За нашим излюбленным столиком появились знакомые лица. Америка села по одну сторону от меня, Финч – по другую, а остальные места занял Шепли со своими «братьями» из «Сигмы Тау». Из-за общего галдежа в столовой ничего слышно не было, к тому же, похоже, опять сломался кондиционер. В воздухе повисли густые запахи жареной пищи и пота, но все присутствующие казались даже более энергичными, чем обычно.
– Привет, Брэзил, – кивнул Шепли парню, сидящему напротив меня: смуглая кожа, глаза шоколадного цвета, почти скрытые белой бейсболкой футбольной команды университета «Истерн».
– Жаль, Шеп, что ты не остался с нами после субботней игры. Мне пришлось выпить за тебя бутылочку пива, даже все шесть, – сказал Брэзил с широкой белозубой улыбкой.
– Польщен. Я ужинал с Мерикой, – ответил Шепли, целуя Америку в макушку.
– Брэзил, ты сидишь на моем месте.
Парень повернулся и увидел Трэвиса, стоящего за его спиной.
Затем он посмотрел на меня и с удивлением спросил:
– Трэв, так она одна из твоих девчонок?
– Вовсе нет, – замотала я головой.
Парень взглянул на Трэвиса, тот в ответ пялился на него. Пожав плечами, Брэзил передвинул свой поднос в конец стола.
Трэвис улыбнулся мне, усаживаясь напротив.
– Что-то не так, Гулька?
– А это что? – спросила я, уставившись на поднос.
Загадочная еда на тарелке Трэвиса напоминала экспонат музея восковых фигур.
Трэвис усмехнулся и глотнул воды.
– В этой столовой ужасные повара. Даже не хочу кри тиковать их кулинарные способности.
Я не упустила из виду оценивающие взгляды сидящих за столиком. Поведение Трэвиса вызывало всеобщее любопытство. Я подавила улыбку. Надо же, оказалась единственной девушкой, к которой Трэвис подсаживается сам!
– О-о-о… после обеда тест по биоложке, – застонала Америка.
– Ты готовилась? – спросила я.
– Нет, конечно. Мне всю ночь пришлось убеждать своего парня, что ты не станешь спать с Трэвисом.
Футболисты, сидевшие в конце стола, перестали ржать и прислушались, делая знаки другим студентам. Я сердито глянула на Америку, но та не испытывала угрызений совести, плечом подталкивая Шепли.
– Черт возьми, Шеп, неужто все так плохо? – спросил Трэвис, бросая в кузена пачку кетчупа.
Шепли не ответил, а я признательно улыбнулась Трэвису за его попытку отвлечь от меня внимание. Америка похлопала своего парня по спине.
– Он придет в норму. Ему просто нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что Эбби невосприимчива к твоему обаянию.
– Я еще даже не пытался очаровать ее, – обиженно фыркнул Трэвис. – Она мой друг.
Я взглянула на Шепли.
– Ну что, я же говорила. Тебе не о чем волноваться.
Шепли увидел в моем взгляде искренность и слегка взбодрился.
– А ты подготовилась? – спросил меня Трэвис.
– Сколько бы я ни готовилась, с биологией мне это не поможет. – Я нахмурилась. – Мой мозг не способен постичь ее.
Трэвис поднялся из-за стола.
– Идем.
– Что?
– Пойдем возьмем твои конспекты. Я помогу тебе подготовиться.
– Трэвис…
– Гулька, оторви свой зад от стула. Ты сдашь тест на «отлично».
Проходя мимо Америки, я дернула за длинную прядь белокурых волос.
– Увидимся в классе, Мерик.
– Я займу тебе место, – улыбнулась она. – Мне понадобится любая помощь.
Трэвис сопроводил меня до комнаты. Я достала методичку, а он открыл учебник и принялся беспощадно гонять меня по вопросам. Затем разъяснил несколько непонятных моментов. Ему с легкостью удавалось растолковывать сложные понятия, превращая их в очевидные.
– …Тканевые клетки используют митоз для репродукции. Вот здесь наступает этап разных фаз. Они звучат как женское имя: Промета Анатела.
– Промета Анатела? – засмеялась я.
– Профаза, метафаза, анафаза и телофаза.
– Промета Анатела, – повторила я, кивая.
Трэвис похлопал распечатками по моей голове.
– Вот. Теперь ты знаешь эту методичку вдоль и поперек.
– Что ж… посмотрим, – вздохнула я.
