Между рейсами отстой судна в порту, если нет планового ремонта, всегда ограничен. Стоянка десять суток для пополнения запасов, частичной смены экипажа, мелкого судового ремонта.
И вот один «морской волк» рассказал такую историю.
Еще до захода в порт Петропавловска-Камчатского, знакомый моторист, звали его Васей, предложил погостить у его родителей в поселке Зеленый. Его старики в частном доме жили. Для гостей отдельный вход. На дворе сентябрь. Можно на улице отдохнуть, можно на рыбалку сходить. Родители просили сына часть шифера переложить на крыше. Ну, как тут отказать хорошим людям?
После захода в порт и постановки судна у пирса на Моховой, мы с товарищем, добравшись до автостанции, поехали автобусом в «деревню».
Родители встретили хлебосольно. Стол яствами разными изобиловал. Тут и маринованные грибочки, и помидорчики, свежие овощи из своей теплицы, да и свинина своя, что еще вчера хрюкала в сарае. Сидели во дворе. Люди мимо забора идут, заглядывают, здороваются. Тут в калитку заходит ровесник моториста:
– Привет, братан, однако! – руки пожали, меня познакомили.
Оказались одноклассниками. По внешнему виду знакомый из представителей коренных жителей Камчатки. Коренастый телом, глаза с прищуром, лицо коричневое, походка «кавалериста» и в конце каждого предложения добавляет «однако». Имя нормальное, наше – Мишка.
Выпили, закусили, и одноклассник предлагает прямо сегодня на речку сходить. Миша утром сети поставил. Можно кижуча взять «мало-мало», как он выразился. А чего? Нам все равно делать нечего, да и прогуляться…
Миша убежал домой, а мой товарищ сам переоделся и со своим батей мне одежку принесли… Экипировали по полной, только вот сапоги резиновые короткие.
– Ничего! Я тебя, там, где глубоко, перенесу, – утвердительно и бодро произнес Вася, а выпили изрядно.
Мама его нам в походный рюкзак продукты положила и две бутылки водки. «Наверное, долго будем ходить», подумал я, но ничего не сказал, я же в гостях…
Миша, в полной экипировке, подъехал на мотоцикле с люлькой. Мы с Васей загрузились и… Какой русский не любит быстрой езды? Миша так гнал по лесным дорожкам с ямками и кочками, что я вычеркнул себя из таких любителей. Живот предательски урчал. Комок подкатывал к горлу, но я улыбался, когда встречался взглядами, то с одним, то с другим.
А когда свернули с дороги и помчались по полю… Вечерело. Сумерки быстро сгущались… Мотоцикл перелетал с кочки на кочку, рычал, ревел, но Миша не включал свет фары. Наконец-то приехали.
– Надо мотоцикл ветками закрыть, однако!
– Миша, а ты почему свет не включал?
– Нельзя, однако! – и все. Ну, «нельзя и нельзя».
Закамуфлировали мотоцикл под огромный куст из веток и пошли к реке.
– Сейчас перейдем на остров, однако… а там и сети рядом.
Берега с двух сторон крутые, но невысокие, сантиметров пятьдесят. Ширина протоки метров тридцать. Течение быстрое, перекаты. Я взобрался на плечи Василия, и мы благополучно перешли на остров.
Гулким эхом разнеслось по округе то ли рычание, то ли мычание.
– Корова, однако! Опять пастух потерял, однако…
Стемнело. Небо заволокли рваные тучи. Миша шел впереди, за ним Василий, а я замыкающий. Иду, спотыкаюсь, начинаю немножко нервничать и про себя причитать «И чего мне в гостях не сиделось?! Тепло! Светло!».
Лес расступился, и мы вышли на каменистый берег реки. А в воде по колено стоит мужик здоровый, и сеть выбирает. Мишка, как крикнет:
– Э-э-э-э-й! Ты, однако… какого, твою в качель, через тундру по кочкам, нехороший человек, однако, сети мои выбираешь? – и быстро в его сторону идет.
Мужик повернулся. Поднял правую руку, приветствует.
– Чего «кочергой» машешь, однако…
А мужик, как… начал рычать громко. Мы врассыпную.
Остановился я возле мотоцикла. Отдышаться не могу, протрезвел в одну секунду. А Мишки и Васи нет. Покрутил головой:
– Ми-и-и-ша-а-а-а… Ва-а-а-ася-я-я-я…
Тишина. Только трава от ветра шуршит, да речной перекат водой шумит. «Во, влип! И что теперь делать?». И пошел обратно, мужиков искать.
Подошел к берегу реки и тут меня осенило. Как же я к мотоциклу выбежал, перебрался через перекат и сухой. Бежал, наверное, очень сильно и быстро… Д-а-а-а! «Однако», как Миша говорит. Тут из кустов на острове Василий выходит.
– Чего орешь? Хочешь, чтобы нас рыбники повязали?
Я про это и не подумал. Перенес он меня в очередной раз на противоположный берег.
– А Миша, где? – спрашиваю товарища.
– Не знаю, но точно на острове.
Вдруг справа шорох. Мы с Васей напряглись.
– Я это, однако!
Обрадовались, обнялись. Пошли на берег. Тучки расступились, луна по воде отсветы дает. Хоть вокруг видно все стало. Лежит на камнях сеть сиротинушка. В двух местах медведь ее порвал. Вооружились игличками, починили и выставили в заводь длинным шестом, а свободный конец привязали к дереву.
– Пошли еще две сети проверим, однако!
Две другие сети оказались целыми и в них улов добрый. Выбрали рыбу, а их вновь запустили в реку. Миша нас на небольшую поляну привел на острове. Развели костер. Разложили еду. Выпили по стакану водочки и… свежий воздух, усталость… тело отяжелело. Так хорошо стало. Заснул. Слышу сквозь сон, меня зовут. Открываю глаза, а на меня кто-то из темноты смотрит.
– Вася! Ты?
А в ответ «ага… ры-ы-ы-ы» тихо так, но тепло из пасти обдало лицо и…
– Спускайся, брат, однако. Медведь ушел, однако!
Я сижу на сосне. До земли метров семь, восемь. Внизу костер. Миша с Васей смеются надо мной. Как я на сосне оказался? Не помню, но слазил очень долго. Руки и ноги деревянные, непослушные.
Миша потом рассказал. Они тоже прилегли. Когда ко мне подошел медведь, он ногой в центр костра стукнул, взметнулись искры… зверь убежал, а я на дерево, словно по лесенке взобрался: «Очень быстро, однако».
С тех пор зарекся я ходить на рыбалку ночью. Только днем, рядом с дорогой, чтоб машина недалеко и никаких сетей. Только спиннинг и на ноги кроссовки.
Шифер? Да, помогли Васиным родителям с крышей, еще и картошку выкопали.
Вот такая история, брат.