Глава 4
– Я не разу на вертолёте не летала, а вы? У меня поджилки трясутся, – Молия решила сразу озвучить свои страхи. Ей хотелось услышать поддержку, но друзья молчали, точно воды в рот набрали. Обстановка накалялась. Кажется, боялись лететь все. Профессор вообще перестал реагировать на происходящее, напившись успокоительных, от которых его клонило в сон, а Макс делал вид, что ему все равно. Через час полета, Моля вроде бы и привыкла к новым звукам и ощущениям, она почти успокоилась, но тут началась болтанка и паника начала подступать с новой силой. Вертолет стало кидать из стороны в сторону, и даже равнодушный Макс поменялся в лице. Машина боролась с сильными порывами ветра, которые пилот перед полетом обозначил как небольшой ветерок, в пределе допустимого, когда Моля устроила ему допрос о предстоящей погоде. Почему диспетчер разрешил им взлет было абсолютно непонятно, да и какая разница, если они уже были в воздухе. Перекрикивая шум винтов, Моля пыталась разговорить сосредоточенного Макса.
– Максик, ну ты же летал в своих горячих точках на вертолете, ну скажи, также болтало? Это нормально? Мы долетим до острова?
– Раньше нужно было думать, а не визжать от радости, что Белое море замерзло возле острова. Кто радовался, что на вертолете полетим? Вот и кайфуй. Наслаждайся видом сверху.
– Ну глупая была, не понимала куда лезу. Макс у тебя пакет есть, кажется, я сейчас вырву.
– На держи, так и знал, что болтанка будет. Говорил же, давайте подождем. Только кому-то срочно уехать приспичило из дома. Молитвы знаешь? Можешь начинать читать, если долетим, то чудо будет. Зачем я на поводу у вас пошел?
– Это ты на меня намекаешь? Я во всем виновата? А сами вы куда смотрели? Могли бы и активнее отговаривать! – Молия отчасти признавала упреки Макса, в последнюю неделю она была сама не своя и друзьям просто вынесла мозг. Ей так хотелось убежать из Москвы, хоть на край света, куда глаза глядят, лишь бы подальше от Киана, от его черных гипнотизирующих глаз, и лишающих воли поцелуев. Теперь она в безопасности от чар мужчины. Что еще нужно, живи и радуйся. Только не получалось, на души кошки скребли. Да еще и этот полет ужасный. Умирать в самом расцвете сил Моля не хотела. Она знала, что делать. Отсев подальше от Макса, она развернулась ко всем спиной и сняла линзы. Широко расставив руки, как делала это бабуля, она стала читать заклинание, полностью отключившись от происходящего. С трудом, но она все-таки смогла сконцентрироваться. Она взяла амулет, который она всегда носила с собой в сумке и приложила камни сначала к своему лбу, затем к груди. В ее голове кружила лишь одна мысль, все остальное было забыто. Сначала ничего не происходило, ведьма по-детски расстроилась, но все равно продолжала читать заклинание на хорошую погоду. И вдруг лучи солнца, пробившиеся через плотные тучи, проникли в иллюминаторы вертолета, ослепив всех сидящих. Это было настолько неожиданно, что, Моля чуть не упала с кресла. Неужели это сделала она? Порывы ветра постепенно утихли, и вертолет перестало болтать. Тучи расступились перед летевшей машиной, образовав нереальный, не поддающийся описанию и пониманию коридор голубого цвета. Все почувствовали, как резко меняется погода. Атмосферное давление скакало. Макс и Феликс, точно заворожённые смотрели на манипуляции девушки. Они, открыв рот переводили свои взгляды с Моли на голубое небо, которое еще минуту назад было черным и обратно. Теперь уже никто не сомневался в ее способностях.
– Молька, ну ты и даешь! Ты нам жизнь спасла, вот это сила! –Филька кинулся к девушке, чтобы обнять ее и замер, – Моля, твои линзы, ты же их сняла, что теперь с нами будет? Ой.
Остолбенел и Макс. Он никогда не видел настоящих глаз девушки. Синими пылающими огнями они светились в маленьком салоне вертолета, заставляя его почувствовать всю силу ведьмовских чар. Моля всегда нравилась Максу, может даже он ее и любил, но то, что сейчас он видел, он не мог переварить. Девушка хорошела и расцвела прямо на его глазах. Ее лицо преобразилось. Кожа выровнялась и стала идеальной, волосы посветлели и приобрели светло-русый оттенок с редким пепельным отливом. Они струились по плечам мягким завораживающим водопадом, в который хотелось окунуться, попробовав на ощупь его мягкость и шелковистость, а губы ведьмы так и манили, на глазах розовея и увлажняясь. Моля и сама почувствовала изменения в своем теле. Она выпустила свои чары наружу и не было больше пути назад. Сколько у нее дней на поход, она не знала. Но ей нужен был Киан, любой ценой она должна была быть с ним. Что же она наделала? Если раньше она могла сдерживать свое влечение, то теперь она чувствовала, что вся ее женская природа настроена получить единственного мужчину. Это было болезненным наваждением, сопротивляться которому было бессмысленно. Моля больно ударила Макса по лицу, который, кажется, начал терять рассудок, глядя на ее тело.
– Не двигайся и слушай меня внимательно. Филя, тебя это тоже касается. Я выпустила джина из кувшина. Больше я не смогу бороться с моей силой. Теперь мне нужно помогать людям и есть еще одна проблема.
Мужчины все еще молчали, не в силах переварить информацию. Они смотрели на Молю, как на незнакомку, которая разговаривала с ними на непонятном языке.
– Ну очнитесь же, идиоты, я же пропаду без вашей помощи, – не так девушка представляла свой первый ритуал. Все выходило из-под контроля. Ей нужна было спокойно обо всем подумать. Первым заговорил профессор, кажется, ведьмин отворот еще немного действовал, и он мог контролировать себя. Макс же превратился в статую.
– Моля, что же делать, ты же сорвешь всю операцию, все мужики будут таскаться за тобой, а как же мы? Мы же друзья? Ты не должна так с нами, это нечестно.
– Филька, а что мне было делать, ждать, когда мы разобьемся? Я уже чувствовала руку смерти у себя на шее. Я всех спасла, вот и поплатилась, – девушка чуть не плакала, она не знала, как загасить свои чары.
– Да я тоже уже распрощался со всеми родными, а ты действительно всех нас спасла. Но как же быть? Может тебе опять линзы надеть? Макс, идиот завороженный, очнись, у нас проблемы!
– Не поможет, Филя, я уже вошла в свою новую форму, переступила запретную грань, линзы меня не спасут.