– Я провожу тебя до класса и еще немного поспрашиваю по пути.
– Но ты не станешь беситься, если я завалю тест? – спросила я, запирая за нами дверь.
– Гулька, ты его не завалишь. Но нам уже пора готовиться к следующему, – сказал Трэвис, идя со мной к научному корпусу.
– Как ты собираешься одновременно помогать мне, делать свои уроки, учиться и тренироваться перед боями?
– Я не тренируюсь, – усмехнулся Трэвис. – Адам звонит мне, говорит, где следующий бой, и я еду туда.
Я удивленно покачала головой. Трэвис взглянул на распечатки и приготовился задать первый вопрос. Когда мы дошли до класса, то почти успели прогнать методичку по второму кругу.
– Задай там жару! – улыбнулся Трэвис, передавая мне конспекты и прислоняясь к дверному косяку.
– Привет, Трэв.
Я повернулась и увидела долговязого парня, улыбнувшегося Трэвису по пути в класс.
– Здравствуй, Паркер, – кивнул Трэвис.
Когда парень посмотрел на меня, его глаза на мгновение засияли.
– Привет, Эбби, – улыбнулся он.
– Привет, – ответила я, озадаченная тем, откуда он знает мое имя.
Я и раньше видела его в классе, но знакомы мы не были. Паркер зашел в аудиторию и перекинулся парой шуток с ребятами, сидящими рядом.
– Кто он? – спросила я.
Трэвис пожал плечами, но его лицо заметно напряглось.
– Паркер Хейс. Один из моих «братьев» по «Сиг Тау».
– Ты в братстве? – с сомнением спросила я.
– В «Сигме Тау», как и Шеп. Думал, ты в курсе, – сказал он, глядя мимо меня на Паркера.
– Ну… «братья» обычно выглядят иначе, – проговорила я, рассматривая татуировки на его предплечьях.
Трэвис переключился на меня и широко улыбнулся.
– Отец учился здесь, да и все мои братья в «Сиг Тау». Так что это семейное.
– Тебя вынудили вступить? – скептически спросила я.
– Нет. Просто они неплохие ребята, – сказал Трэвис, шелестя моими распечатками. – Лучше иди в класс.
– Спасибо, что помог, – поблагодарила я, толкая его локтем.
Мимо продефилировала Америка, и я проследовала за ней до наших мест.
– Ну и как все прошло? – спросила она.
– Он неплохой учитель, – пожала я плечами.
– Только учитель?
– Еще хороший друг.
Она явно огорчилась, и я посмеялась над ее скисшей мордашкой.
Америка мечтала о том, чтобы наши парни были друзьями, а сосед по комнате и кузен в одном флаконе приравнивалось к джекпоту. Когда она решила поехать со мной в «Истерн», то хотела, чтобы мы жили вместе, но я отвергла ее идею в надежде хоть немного расправить крылья. Сначала Америка дулась, а потом принялась думать, с каким другом Шепли меня свести. Внезапный интерес Трэвиса превзошел все ее ожидания.
Я быстро разделалась с тестом и стала ждать Америку на ступеньках здания. Когда она, потерпев поражение, рухнула рядом со мной, я промолчала, давая ей слово.
– Это было ужасно! – закричала она.
– Может, тебе позаниматься с нами? Трэвис действительно классно объясняет.
Америка застонала и положила голову мне на плечо.
– От тебя никакой помощи! Могла бы кивнуть мне из вежливости или что-нибудь еще придумать!
Я повисла на ее шее, и так мы пошли в общагу.
Всю следующую неделю Трэвис помогал мне с биологией и докладом по истории. Мы вместе приблизились к табло оценок у кабинета профессора Кэмпбелла, и мой студенческий номер оказался третьим сверху.
– Третий по счету результат в классе! Так держать, Гулька! – сказал Трэвис, обнимая меня.
Его глаза светились от радости и гордости. Непонятное чувство, какая-то неловкость заставила меня отступить на шаг.
– Спасибо, Трэв. Без тебя я не справилась бы, – проговорила я, потянув за его футболку.
Трэвис перебросил меня через плечо, прокладывая путь сквозь толпу студентов.
– Посторонись! Живей, народ! Дорогу страшно изнуренному мегамозгу этой бедолажки. Она гений!
Я хихикнула, видя любопытные взгляды одноклассников.
