Два испанских городка Мальграт-де-Мар и Санта-Сусана настолько тесно прижались друг к другу, что гости этих бывших рыбацких деревень, ставших курортными центрами, порой не распознают между ними границ.
Евгений Блинков и Николай Кокарев приехали в Мальграт на сером «Пежо» в начале третьего, потратив на дорогу больше часа. Трасса Е15 шла вдоль средиземноморского побережья и была хорошо знакома агентам флотской разведки. Блинков часто сравнивал испанские курортные зоны, городки и гостиницы на любой вкус и всегда приходил к мнению: отель «Берег мечты», ставший для агентурной группы базой и прикрытием, – лучший на всем побережье.
Николай припарковал машину на платной стоянке на окраине Мальграта. Парни прогулялись до ресторана «Сельмар», расположенного в старой части города, минуя застроенные сувенирными лавками, кафе и бутиками улицы.
Они заняли места за дальним столиком и заказали кофе. Блинков попросил официантку принести свежую газету. Он успел оглядеться и пока среди немногочисленных посетителей этого, по сути, рыбного ресторана не заметил женщину, чью фотографию и описание он получил накануне лично от начальника разведки флота, прибывшего на испанскую базу.
Снимок Николь, судя по всему, был сделан из салона авто через окно кафе «Витязь». На фото остались блики от витринного стекла – концентрические радужные пятна и прямые, как стрелы, диагональные отсветы, словно указывающие на объект военной разведки. Это обстоятельство настроило Блинкова на мистический лад: на его взгляд, эти световые копья указывали на жертву, как в знаменитом триллере «Оман».
Последние сорок восемь часов агенты провели в тревожном ожидании. Имея минимум информации, они все же пришли к определенному выводу. Руководство «Аквариума», заинтересованное в контакте с сотрудницей АНБ, не решилось отправить на повторную встречу действующего разведчика, дабы избежать очередного «шпионского скандала». Зачем? – спрашивал себя Блинков, мрачнея от этого короткого вопроса, находя длинный ответ. Дело, по большому счету, не в рядовых агентах, а в руководителе агентурной группы капитане 2-го ранга Абрамове. Можно пожертвовать отставным разведчиком, благо его подразделение дислоцировалось в Испании. Агенты Абрамова имели «глубокое» прикрытие, относились к категории разведчиков, работающих под видом бизнесменов, журналистов и так далее. У них не было дипломатического иммунитета в стране пребывания, и тем самым они рисковали в случае своего провала оказаться под арестом.
– Все верно, – продолжал развивать наболевшую тему Кокарев, следя глазами за пухленькой официанткой. – И все же я шизею от ломового приема наших боссов. А на него если и есть контрвыпад, то с аналогичной железякой. Они обозвали клиентку из АНБ контактером и обменялись с ней записками. Вроде она с места в карьер получила что-то типа испытания: хочешь пахать на нас, детка, сделай то-то и то-то. Все, как в наших сказках: дурачка посылают незнамо куда принести неизвестно что, а тот всегда возвращается с молодильными яблоками, заморской девкой и «дипломатом» с деньгами, причем значительно похорошевшим. Что ты так посмотрел на меня, Джеб? Подмена пола тут ничего не меняет: американская дура, мечтающая об американской же мечте.
– Контактер, – Джеб усмехнулся над этим словом, придуманным фантастами. – Я знаю другое слово – контактор, более подходящее к нашей миссии.
– Контактор? Что это за ерунда?
– Это электрический аппарат, предназначенный для дистанционных включений, выключений и переключений.
– Ну надо же… Нам стоит это попробовать.
Блинков сравнил себя с жертвенным ягненком и с соответствующим настроением поджидал включения силовых цепей.
По идее, на встречу с американкой должен был прибыть сам капитан Абрамов. Однако в силу ряда обстоятельств он не мог вылететь самолетом из Киева, где в данный момент завершал операцию, начавшуюся в первых числах февраля. Блинков представил его здесь, за этим столиком. Абрамов для встречи с Накамурой готовит одну из самых любопытных улыбок.