– Ну а что тогда? Давай рассуждать логически. Ты нас спасла, значит все хорошо, ты же не только для себя свой дар расходовала, а для других, почему ты тогда переживаешь? Просто будем тебя прятать от местных, паранджу оденем. Нет, очки, мы на тебя очки солнцезащитные наденем, пока ты не научишься хоть немного свет в глазах гасить, Молька отвернись, ты неоном светишь, я не могу даже сосредоточиться. Мурашки по коже и жар в одном месте. Вот, бл…
Моля отвернулась, в ее глазах стояли слезы.
– Да плевать мне на мужиков и на их желания, дело во мне, Филя.
Тут в разговор вмешался очнувшийся Макс. Он прервал зрительный контакт с ведьмой и в его голове начало проясняться.
– Молька, кажется, я уже в порядке, только все равно не поворачивайся и не смотри на меня. Ну ты даешь, просто выбила почву из-под ног. Спасибо, что ударила по лицу. Я просто в какое-то животное превращался. Ты за меня не переживай. Я раньше контролировал свои чувства и желания, и сейчас смогу. У меня железная воля, я и не такое проходил. Неужели ты думаешь не справлюсь с одним единственным органом, мешающем ходить? Да я его в рог сверну.
Все рассмеялись, и обстановка в вертолете разрядилась. И смех, и слезы.
– Я понял, о чем ты говоришь, Моля, – Макс только производил вид недалекого накаченного мужика со свирепым выражением лица, на самом деле он был умным и проницательным мужчиной, с большим жизненным багажом за спиной.
– А я вот не понял, хотя и профессор. Сдаюсь, озвучь Макс свои мысли.
– Да все просто, Моля наша усохнет без своего мажора недоделка, любовь это или проклятие, я не знаю, с какой стороны на это посмотреть. Так видно ведьм наставляют свыше, чтобы они мужиков с ума не сводили, да и сами делом полезным занимались. Детей рожали, людям помогали, а не болтались порукам до смерти. Я прав?
– Прав Макс, только не у всех получается встретить любовь, а вот меня сразу же и угораздило. И никто мне больше не нужен.
– Ааа, это ты про бабку свою вредину говоришь? Она не страдала отсутствием мужского внимания, и не скрывала это. Знаешь сколько она мне историй про себя рассказывала, пока приворот снимала? Только вот я не верил, а сейчас вот проникся.
– Филя прекрати, я не хочу это слышать. Ни маме, ни бабуле просто не повезло с мужчинами. Пропустили они свою любовь. Одна гуляла напропалую всю жизнь. Другая все с призраками рода воевала, не желая колдовать. Удивляюсь, как еще я появилась на свет. Киана я не выбирала, так случилось и точка, что тут обсуждать, это не конкурс на звание любимого, это судьба. Только он один сможет меня погасить, он мне нужен. И именно сейчас. Когда я еще не умею управлять энергией в моем теле. Все случается одновременно, силы просыпаются. Когда рядом оказывается подходящий мужчина. Мне нужен, Киан, иначе я совсем сойду с ума. Он как вода для моего костра, все будет хорошо, если он рядом. Я стану обычной девушкой и не буду так влиять на всех окружающих мужиков своими чарами. Завораживать я буду только его.
– Как все запутано. То есть ты без него не сможешь, а ему все равно.
– Да, – Молия погрустнела, действительно не справедливо получалось.
– Кажется приземляемся. У меня бейсболка есть и очки, большие на все лицо, как тебе и нужно, –Филя порылся в сумке и вытащил спасительный реквизит. Моля принарядилась. Но ее настроение было ниже нулевой отметки. Вместо того, чтобы книгу искать, все теперь ее проблемы будут решать. Как будто она тяжело больная. Она не хотела ни жалости, ни сочувствия, а еще Макс, со своим глупым видом озабоченного юнца, поездка явно не задалась с самого начала. Ведьма вздохнула и посмотрела в иллюминатор. А там было на что посмотреть.
Большой Соловецкий остров даже с воздуха завораживал своей красотой. Гостей встречали уютные, почти игрушечные бухточки, голубые реликтовые озера, покрытые кое-где тонким слоем льда и маленькие островки, разбросанные лоскутками среди дрейфующих одиноких льдин. Моля не могла отвести глаз от иллюминатора. Она сразу отвлеклась от тяжелых размышлений, впитывая глазами красоту, точно маленький ребенок. Внизу простирался многовековой смешанный лес, это была ее стихия. Она сразу влюбилась в дикий загадочный край, где православная вера и язычество переплелись воедино. Таинственная земля звала молодую ведьму к себе, и не плохая погода, ни отсутствие нормальных дорог на острове и цивилизации, не могли помешать зову далеких предков. Не случайно она оказалась на этой земле. Девушка это чувствовала и была готова к испытаниям. Каждая ведьма прежде, чем полностью завладеть своей силой, должна была доказать роду, что она достойна великого дара. Называлось это действие Посвящением. Словоохотливая бабуля не любила рассказывать о своих злоключениях, в молодости она с трудом прошла все проверки и не особо гордилась своими победами, которые ей достались тяжело. Она рассказывала внучке, что даже поседела во время Посвящения. И как Моля ее не пытала, упрямая бабуля отделывалась туманными и расплывчатыми рассказами. Она просто не знала, как внучку подготовить к испытаниям, чтобы не испугать ее и не сбить с предначертанного пути, как это произошло с ее дочкой. Но как бы там не было, бабуля свой дар получила, оправдав ожидания рода, теперь очередь была за внучкой. Выйдя из вертолета и почувствовав ногами землю, друзья с облегчением вздохнули. Повертев головами, они с удивлением переглянулись. Недалеко от посадочной полосы находилось одинокое одноэтажное здание, очень напоминающее барак. Больше рядом не наблюдалось никаких построек. На старой шиферной крыше незамысловатого строения возвышалась небольшая деревянная комнатка, на которой краской было написано «Аэропорт». Очевидно, это и была диспетчерская башня. Макс даже присвистнул.
– Вот это дыра. Ну и влипли.
Никаких признаков наличия живых людей внутри так называемого аэропорта, кладоискатели не обнаружили. Остров был закрыт уже месяц для морской навигации, а воздушные полеты отменили из-за бушующего циклона, который частично был укрощен ведьмой.
– Филя, ты же трансфер заказывал, где он?
– Кажется вон стоит. Других встречающих нет.
– УАЗик? Ты же говорил, что джип заказал? – Моля никогда не жаловалась в экспедициях на походные условия, но после того, как они чуть не разбились в воздухе, ей не хотелось попасть в аварию. Это только в кино снаряд не падал в одну воронку два раза, а в жизни злой рок может и не такую свинью подложить.
– А ты уверен, что он не развалится по дороге?
– Я уже не в чем не уверен. Формально это джип, только старый и дырявый.