Шли дни, а мы все еще опровергали упорные слухи о наших отношениях. Репутация Трэвиса помогала утихомирить сплетни. За ним не водилось, чтобы он уделял девчонке больше одной ночи, поэтому чем чаще нас видели вместе, тем сильнее остальные верили в наши платонические отношения. Даже при всех разговорах о романе интерес других студенток к Трэвису не угасал.
На истории он все так же садился со мной, мы обедали вместе в столовой. Очень скоро я поняла, что ошибалась на его счет, и даже стала защищать парня перед теми, кто не знал Трэвиса так, как я.
Он поставил передо мной на стол баночку апельсинового сока.
– Не стоило, – сказала я, снимая куртку. – Я сама бы взяла.
– Что ж, я облегчил тебе жизнь. – У Трэвиса на щеках появились ямочки.
– Трэвис, она превратила тебя в лакея? – фыркнул Брэзил. – И что дальше? Нарядишь ее в купальник от «Спидо» и будешь обмахивать пальмовой ветвью?
Трэвис послал парню убийственный взгляд, и я тут же встала на защиту друга:
– А ты, Брэзил, даже не влезешь в «Спидо». Так что закрой рот.
– Полегче, Эбби! Я пошутил! – Брэзил поднял руки.
– Все равно, не говори о нем так, – нахмурилась я.
На лице Трэвиса отразилось удивление вперемешку с благодарностью.
– Вот теперь я все повидал, – вставая, сказал он. – За меня только что заступилась девчонка.
Трэвис бросил на Брэзила предупреждающий взгляд, вышел наружу и присоединился к небольшой группе курильщиков.
Я старалась не смотреть, как он смеется, болтая с кем-то. Все девчонки изощренно пытались занять место рядом с ним. Америка толкнула меня локтем в бок, когда поняла, что я не слушаю ее.
– Эбби, куда смотришь?
– Да так. Никуда я не смотрю.
Америка подперла рукой подбородок и покачала головой.
– Они как открытая книга. Посмотри на рыженькую. Она провела по волосам столько же раз, сколько и моргнула. Интересно, Трэвис от этого не устал?
– Еще как, – кивнул Шепли. – Все считают его подлецом, не понимая, сколько нужно терпения с каждой девушкой, норовящей приручить его. Он и шагу ступить не может, чтобы они не вешались ему на шею. Поверьте, я бы вел себя не так вежливо.
– Можно подумать, тебе бы это не понравилось, – сказала Америка, целуя своего парня в щеку.
Трэвис докуривал сигарету, когда я прошла мимо.
– Гулька, подожди. Я провожу тебя.
– Трэвис, тебе не обязательно провожать меня на каждую пару. Я сама знаю дорогу.
Тут же Трэвис отвлекся на длинноволосую брюнетку в короткой юбке. Девушка прошла мимо и улыбнулась ему. Он проследил за ней взглядом и бросил окурок.
– Гулька, я догоню.
– Ага, – сказала я, закатывая глаза и наблюдая, как он через мгновение оказывается рядом с брюнеткой.
Все занятие место Трэвиса пустовало. Меня слегка взбесило, что он не пришел из-за девушки, которую даже не знал. Профессор Чейни отпустил нас раньше положенного, и я быстрым шагом направилась через газон. В три мы договорились встретиться с Финчем, я обещала передать ему конспекты Шерри Кэссиди по музыкальному анализу. Я глянула на часы и ускорила шаг.
– Эбби?
Ко мне подбежал Паркер.
– Мы так и не познакомились, – сказал он, протягивая руку. – Я Паркер Хейс.
Я пожала ему кисть и улыбнулась.
– Эбби Эбернати.
– Я стоял позади, когда ты смотрела оценки теста по биологии. Поздравляю! – Он улыбнулся, пряча руки в карманах.
– Спасибо. Это Трэвис помог, иначе, поверь, я бы оказалась в самом конце списка.
– Так вы с ним…
– Друзья.
Паркер кивнул и улыбнулся.
– Он говорил тебе, что на этих выходных вечеринка в «Доме»?
– В основном мы болтаем о биологии и еде.
– Похоже на Трэвиса, – засмеялся он.
У дверей «Морган-холла» Паркер пристально посмотрел на меня своими большими зелеными глазами.
– Ты просто обязана прийти. Будет весело.
– Поговорю с Америкой. У нас пока вроде нет никаких планов.
– Вы с ней в «комплекте»?
