературе.
Он проводит языком по нижней губе.
– Да, все верно. Многообещающая ученица. Так скажите мне, что вы хотите узнать?
Я немного смещаюсь на стуле, беру блокнот и карандаш и просматриваю свой список вопросов, потому что мои мысли разбежались в стороны. Я уже выбилась из графика, и мне нужно эффектное высказывание. Я сразу перехожу к одному из главных вопросов.
– Почему сейчас, Клэйтон? Вы не говорили ни слова о вашем преступлении, но почему-то решили сделать это сейчас, – я делаю паузу. – За эти годы вы получили множество запросов от ученых, журналистов и авторов документальных детективов. Почему вы выбрали меня?
Он откидывается назад и сцепляет руки за головой, демонстрируя свои мускулы. Доминантная поза.
– Вы имеете в виду, зачем я выбрал хорошенькую начинающую радиожурналистку? Не потому ли, что старый Клэй Пелли хочет посмотреть на свеженькую, живую женщину? Он хочет, чтобы она пришла к нему, потому что ему наскучило столько лет жить за решеткой… потому что у него никого не было после четырнадцатилетней Лиины?
Жар ударяет мне в щеки. Он снова подается вперед.
– Как вы думаете, почему?
Теперь будь осторожна.
– Власть, – отвечаю я. – Ваше молчание было последним остатком некоей власти и контроля над Лииной и ее родителями. Вы лишили их объяснения в суде. Вы не дали прессе никаких ответов. Ваше молчание было чем-то вроде последней заявки на контроль над общиной Твин-Фоллс, над школой и учениками. Над следователями, которые пришли за вами, арестовали вас и посадили сюда, – я ненадолго замолкаю. – Но со временем эта власть истощилась, потому что никто больше не приходит к вам со шляпой в руке и не умоляет об откровенной беседе. О вас забыли. Вы потерялись за монотонностью времени в четырех стенах. Потом вдруг появляется популярный подкаст о настоящих преступлениях, и вы принимаете мое предложение. И… да, это своеобразное развлечение. У вас снова появляется возможность немного поуправлять чужим поведением, – я прищуриваюсь. – Например, поведением молодой женщины.
Он ухмыляется и склоняет голову набок.
– Но вы получаете кое-что взамен, правда? Расскажите, Тринити, в чем состоит ваша цель. Рейтинги?
– Расширение аудитории. Да, больше людей будут слушать мои подкасты. И… ваш случай действительно интересует меня.
– Мой случай нельзя назвать необычным. Мужчина насилует и убивает юную женщину. Это происходит постоянно.
– Но учитель не каждый день становится насильником и убийцей. Муж. Отец. Это поднимает стоимость ваших акций.
– Думаю, вы мне понравитесь, Тринити Скотт, – он широко улыбается. Сексуальный контекст считывается без труда. И мне вдруг становится нехорошо. Слишком много кофе и адреналина, слишком мало сна. И он мне не нравится. Отвращение подкатывает мне к горлу, и, что бывает очень редко, я задаюсь вопросом, что я вообще здесь делаю. Но часы тикают. У меня есть обязательства. У меня есть спонсоры. По многим причинам мне нужно довести дело до конца.
– Давайте начнем с Лиины, – твердо говорю я. – Почему она?
– Вы имеете в виду, зачем выбирать ее среди всех остальных учениц?
– Да. Я получила копии всех материалов вашего дела. Судя по записи вашего признания, Лиина не случайно оказалась в ту ночь на мосту Дьявола. Пьяная и одинокая. В темноте, где никто не мог ничего увидеть. Вы пестовали ее. Вы нацелились на нее. Финал под мостом был результатом этого. Так почему Лиина?
– Она была не такой, как остальные.
– В каком смысле?
На его лице появляется странное выражение. Скрипучий голос звучит еще тише, чем раньше.
– Почему она была не похожа на остальных? Думаю, вы знаете ответ. Наверное, все знают. Лиина не была хорошенькой и сексуальной девушкой. Она была… слово «обыкновенная» было бы явным преуменьшением, да, Тринити?
Кровь бросается мне в лицо.
– Значит, ее внешность делала ее отверженной среди сверстников? Это делало ее более легкой мишенью?