Волоча свой чемодан, Моля вслед за друзьями неохотно побрела к машине, которую по-хорошему, давно нужно было утилизировать. Зато чистейший воздух ее радовал, она сто лет не дышала полной грудью. Лесная прохлада бодрила и пьянила одновременно. Остров принимал девушку, вкачивая в нее жизненную силу и энергию. Моля почувствовала себя беспричинно счастливой.
– Добрый день, меня Влад зовут, не ожидал, что вы прилетите. Так, на всякий случай приехал, чтобы совесть не мучила. Добро пожаловать на наш гостеприимный остров. Туристам мы очень рады, особенно зимой. Вы написали, что ученые, историей увлекаетесь?
– Да, Меня Феликс Владимирович зовут, я- профессор и заведующий кафедры истории, а это мои сотрудники -Макс и Молия, они -аспиранты, вот приехали за материалом, диссертации будут писать, а я их куратор. Край у вас благодатный для изучения родной истории.
– Это да, каких у нас только ученых не перебывало, даже летом уфологи приезжали, НЛО искали.
– И как? – Филя с усмешкой глянул на молодого парня. Он терпеть не мог уфологов, которые только воду баламутили на пустом месте вместо того, чтобы наукой заниматься и исследованиями. Он их называл воздухотрясами, по аналогии с лоботрясами, и считал полными бездарностями и невежами, хотя некоторые из них имели научные степени.
– Никак, на следующее лето приедут, отдыхать у нас им понравилась, рыбалка, банька, свежий воздух. Кто же откажется? Может чего и найдут.
– Не найдут, так придумают, они мастера себе рекламу делать. Ну, мы не за этим, мы люди занятые, отдыхать нам некогда. Мы- настоящие ученые. Трудимся во благо будущих поколений. Чтобы историю свою знали наши дети. Скажи нам, Влад, а ты точно нас довезешь до гостевого дома? Может нам другую машину заказать? У нас вон чемоданы, да и Макс центнер весит, может другие варианты есть? –Филе тоже не хотелось садиться в ржавчину на колесах.
– Других вариантов нет, да и водителей на острове почти не осталось, частники все на материк подались уже. Машины на приколе оставили в сараях. Ну может есть несколько снегоходов, только снега нет. А автобусы все заняты. У всех дела. Нет, ну есть лошади, конечно и повозки, ну это вы еще несколько часов на ветру проторчите. Выбирайте, я не навязываюсь. Времени только жалко на вас убил много, да и бензин потраченный оплатите, если отказываетесь ехать.
Макс не выдержал и взял руководство экспедиции в свои руки. Молия молчала, предоставляя мужчинам самим решать на чем или на ком им добираться до поселка. Она укачалась, продрогла и не хотела уже ни о чем думать.
– Так, хватит болтать, нечего выбирать. Поехали уже. Замерзли стоять тут на ветру. Залезай в машину, профессор. Чемоданы я сам закину на верх, веревки есть, чтобы зафиксировать на решетке?
– Пожалуйста, все предусмотрено. Ни таких шишек возил и не с такими чемоданами, – Влад знал, что еще гостям не один раз понадобится и старался напустить на себя важность. Пока снег не выпал и не замел дороги, его «старичок» еще покатает капризных историков и поможет заработать хозяину немного денег. Когда чемоданы были примотаны к багажной решетке на крыше машины, Влад повез гостей к маленькому деревянному домику, который оставила ему его тетя, уехавшая в Мурманск на зиму. В интернете вросший в землю домик гордо звался «гостевым домом со всеми условиями». Ну, а что? Баньку он растопит, а туалет он пристроил к дому еще прошлым летом и отопление в него провел, то есть батарею электрическую поставил. Какие еще условия нужны? Чисто, тепло и кормить он их будет. Бизнес на туристах можно и зимой делать.
– А где наш мини-отель со всеми условиями? Мы все едем и едем.
– Скоро будем на месте, видите дороги все размыло, еле двигаемся.
– Влад, ты уж прости за критику, но машина твоя скоро последнюю свою песнь допоет. На какой-ты ее свалке нашел? И вообще можно и поспешить, у нас столько времени нет, чтобы трястись весь вечер в этом драндулете.
– Феликс Владимирович, хорош ворчать, мы тебя предупреждали, что это не Прага и даже не Кавказ.
Все вдруг замолчали, так как Влад надавил на газ и теперь несся по дороге с неприличной скоростью, выжимая из машины все лошадиные силы.
– Влад, кажется, у тебя тормоза не работают, – Даже безбашенный Макс стал искать ручку, чтобы за нее схватиться. С четвертого нажатия тормоза проявились, произошло это уже после того, как накренившаяся машина со всей скорости влетела в затяжной поворот. Только чудо удержало УАЗик на дороге.
– Стой! – Филя заорал, увидев, как что-то выпало по дороге, – мы чемодан потеряли на повороте, едрен-батон, лучше бы лошадей дождались.
Филя нервно заерзал, из-за всех стрессов он очень хотел в туалет, но вылезать из машины, чтобы провалиться в грязь-он не желал. Дорога напоминала зебру. Выщербленные бетонные участки чередовались с полным бездорожьем, где грунт размыло дождями, заставляя машину каждый раз опасно пробуксовывать и увязать в глубокой колее. И сейчас их УАЗик находился именно в такой раздолбанной зоне дороги, где, выйдя, можно было утонуть в грязи по самое колено. Влад остановил машину и молча побрел разыскивать потерянный на повороте багаж. Его высокие резиновые сапоги не боялись ни грязи, ни луж с водой. Подобрав на обочине чемодан, он как ни в чем не бывало вернулся назад и закрепив его на крыше, сел в машину. Вся компания облегченно вздохнула. Но сразу тронуться Влад не смог, машина не заводилась.
– Влад, мы не спешим никуда, можешь и не гнать так, мы будем любоваться пейзажем за окном.
– Да без проблем, для вас же старался, сами сказали, что времени у вас нет.
– Это в фигуральном смысле.
– В каком, каком?
Макс не выдержал и гаркнул на всю машину.
– Поехали уже, в туалет все хотят, сколько можно с зажиганием возиться. У нас перелеты были тяжелые, с утра на ногах, некоторые скоро свалятся совсем. Филя, а ты заткнись, заканчивай демагогию развозить и отвлекать водителя, – Молия с благодарностью посмотрела на Макса, она сама уже еле терпела и хотела просто вытянуться на кровати в горизонтальном положении. Наконец машина завелась, но тут же закашляла и несколько раз дернувшись, стала как вкопанная.
– Все, приехали, это конечная остановка, – Влад не терял оптимистического настроя даже при самом плохом раскладе. Его непотопляемый оптимизм был просто уникальным явлением природы, очевидно взращённый местной колоритной природой.
– Как это приехали, мы еще не тронулись? –Лица гостей вытянулись.