– Летом мы заключили договор: не ходить на вечеринки друг без друга.
– Умно, – одобрительно кивнул Паркер.
– Они с Шепом познакомились на сборах, так что я не слишком часто тусуюсь вместе с ней. Мне впервые придется спросить ее разрешения, но думаю, она обрадуется. – Я внутренне поморщилась: много болтаю, да еще призналась, что меня не приглашают на вечеринки.
– Отлично. Там и увидимся. – Паркер сверкнул лучезарной улыбкой, как модель из каталога одежды «Банана репаблик», с квадратным подбородком и естественным загаром, повернулся и вышел из общаги.
Я смотрела ему вслед: высокий, гладко выбритый, в идеально отутюженной классической рубашке в тонкую полоску и джинсах. Волнистые светло-русые волосы покачивались в такт его движениям.
Я закусила губу, польщенная приглашением.
– А парнишка-то, похоже, в твоем вкусе, – сказал мне на ухо Финч.
– Симпатичный, правда? – спросила я, не переставая улыбаться.
– Да, черт побери! Каким только может быть янки в миссионерской позе.
– Финч! – прикрикнула я, хлопая его по плечу.
– Ты принесла конспекты Шерри?
– Да, – ответила я, доставая их из сумки.
Финч прикурил, зажал сигарету в губах и, щурясь, посмотрел на конспекты.
– Чертовски круто, – сказал он, пролистывая бумаги, затем свернул их, положил к себе в карман и затянулся. – Хорошая новость: в «Морган-холле» сломались нагреватели. Чтобы смыть похотливый взгляд этого долговязого воздыхателя, тебе понадобится ледяной душ.
– В общаге отключили горячую воду? – застонала я.
– По слухам, – сказал Финч, вешая рюкзак на плечо. – Я на алгебру. Передай Мерике, что я просил не забыть про меня на этих выходных.
– Передам, – проворчала я, сердито глядя на ветхие кирпичные стены общаги.
Я протопала в свою комнату, с силой толкнула дверь и бросила на пол рюкзак.
– Горячей воды нет, – пробормотала Кара, сидя со своей стороны стола.
– Слышала.
Зажужжал мобильник. Я открыла его и прочитала эсэмэску от Америки, проклинающей нагреватели. Через пару секунд в дверь постучали. Подруга зашла внутрь и плюхнулась ко мне на кровать.
– Ты можешь в это поверить? Бред какой-то. Мы столько платим и не можем принять горячий душ!
– Прекрати хныкать, – вздохнула Кара. – Почему бы тебе просто не пожить у своего парня? Ты все равно почти к нему переехала.
Америка перевела взгляд на Кару.
– Отличная мысль, Кара. Твоя стервозная натура иногда может пригодиться.
Кара даже не оторвалась от монитора, совершенно не задетая замечанием Америки.
Подруга достала мобильник и набрала сообщение с поразительной точностью и скоростью. Телефон тут же чирикнул.
– Мы поживем у Шепа и Трэвиса, пока не починят нагреватели, – улыбнулась мне Америка.
– Что? Я не поеду! – закричала я.
– Конечно поедешь. Какой смысл тебе торчать здесь, замерзая в душе, когда у Трэвиса и Шепа в квартире две ванные комнаты.
– Меня не приглашали.
– Я тебя приглашаю. Шеп сказал, что все в порядке. Ты можешь спать на диване… если Трэвис им не воспользуется.
– А если воспользуется?
– Тогда будешь спать на кровати Трэвиса, – пожала плечами Америка.
– Ни за что!
– Эбби, не веди себя как ребенок, – закатила глаза подруга. – Вы же вроде друзья. Если он до сих пор не приставал к тебе, то вряд ли начнет.
При этих словах мой рот резко захлопнулся. Уже несколько недель Трэвис каждый вечер был так или иначе рядом. Я слишком увлеклась идеей, чтобы все считали нас друзьями, и не задумывалась, что Трэвиса действительно интересует лишь дружба. Не знаю почему, но я оскорбилась.
Кара недоверчиво посмотрела на нас.
– Трэвис Мэддокс даже не пытался переспать с тобой?
– Мы друзья! – сказала я, защищаясь.
– Знаю, но неужели он даже не попытался? Он со всеми уже переспал.
– Кроме нас, – сказала Америка, глядя на нее. – И тебя.
– Что ж, я с ним даже не знакома, – пожала плечами Кара. – Просто ходят про него такие слухи.
