Я закуталась в одеяло и тону в синеве полицейских мигалок. Такого не должно происходить в реальной жизни. Я угодила в эпизод «Высеченного в кости» и там застряла. Я ни в чем не виновата, просто напоролась на ужас во плоти. Ясное дело, о годах психиатрической помощи, которые мне теперь понадобятся, не напишут даже в сносках, сладкоголосые ведущие шоу безбожно переврут мое имя. Зато я сама никогда в жизни не забуду эту картину – жертву жестокого убийства.
Если только это не чрезвычайно правдоподобный ночной кошмар.
Но нет, вряд ли в кошмарах судмедэксперты стали бы вывозить из дома на тележке тяжелый черный мешок. Мы с Джудом наблюдаем с широко разинутыми ртами за всеми событиями прямо с места преступления. Как мы ни стараемся сосредоточиться на словах полицейского, расположившегося напротив нас за кофейным столиком, каждому из нас приходится по три раза повторять свои показания, хотя в них ровным счетом ничего не меняется. Прилив адреналина, сопровождавший обнаружение убитого, постепенно проходит, и теперь меня все сильнее обуревает желание бежать куда глаза глядят.
– Это же убийство, да? – обращаюсь я главным образом к самой себе. – Не мог же он всадить самому себе пулю в лоб!
– Не мог, – соглашается полицейский сорока с небольшим лет по фамилии Райт, поразительно похожий на Джемми Фокса – настолько, что, впервые его увидев, я неприлично на него уставилась. – Такое почти невозможно.
– Получается, убийца сейчас где-то поблизости, – подхватывает Джуд. – Или убийцы. Может, прямо в соседнем доме.
Полицейский вздыхает.
– И такое не исключено. Нам придется попотеть. Почти все эти дома летом сдаются. Значит, в них живут неместные. Это может быть кто угодно откуда угодно. Гость гостя гостя… Сайты по аренде жилья вроде StayInn.com могут причинять головную боль. Только, чур, без обид.
– Какие еще обиды! – машинально отзываюсь я, провожая глазами мешок с телом, исчезающий в двери. Тут я вспоминаю, что лицо убитого показалось мне знакомым. – Вспомнила: это же Оскар, владелец дома! – Я хватаю свой телефон. – Его фотография есть на страничке…
Полицейский задерживает мою руку.
– Мы уже знаем, что это владелец дома. Нам отлично известно, что он жил здесь.
К нам подходит другой полицейский и громко откашливается. Райт проглатывает язык.
Как только осторожный полицейский покидает дом, мы с Джудом в унисон обращаемся к Райту:
– Что вы хотите этим сказать? Что значит «нам отлично известно, что он здесь жил»?
Райт озирается, вздыхает, делает вид, что чиркает в блокноте.
– С вами должен был связаться кто-то с сайта. Мы долго с ними препирались в связи со всей создавшейся ситуацией. Они не должны были вас сюда пускать.
– Погодите, вот с этого места поподробнее… – Джуд проводит ладонью по лицу, собираясь с мыслями. – О какой ситуации речь?
– Нас вызвали сюда несколько дней назад, вечером, жаловались на нарушение тишины. – Полицейский почти шепчет, и нам приходится наклониться к нему, чтобы расслышать, так близко, что я даже могу сосчитать волоски в его бороденке. – Позвонил один из соседних арендаторов и сообщил о криках и о громком треске. – Он постукивает ручкой по колену, снова озирается. – Оказалось, что этот дом сняла компания девушек и что они увидели на втором этаже смотровые глазки́…
– Господи! – Я хлопаю себя ладонью по лбу. – Совсем забыла про эти глазки́…
– Немудрено, – говорит Джуд и гладит меня по спине, не сводя глаз с полицейского. – То есть мы не первые нашли это небольшое бонусное удобство?
Райт качает головой.
– Девица, увидевшая дырки, позвонила своему папаше, водителю-дальнобойщику, и тот примчался сюда рассерженный, что понятно, вот только он не стал обращаться в полицию, а велел своей дочери вызвать хозяина дома и успел здорово его взгреть, прежде чем мы нагрянули и разняли их. Девушки согласились не заявлять на владельца с тем условием, что им возместят моральный ущерб и не привлекут к ответственности папашу-дальнобойщика. Но полиция Барнстейбла поставила в известность сотрудников сайта StayInn.com, они должны были вас оповестить.
– Еще как должны были! – Мысленно я уже сочиняю суровую отповедь проштрафившейся службе, содержащую такие изысканные формулировки, как «эмоциональная травма», «юридическое содействие» и «банковский счет». – Они поймали Оскара за подглядыванием?
