Я завороженно смотрела на высокую березу, на макушке которой, тревожимый осенним ветром, дрожал последний желтый лист. От неприятной серости неба болели глаза, но я упрямо не опускала взгляд. Внезапно налетевший холодный порыв ветра растрепал распущенные волосы, которые я поленилась собрать в хвост. Когда приду домой, с трудом их расчешу…
Наконец лист сорвался с голой березовой ветки и медленно опустился на землю. Я тихо вздохнула.
– В этой жизни все когда-то заканчивается, – заметила я, не поднимая взгляда. Смотреть в глаза стоящему рядом человеку было выше моих сил.
– О чем ты? – хрипло спросил он.
– О том, что всему рано или поздно приходит конец: вкусному вину, интересному фильму, отпуску, лету, чувствам, счастью…
– На что ты намекаешь? – в его голосе слышалось раздражение. – У нас ничего не заканчивается!
– Разве? – горько усмехнулась я и наконец набралась храбрости, чтобы посмотреть на него.
На лице Джэхи застыла маска отчаяния. Плотнее закутавшись в пальто, он выставил вперед правую ногу, подняв носок: он всегда так делал, когда нервничал.
– С чего ты так решила?
– С того, что не вижу иного выхода.
Джэхи прищурил миндалевидные глаза.
– Ты можешь жить со мной, я же сказал.
– В чужой, совершенно непонятной для меня стране, где ты – знаменитость, которую любят миллионы? Где нам, скорее всего, запретят афишировать наши отношения, где ты будешь вечно занят, проводя больше времени со своими партнершами по фильмам, а не со мной? Где мы будем много ссориться, а потом в один прекрасный момент разойдемся, ненавидя друг друга? – Я тяжело вздохнула и покачала головой. – Я так не хочу…
Воцарилось недолгое молчание. Джэхи, видимо, обдумывал сказанное мной.
– Не обязательно, что все будет именно так, – тихо сказал он.
Когда он произносил эти слова, голос его дрогнул, и мне этого хватило. Печально улыбнувшись, я заглянула ему в глаза и сказала:
– Вот видишь, у нас нет выхода. Мы как эльф и принцесса из той сказки, что ты читал Костику и Юле: ни один из нас не хочет пожертвовать привычной для себя обстановкой, чтобы стать частью другого мира.
Джэхи встрепенулся, сжал кулаки и шагнул ближе ко мне.
– Хочешь сказать, что мы не настолько любим друг друга? Что наши чувства – фигня?
– Нет, – сказала я, опустив взгляд. – Наши чувства сильны, просто у нас с тобой есть предел. Тот самый предел, когда даже глубокие и искренние чувства уже не побеждают. Эта ситуация сродни тому, как безмерно любящая своего сына мать, узнав о том, что он убивает людей, сдает его полиции. Ей больно, ее сердце разрывается на части, но она делает это, потому что закрыть на такое глаза и жить с этим дальше она не может – это ее предел. Наш же с тобой предел в том, что мы не бросим свои жизни ради друг друга.
Краем глаза я увидела, как Джэхи закрыл лицо руками. Казалось, он плачет, но я знала, что это не так. На экране он частенько пускал скупую мужскую слезу, но то была игра, в жизни он ни за что не заплачет.
– Не грусти, – сказала я, снова подставив лицо под мелкие капли дождя. – Смотри, как поэтично: мы встретились, когда природа возрождалась, а расстаемся, когда она умирает.
– К черту поэзию! – крикнул Джэхи.
Я лениво перевела на него взгляд и на секунду даже представила, что он скажет: «Мне плевать, я люблю тебя и остаюсь с тобой». Но нет…
– Ты точно не поедешь со мной? Точно хочешь разорвать наши отношения?
Точно, не поеду. Нет, не хочу.
– Да, – ответила я, и голос мой не дрогнул.
Я стала ждать, когда он уйдет, но он подошел ко мне вплотную, прижал к себе и выдохнул мне в ухо:
– Я тебя не забуду…
– Забудешь, – неуверенно сказала я, теряя себя в его объятиях.
– Как я смогу забыть единственную девушку, которая заставила мое сердце так отчаянно биться?
Мы стояли так около минуты. Может, чуть меньше. Потом Джэхи отстранился. Я напоследок заглянула в его печальные глаза, в который раз дивясь их изящной форме. Со временем, если не буду смотреть фильмы с ним, его лицо сотрется из моей памяти, но эти невероятные глаза останутся со мной навсегда. Самые любимые глаза на свете…