Впрочем, Блинков отогнал возникшие у него мысли, едва увидел женщину лет тридцати, в которой тотчас узнал Накамуру. Одетая в белую блузку-рубашку, воротник которой выглядывал из-под сиреневого пуловера, оживлял его цвет и словно отвлекал внимание от высокой груди, женщина заняла место за свободным столиком. Джеб успел отметить, что она не сменила укладку: все та же растрепанная стрижка «под мальчика», будто она специально перед зеркалом укладывала локон к локону так, как и во время встречи с российским разведчиком в «Витязе».
– Она, – подал знак Кокарев.
– Вижу, – отозвался Блинков. Он дал ей время сделать заказ, выпить коктейль, немного освоиться в самобытной атмосфере этого ресторана. И себе дал время понаблюдать за посетителями, определяя в них возможных оперативников наружного наблюдения. Впрочем, с точки зрения жертвы, это принципиального значения не имело.
– Снимайся с якоря, – отдал команду Кок, – и бросай его в другом месте. Скажешь ей: «Фани Юбенкс из Омахи? Очень приятно. Я от Кока». Она не станет задавать вопросов. А это значит, впереди нас ждет награда.
– Для меня лучшая награда – час без тебя.
– Вот увидишь, Джеб, она тебе скажет: «Мой отец алкоголик, мать проститутка. Дед и бабка – алкаш и шлюха – умерли от обжорства. Мой отчим изнасиловал меня, когда мне было десять лет. Поэтому я стала покуривать травку. Дальше меня замучили хронические мигрени, и врач прописал мне депрессанты. А дальше у меня случился выкидыш – мой парень оказался наркоманом, и я с горя пошла на панель. Там меня заметил шеф АНБ: «Переспим, красотка?»
Блинков научился не слышать болтовню Николая. Он затушил сигарету в пепельнице и подошел к столику американки.
– Не против, если я составлю вам компанию? – спросил он на чистом английском. Наверное, именно безукоризненное произношение произвело на женщину впечатление. Блинкову показалось, она напряглась, увидев в нем своего соотечественника. Она быстро взяла себя в руки и пожала плечами:
– Пожалуйста.
Джеб занял место напротив, подозвал официанта и попросил принести москатель.
– Отличное вино, – пояснил он. – Я пару лет живу в Испании и знаю толк в винах. – Он чуть задержал свой взгляд на ярких губах женщины, на ее высокой груди и закончил в стиле мачо: – И не только в винах. Меня зовут Женей. Близкие называют меня Джеб. А вы?..
– Николь Накамура, – ответила она, пристально рассматривая собеседника: фотогеничного, как ей показалось, длинноволосого, лет двадцати восьми, спортивного телосложения парня.
– Мне выпала не очень приятная миссия извиниться перед вами. – Блинков выдержал короткую паузу еще и потому, что невольно подстраивался под капитана Абрамова. Можно подражать ему, брать пример, учиться у него, но, увы, нельзя стать капитаном Абрамовым. – Назовем это инцидентом с записками, – закончил Джеб фразу, недовольно поморщившись. – Не знаю, как поступил бы я на месте моего руководства, но начальству всегда виднее, правда? Ведь каждый, кто оказывается наверху, первым делом плюет вниз. Определим приоритеты. Я частное лицо и руковожу частной же организацией.
– Меня этот вариант устраивает. В каких рамках ваше руководство перестраховалось в этом вопросе?
– Как таковые, рамки не очерчены. Все будет зависеть от ваших условий. Ведь у вас есть условия?
– Да.
Николь проследила глазами за ловкими движениями официанта – тот принес вино, налил в бокал и стал ждать реакции Блинкова, отпившего глоток.
Тот кивнул, и официант удалился. Блинков налил вина в бокал Николь и поднял свой в молчаливом тосте. Они выпили.
– Я согласна работать на вас при одном условии, – продолжила Николь. – Вы должны ликвидировать одного человека и предоставить доказательства его устранения.
– Кто этот человек?
– Мой муж.
Джеб искренне и громко рассмеялся, привлекая внимание посетителей ресторана.
– Извините, Николь, но я вынужден повториться. Кто ваш муж?
– В первую очередь он скотина. Его зовут Мориака Накамура. Он японец, родившийся на пути в Америку. В каюте третьего класса океанского лайнера, – дополнила она не без яда. – Треть японцев ответит на вопрос, кем бы он хотел родиться, явившись на свет заново…
– Американцем, – опередил ее Джеб. – Кем же еще.