– Нет. – Райт медлит, а потом сообщает главное: – Но они нашли камеру на треноге.
Даже не глядя на брата, я знаю, что его гримаса отвращения идентична моей.
Мне противно от того, что в доме, где я намеревалась провести шесть дней, незаконно подглядывали за женщинами. Но это не мешает мне предложить объяснение всему дальнейшему.
– Полагаю, побои на лице Оскара – результат драки с взбешенным отцом. Но ведь убийца – не отец девушек? Оскар был еще жив при урегулировании той ситуации?
Райт пожимает плечами.
– По мнению моего заместителя, папаша не успокоился и вернулся завершить начатое. Чтобы домовладелец схлопотал по физиономии от одного подозреваемого, а потом погиб от руки другого? И все это в пределах одной недели? Нет, мы не верим в совпадения. В такие – нет.
– Так-то оно так, но только…
Что-то в этом сценарии кажется мне нескладным. В нем чувствуется какая-то нелепость. Пора мне прекратить попытки во всем наводить порядок, когда повсюду царствует хаос, но беда в том, что я не в состоянии оставлять загадки нерешенными. Правда, в моих головоломках обычно тысяч по пять элементов, а тут всего-то две дырки в плинтусе и одна – во лбу…
Пытливость натуры – единственное, что я унаследовала от родителей. От своей отваги они мне не передали ни капельки. Несколько раз они даже горевали об этом, гладя меня по руке и вымученно улыбаясь.
Она такая, наша маленькая школьная учительница… Главная ее забота – безопасность.
То ли дело Джуд: то занимается серфингом в Индонезии, то прыгает с парашютом в Монтане. Он трудится в реабилитационном центре для животных, обычно его питомцы – панды, но ему случается кормить даже львов! На одном разошедшемся по интернету видео он любезничает с одним таким котиком: они вместе валяются на траве, и мой брат со смехом треплет львиную гриву. Когда мне сбросили на почту это видео, я чуть не грохнулась в обморок. Естественно, никому не приходит в голову советоваться со старшей сестрой Джуда об этом его опасном занятии, но с тех пор я кое-как успокоилась – вроде бы.
В общем, смелости во мне кот наплакал. Этот отпуск – одно из самых авантюрных моих предприятий за долгое время. Кликая на сайте по клавише «забронировать», я от страха жевала угол диванной подушки. Но когда я вошла в проклятую постирочную и увидела беднягу Оскара, уставившегося в пустоту, внутри у меня что-то произошло.
Вернее, не произошло ровным счетом ничего. Мир не рухнул, несмотря на весь ужас обстоятельств. Я просто замерла, опустив глаза. Сейчас мне уже любопытно, что еще мне под силу. Могу ли я помочь. Проявить смелость, по примеру родителей и Джуда или героев «Высеченного в кости», храбро посещающих места преступлений в маленьких городках и задающих хитроумные вопросы. По плечу ли такое мне? Может, я смелее, чем всегда думала?
Может, да, может, нет, но кое в чем я сильна как никто: все так тщательно обдумываю, что подохнуть легче! Чем и занимаюсь в данный момент. Просеиваю факты через мелкое сито своей логики… и нахожу в сюжете прорехи. Вероятно, это не мое дело, вероятно, мне надо бы сосредоточиться на поиске другого места для ночлега, но я ничего не могу с собой поделать: чувствую личную ответственность, раз это я нашла тело Оскара. Более того, как ни безумно это звучит, мое помешательство на ответственности доходит до того, что я намерена изобличить убийцу и решить головоломку. Не уверена, что смогу с честью выйти из выпавшего мне испытания, пока крышка не ляжет плотно на предназначенное ей место.
– Мистер Райт…
В следующую секунду оконные стекла содрогаются от горестного вопля:
– Нет, только не мой брат! ОСКАР? ОСКАР!
Мы с Джудом выразительно смотрим друг на друга и дружно оглядываемся на дверь. За ней женщина падает на руки санитаров из фургона «Скорой помощи» и в надрывном крике отчаянно мотает головой. На плече у полицейского Райта хрипит рация.
– У нас тут сестра потерпевшего. Может кто-нибудь направить сюда социального работника?
– О нет!.. – У меня уже щиплет кончик носа, и я машинально хватаю Джуда за руку. – Бедняжка! Она потеряла брата. Представляешь, каково ей?
Полицейский реагирует на мои слова кряхтением.
– Она почувствует себя иначе, – говорит он, – когда узнает, чем он здесь занимался.