– Да вот так, бензин закончился. Кто же знал, что у вас столько багажа будет? Нагрузка лишняя, перевес, да и ты Макс- один весишь как двое пассажиров. Я на такое не подписывался. У нас здесь бензин на вес золота, лишнего нет. Так что все выходим и идем пешком, а вещи я потом привезу. После того, как заплатите аванс. Здесь недалеко уже, -Влад предусмотрительно выскочил из машины и отошел от гостей на несколько безопасных метров. Захотят побить- пусть еще догонят в своих кроссовках. Белая кожа его лица стала красной под цвет рыжих волос. Только это предательская пигментация выдавала его внутренне волнение.
– Молька, сделай что-нибудь, но не убивать же этого придурка.
– Ничего я не сделаю, сами разбирайтесь, мужики вы или кто?
– Филин, поднимай свой профессорский зад, придется пешком ползти. Моля, я сейчас выйду и перенесу тебя на обочину, там вроде грязи поменьше.
– А меня, Максик, а меня перенеси, ну что тебе стоит? Я же утону в этой трясине, ну зачем двоим обувь убивать?
– Филя, я всегда подозревал, что в тебе еврейская кровь течет, а сейчас убедился. Нет уж, сам иди, это ты организовывал долбанный трансфер, не мог автобус заказать, неужели мало мы в походы ходили? Или в средствах тебя кто-нибудь ограничивал?
Филя надулся-балбесы, вам же деньги экономил, чтобы потом с транспортных заработать лишнюю копеечку. Но озвучивать свои мотивы он не стал, так как Макс ему уже давно грозился на лбу тату сделать с надписью, что скупой платит дважды. Зачем перед быком красной тряпкой махать, он потом после похода победоносно разделит все сэкономленные деньги и вот тогда все увидят, кто был прав. Да они его еще целовать будут. Вздохнув, профессор расстроенно открыл дверцу машины и точно приговоренный шагнул в грязь, не изучив местность и не выбирав место, куда поставить ногу. За такую беспечность он сразу же и поплатился, провалившись в жижу и увязнув в ней по самое колено.
– Аааа, я тону, болото, меня засасывает. Спасите же кто-нибудь! Моля, Макс, я застрял, Аааа!
На крик пришел Макс и подставив свою спину, вытащил орущего профессора из воображаемого болота на спасительную кочку, которая на самом деле была просто обочиной. Каждый поход он наблюдал эти истерики высокоинтеллектуального ученого деятеля, не приспособленного к тяжелым реалиям походной жизни. Из раза в раз Филя с завидной регулярностью попадал в самый эпицентр неприятностей. Он падал в овраги, соскальзывал со стен замков, его сдувало в море с лодки, но несмотря ни на что, он обожал приключения и свой познавательный голод мог удовлетворить только в экспедициях, обнаружив очередной артефакт. Это была болезнь, которую вылечить уже было нельзя. Поэтому у Фили не было семьи. Ни одна женщина не выдержала бы круглосуточно слушать дома лекции об истории древнего Рима, или о захоронениях древних воинов и их жен. Женщины сначала восхищались познаниями профессора, потом умилялись, потом слушали равнодушно, ну а последняя стадия называлась «Чтоб ты заткнулся и никогда рот не раскрывал», это стадия сопровождалась сбором вещей и побегом из квартиры любовника-историка. Причем Филя искренне не понимал, что же он не так сделал. В кино водил, цветы дарил, по выходным картошку жарил- просто идеальны муж. Ни одного грубого слова, полная идиллия в отношениях. И так продолжалось много лет. Круговорот филиных женщин не прерывался ни на один месяц, все студентки были влюблены в своего заведующего кафедрой и мечтали о его расположении.
– Идите за мной, тут не много осталось, километр с хвостиком. А по пути я вам могу экскурсию провести, – Влад не только водителем мог быть, он еще и гидом подрабатывал летом.
– А давайте помолчим, завтра Влад ты нам все расскажешь и покажешь, – Макс за себя не переживал, но его друзья еле плелись по грязной ухабистой дороге. Профессор чавкал мокрыми кроссовками, а Моля то и дело спотыкалась о неровности. Макс знал, что значит километр с хвостиком у местных, хвост мог растянуться еще на несколько километров. Так и получилось. Уже в темноте еле живые они дошли до странного покосившегося строения, которое Влад гордо называл гостевым домом. Но сил спорить с ним уже не было. Зайдя в деревянный сруб все рухнули на скамейки. Хорошо протопленный дом оказался не таким уж и страшным внутри. Влад действительно навел порядок и как мог создал уют в большой комнате с низкими потолками. На стол он поставил медный самовар, который нашел на чердаке и отчистил до блеска, полки украсил глиняными чашками, плошками и кувшинами -городские туристы любят прикоснуться к предметам народного промысла. На окна он повесил занавески в крупный горошек, а на пол раскатал старые бабушкины половики, которые он заранее вытряхнул и почистил. На печи грелась кастрюля с супом, который мама Влада сварила еще днем, а на столе стоял свежевыпеченный хлеб, который принесла недавно бабушка Влада. Вся семья принимала участие в его бизнесе. На самом деле это был первый самостоятельный бизнес-проект молодого парня и все шаги семьи, он как молодой менеджер, расписал заранее, дав подробные указания всем родственникам. Кто же знал, что бензина до дома не хватит? Как говорится первый блин обязан быть комом.
– А здесь ничего, жить можно, – Макс первый оценил уютный теплый домик, ничего лучшего он и не ожидал от профессора-скряги, который сидел и чистил свои кроссовки над тазиком с водой. Он уже выучил все повадки Фили и знал, что гостиница, даже самая убогая им не светила на острове.
– Конечно ничего, трехразовое питание, экологически чистый дом, машина с водителем под боком, баня-парная с вениками и выходом к озеру, что еще нужно? И заметьте комната у каждого отдельная, – После того как Филя смог опустошить свой мочевой пузырь, он уже был всем доволен.
– Ага, только у Макса в комнате окон нет, это как? И кроме кровати там ничего не помещается, -Моля обследовала весь дом и начала придираться.
– Ну и что, это спальня, она чтобы спать, – Филя тоже умел огрызаться.
– Вот бы себе и взял себе такую спальню, у тебя в комнате целых два окна.
– Не могу я- координатор, на мне все держится. Мне свежий воздух нужен и вообще, я должен следить за сменой дня и ночи. А ты, Моля маленькая, вот и иди в самую маленькую комнатку, все почестному.
– Слушайте, что вы завелись, да мне пофиг, где спать, это лучше, чем на земле в палатке с комарами. Что забыли уже курганы? –Макс был неприхотливый и не понимал спора из-за ерунды. Но в душе ему приятно было, что Моля за него переживает и заботиться о нем, а не о Фильке.
– Да правда, Моль, и что мы ругаемся, это все усталость. Отоспимся и сразу добрыми, и приветливыми станем.