– Вот-вот! – фыркнула я. – Ты его даже не знаешь.
Кара переключила внимание на монитор, совершенно игнорируя нас.
– Хорошо, Мерик, – вздохнула я. – Мне нужно собрать вещи.
– Возьми сразу на несколько дней. Неизвестно, как долго будут чинить нагреватели, – воодушевленно сказала подруга.
Внутри меня поселился ужас, словно я отправлялась на вражескую территорию.
– Э… хорошо.
– Круто! – подпрыгнула Америка, обнимая меня. – Нам будет так весело!
Через полчаса мы погрузили вещи в ее «хонду» и отправились на квартиру. Америка ехала затаив дыхание. Остановившись на своем обычном месте для парковки, она просигналила. Шепли сбежал по ступенькам, вытащил из багажника наши чемоданы и пошел за нами по лестнице.
– Там открыто, – сообщил он.
Америка распахнула дверь и придержала ее. Шепли с пыхтением опустил наш багаж на пол.
– Боже, детка! Твой чемодан на двадцать фунтов тяжелее, чем у Эбби.
Мы с Америкой замерли, когда из ванной, застегивая на ходу блузку, появилась девушка. Под ее глазами остались следы туши.
– Привет, – удивленно сказала она, изучая нас, прежде чем остановить взгляд на чемоданах.
Я узнала в ней длинноногую брюнетку, за которой Трэвис увивался возле столовой.
Америка сердито посмотрела на Шепли.
– Она с Трэвисом! – поднял руки тот.
Из-за угла в одних боксерских трусах вышел Трэвис, зевнул, посмотрел на свою гостью и шлепнул ее по попке.
– Мои друзья дома. А тебе пора уходить.
Девушка улыбнулась, обвила руки вокруг Трэвиса и поцеловала его в шею.
– Я оставлю свой номер на стойке бара, – сказала она.
– Э… не утруждайся, – непринужденно проговорил Трэвис.
– Что? – спросила девушка, отслоняясь и глядя ему в глаза.
– Каждый раз одно и то же! – Америка посмотрела на брюнетку. – Как ты вообще можешь удивляться? Он же чертов Трэвис Мэддокс! Именно этим он и знаменит, и каждый раз они удивляются! – сказала подруга, поворачиваясь к Шепли.
Он обнял ее, успокаивая. Девушка прищурилась, глядя на Трэвиса, а затем схватила свою сумочку, вылетела из квартиры и с силой хлопнула дверью.
Трэвис как ни в чем не бывало прошел на кухню и открыл холодильник. Америка покачала головой и зашагала по коридору. Шепли последовал за ней, согнувшись и волоча ее тяжеленный чемодан.
Я рухнула в кресло-кровать и вздохнула. Глупо было приехать сюда. Я не думала, что квартира Шепли как дверь-вертушка для безмозглых девиц.
Трэвис встал за стойку бара, скрестил руки на груди и улыбнулся.
– Гулька, что с тобой? Тяжелый день?
– Нет, я питаю истинное отвращение…
– Ко мне? – улыбнулся он.
Мне следовало понять, что Трэвис предвидел этот разговор. Я и не собиралась отступать.
– Да, к тебе! Как ты можешь использовать девушку и после так отнестись к ней?
– Как я к ней отнесся? Она предложила номер телефона, я отказался.
Я открыла рот, пораженная отсутствием угрызений совести.
– Ты занимаешься с ней сексом, но телефон не берешь?
Трэвис облокотился на стойку.
– Зачем мне ее номер, если я не стану звонить?
– А зачем спать с ней, если ты не собираешься ей позвонить?
– Гулька, я никому ничего не обещаю. Она не оговаривала дальнейшие отношения, прежде чем распластаться на моем диване.
Я брезгливо посмотрела на столь небезызвестный предмет мебели.
– Трэвис, она же чья-то дочь. Что, если в будущем с твоей дочерью станут так обращаться?
– Скажем так, моей дочери лучше не расставлять ноги перед первым встречным кобелем.
Я скрестила руки, злясь, что он прав.
– Значит, себя ты признаешь кобелем. А раз она переспала с тобой, то заслуживает подобного обращения – чтобы ее вышвырнули, как бродячую кошку.
– Я лишь говорю, что был с ней честен. Она уже взрослая, все случилось по взаимному согласию… Если тебе интересно, то она проявила изрядную настойчивость. Ты ведешь себя так, словно я совершил преступление.