– Наверное, смутится, – соглашается Джуд. – Но все равно будет горевать. – Он утомленно откидывается на диванные подушки. Бедный мой братишка, так ему и не удалось подремать. Моя обязанность – найти для него безопасный ночлег.
– Да уж… – соглашаюсь я с ним и спрашиваю Райта: – Вы уверены, что именно Оскар занимался подглядыванием?
После этого я опять отвлекаюсь на безутешную женщину: она, спотыкаясь, входит в дом, заглядывает, держась за стену, в гостиную и как подкошенная падает на диван слева от нас. Я с трудом сдерживаю слезы, представляя себе ее горе. Если бы я лишилась брата, то весь мир для меня перевернулся бы с ног на голову.
– Сочувствую вашей ужасной потере, – обращаюсь я к ней. Она поворачивается ко мне – и я, сама того не желая, обращаю внимание на то, что она не пролила ни слезинки.
Что ж, каждый горюет по-своему. Взять хоть Аманду Нокс[1]… Никого не собираюсь осуждать, ограничусь совершенно нейтральным мысленным сравнением: ее щеки так сухи, что на них было бы вольготно кактусу.
– Не откажетесь назвать мне ваше имя, мэм? – обращается к ней полицейский.
– Лайза, Лайза Стенли. – Она косится на меня и на Джуда. – Вы кто?
– Я Тейлор Басси, это мой брат Джуд. Мы здесь остановились – то есть должны были остановиться… Приехали – и сразу нашли Оскара.
– Очень жаль, что мой покойный брат испортил вам отдых, – мрачно иронизирует она. Я уже открываю рот, чтобы заверить ее в том, что мои слова – вовсе не жалоба, но она спохватывается и морщится. – Ах, простите, просто я… Не хочу никого осуждать. Не могу поверить в случившееся! Говорят, его застрелили. Кто бы стал стрелять в моего брата? Он – сама доброта, у него нет ни одного врага…
Мы встречаем ее слова молчанием. Правда, Райт, похоже, прогуливал в полицейской академии уроки по покер-фейсу: того и гляди взорвется.
– В чем дело? – настораживается Лайза, выпрямляя спину.
Следует до крайности неприятный разговор: Райт ставит Лайзу в известность о стычке покойного с отцом арендаторши из-за дырок и камеры. Узнав подробности, Лайза с упрямым видом смотрит перед собой.
– Почему он не рассказал мне о побоях?
– Постеснялся, наверное, принимая во внимание обстоятельства. – Полицейский со вздохом дает нам свою визитку и встает. – Сообщите мне, если вспомните что-нибудь еще. Насчет места, где скоротать ночь: советую отель Double Tree в Хайаннисе. Там хороший бассейн.
– Благодарю. – Джуд забирает карточку и, дождавшись ухода Райта, встает. – Я позвоню в отель.
– Это необязательно, – торопливо вмешивается Лайза и в ответ на наши недоуменные взгляды вытаскивает из сумки внушительную связку ключей. – У моего брата в этом квартале еще три дома внаем. Я составляю для них график обслуживания, проверяю, все ли в порядке, перед прибытием новых арендаторов и все такое прочее. Сюда я опоздала, иначе сама его нашла бы… – Она горестно вздыхает. – Сам он был тот еще бизнесмен, ко всему относился спустя рукава. Самый обыкновенный человек. Разносил почту, прежде чем заняться недвижимостью. Бог благоволил этому лентяю, который все перепоручал мне. Поэтому… – Она качает головой. – Поэтому все это бессмыслица. Оскар никогда не стал бы подглядывать за людьми.
– Точно, бессмыслица! – поддакиваю я ей по наитию.
– Тейлор!.. – шипит на меня Джуд. – Попридержи коней.
– Это же ее брат, – шепчу я ему в ответ. – Я на ее месте тоже не оставила бы неперевернутым ни один камень.
– Я тебя люблю, но, умоляю, не встревай в расследование убийства.
– Никуда я не встреваю, просто интересуюсь подробностями.
– Загляни в словарь, это и значит «встревать»!
Лайза садится напротив нас за кофейный столик, там, где до нее восседал полицейский Райт, упирается локтями себе в колени, наклоняется вперед. На таком близком расстоянии я вижу, как велико ее внешнее сходство с Оскаром. Обоим пятьдесят с небольшим, оба горбоносые, высоколобые, волосы с сединой. Вот только Лайза, скорее, миниатюрная, в отличие от ее братца…
– Великоват… – вырывается у меня. – Великоват он был, чтобы там поместиться.