– Ага, Филя, я надеюсь мне замок вешать не нужно на дверь в спальню?
– А что я, ты вон на Макса посмотри, он на твоем свитере в обтяжку уже дырку просверлил в области груди. Кажется, грудь еще больше у тебя стала. Моля, а ты тоже хороша, зачем такой тесный свитер напялила, не могла в поход на два размера больше взять одежду. А лифчик? Ну кто такой лифчик носит в экспедициях, у тебя же груди стоят как ненормальные и соски просвечиваются.
Макс прекратил резать хлеб и уставился на девушку, а потом на языкатого профессора. Он честно старался не пялиться на Молю, но после слов Фили его взгляд просто прирос к соблазнительной женской фигуре.
– Знаешь, Филя, я теперь понимаю, почему тебя на твоей кафедре прозвали мартовским котом, да потому что ты бабник, каких поискать. И язык у тебя без костей. Только и можешь, что чужие лифчики разглядывать. Не одна нормальная девушка за тебя замуж не пойдет, ты как пчела, только нектар учуешь и языком дорогу прокладывать начинаешь. Только я не цветок и на меня и Макса свои сексуальные проблемы не перекладывай. Не порть здоровую атмосферу в нашем слаженном коллективе. И так тошно, без твоих наблюдений. Или мне другой дом поискать?
– Во-первых у пчел хоботки, а не языки, а во-вторых- Макс рот закрой, все равно тебе нечего сказать в оправдание, лучше хлеб режь. Так вот, во- вторых, я просто наблюдательный и здоровая критика еще не кому не навредила. Это для твоей же пользы.
– Вот и я говорю, хоботок свой при себе держи, а то как наколдую, так и отвалится совсем.
– А я и не претендую на твое внимание, у меня иммунитет на твои прелести, спасибо доброй бабулечке твоей, светлая ей память. Какая старушка хорошая была. Отворот мне сделала. А вот про сидящих рядом и не знаю, что сказать. Уж больно тихо себя ведет Максик в последнее время, замышляет что-то. Но ты, Моля не переживай, я глаз не сомкну, в обиду тебя не дам.
– Ладно уж, не смыкающий глаза, одна к тебе просьба- только не храпи, я тебя умоляю.
– Супчик какой ароматный, а хлебушек- домашний, во рту тает. Поедим и спать. Завтра у нас банька, налаживание полезных контактов с местными, а потом знакомство с монахами из Свято-Вознесенского скита. Ух, как интересно.
– Филя, а ты очередность не перепутал? Сначала -дело, а потом -отдых.
– Завтра разберемся, что к чему. Сейчас спать. Целый день в дороге, все аж трясется внутри.
Макс усмехнулся. Слабаки, как он с ними соглашается каждый раз идти в походы? Он даже историю никогда не любил в школе, всегда прогуливал. Камни, они и есть камни, как не крути. Зачем он с ними который год ходит в экспедиции? Понятно, что одних их пускать нельзя. Такие путешественники –интеллектуалы пропадут без него в первом же самостоятельном походе. И Фильку жалко, кукарекает целый день, перья распускает, а ведь кроме знаний ничем больше не может похвастать, руки просто из одного места выросли, да и ноги тоже. Одна голова ценность имеет. А Молька? Ведьма-переросток, дожила до двадцати шести лет, а про жизнь ничего не знает. Разобьет ей мажор сердце так, что не склеить потом. А ведь могла бы всеми мужиками вокруг крутить, и выгоду получать. Так нет, бедная, но гордая, честь свою продавать не умеет, как и выгоду не видит ни в чем. Самому Максу деньги были уже не нужны. Припрятанная сумма у него имелась на то время, когда он захочет семью завести и остепениться. Денег он заработал не мало, хватит безбедно жить ему и его семье до конца жизни. Но вот друзья его просто поражали своим стремлением к изучению истории, причем часто бескорыстным. Поэтому он тянулся к ним, как мотылек на заветный огонек. Моля и профессор были абсолютно честными, принципиальными и не циничными людьми, но за исключением случаев, когда Фильку приступ жадности поглощал. Ни один артефакт они не оставили себе, даже на память. А могли бы уже миллионерами стать. Этого Макс не понимал, поэтому уважал своих друзей и гордился ими, но тихо, в душе, никогда не признаваясь им в своих чувствах. Он вообще был скуп на эмоции. Пройдя несколько военных кампаний, он очерствел и научился не реагировать на душевные переживания, как свои, так и чужие. Его слабым местом была Моля. Свои чувства к ней он до конца не понимал. С одной стороны, он хотел ее как женщину, но ему этого было мало. Он хотел, чтобы она смотрела на него влюбленными глазами, как на свой мажора, будь он неладен. И если бы не Филя, со своим длинным языком, Моля никогда бы не узнала и его любви к ней. А может это и к лучшему, после признания даже жить легче стало. Но ничего не изменилось и выхода не было из этого тупиковой для Макса ситуации. А сейчас стало вдвойне тяжелее, потому что приходилось каждую минуту контролировать свои чувства, не давая им выйти на поверхность.
– Встаем, все встаем, какое это счастье –выспаться хорошо, – Филя всегда делился и хорошим настроением с окружающими, впрочем, как и плохим.
– Молечка, ты как там, все в порядке? Моля, ты чего молчишь? А? – Взволнованный профессор залетел в комнату девушки и замер- кровать была пуста.
– Ах ты гад ползучий, все-таки совратил нашу Мольку, ну зачем она тебе, идиот ты недоделанный, пень двухметровый.
Влетев в соседнюю темную комнату, Филя споткнулся об кровать и рухнул прямо на спящего Макса, который на полном автомате схватил профессора за горло и пригвоздил к кровати огромной рукой. Задыхаясь, Филька заорал на весь дом.
– Ребята, вы что делаете? –на крик из ванной выбежала взволнованная Моля. Она включила свет в маленькой комнатке без окон и тут же обомлела о неожиданности.
– С ума сошли что ли? Филька, тебе что Макс нравится? Вы что творите? – Глаза у девушки поползли на лоб, когда она увидела профессора, неподвижно лежащего под огромной рукой Макса.
– Отпусти придурок, – Филя не говорил, он пищал. Рука Макса выбила из его легких весь воздух. -Макс проснись, идиооот!
Макс открыл один глаз и увидел у себя под рукой шипящего Фильку, потом открыл другой- и увидел перекошенное от удивления лицо Моли и его сон сразу прошел.
– Ах ты гаденыш ученый, ты что у меня в кровати делаешь? – Макс подпрыгнул и отшвырнул от себя профессора, точно тот был заразным.
– Чудила, я споткнулся в темноте об твою кровать, тесно здесь, как тут спать можно?