– Да. По сути, эту проблему мой муж, который взял себе имя Шон, решил «попутно». Себя он в шутку называет хэнна гайдзин, что означает – странный иностранец. Он иностранец в Америке и на исторической родине.
– Американцев японского происхождения называют нисэями.
– Да, он натуральный нисэй, – проговорила американка, что из ее уст прозвучало как «натуральная свинья».
– Еще вина?
– Чуть-чуть. Достаточно, – Николь остановила его жестом руки. – Спасибо.
– Имя вашего мужа мы выясняли. В какой организации он работает, какой пост занимает?
– В другой ситуации я бы ответила: неважно. Вижу, вас двое, – она указала глазами на Николая Кокарева, сидевшего за дальним столиком кафе. – И это неважно. Вас не должны волновать и мотивы, которые понудили меня к этому резкому шагу. Мое обращение к вашей военной разведке не случайно. Ваше руководство также заинтересовано в устранении Накамуры, капитана «Си Интерцептора». Доложите о нашем разговоре вашему руководству. Встретимся завтра в семь вечера здесь же. Мориака Шон Накамура, «Си Интерцептор», запомнили? Имя и название катера исключит попытки вашего начальства выяснить мою принадлежность к Агентству национальной безопасности.
– Надеюсь на это.
– Всего доброго!
Николь оставила Джеба одного за столиком и легкой походкой вышла из ресторана.
Блинкову показалось, что после ее ухода в зале повисла тишина. Наверное, оттого, что Николь, прежде чем уйти, выдержала паузу, окутав его неким молчаливым взаимопониманием. На японском языке это выражается одним словом – ёросику и означает примерно следующее: «Вы поняли, что я хочу сделать. Я понял, что вы поняли, что я хочу сделать. Поэтому я полностью полагаюсь на вас и рассчитываю, что вы сами доведете это дело до конца именно так, как я хотел бы это сделать. И я благодарю вас за то, что вы поняли меня и согласились взять на себя труд выполнить мое желание».
Джеб снова усмехнулся: жаль, Кок не знает японского языка, иначе он стал бы самым молчаливым на свете парнем.
Он вернулся к Кокареву. Тот расплачивался с официантом ворча:
– Мы вроде кофе пили, а платим как за грузинское «Паленое».
Адмирал Школьник давно облюбовал двухместный номер на втором этаже гостиницы и каждый раз останавливался в нем, с видом на пляж и необъятное Балеарское море. На одной кровати начальник флотской разведки спал, на другой раскладывал свои вещи. Словно пресытившийся за долгие годы морем, адмирал все свободное время проводил за бильярдным столом. Не так давно он освоил новую, «чисто английскую» технику удара, когда кий плотно прижимается к груди и скользит для более точного прицеливания по центру подбородка. Освоить освоил, однако лупил по шарам по-русски размашисто, что есть силы. После удара едва успевал провожать шары глазами в надежде, что все они закатятся в лузы (их называл лунками). Он подгонял их, стиснув зубы: «Давай, давай!..» Потом мелил наклейку, сдувал мел и долго-долго, словно на кону стояла его жизнь, изучал позицию шаров на зеленом сукне. Редко кто отваживался сыграть с ним партию-другую – умрешь со скуки.
Бильярдная была довольно просторным помещением. В нем свободно разместилось два стола, ряд мягких стульев. Справа от двери – мини-бар, где все напитки для клиентов «Берега мечты» были бесплатными.
К этому часу в отель приехал его фактический владелец Александр Абрамов. Капитан и адмирал с нетерпением поджидали агентов. Блинков в телефонном разговоре, как всегда, был предельно краток: «Беседа состоялась. Детали – при встрече».
Ни Школьник, ни Абрамов не любили тратить время на вопросы о семьях. Сейчас они наглядно демонстрировали «правило дружбы» – умение молчать вдвоем. Может быть, их мысли текли параллельными курсами. Во всяком случае, и тот и другой сетовали на то, что сам капитан не сумел прибыть на встречу с американкой.
Американские военнослужащие всех рангов, офицеры спецслужб могли свободно раз в году отправиться на отдых за границу. За одним исключением: для определенной категории служащих секретных ведомств были определенные ограничения в стиле рекомендаций: из нескольких вариантов выбрать один. Так, ни для кого не было секретом, что, к примеру, офицеры ЦРУ нередко делали выбор в пользу испанских курортов. В данном случае посредством сотрудницы АНБ высветился один из «рекомендованных» отелей, что в целом для российской военной разведки имело значение в плане зондажных акций. Даже вербовку рядового матроса с американского авианосца или подлодки невозможно было переоценить.
