2. Образовательные и профессиональные тенденции в молодежной среде: общая ситуация, динамика развития
Одним из ключевых показателей социального благополучия общества и государства является положение молодежи.
К сожалению, приходится констатировать, что в настоящее время социальный потенциал молодежи остается не мобилизованным и не реализованным. Такое положение вызывает чувство социальной невостребованности, апатии, отчужденности от социальных преобразований, общественных, политических и экономических институтов.
Питательной социальной почвой для роста девиаций и фрустраций являются нерешенные социальные проблемы молодежи. Проблемы образования, досуга, здоровья и спорта, занятости, социальной и правовой защищенности – сегодня постоянные спутники молодых людей. За последнее десятилетие российскому обществу и государству не удалось заметно продвинуться вперед в решении основных социальных проблем молодого поколения. В итоге перед российским государством и обществом стоят серьезные вызовы и угрозы национальной безопасности и устойчивому развитию, связанные будущим России. От адекватного ответа на эти вызовы зависит место и значение России в мировом сообществе: окажется ли она на периферии мирового развития или займет достойное положение в мире.
Одной из актуальных тем, связанных с проблемами изучения молодежного потенциала является вопрос об уровне образования молодежи и значении образовательного статуса в реалиях современного общества. Образование было и остается важнейшим фактором духовного воспроизводства.
Уровень образования и образовательный статус молодежи. Прошедшее десятилетие отмечено противоречивыми тенденциями в изменении образовательного статуса молодежи. Рост уровня образования наблюдается по всем его видам (кроме разве что среднего специального). Однако при этом отмечается стагнация большинства его качественных показателей, среди которых и уровень знаний, и личностные характеристики учащихся, и возможности их самореализации в данной сфере.
Последние два-три года также характеризуются неоднозначными направлениями в сфере образования молодежи. Диалектика современной ситуации такова: с одной стороны, продолжается неблагоприятная тенденция увеличения числа подростков, покидающих учебные заведения по разным, в том числе и материальным причинам. По данным Государственной Думы около 2 млн. подростков школьного возраста находится вне системы обучения. В структуре потребностей образование прочно удерживается на втором месте, а в абсолютном выражении средневзвешенный коэффициент, характеризующий потребность в образовании, заметно вырос, по сравнению с 1999 годом, с 4,5 до 4,65. По остальным показателям образовательного статуса – потребности и ценности образования и знаний, интерес к учебе, возможности продолжения учебы – изменения носили скорее отрицательный характер, а по некоторым из них фиксируется незначительная стагнация.
С другой стороны, происходит поворот основной массы российской молодежи к образованию и учебе, получению общих и профессиональных знаний. Если в начале 90-х годов образование, как социальная ценность, не занимала высокого места в массовом сознании молодежи, то, начиная с начала последнего десятилетия прошлого века и по настоящее время, она снова находится на одном из первых мест и тесно связана с представлениями о достижении жизненного успеха.
На рис. 2.1 представлено распределение опрошенной молодежи по показателю занятости.
Рис. 2.1. Работа/учеба (в % от числа ответивших, n = 1978)
По данным настоящего исследования более 60 % опрошенных молодых москвичей учатся. Более 90 % учащихся в той или иной форме получают профессиональное образование. Причем 25,9 % из них полностью посвящают себя учебе, около 36,6 % совмещают работу и учебу. Лишь 6,7 % нигде не работают и не получают образование (см. рис. 2.1).
С сожалением приходится констатировать, что на вопрос анкеты «Если Вы не работаете и не учитесь, то почему?» более 70 % молодых респондентов ответило, что «не вижу в этом необходимости» и «не могу найти работу, учебу по специальности, «по душе» (45,7 % и 24,6 % из не занятых соответственно).
За последнее время произошел существенный рост показателей в системе высшего образования. Коэффициент охвата молодежи в возрасте от 15 до 24 лет вузовским образованием составил 0,18, что соответствует примерно уровню 1980 г. (после существенно более низких показателей в начале и середине 90-х годов). Совокупный же прием в ВУЗы составил около 1 млн. человек, что является наивысшим достижением для российской высшей школы, равно как и число студентов на 10 тыс. населения. Заметно выросло число ВУЗов и количество студентов, обучающихся в них. Наиболее динамично развивается и возрастает доля студентов, обучающихся на дневной основе (по данным нашего исследования 65,8 % от всех студентов). Доля студентов других форм обучения – очно-заочной, заочной и дистанционной примерно равна (8,2 %, 24,5 % и 1,6 % соответственно). Несмотря на ежегодное увеличение приема в государственные ВУЗы, потребность молодежи в получении высшего образования на бесплатной основе не удовлетворяется: в ВУЗы не могут поступить около половины желающих.