– Филька не крути, или я сейчас тебе яйца оторву вместе с причиндалом, что ты делал в моей кровати и в моей комнате? Ты что-педик?
– Макс, ты в своем уме, Моля, ну скажи ему, ты же сама меня вчера котом мартовским обзывала и говорила, как я женщин люблю, ну помнишь, хоботок, нектар?
– Вот мне тоже, Феликс Владимирович непонятно ваше географическое расположение в нашем доме, может вы комнату попутали или с ориентацией у вас проблемы?
– Да не попутал, я увидел, что тебя нет в комнате и решил Макса за одно место подвесить, потому что подумал, что он тебя…
Не успел Филя озвучить все свои опасения, как полетел плавно точно горный орел из комнаты Макса в большую гостиную.
– Это, чтобы ты много не думал, профессор хренов. Все горе от ума, знаешь такое выражение крылатое, может тату на лбу тебе сделать такое?
Макс моментально закрыл дверь перед носом Моли, выставив ее за дверь своей комнаты, так как не хотел, чтобы она разглядывала его трусы, которые при виде тонкой маечки девушки вдруг затопорщились. Не дай бог подумает, что от Фильки он возбудился. Вот как с таким недоумком еще неделю можно было жить в одном доме?
Макс укрылся одеялом с головой, приводя в порядок свою нервную систему и свои органы. Филя встал с пола и как ни в чем не бывало пошел завтракать. Разговаривать в ближайшее время он ни с кем не хотел. Его гордость была задета, как и его вера в благородные поступки, совершаемые ради неблагодарных женщин. Моля вернулась в ванную, ей тоже не хотелось общаться с друзьями, в адекватности которых она начала уже сомневаться.
Через час вся команда, сделав вид, что утром ничего не произошло, собралась перед домом. Для отвода глаз нужно было сделать обзорную экскурсию по острову и заодно разобраться с расположением на местности всех монастырей. Большинство жителей еще месяц назад отправились на материк. Пережидая зиму в городе, они искали сезонную работу, чтобы потом с началом весенней навигации вернуться назад. Льды исчезали в мае месяце и только тогда можно было спокойно доплыть до Соловков. Из постоянных круглогодичных на острове находилось всего человек триста жителей, в том числе и монахи, которые не покидали свои монастыри, приспособившись к жизни в суровом северном климате. Они знали, что в непогоду к ним не долетит даже самолёт и рассчитать они могли только на себя. Слабые духом здесь не задерживались на долго. Соловецкие острова славились своими ветрами, которые дули, не переставая большую часть года и только в лесных чащах можно было укрыться от пронизывающего насквозь северного Борея. Утром пришел Влад с виноватым лицом и принес закутанную в одеяло кастрюлю с пшеничной кашей и вареные яйца. Сегодня на кухне дежурила бабушка, поэтому за качество еды можно было не волноваться.
– Ну что? Как спалось? Вот ваши чемоданы, все в целости и сохранности. В машину бензин залил, можем ехать. Начнем с монастыря? Он рядом, в поселке. Мы можем и пешком дойти, а потом пересесть в машину и посмотреть все остальное.
– Нет уж, Влад, мы вчера находились, ты наши деньги не считай и на бензине не экономь. Вот твой аванс, – Филя и сам умел экономить, поэтому прекрасно понимал тактику Влада, как говорится жук жука видит издалека.
– Ха, а почему у вас девушка в очках солнцезащитных? Я еще вчера хотел спросить, чего она вырядилась так на ночь гладя, только постеснялся. Мода что ли такая? Тучи вон какие, то ли дождь, то ли град намечается.
– Нравится ей, купила очки и поносить не успела летом, ты за дорогой следи, а то опять на повороте летать будем. И на будущее, девушкам неприличные вопросы не задают.
– А что тут неприличного? Я же не спросил сколько ей лет, есть ли у нее любовники, или хочет ли она со мной вечером в баньку сходить?
Моля аж подпрыгнула от возмущения. Влад был моложе ее лет на пять, а может и больше.
– Я что говорила, даже очки не помогают, вот, начинается. Заезды через все входы и центральный, и черный, а я ведь даже не из его лиги.
– Это че, опять фигирально?
– Да, фигурально. Влад, если ты будешь столько болтать не по делу, твой туристический бизнес прогорит. И девушку нашу, Молией зовут, и она старше тебя, так что имей уважение, – Филя умел наступать на больные мозоли, это было его любимой темой. Влад тут же замолк, вспоминая, какую он экскурсию приготовил для историков на сегодняшний день. И чего он, правда, как курица раскудахтался, про каких-то любовников стал чушь нести? Он то и имени девушки не запомнил и лица ее не разглядел, а приставать начал. А сегодня еще бабушку учил корпоративную культуру на фирме соблюдать и не материться в его присутствии. За собой нужно следить.
Подъехав к Соловецкому монастырю, Филя потер руки, это была его стихия, его любимая территория.
– Так, так, постройка 16 века, хорошо сохранилась. А какие стены толстые, впечатляют, м-да. Реставрирована большая часть помещений, но работы еще много. А основан монастырь был в 15 веке, если мне память не изменяет. Здесь поселились монахи –Савватий, Зосим и Герман. Не сладко им на острове пришлось, настоящие мученики. Их давно канонизировали и предали лику святых. Молечка, помнишь тебе попадались копии трудов игумена Досифея?
– Да, написаны просто, без излишеств, но я там спотыкалась на северорусских словах, с трудом перевод нашла. Досифей использовал старые местные наречия, пришлось с краеведческим музеем в Архангельске связываться. Он сделал подробное описание жизни монахов.
– Что же мы видим, господа? Новгородская ориентация в архитектуре, но с беломорским акцентом. Трапезная, совмещенная с церковью, выделяется чистотой линий, торжественной сдержанностью, но вместе с тем чувствуется и творческая самостоятельность зодчих. Моля, а ты заметила, что наружные стены выложены с уклоном? Это характерная черта местных построек.
Ну что же, друзья, пройдёмте к соборной паперти.
– Куда, куда? – Влад не совсем понимал, о чем идет речь, но он явно чувствовал своей коммерческой интуицией, что профессор забирает у него хлеб.
– Ко входу в храм, Влад, проходи уже, – даже Макс за долгое время общения с Филей научился переводить на русский язык исторические диалекты.
– Нет уж, подождите, это я вам должен был проводить экскурсию, мы же договаривались! Я здесь все закоулки знаю.
– Ну хорошо, Влад, отведи нас тогда на самую высокую точку, хотим полюбоваться на окрестности.
– Вот так бы и сразу сказали, это Никольская башня, там из бойниц всю бухту видно и Святое озеро, ну короче, это, полный обзор. Пошли.
– Веди, это то, что нам нужно.
