Когда идешь по улицам Перми, то тебя пробирает оторопь. Даже если на улице летняя, жаркая ночь. А всё потому, что в городе, несмотря на наступивший миллениум до сих пор царят девяностые. Бравые бандиты гоняют на своих «шестёрках» и собирают подати с владельцев маленьких магазинчиков и грузинских шашлычных.
Так вот, засидевшись допоздна в библиотеке за интересными книгами об эльфах, драконах и прочей нечисти, я возвращалась домой далеко за полночь.
Не удивляйтесь, я конечно понимаю, что библиотеки не работают в такое время, но когда твой брат работает в ней архивариусом, то можно сидеть там круглосуточно, выходя исключительно по физиологическим вопросам.
Наша квартира находится на окраине Перми, на Логовой улице, в самом конце. Малоэтажная застройка с домами на две семьи. Отвратительное место, в котором тусуются наркоманы, воры и другие криминальные элементы. Количество гаражей по моим измышлениям явно превышает количество машин моих соотечественников. Однако это не мешает строить новые гаражные комплексы и разрывать котлованы, раскидывая грязную землю далеко за пределы зоны строительства.
На протяжении многих лет мне удавалось добираться до дома без приключений, но не сегодня.
– Барышня, – раздался мерзкий свист, – эй, позвонить не найдется?
Да ладно, неужели это произошло? Что же делать? Я лихорадочно думала. Буду бой-бабой, пожалуй.
– Тебе нет, шкет! – злобно огрызаюсь в ответ я, прибавляя скорости и надеясь уйти от «врага» по одной из тропинок за домами.
– А ну стоять, слышь, чепушила! – расхорохорился гопник, – А то совсем страх потеряли, девки подзаборные.
Я почувствовала нарастающее беспокойство. Ощущение чего-то страшного и меня будто парализовало от ужаса, когда я повернулась лицом к преступнику и увидела блеск здорового тесака.
«Ну все, звездец, приехали», – как говорил великий и известный «мое второе я».
У меня моментом выветрился адреналин, и я застыла как вкопанная понимая, что, возможно, я проживаю последние минуты своей жалкой и никчемной библиотечной жизни. По щеке предательски катилась одинокая слеза, но не страха, а обиды на жизнь, которая подложила такую подлянку в мои двадцать лет.
«Финита ля комедия», – промелькнула мысль в угасающем сознании. Странно, а говорят, умирать страшно, вроде совсем и нет. Немного неприятно и до жути обидно, но не страшно.
Я пролежала на земле без сознания довольно долго, по моим ощущениям, часа два и очнулась в каком-то коконе. Здесь было тепло и уютно, хотя немного необычно. Что ж, если так выглядит смерть, то это совсем не плохо. Приглушенный свет всех цветов радуги пробивался снаружи, немного сыро, но меня это совершенно не смущало, сейчас бы сюда книжечку почитать. И тут я бросила взгляд вниз и заорала.
Потому что увидела мерзкий змеиный хвост – ненавижу змей – и лапки, покрытые чешуйками.
Я что, в одном милом коконе с вараном? Затем стала изучать все вокруг и эти лапищи, когда меня вдруг осенило: так это же я.
Я – варан. Сказать кому – не поверят, покрутят пальцем у виска и скажут: – Василиса, ты своих книжек дебильных перечитала, какой варан? Ты просто не очень умный человек со слишком разыгравшейся фантазией.
Вдруг по кокону постучали.
Я закатила глаза, только хочешь отдохнуть и насладиться вынужденным бездействием, как тебя сразу бесцеремонно прерывают.
«Да-да, мать ваша, мать вашу, – подумала я, – Сейчас выйду и по голове тебе постучу.»
Решив посмотреть, кто же это такой умный, я не нашла решения лучше, чем выбраться из этого чудесного кокона. Видит Бог – это было непросто, потому что это был не кокон, а самое настоящее яйцо. С толстенной такой скорлупой, толщиной с палец. Наконец-то скорлупка отлетела и яркий свет ослепил мне глаза.
«Дотрепыхалась рыбка, сдадут тебя на опыты. Это, наверное, было какое-то инновационное лечение, а ты взяла и в ящерицу превратилась.» – эта мысль неотступно крутилась в моей голове, пока глаза привыкали к яркому свету.
Проморгавшись и оглядевшись, стало понятно одно – я точно не в Перми. У нас, конечно, древний город, основанный аж в 1723 году, но каменных подвалов из желтого песчаника отродясь не водилось. Стало интересно, но страшно.
Сверху раздался голос: – Какой экземпляр, под стать нашему императору. Пошлите слугу, наконец-то появился золотой.
«Экземпляр! Какой я тебе экземпляр – я варан, грозный и опасный! Сейчас как укушу» – и бросилась на ближайшую ногу в пределах досягаемости, еле перебарывая мандраж.
– Ай, вот это да, новорожденный, а уже кусается. С характером дракончик-то, оказывается. – сказал все тот же бархатистый голос.
Я подняла голову и огляделась. Оказалось, укусила за ногу милого дедулю, который выглядел настолько древним, что даже подвал, в котором мы находились, казался достаточно новым и свежим. Мне сразу стало стыдно за своё поведение.
– Курлых-кркрхлух, – да что за день сегодня, вместе извинений какая-то тарабарщина выходит.
Ёлки-иголки, я что же говорить с ними не могу?! Ё-мае, а как им нашептать, что я не тварь бессловесная, а голос имею?!
Так, моё пребывание тут превращается в проблему. Пора с этим завязывать.
И я выдала такую трель «крыхов-курлыхов», что бедный дедуля зажал уши от возрастающих децибел.