Расширение охвата молодежи высшим образованием за последние годы обеспечивалось в основном за счет увеличения доли студентов, обучающихся с полным возмещением затрат в ВУЗах госсектора, а также расширения студенческого контингента негосударственных ВУЗов. На 2000 г. общее число студентов, получивших высшее образование с полным возмещением затрат в ВУЗах госсектора составляла более 20 % от общего контингента студентов, (против, например, 15 % в 1997 г.). Сегодня этот показатель увеличился еще более и имеет устойчивую тенденцию к росту.
По данным нашего исследования процент «бюджетников» от общей численности учащихся всего на 15–17 % выше числа «контрактников» (в нашу выборку их попало 58,8 %, а численность обучающихся на контрактной основе – 41,2 %.).
Такой путь свидетельствует о том, что решение накопившихся проблем развития образовательной сферы оказалось ограниченным малыми возможностями бюджетного финансирования. В последние годы не удалось преодолеть тенденции сокращения средств на образование из бюджетов всех уровней. По оценкам специалистов, затраты на образование от совокупного ВВП должны составлять не менее 6–7 %, на самом деле они составляют менее 3 %. Россия теряет свои позиции в сфере образования, достигнутые ранее. Расчеты индекса развития человеческого потенциала (далее – ИРЧП), исчисляемого как важный интегральный показатель социально-экономического развития стран, показывает утрату Россией своего места в мировом образовательном пространстве. По этому показателю Россия в 2012 г. заняла 55-е место в мире (ИРЧП России – 0,788). Индекс интеллектуального потенциала России, определяемый по показателям образованности населения и состояния науки, сегодня находится примерно на уровне 1960 г. и имеет тенденцию к снижению в результате эффекта провала образовательной и научной сферы в первой половине 90-х годов.
Изменение ситуации в лучшую сторону в силу многих объективных причин не ожидается слишком скоро. Отсутствие должного финансирования снижает уровень подготовки молодых специалистов. Наличие платных студенческих мест в государственных учебных заведениях и учебных заведениях негосударственного сектора не может существенно повлиять на доступность образования в связи с ухудшением платежеспособности населения и общим низким уровнем материального положения многих семей.
Большая часть учащихся дневных отделений из семей со средним достатком вынуждена работать, что негативно сказывается на успеваемости. Денежное выражение социальной поддержки со стороны государства (размер стипендий, дотаций и льгот) абсолютно недостаточно и не покрывает издержек даже на 25 %. Так, на вопрос анкеты «Если Вы учитесь и работаете, то чем это обусловлено?» более 60 % учащихся молодых людей, причем как мужчин, так и женщин, выбрали ответ «необходимостью содержать себя и свою семью» (46,6 %), или «необходимостью платить за образование» (19 %), лишь треть «желание приобрести профессиональные навыки и опыт» (рис. 2.2).
Рис. 2.2. Причины, обуславливающие необходимость совмещения работы и учебы (в % от числа ответивших, n = 781)
Резкое социальное расслоение населения по имущественному признаку, произошедшее в постсоветское время, на фоне снижения общих объемов финансирования образования, привели к тому, что гарантии равноправного доступа молодежи к высокому уровню образования находится под угрозой.
Образование, как статус, в рамках реальной, а не декларируемой государственной политики, до сих пор рассматривается как сфера отвлечения ресурсов и непроизводственных затрат, а не как область выгодных инвестиций, поскольку постиндустриальная экономика – это экономика новых технологий, наращивания качества человеческого капитала. Показательно однако, что отношение самих студентов к образовательному статусу в сложившихся социально-экономических условиях несколько обнадеживает. Так, если говорить о мотивации получения образования, то лидирующую позицию занимает «желание получить высокооплачиваемую работу» (28,9 %), далее, «желание получить профессиональную подготовку» (22,5 %) и «желание иметь диплом» (15,8 %). «Потребность в интеллектуальном развитии» и «Потребность в самореализации» как мотив получить образование (в том числе дополнительно) отметили (соответственно) 15,0 % и 15,2 % опрошенных (рис. 2.3).