– Трэвис, мне показалось, что она не слишком трезво осознавала твои намерения.
– Женщины любят придумывать всяческие объяснения своим поступкам. Она не сказала мне в лоб, что ожидает продолжения отношений, как и я не сказал, что мне нужен секс без всяких обязательств. Чем это отличается?
– Ты просто свинья!
– Меня еще и не так обзывали. – Трэвис пожал плечами.
Я взглянула на диван, где беспорядочно валялись смятые подушки, и поморщилась при мысли о том, сколько девушек отдались Трэвису на этой самой обивке. К тому же колючей.
– Пожалуй, я посплю в кресле, – проворчала я.
– Это еще почему?
Я сверкнула на Трэвиса глазами, видя его озадаченное лицо.
– На этом я спать не буду! Один бог знает, что я там подцеплю.
Трэвис поднял с пола мой чемодан.
– Ни на диване, ни в кресле ты спать не будешь. Ты спишь в моей кровати.
– Уверена, там еще большая антисанитария, чем на диване.
– В моей кровати, кроме меня, никого никогда не было.
– Не смеши меня, – закатила я глаза.
– Серьезно. Я трахаю их на диване, а в свою комнату никого не пускаю.
– Так почему же мне позволено спать на твоей кровати?
В уголке его рта заплясала озорная улыбка.
– Ты планируешь ночью заняться со мной сексом?
– Нет!
– Вот поэтому. А теперь поднимай свою ворчливую задницу и иди под горячий душ. Потом мы немного позанимаемся биологией.
Я сердито глянула на Трэвиса, но все-таки сделала так, как он велел. Казалось, я стояла под горячей водой целую вечность, пытаясь смыть раздражение. Намыливая голову шампунем, я думала о том, как здорово снова принять душ в нормальной ванной, а не в общаге – никаких шлепанцев и косметичек, только расслабляющее сочетание воды и пара.
Открылась дверь, я вздрогнула.
– Мерик?
– Нет, это я, – сказал Трэвис.
Я инстинктивно прикрыла руками те участки тела, которые не намеревалась ему показывать.
– Ты что здесь делаешь? Убирайся!
– Ты забыла полотенце, а еще я принес одежду, зубную щетку и какой-то подозрительный крем для лица, который нашел в твоей сумке.
– Ты рылся в моих вещах? – взвизгнула я.
Трэвис не ответил. Вместо этого я услышала, как из крана полилась вода, и парень стал чистить зубы.
Я выглянула из-за шторки, прижимая ее к груди.
– Трэвис, убирайся!
Он поднял голову, на его губах осталась пена от зубной пасты.
– Я не могу лечь спать, не почистив зубы.
– Если подойдешь к этой шторке ближе чем на два фута, то во сне я выколю тебе глаза.
– Гулька, я не стану подглядывать, – усмехнулся он.
Я выжидающе стояла под душем, крепко прижав руки к груди. Трэвис сплюнул, сполоснул рот и снова сплюнул. Дверь закрылась. Я смыла пену, наспех вытерлась, надела футболку и шортики, водрузила очки на нос и расчесала волосы. Мой взгляд зацепился за увлажняющий ночной крем, который принес Трэвис, и я невольно улыбнулась. Когда он хотел, то мог быть заботливым и чуть ли не милым.
Трэвис снова открыл дверь.
– Скорее, Гулька, я уже состарился!
Когда я кинула в него расческу, он пригнулся и закрыл дверь, а потом хихикал весь путь до спальни. Я почистила зубы и поплелась по коридору, проходя мимо комнаты Шепли.
– Спокойной ночи, Эбби, – раздался из темноты голос Америки.
– Спокойной ночи, Мерик.
Я замешкалась, а потом тихонько постучала в дверь Трэвиса.
– Заходи, Гулька. Тебе не обязательно стучаться.
Он распахнул дверь, и я зашла внутрь, глядя на кровать с черными коваными прутьями. Стояла она параллельно окнам в дальней стороне комнаты. Стены пустовали, за исключением одинокого сомбреро, висевшего над изголовьем. Я ожидала увидеть здесь плакаты с полуобнаженными девицами, но не нашла даже рекламы пива. Черное покрывало, серый ковер, все остальное – белое. Трэвис словно переехал сюда совсем недавно.
– Прикольная пижамка, – сказал Трэвис, осматривая желто-синие клетчатые шортики и серую майку «Истерна», потом сел на кровать и похлопал по подушке рядом с собой. – Иди сюда. Я не кусаюсь.