В этот момент дверь отворилась, и вошел мужчина. Боже, как он прекрасен. Ну почти, если бы не шрам через пол лица, то я бы назвала его ангельски милым. Хотя он, определенно, добавляет ему того самого мужественного шарма. Он был серьезен и производил впечатление честного, но слегка заносчивого человека.
Ох, познакомимся, красавчик, смотри, я тоже ничего» – подумала я, но получилось как всегда: – «Крхы-курлахы-крхфрх»
– Это она мне говорит? – спросил мужчина и его медовый голос привнес немного отрады моей измученной душе.
– Похоже, что так, ваше Превосходительство – ответил старикан.
О, Превосходительство, то есть честь имею видеть коронованную особу. Неплохо в первый свой день в новом мире так нарваться конечно. Это твоё всё, Вася.
– Я, пожалуй, возьму ее в императорские стола. Благодарю, Иземон, ты вырастил отличную дракониду1! – поблагодарил старика его коронованное высочество и быстрым шагом вышел из помещения.
Драконида? Я? А это еще что за штука странная? Драконов знаю, а дракониды – это что-то новенькое. Я так сильно задумалась, что не заметила, как уснула прямо на полу зала.
***
Тем временем в покоях императора шел диалог на повышенных тонах:
– Я сказал, что мне необходимо попасть на передовую!
– Эйнар, одумайся, ты император или кто? – говорил светловолосый незнакомец, которому на вид было около двадцати пяти, уже раскрасневшийся от раздражения, – Какая передовая, тебя там убьют, и что будет со страной? Что будет, ты подумал? Или спеси хватает только в войнушку играть, а править страной не хватает?
– Всего мне хватает, вообще будешь мне перечить, казню! – в раздражении бросил император, грозно сверкнув глазами.
«Вроде еще совсем юный, хотя и похож на взрослого мужа, а мозгов нет», – подумал его собеседник.
– Эйнар, повторяю еще раз. На передовой сейчас опасно, если ты туда поедешь, то хотя бы дождись пока подрастет твоя драконида, ты же знаешь, императора уберечь может только золотая.
Плечи императора слегка поникли, но он быстро взял себя в руки.
– Ладно Фроди. Сдаюсь твоим речам, подожду пока малыш подрастет. И да, извини за мои слова, ты же знаешь, что я слегка не сдержан, – повинился Эйнар.
– Не переживай, ты же мой брат. Увы, я с детства знаю о твоих проблемах с гневом, – усмехнулся Фроди.
***
Когда брат ушел, император подошел к зеркалу.
Из огромной рамы на него смотрело слегка уставшее лицо молодого человека. Светлые длинные волосы, голубые глаза, тонковатые губы и волевой подбородок.
«Боги мои, опять всё щетиной заросло. Это наказание какое-то» – забавно хмурясь, подумал он.
В его внешности не было ничего необычного, так – симпатичный юноша, если бы не огромный шрам, через пол лица.
Вот из-за него Фроди, его брат-близнец, с ним и носиться, как прокаженный.
Восемь лет назад, на первом боевом выезде, они попали в засаду шарцев* и Эйнар еле успел отбить мечом лезвие врага, который целился в шею. Меч ушел по касательной и раскроил половину лица, странно, что глаз удалось спасти.
Тогда он несколько месяцев был между жизнью и смертью, отец так переживал, что схлопотал приступ на нервной почве и быстро угас. Мама пыталась помочь Фроди, но он очень переживал всю эту ситуацию. Днём и ночью он сидел возле постели брата, пока он мучился в горячке. Менял ему повязки, успокаивал, как мог только брат. Становиться императором Фроди совсем не хотел, и не потому, что обучали править именно Эйнара, который был старшим из близнецов, буквально на пару минут. Просто он не мог представить себе, что брата, любимого брата не станет на этом свете. Он даже приобрел пару седых волос за это время.
Несмотря на принятую в семьях большинства правителей стратегию поведения «Все враги вокруг тебя, особенно родственники», братья эту теорию опровергали и были друг другу очень близки и были похожи очень многим, за исключением цвета глаз и частично характеров.
У Эйнара холодные голубые глаза, практически стальные, а у Фроди теплые, медовые с вкраплениями карего цвета.
Эйнар характером был копия отца, хотя в упор этого не видел. Волевой, несдержанный, эмоциональный, но честный и справедливый. Фроди взял от отца многое, но основное от матери – тонкую, музыкальную натуру и спокойный, но твёрдый характер.
Как бы Фроди его иногда ни бесил, он был благодарен ему за беспокойство и поддержку. Никого ближе у него уже не осталось. Мать уехала за город, не захотев оставаться в замке после смерти отца. Поэтому Фроди оставался самым близким и незаменимым человеком, так как помимо брата, он был еще и тайным канцлером при дворе императора. Заведовал шпионской сетью империи. А вообще был более умный и начитанный, чем Эйнар. Хотя на свой ум император тоже не жаловался, так как был достаточно интеллектуальным человеком.
Он отвернулся от зеркала и подошел к окну. Положив руки на подоконник он шумно вздохнул и бросил взгляд на чудесный вид внизу. Слева насколько хватало глаз были засеянные поля, которые уже золотились. Справа был огромный горный массив, который подходил к замку почти вплотную. На нем были густые леса, куда Эйнар и Фроди часто выезжали на охоту, а ещё и шахты. Далеко за замком была большая река, которая подземным руслом подпитывала небольшое озеро на территории замка, где был яблоневый сад, в котором всегда было много детей, потому как недалеко раскинулась небольшая деревенька, в который жили с семьями замковые слуги.
Даже сейчас в саду слышался детский смех и визг.
Император улыбнулся, погруженный в свои мысли до тех пор, пока в дверь не постучали.