Влад любил монастырь, с детства он бегал здесь среди каменных арочных коридоров. Заглядывая монахам в кельи, он всегда удивлялся аскетичному укладу их повседневной жизни. Как можно было жить без телевизора и компьютера, не имея даже мебели нормальной? Парень до сих пор не понимал этого. Монахи лишь улыбались мальчику, разводя руками.
– Да, красота необыкновенная, глаза радуются, душа поет.
– Это потому, что сегодня ветер стих и нас не сдувает с башни. Вам просто повезло.
– Влад, а где находится Свято-Вознесенский скит? Нам бы туда еще попасть.
– От поселка километров одиннадцать будет, от вашего гостевого дома меньше, дорога на Секирову гору как раз мимо вашего дома и проходит. Скит на горе стоит, там везде указатели для туристов есть, не заблудитесь. Кстати, я видел, что монах Илларион за хлебом пришел, могу вас познакомить. В свято-Вознесенском скиту три монаха живут, Илларион один из них. Хороший мужик, умный.
– Мы согласны, Влад, пойдем знакомиться. А почему в поселке так много деревянных бараков?
– Так это со времен «СЛОНА» остались, здесь хороших домов немного, используем, что есть.
– «СЛОН» – это Соловецкий лагерь особого назначения? Там заключенные жили до войны? – Моля подала голос, как-то не верилось, что остров, богатый природными красотами и духовной жизнью монастырей мог принять и разместить на своих землях чудовищную систему тюрем и лагерей. Земля была пропитана могилами тысячей умерших узников. Да только это не земля виновата, а люди.
– Да, кто здесь только не похоронен, и дворяне, и ученые, и священнослужители, для тюремных камер-все равны. Здесь сроки отбывали все подряд, и рецидивисты в том числе, правда их отдельно от политических держали.
Выйдя в монастырский внутренний двор, Влад заметил фигуру удаляющегося монаха.
– Отец Илларион, подождите, доброго здравия, вам.
– И тебе, Влад, привет, что туристов развлекаешь? Где ты их откапал в такую непогоду? Месяц уже никто не прилетал.
– Да историки, ну как всегда, помешанные, диссертации всякие там пишут, вот просятся ваш скит посетить, – Влад наклонился ближе к монаху и доверительно добавил- деньги хорошие платят, только выбивать все нужно, жадные.
– Ну понятно, у меня техника совсем стала, трактор нужно чинить весной, пойдем познакомишь, заодно и подкинешь меня до монастыря, а то назад опять пешком придется идти, а я братьям продукты купил и лекарства, разболелись совсем. Старые уже.
– Ага, вы, отец Илларион, из них самый молодой, без вас бы совсем туго им пришлось. Все на вас держится.
– Да ничего, с Божьей помощью зиму переживем, а там народ приедет, подсобит.
Отец Илларион подошел к приезжим и стал с любопытством их разглядывать. Каждый новый человек на острове привлекал его внимание, внося разнообразие в монотонную рутину повседневных забот. Острый взгляд монаха прошелся по накаченному атлетическому телу Макса, задержался на каменном выражении его лица, затем переместился на щуплого, но шустрого Феликса, который продолжал читать друзьям лекцию по истории монастыря, не обращая внимание на монаха. Друзьям иногда казалось, что Филя заряжается энергией от вечного двигателя, не дающего ему закрыть рот ни на минуту, особенно когда разговор заходил об истории. Начинающая лысеть голова профессора крутилась во все стороны, в то время как руки жили отдельной жизнью. Когда слов не хватало, а эмоции захлестывали, Филя начинал яростно жестикулировать. И наконец, монах перевел свой внимательный взгляд девушку, которая стояла чуть дальше остальных, прислонившись руками к старым, покрытым мхом монастырским стенам. Подойдя ближе, отец Илларион удивленно охнул, но вслух не стал ничего говорить, он лишь как-то странно покосился на Молию. Девушка тут же уловила его внимательный взгляд и потупилась. Она подошла к остальным, смотря через очки на землю и надвинув на самый лоб бейсболку. У ведьмы сердце ушло в пятки. Не хватало еще на монаха воздействовать своими чарами, не видать тогда книги, сразу выгонят с острова.
– Это- отец Илларион, а это наши гости из Москвы, историки, – не успел Влад войти в роль гида, как проворный Феликс отодвинул молодого человека назад и сам начал представляться.
– Феликс Владимирович Злотоусов, заведующий кафедры истории и философии, профессор, а это- Макс, мой ученик, аспирант и Молия, тоже моя студентка, большая умница, знает латынь, старорусский и старославянский. Вот, прилетели к вам на остров, чтобы познакомиться с древней литературой, в оригинале хочется книги почитать церковные, труды разные полистать. Мои друзья диссертации пишут, а Моля даже изучала труды игумена Досифея, оригиналы в руках держала, она у нас умница, редкий специалист по древним письменам.
Монах с удивлением посмотрел на девушку.
– Меня зовут отец Илларион. Я рад с вами познакомиться, но даже не знаю, чем вам помочь. Вам лучше обратиться к игумену Михаилу. Здесь в монастыре библиотека хорошая, он вам все покажет и расскажет. У нас в скифе книг старинных немного, библиотека скромная, с монастырской не сравнится, лучшие экземпляры здесь хранятся в хранилище.
– Это да, но мои аспиранты пока только собирают материал, не могут с темой определиться и хотят именно с вашего скита начать. Если бы вы нам доступ дали к вашей библиотеке и к вашим подвалам – мы бы были очень благодарны, – профессор подмигнул монаху, – Мои подопечные люди, не бедные и очень увлеченные наукой, они уж вас отблагодарят, даже не сомневайтесь, да Макс? – Филя пихнул в бок друга, чтобы тот хоть слово выдавил из себя, а то монах подумает еще, что бездарей немых привез. Как-то подозрительно отец Илларион на Мольку косился, неужели попал под ее чары?
– Да не вопрос, мы заплатим, сколько надо, ну очень хочется историю руками потрогать, не все же на кафедре сидеть да штаны протирать? Я вот, например, очень люблю по монастырям ездить, подвалы там всякие посещать, хобби у меня такое, когда наукой не занимаюсь. А Молька наша пыль обожает нюхать вековую, по запаху возраст книги может определить, представляете?
– Редкое качество, для историка я думаю, и очень важное, -отец Илларион стоял в замешательстве, он еще не видел ученого с таким квадратным подбородком и бицепсами, которые по объёму были больше, чем его и братьев монахов вместе взятых, хотя они всю жизнь занимались физическим трудом, а аспирант-историк должен был сидеть и писать свои труды за столом и тяжелее ручки ничего не поднимать. Макс перехватил напряженный-изучающий взгляд монаха.
– Я ещё и спортсмен, боксом увлекаюсь и многоборьем. Вот рвусь на части, то тут, то там. Но деньги у нас есть, не переживайте.