Абрамов не сдержался. Он не успел остыть от одной операции, как ему на голову свалилась очередная. Он выплеснул свое недовольство незаконченным афоризмом с таким выражением лица, словно хотел оказаться в другом полушарии:
– Человек должен знать, когда заканчивается его работа… В последнее время я что-то не ощущаю на себе такого счастья. Если я и развлекаюсь, то точно по плану, расписанному флотской разведкой. Мне последнее время хочется обзавестись…
– Женой? – попытался угадать адмирал.
– Секретаршей.
– Зачем тебе секретарша?
– Хотя бы за тем, чтобы сказать ей: «Меня нет». Услышать от нее: «Вас не может не быть для руководства военной разведки», и ухмыльнуться в ответ: «Разве?..»
– Саня, – адмирал, прицеливаясь к простенькой резке двух шаров, взял нравоучительный тон, – я не хочу видеть тебя счастливым даже в компании секретарши. Как говорит твой Колька Кокарев, сейчас я объясню, к чему это я сказал. В чужом счастье есть что-то занудное. Тебе ли это не знать. Если ты устал, возьми отпуск.
Школьник забил «шальной» шар в среднюю лузу и похвалил себя, ничуть не тушуясь:
– Точно выверенный дуплет! Отличная геометрия стола. Слетай в Москву, Саня, отдохни от Испании по своему графику.
– Ну да. В соседней камере всегда свободнее.
Неизвестно, во что бы вылился спор двух офицеров, если бы в бильярдную не вошли Блинков и Кокарев. Кок сразу прошел за стойку и вынул из холодильной камеры банку пива. Предложил адмиралу:
– Виктор Николаевич, пивка лизнете?
– Коля, я знаю, к чему ты это спросил. Будешь потом хвастаться, что пил пиво с начальником разведуправления.
– Обычно я по-другому хвастаюсь. Мол, вызывает меня адмирал и говорит: «Надо бы тебе, Коля, в ЦРУ внедриться». Я руками развожу: «Как?» Адмирал отвечает: «Ну, милый мой, это твои проблемы». И что вы думаете? Внедрился, конечно.
Школьник оставил наконец-то кий и присел на край массивного стола.
– Докладывай, Женя.
Он лишь раз перебил Блинкова и попросил его повторить имя японца и название катера. И то и другое адмиралу было знакомо. Он долго пребывал в молчании, пару раз перебросился многозначительным взглядом с Абрамовым. Капитану имя Шона Накамуры также было знакомо. Но на протяжении нескольких лет розысков капитана «Си Интерцептора» Накамура оставался вне подозрений, в стороне от залитого кровью пиратского флагмана.
Слово оставалось за Школьником, старшим по званию. Он последовал совету Кокарева и прошел к мини-бару. Плеснув в бокал коньяка, адмирал сделал маленький глоток и отставил бокал в сторону. Сейчас он, находясь за маленькой стойкой, как за кафедрой, походил на лектора.
– Кто такой Шон Накамура, – начал он вполголоса. – На японца у нас есть досье. Он руководит радиоэлектронной разведкой и отвечает за подготовку наемников из жителей Таиланда, Камбоджи, Вьетнама. База дислоцирована на одном из островов Сиамского залива. Она формально принадлежит военно-морским силам США и является закрытой. До сей поры в Лэнгли упорно отрицают факт размещения своего учебного заведения, хотя некоторые сотрудники спецслужбы еще в 1980-х годах подтвердили, что оно существует. Саня, продолжи.
Абрамов с полминуты раздумывал, принимая в беседе эстафету.
– В ЦРУ в связи с последними разоблачениями решили оформить задним числом базу на частное лицо, оставив при этом название – «Ферма». База превратилась в частные владения и сохранила при этом функции резиденции. На этой базе есть даже небольшой аэродром.
– Да, – подтвердил Школьник. – Базу оформили на фактического руководителя центра капитана Накамуру. Руководя базой и спецоперациями, он продолжал работать под прикрытием. Его работа до 2002 года носила характер командировок, – продолжил адмирал, больше для того, чтобы освежить память, нежели проинформировать своих агентов. – Примерно четыре месяца в году Накамура находится на базе, остальное время – в Америке.
