Сознание возвращалось всполохами. Во тьме проступали неверные, как в тумане, сияющие неоном линии белоснежных предплечий, каскад длинных волос цвета льна. Какое-то сказочное существо исполняло свой гипнотический танец на краю тёмной бездны. Глаза, сверкающие двумя большими цирконами в одно мгновение пронзали насквозь, в следующее – исчезали. Затем серебристый луч вновь скользил по абрису упрямых губ с опущенными вниз уголками, и они кривились в усмешке. Кожа цвета льда и четыре узкие ладони с длинными тонкими пальцами, змеями скользящие по ней.
Видение таяло, двоилось, со всех сторон слышался чей-то шепот, оглушительно бивший по ушам так, что ничего было не разобрать. Двоящееся существо ласково гладило своё отражение, нежно касалось его губ своими, и от этого становилось очень смешно. Приступ смеха изматывал, шёпот бил по ушам, и мир вновь погружался в густую тьму без звуков и ощущений.
Затем тьма перестала быть ласковой и убаюкивающей, наполнилась жжением и тянущей ломотой в теле. В пульсирующем пространстве материализовался пугающий образ хрипящего и бьющегося в конвульсиях человека. Его череп был проломлен, он дико таращился перед собой невидящими глазами, по лицу стекали тёмные струйки. Страх наваливался вместе с его телом, не давая дышать, и тёплая липкая жидкость заливала всё вокруг. А хруст ломающейся кости раздавался на повторе, перемешиваясь с чьим-то воплем.
Это зловещее эхо на какое-то время поглотило реальность и рассеялось вместе с бесцветной мерцающей жгучими звёздами пеленой. Животный ужас медленно отступал. И снова два тонких силуэта, льнущих друг к другу в медовом полусвете. Тонкие пальцы едва касаются острых мраморных скул, губы сливаются в поцелуе, влажно поблёскивая слюной в уголках. Мягкие вздохи и тихие стоны тонули в мерном, едва различимом жужжании. Два обнажённых тела беспрепятственно и сладко жались друг к другу, и слепящие солнечные лучи пронзали нежные линии.
Тепло. Приятно. Пахло чем-то сладким и чуть терпким. Весь мир был наполнен наслаждением и восторгом.
Вслед за светлыми пятнами пришла сфокусированная картинка. Существа из видений сидели рядом в светлых футболках с модными цветастыми принтами, абсолютно белые и абсолютно одинаковые, только у одного на груди был принт совы, а у другого – тигра. На обоих надеты драные джинсы. Они улыбались друг другу, щурясь на яркий утренний свет из окна, и хлопали белыми ресницами. Волосы совсем не такие длинные, как во сне, но глубоко посаженные глаза, чуть оттянутые вниз уголки губ продолжали создавать всё то же мистическое впечатление.
А через секунду время вдруг перестало быть вязким, и осознание моментом обрушилось на очнувшегося мужчину, рядом с которым сидели близнецы. Это был не сон. Парни настоящие, и он сам живой. Тут ясность кончалась, поскольку узнать место не получалось.
Это была небольшая комната, обитая светлым деревом. Близнецы сидели напротив на странной лежанке в форме длинного ящика. По-видимому, он сам спал на таком же. Матрас под пальцами приятно захрустел мягкой соломой.
– Мне кажется, он очнулся, – прошептал один из братьев, покосившись в сторону гостя с опаской.
Темноволосый короткостриженый мужчина с кривоватой переносицей не внушал доверия и выглядел, как бандит.
– Ну и что…– отозвался второй альбинос, придвигаясь ближе к первому. – Иди ко мне, Дём…
Дальше произошло то, от чего глаза полезли на лоб. Говоривший дотянулся до губ брата и поцеловал его. Зрелище было такое же, как в недавнем видении.
– Тёма, подожди… – снова запротестовал парень справа. Черты его лица, несмотря на абсолютную идентичность, имели всё же намного более плавные линии и менее дерзкое выражение, а голос был чуть мягче. Он выглядел младше.