Понятно, Лайза навострила уши.
– Вы про тот закуток, где просверлены дырки?
– Именно. – Я отмахиваюсь от Джуда с его предостерегающими стенаниями. – Он бы туда даже не пролез.
– По лесенке – вполне, Ти, – нехотя вступает в разговор мой брат. – Но это чисто гипотетически, – оговаривается он, глядя на Лайзу. – Дырки легко было просверлить что с одной стороны, что с другой. В закутке ему самому нечего было делать. Установил камеру – и порядок.
– Только если он не собирался пользоваться этими дырками сам. – Я вдруг чувствую себя Оливией Бенсон из сериала «Закон и порядок». Мне не хватает только пальто, бездонных карих глаз и не отлипающего от меня хмурого напарника, красавца Стеблера. – Зачем было сверлить целых две штуки? – Я перевожу взгляд с брата на Лайзу. – А вот зачем: чтобы через них смотрел человек. Если Оскар – гипотетически – хотел просто снимать своих жильцов, то ограничился бы одним отверстием. А их два.
Джуд некоторое время смотрит, насупившись, вниз.
– А ты права! Странно все это, мягко говоря…
– Получается, что тот, кто их просверлил, так мал, что сумел там поместиться, – медленно говорит Лайза, кивая головой. – Женщина, что ли?
Все бы ничего, но почему она не плачет? Ни слезинки не пролила!
– Не исключено.
Джуд все сильнее мрачнеет. Я улавливаю его настроение по тому, как он теребит волосы у себя на макушке.
– Лучше нам позвонить в Double Tree, Тейлор. Уверен, у мисс Стенли много дел…
– Полиция уже решила, что это сделал отец последней арендаторши. – Лайза смотрит в окно, на кучку полицейских в конце подъездной аллеи. – Давайте начистоту: не станут они сбиваться с ног ради убитого, зачисленного в извращенцы. – Ее взгляд становится жестким. – Пожалуй, я не обойдусь без частного детектива. Мой близкий знакомый вырос в Бостоне, он дружен с одним бывшим детективом, ставшим «охотником за головами». Вот кто мог бы дать прикурить местным увальням и заодно снять подозрения с моего брата!
Как я погляжу, каждый из нас горюет по-своему. Я лью слезы, Лайза мстит за оболганного брата.
Мораль: я самая малодушная из всех.
– Верно, частный детектив здесь не помешал бы, – говорю я и, сжалившись над Джудом, встаю и сбрасываю с плеч одеяло. – Поверьте, Лайза, я искренне сочувствую вашей утрате. – Я протягиваю ей руку. – Жаль, что мы познакомились при таких грустных обстоятельствах.
Она неуклюже обнимает меня.
– Спасибо, что не отнимаете у меня надежду, Тейлор. Не хочу, чтобы он остался в памяти людей каким-то уродом. Обязательно выясню, что произошло на самом деле. – Она сует мне в ладонь что-то железное, твердое – связку ключей. – Это совсем рядом. Дом шестьдесят два. Я настаиваю.
Я пытаюсь вернуть ей ключи.
– Благодарю, но мы как-то не…
– Вы уверены? – Она приподнимает брови. – Там ванна на лапах.
На лбу у меня выгравирован мой пунктик, что ли?
– Неужели?.. – выдыхаю я.
Джуд на секунду опускает голову, потом нехотя поднимает наши чемоданы.
– Номер шестьдесят два, говорите?
Прежде чем выйти, я задерживаюсь у пристенного столика.
Читая отзывы об этом доме, я обратила внимание на фотографии с гостевой книгой. Пусть таких, как я, дразнят «ботаниками» – все равно я мечтала оставить в этой книге свой отзыв для будущих гостей. На полях, рядом со своим отзывом, я бы нарисовала кальмара…
И верно, на столике красуется книга в кожаном белом переплете, с золотым буквенным тиснением. Называется «Впечатления гостей». Не знаю, что заставляет меня схватить книгу и незаметно засунуть в сумку, к дезинфицирующим салфеткам и солнечным очкам. Джуд укоризненно качает головой. Я сама удивлена последовательностью своих действий после обнаружения трупа. Даже подумать страшно, что еще я способна выкинуть! Лишь только замаячила перспектива раскрыть страшную загадку, как я исполнилась рвения. Наверное, играет роль сомнение, что полиция станет расследовать это убийство, не довольствуясь первоначальной версией. Не знала, что обладаю шестым чувством!
Чем бы ни объяснялось внезапное похищение ценной улики, я непременно верну ее уже завтра, когда исследую. Велика важность!