– Давайте, скажите это, – поддразнивает он. – Лиина была безобразной. Во всяком случае, так она сама говорила о себе. Другие девочки и мальчики из школы называли ее уродиной. Они придумывали ей разные клички: «толстуха», «чудо-юдо», «бетономешалка», – он следит за моим взглядом. – Они тиранили ее.
– Значит, ею было легче манипулировать, поскольку она была лишена любви и внимания? Потому что она была изгоем?
– Лиина была неуклюжей в обществе сверстников, и да, она изголодалась по ласке и доброжелательности. Но она также была одаренной девочкой. Поэтому она перешагнула через два класса в уроках английской словесности и поэтому я дополнительно занимался с ней. Думаю, в наши дни ей бы поставили диагноз «расстройство аутистического спектра». Она была талантливой поэтессой. Глубоко внутри нее обитала прекрасная душа. Люди не замечали эту душу за всем остальным.
Я испытываю легкое потрясение.
– И поэтому вы убили ее? Потому что она была одаренным изгоем и обладала прекрасной душой?
Молчание. На его виске пульсирует жилка. Он оценивает меня, возможно, размышляет о том, что собирается сказать мне, изменяет свое мнение.
Я нацеливаюсь на трещину, которую различила в его броне.
– Вам нравилась Лиина?
В его глазах мелькает огонек неподдельного чувства. Понимание ошеломляет меня, как удар: Лиина действительно нравилась Клэйтону. Мой интерес вытеснил страх.
– А вы ей точно нравились, Клэйтон. Это очевидно из нескольких страниц ее дневника, которые удалось обнаружить. Она писала о том, как вы обучили ее юнгианской концепции Тени. Она писала, что у нее и у вас опасные Тени.
Он барабанит пальцами по краю стола. Я наклоняюсь вперед и говорю:
– Она мечтала выбраться из Твин-Фоллс. По ее словам, вы были единственным, кто понимал ее.
Молчание.
– Она доверяла вам, Клэйтон.
– Я плохой человек, Тринити.
Я удерживаю его взгляд и чувствую, как что-то изменилось. Атмосфера в комнате стала более гнетущей. Жаркой и душной.
– Вы это хотите услышать? Что я ненормален? Так и есть. Я психически ненормальный человек, поэтому мое место здесь.
– В какой момент у вас появилась мысль об изнасиловании и убийстве Лиины? – медленно, тихо спрашиваю я. – Или вы с самого начала хотели изнасиловать ее? Но потом, как вы признались следователям, вам не понравилось содеянное, поэтому вы вышибли из нее дух. Что это было? Проецирование вашего отношения к себе на другого человека?
Молчание.
Охранник стучит в окно и показывает два пальца. Остается две минуты.
– Не очень-то хорошо выглядит, да, Тринити? – скрипит он.
Мне нужен эффектный момент, яркая реплика. Время утекает между пальцами.
– Почему вы хотите, чтобы мир узнал о вашем преступлении? – быстро спрашиваю я. – Что должны вынести слушатели из первого эпизода подкаста об убийце Джее Клэйтоне Пелли?
Дверь открывается.
– Тринити Скотт, я хочу, чтобы мир понял, что каждый из нас имеет внутреннюю тьму. Эту самую Тень. Даже вы. Но я не насиловал Лиину Раи.
Он смотрит на меня. Мой пульс учащается, мысли разбегаются в стороны. Он понижает голос:
– И я не убивал ее.
Меня пронзает возбуждение, смешанное с восторгом. Я получила свою зацепку, свой эффектный момент. Теперь я могу задавать вопрос: правда ли, что в тюрьму отправили не того человека? Я заставляю себя сохранять спокойствие, не нарушать зрительный контакт, даже не моргать. Я даже не хочу признавать, что это значит лично для меня. У меня слезятся глаза.
– Если… если не вы, то кто это сделал?
– Время вышло, Пелли, – говорит охранник. Он берет Клэйтона за руку и поднимает на ноги. – Давай, пошли.
Клэйтон слабо сопротивляется.
– Кто бы это ни сделал, ее убийца до сих пор на свободе, – тихо говорит он со странным блеском в глазах.
Охранник выводит его из комнаты. Дверь захлопывается.
Я ошеломленно сижу на месте. Уходящий Клэйтон за окном оглядывается через плечо и смеется. Я слышу его смех, когда он исчезает в коридоре. И я слышу эхо его слов.
Ее убийца до сих пор на свободе.