– Отец Илларион, может вам помощь по хозяйству нужна, мы пока с Молей книги почитаем, Макс может вам дрова наколоть или тяжести поносить, вам же нужны помощники? -Макс как бы невзначай наступил на ногу профессора, перекрыв поток его разглагольствований.
– Да! Помощники мне очень нужны, братья мои заболели, я один совсем умаялся. Может сразу поедете со мной, дел невпроворот.
– Кончено, конечно, а что время терять? Решено! Влад, берем у тебя машину в аренду на неделю, ты свободен.
– То есть как свободен? А экскурсии, я еще много чего знаю, могу всю неделю вас возить по новым местам. У меня все продумано. План есть.
– Влад, ну мы же тебе объясняли, что мы не туристы-бездельники, нам работать нужно.
– Ну а баня? Эту услуга невозвратная, вчера договорились.
– Баню на вечер перенесем и не забудь про трехразовое питание. И уборка в номерах, то есть в комнатах.
Влад оттаял, ничего, он еще что-нибудь придумает. Никуда историки не денутся, он сейчас на острове монополист. Туризмом никто больше не занимается, все конкуренты в город уехали.
За руль УАЗика сел, конечно, Макс, он не мог больше никому доверить машину и свою жизнь. Моля водить не умела, а профессор спокойно мог перепутать педаль тормоза и газа. Поэтому вариантов больше не было. Ну монаха он в расчет не брал. Тот подозрительно за ним наблюдал и Макс чувствуя настороженность, тоже не испытывал симпатии к мужчине в черной рясе, не зная, что от того ожидать. Он не мало повидал за свою жизнь волков в овечьей шкуре и никому не доверял.
– Ладно, последние инструкции: Макс, ты, это, жми тормоз посильней, бак с бензином полный, ну и так не волнуйтесь, эта машина еще вас переживет, -дав ценные указания, Влад пошел пешком к дому матери, нужно было обсудить с ней меню на завтра. Контроль в бизнесе – это залог успеха.
Пока ехали в машине все молчали, как-то неловко было начинать разговор с отцом Илларионом. Молия прятала глаза в солнцезащитных очках, и смотрела в окно. Макс следил за дорогой, а продуманный Филя уже прикидывал в уме план, как бы им побыстрее попасть в подвалы монастыря, где им в общем- то делать было нечего, как ученым, собирающим материал. Поэтому нужна была веская причина. Монах с любопытством разглядывал всю троицу, но тоже не произносил не слова. Филя знал, что судьбу отшельника люди выбирают по разным жизненным обстоятельствам и не всегда дорога к Богу усеяна цветами. Мирские профессии у монахов могли быть самые разные, а вот горе и жизненные неурядицы, ведущие к отшельничеству и тяжелой жизни, обычно были схожими. Чем же монах Илларион занимался в миру? У профессора чесался язык, так ему хотелось узнать правду, но он понимал, что монах не расколется в первый день знакомства, время нужно, чтобы расположить человека к откровенности. Профессор еще раз зыкнул на монаха, но успокоиться так и не смог. Отец Илларион внимательно наблюдал за гостями, точно расчленял их на органы, а потом опять все вместе соединял, и удивлялся сам себе. Монах не понимал, что эту троицу могло связывать вместе, но это точно была не наука. Не в одной черте сурового и жесткого лица Макса нельзя было разглядеть даже зачатки высокоинтеллектуальной личности, стремящейся к познанию мироустройства, а Моля сейчас для окружающих ассоциировалась больше с жарким сексом и постелью, чем с наукой и мертвыми языками, и дело было не только в ее внешности, но и в ее проснувшихся чарах, которые заставляли окружающих мужчин вырабатывать эндорфины. Влияние женской сексуальной энергии чувствовалась даже через непроницаемые солнцезащитные очки.
– Ну вот и приехали, на машине совсем недалеко.
– Что-то я ничего не вижу, а где скит? Где церковь?
– Так на Секирную гору нужно подняться, вот и ступеньки- монах взял все свои вещи и легкой походкой пошел подниматься по крутой лестнице.
– Отец Илларион, простите за любопытство, но нет ли более легкой дороги к монастырю, чтобы, например, на машине подняться?
– Есть, конечно, за поворотом, но сейчас не советую даже пробовать. Она уже заледенела после дождя и ночных заморозков и представляет собой каток. Уж больно крутой подъем, монахи не для туристов ее строили, а для личных целей. Если хотите ноги поломать, можете по ней подниматься. Ну а машина там никак не пройдет, скатится, – Монаху было очень интересно посмотреть, что победит у заезжих гостей- любовь к истории или лень. Даже летом не все туристы желали подниматься на вершину горы, где стоял скит, а что говорить сейчас, когда крутые деревянные ступени покрылись тонкой наледью и одно неосторожное движение, грозило неприятным падением и травмой.
– Моля, да ты посмотри, эти же ступени в небо уходят. Им конца и края нет. Сколько мы будем подниматься, может по дороге пойдем? Макс, ну что ты молчишь, я умру при подъёме, а для моего спуска будете вертолёт вызывать. Ну по дороге же легче идти.
–Филя, ты преувеличиваешь, гора не высокая, мы же смотрели карту, это просто обман зрения.
– Ну неужели вы не видите, какие ступени крутые? По ним не подниматься, а карабкаться нужно, это же просто пытка для моих коленей. Вы как хотите, а я пойду по дороге. Там все туристы поднимаются, я читал в путеводителе. А это лестница называется лестницей мучеников, только грешники по ней ходят, чтобы им отпущение грехов было. Я не мученик и не грешник!
– Да, но это летом все по дороге ходят, а зимой это опасно, здесь хоть поручни есть, и Макс будет сзади идти и ловить нас, в случае чего, -Моля рассуждало логически.
– Филя, не дури, сказал монах идти за ним, значит пойдем, ему деньги нужны и помощь, не будет он нас калечить напрасно и издеваться. Смотри, его уже и след простыл, ты зря паникуешь. Ступеньки как ступеньки, только деревянные, -Макс подтолкнул профессора к подъёму. Но тот уперся, как осел, который желал делать все по-своему.
–Я высоты боюсь, вы же знаете, обернусь, голова закружится. Нет! Я уж лучше по дороге пойду, спокойно, без приключений, чтобы земля была под ногами. Встретимся наверху.
–Филька, я спасать тебя не пойду, упрямый ты осел. Моля, ты вперед, я тебя страхую.
Группа любителей истории разделилась. Профессор пошел по дороге искать поворот на гору, а Моля с Максом стали подниматься по ступенькам вверх. Машину бросили на обочине.
– Разобьется, можно и в воду не смотреть, все, как всегда, – Макс уже давно смирился с дурной головой профессора, из-за которой рукам и ногам покоя не было.