Адмирал еще не мог свыкнуться с мыслью, поначалу показавшейся ему дикой, нереальной: он вышел на след капитана «Интерцептора». А ведь пару лет назад кто-то в Главном штабе ВМФ высказывал такое предположение, опираясь, в частности, на тип судна, предположительно классифицированного как американский диверсионный «Пегас». Однако на слайдах со спутника-разведчика ничего похожего на «Ферме» обнаружено не было.
– Александр Михайлович, ты долго работал по пиратским группировкам. Что скажешь насчет систем оповещения и связи в «корпорации» Накамуры?
«Пока рано навешивать на него ярлык пирата», – мысленно ответил Абрамов. Но все же внутренне принял эту версию.
– Женя, ты ничего не слышал о Накамуре? – спросил он.
Блинков покачал головой: «Нет».
– Ребята, – вступил в разговор адмирал, – за несколько лет мы впервые услышали имя конкретного человека. Давайте примем рабочую версию: Накамура – капитан «Интерцептора». Не будем ходить вокруг да около, иначе запутаемся. Сменить версию никогда не поздно. Называя вещи своими именами, мы проанализируем ситуацию. В общем и целом мы знаем тактику капитана «Интерцептора» по его многочисленным нападениям на морские суда.
– Хорошо, Виктор Николаевич. Группировка Накамуры действует порой стандартно, порой – отходит от шаблонов. Для высадки и захвата судна пираты Накамуры используют специальные линеметы с «кошками».
– Да, я знаю такую штуку, – оживился Джеб. – «Кошками» отстреливаются с большого расстояния и очень точно. По канатам абордажная команда быстро взбирается на борт судна. Обычная тактика, я тоже так делал.
– Главный принцип, на котором строится тактика нападений, – это ночные налеты. В случае сопротивления со стороны экипажа пираты Накамуры идут на крайнюю жестокость и беспощадность.
– Скажи о главном, Саня, – попросил адмирал.
– В 2003 году Накамура напал на российское судно. Члены команды и пассажиры «Решетникова» были убиты. В живых остался лишь радист… Женя, ты хоть и коротко, но пообщался с американкой. О чем говорят твои наблюдения?
– У меня есть подозрения, что Николь и Шон не состоят в браке.
– Может, они основаны на контрасте – сотрудница АНБ и знаменитый пират? – спросил Абрамов. – Но он наполовину, что ли, офицер американских ВМС.
– Не знаю…
– Не в этом дело, – перебил адмирал. – Любая информация о Накамуре и его подразделениях для нас на вес золота. Условия Николь для нас – очень выгодные. Даже если против нас и ведется какая-то игра, то в ней мы можем узнать много интересного. Игру нужно принимать. Хотя мне не хочется рисковать твоими агентами, Саня.
– Мы здесь, – напомнил Кок, подняв руку с пустой банкой.
– Они симпатичные парни, – адмирал продолжал «не замечать» агентов. – Мне они нравятся не как отдельные личности, меня больше привлекает связь между ними. – Дальше адмирал отчего-то понизил голос. – Коллективная психология до сих пор не изучена. Стоит выпасть одному игроку, и развалится вся команда… Но у них такая работа. Их тактика – вызывать огонь на себя. Твой Колька Кокарев, будь он на моем месте, сказал бы: «Да, приятель, тобой придется рискнуть».
– Вы прямо провидец, товарищ адмирал. Оракул!
– И это я знаю, – с выражением сказал Школьник. И снова переключился на Блинкова. – Женя, мне важно знать, как ты оцениваешь вашу беседу с Николь. На чувствах, эмоциях, не важно.
– Не было баланса, – ответил Блинков после непродолжительной паузы. – Ну как объяснить?.. Не было третьего человека, который бы обратился к нам со словами «Мне жаль» – одному, «Я вас поздравляю» – другому. Что-то в этом роде.
– Ты говоришь о незаконченности, я понял. У тебя впереди повторная встреча с Николь. – Адмирал перешел на полушутливый тон. – Готовься действовать по «принципу Кока»: «Тебе нужно внедриться в ЦРУ. Как? Милый мой, ну это твои проблемы».