Тёма продолжал ласкать брата, медленно и чувственно целовать в шею и губы, пока Дёма не задрожал. Тогда он забрался к Тёме на колени и тесно прижался бёдрами к бугру в его штанах, едва слышно всхлипнув. Мужчину обдало жаром, когда Тёма вдруг открыл глаза, посмотрел прямо на него и развратно подмигнул, не прерывая поцелуй.
На этом сказки не закончились. Дверь в комнату скрипнула, и на пороге появился рыжеволосый бородатый богатырь. Правда, вместо кольчуги на нём была взмокшая белая майка. Мышцы ходили под блестящей от пота кожей, как после воркаута.
– Что у вас тут вообще происходит? – рыкнул он, как только к нему вернулась способность говорить, и перевёл взгляд с пацанов на лежащего на кровати "спящего красавца", вытаращившего на него глаза.
Братья так испуганно отпрянули друг от друга, что даже гостю стало немного страшно. Он заелозил на лежанке и обнаружил, что у самого стояк оттопыривает простыню.
– Выйдите отсюда, – бородач пытался говорить спокойно, но всё же метнул бешеный взгляд на старшего близнеца.
– Мы просто … – начал оправдываться тот.
– Артём! – качок бесцеремонно оборвал его.
– Пошли, Дём, – буркнул парень и двинулся к двери.
Проходя мимо рыжебородого, Артём намеренно толкнул его плечом. "Этот парень конченный или бессмертный," – промелькнуло в голове у гостя. Однако, проводив тяжёлым взглядом близнецов, богатырь больше никак не отреагировал. И мужчина заметил, что отросшие огненно-рыжие волосы на голове бородача заплетены в причудливые косы.
– Очнулся, бритоголовый? – здоровяк тут же переключился на него. – Кто такой?
Гость нервно сглотнул в поисках подходящего ответа, но в голове было пусто. Совершенно.
– Я… не знаю… – наконец выдавил он хриплым голосом. – Где я вообще? Чё у вас тут за… богадельня? – подобрать правильное слово для всего, что он тут увидел в первые же минуты после пробуждения, было нелегко. Мысли были тяжёлыми и неповоротливыми, как будто заржавевшие шестерёнки. Однако такие яркие и необычные "персонажи" создавали впечатление, что он попал в параллельный мир.
– Я спрашиваю, ты отвечаешь, – отрезал бородач. – Ты помнишь, как сюда попал?
Мужчина отрицательно качнул головой.
– Как тебя зовут?
– Я вообще ничего помню, – с нажимом произнес гость.
– Ясно. Толку от тебя пока не много… – богатырь поостыл и теперь не выглядел как машина убийств. В его глазах даже обозначилось сочувствие.
– Где я? И… кто эти двое? – прикрыв рукой пах под простынёй, чтобы хоть как-то замаскировать своё возбуждение, мужчина задал волнующие его вопросы.
Рыжебородый закатил глаза.
– Пока не вспомнишь свое имя, буду называть тебя Миколой, – вместо ответа заявил он. – Я Василевс, здешний кузнец. Одевайся и приходи в главный дом. Завтрак ты уже пропустил, но обед и ужин по расписанию. Советую вести себя прилично, а иначе выкину обратно на мороз. Уяснил?
– Да… – выдавил тот, размышляя, что за имя такое "Василевс". Неужели и правда попал в "сказки народов мира"?
– Постарайся хоть что-то вспомнить, у нас к тебе много вопросов, – напоследок сказал кузнец и, уже повернувшись уходить, остановился, чтобы угрожающе бросить: – И к близнецам не лезь!
Василевс вышел из комнаты, оставив дверь открытой. А Микола аккуратно приподнялся, цепляясь разумом за последние инструкции кузнеца, чтобы унять подступивший приступ паники.
Но она накрывала внезапным осознанием, что он ничего о себе не помнит. И чем больше вопросов он себе задавал, не находя ответов, тем сильнее спазмом сжимало горло.