Рис. 2.3. Мотивация получения образования (в % от числа опрошенных)
Таким образом, образование было и остается важнейшим фактором социальной мобильности, инструментальной социальной ценностью. Поэтому образовательный статус молодежи является значимым критерием ее социального потенциала и развития. В то же время нельзя игнорировать и то, что в ряду приоритетов в получении профессионального образования «потребность в самореализации», «потребность в интеллектуальном развитии», «социальная престижность», то есть факторы личностного развития, занимают лишь 4–6 места соответственно.
В сфере профессионального образования за последние годы наметились явные диспропорции и дисбалансы в подготовке специалистов востребованных современным состоянием российской экономики. Резко упала необходимость в некоторых специальностях при занятии вакансий в промышленности (по традиционным специальностям), что сказывается на уменьшении приема студентов в ВУЗы технического профиля. В то же время большое число вакансий имеется в сфере обслуживания и торговли, в органах управления, в области юриспруденции и в финансовых структурах. Наметилось явное перепроизводство специалистов в области экономики, управления и финансов, а также юриспруденции.
Социально-профессиональная деятельность: мотивации, удовлетворенность, перспективы. Об уровне социально-профессионального статуса молодого человека и о характере интеграционных стратегий в трудовой сфере можно судить по таким показателям как наличие или отсутствие у молодого человека профессиональной подготовки, а также по степени соответствия профессионального образования настоящей работе. Анализ данных социологического исследования позволил обнаружить три статусные группы в составе работающей молодежи (табл. 2.1).
Таблица 2.1. Соответствие выполняемой работы образованию, профессии, квалификации (в % от числа работающих респондентов)
Первая группа. Молодые работники (около 30 %), кто работает в полном соответствии с профессиональным образованием и специальностью. Представители данной группы демонстрируют наиболее активную включенность в профессиональную деятельность и высокий уровень самоидентификации с ней. Они, как правило, не только в целом удовлетворены, но и гордятся своей профессией. По данным показателям эта группа характеризуется наибольшей устойчивостью и сравнительно высоким социально-профессиональным статусом.
Вторая группа (около 40 %) включает в себя молодых людей, работающих как по совершенно другой специальности, не соответствующей образованию, так и вообще не имеющих профессионального образования. Объединение их в одну группу обусловлено неопределенностью их профессионального статуса. Лишь немногие представители второй группы отличаются успешной интеграцией в конкретную профессиональную среду. Молодежь без профессиональной подготовки вынуждена продолжать поиск сферы деятельности, демонстрируя повышенную текучесть и не имея возможности закрепить свой профессиональный статус. Следовательно, они чаще других занимают нижние этажи социально-профессиональной иерархии, их положение характеризуется неустойчивостью.
Наконец, к третьей (еще около 30 %), могут быть отнесены молодые люди, которые трудятся по близкой, схожей специальности. Степень их интеграции в профессиональную деятельность различная. Они не всегда до конца идентифицируют себя с другой профессией.
Содержанием социально-профессионального положения, как второй, так и третьей групп является его фактическая нестабильность. Молодые люди, принадлежащие к этим группам, с большей легкостью, чем первые, покидают прежнюю профессиональную группу, а их мобильность имеет, как правило, горизонтальный характер и часто склонна к снижению.
Корреляционный анализ показал, что адекватность исполняемой работы образованию, профессии, квалификации является значимой детерминантой хорошего социального самочувствия (хотя это достаточно банально). Например, среди молодых людей 1-й группы почти в 2 раза больше удовлетворенных своей жизнью, уверенных в завтрашнем дне, чем во 2-й. А среди респондентов 2-й группы в 2 раза выше эмиграционные настроения (желание жить вне России) по сравнению с 1-й.
Вопрос о будущих перспективах («Насколько Вы связываете свою будущую трудовую деятельность, профессиональную карьеру с выбранной специальностью») в срезе дает нам примерно схожую картину анализа – самой массовой становится третья группа молодых людей, связывающая свою профессиональную деятельность с выбранной специальностью лишь частично. Показательно, что связь работы со специальностью и профессией у старших возрастных групп проявляется более отчетливо, чем у младших. Так, если в возрастной группе 19–22 года выполняемая работа соответствует профессии и специальности у 25,6 % опрошенных, то в возрастной группе 27–30 лет – соответственно у 51,6 %.
Рис. 2.4. Взаимосвязь будущей профессиональной карьеры с выбранной специальностью (в % от числа ответивших учащихся, n = 1163)
Разрушение многих отраслей производства и неадекватная оплата труда в разных секторах экономики до предела ограничили сферы приложения сил молодежи. В условиях несоответствия системы профессиональной подготовки структуре производства трудно и бесполезно было бы искусственно удерживать молодых работников в рамках определенной профессиональной группы, руководствуясь только приверженностью полученной профессии.
Нет ничего удивительного в том, что профессиональные ориентации, направленность и устойчивость профессиональной интеграции современной молодежи зависят от реальных возможностей, предоставляемых той или иной специальностью.
Более половины работающей молодежи оценивает перспективы своего карьерного роста в целом как «прекрасные» или «неплохие» – 14,9 % и 37,9 % (рис. 2.5), но 11,1 % не видят для себя вообще никаких, 27 % оценили их как «незначительные», а еще почти 20 % затруднились в оценках.
Здесь, к тому же, надо добавить, что оптимистичность в оценке перспектив карьерного роста специалиста тает с возрастом. Если в группе 19–22 года перспективу своей карьеры оценивают как хорошую и неплохую 63,7 %, то в группе 27–30-летних уже 53,1 %. Вполне естественным и очевидным, является стремление молодого человека не только улучшать свое мастерство, но и больше зарабатывать, продвигаться по службе. Таким образом, вследствие неудовлетворенности отсутствием перспектив происходит интенсивное перераспределение рабочей силы из сферы материального производства в сферу распределительных отношений – так называемый отток в сферу услуг.
Рис. 2.5. Перспективы карьерного роста (в % от числа ответивших работающих, n = 1302)
Анализируя сферу постоянной занятости работающей молодежи Москвы, мы находим этому фактическое подтверждение и видим, что доминирующим, сектором занятости молодежи (как и следовало ожидать) является сфера услуг (24,2 %), второе место занимает торговля и общественное питание (15,9 %) и только потом – государственная служба (9,1 %), промышленность (9 %) и (что особенно печально) сфера науки и образования (7,9 %).
Обращаясь к данным о формах собственности предприятий и организаций, на которых занято молодое население, можно определенно говорить о преобладании частной формы – 43,5 % молодых респондентов работают на данный сектор экономики. 39,4 % опрошенных занято в госсекторе. В этом усматривается всеобъемлющая «маркетизация» московского экономического пространства – государственный сектор постепенно отходит на второй план в структуре занятости молодых москвичей. Показательно в этой связи, что не более половины работающей ныне на госпредприятиях и в учреждениях молодежи остались бы в них трудиться, имея возможность выбора. Государственная сфера экономики продолжает ассоциироваться в молодежном сознании с неприемлемой командно-административной системой, с которой российская молодежь не желает идентифицироваться. Не последнюю роль в этом, на наш взгляд, сыграло и изменение в системе трудовых ценностей, смещение предпочтений от нематериальных ценностей к материальным.
Также противоречиво протекает интеграция молодежи и в негосударственную сферу российской экономики. Анализ данных исследования указывает на сохранение ею лидирующего положения в трудовых ориентациях молодежи.
Однако заполнение экономических ниш является на сегодняшний день свершившимся фактом. Следовательно, подавляющая часть молодежи в данной сфере может выступать лишь как наемная рабочая сила, что в условиях нецивилизованного рынка практически является синонимом бесправия и отчуждения.
И еще. Каждый четвертый из всех опрошенных молодых людей обозначил как одну из наиболее острых, лично для себя, проблем «Невозможность найти прилично оплачиваемую работу «по душе»; 18,4 % – «Сложности с трудоустройством, боязнь потерять работу; 15,7 % – «Невозможность реализации своего личностного потенциала.