– Я вовсе тебя не боюсь, – сказала я, подходя к кровати и бросая на покрывало учебник по биологии. – У тебя есть ручка?
Трэвис кивнул на тумбочку.
– В верхнем ящике.
Я растянулась на кровати, выдвинула ящик и обнаружила там три ручки, карандаш, тюбик со смазкой «K-Y jelly» и прозрачную стеклянную вазу, наполненную до отвала презервативами разных марок. С отвращением я извлекла оттуда ручку и задвинула ящик.
– Что такое? – спросил Трэвис, переворачивая страницу учебника.
– Ты ограбил медицинский центр?
– Нет. Почему?
Я сняла с ручки колпачок, не в силах скрыть своего отвращения.
– У тебя там пожизненный запас презервативов.
– Береженого бог бережет, так ведь?
Я закатила глаза. Скривившись в ухмылке, Трэвис перевел взгляд на учебник, потом стал зачитывать мне конспект, подчеркивая самые важные моменты, задавая вопросы и терпеливо объясняя то, что мне не давалось.
Через час я сняла очки и потерла глаза.
– Сдаюсь. Я больше не могу запомнить ни одной макромолекулы.
Трэвис улыбнулся и захлопнул учебник.
– Хорошо.
Я замолчала, не совсем понимая, где кто спит. Трэвис вышел из комнаты, что-то пробормотал, проходя мимо спальни Шепли, а потом включил душ. Я натянула одеяло до шеи и стала слушать жалобные стоны воды в трубах.
Через десять минут в душе стихло, заскрипели полы. Трэвис прошагал в комнату с полотенцем вокруг бедер.
По обе стороны груди красовались татуировки, картинки в стиле «трайбл» покрывали накаченные предплечья. На правой руке черные линии и символы протянулись от плеча до запястья, на левой рисунок заканчивался у локтя одной-единственной надписью по внутренней стороне. Я намеренно отвернулась, когда Трэвис встал перед комодом, сбросил полотенце и натянул боксерские трусы.
Выключив свет, Трэвис забрался в кровать и лег рядом.
– Ты тоже будешь здесь спать? – спросила я, поворачиваясь к нему.
Полная луна отбрасывала тени на его лицо.
– Ну да. Это же моя кровать.
– Я знаю, но… – Я замолчала.
Выбор у меня оставался небольшой: диван или кресло.
Трэвис заулыбался и тряхнул головой.
– Разве ты не научилась доверять мне? Клянусь, я буду вести себя самым лучшим образом, – сказал он, поднимая ладонь, чего, уверена, бойскауты никогда не делали.
Я не стала спорить, отвернулась, положила голову на подушку и подобрала под себя одеяло, чтобы создать барьер между нашими телами.
– Спокойной ночи, Голубка, – прошептал мне Трэвис на ухо.
Я ощутила на щеке его мятное дыхание, и по коже побежали мурашки.
Спасибо еще, что в темноте он не видел румянца на моем лице.
Казалось, я только прикрыла глаза, как вдруг услышала звон будильника. Я перевернулась, чтобы выключить его, но в ужасе отпрянула, коснувшись теплой кожи. Я попыталась вспомнить, где нахожусь, и наконец до меня все дошло. Сама мысль о том, что Трэвис подумает, будто я это нарочно, показалась мне унизительной.
– Будильник, Трэвис, – прошептала я, но он не двигался. – Трэвис!
Я толкнула его, но парень не пошевелился. Тогда я перегнулась через Трэвиса и нащупала в тусклом свете будильник. Не зная, как его выключить, я несколько раз стукнула сверху, попала по кнопке и со вздохом облегчения рухнула на подушку.
Трэвис ухмыльнулся.
– Значит, ты не спишь?
– Я обещал вести себя смирно и даже не возражал, когда ты легла на меня.
– Не ложилась я на тебя! – запротестовала я. – Я просто не могла дотянуться до часов. У тебя самый противный будильник, какой я только слышала. Как будто стонет раненое животное.
Трэвис дотянулся до будильника и нажал на кнопку.
– Хочешь позавтракать?
Я сердито посмотрела на Трэвиса и покачала головой.
– Нет, я не голодна.
– А вот я напротив. Почему бы нам не доехать до какого-нибудь кафе?
– Вряд ли мне с самого утра захочется терпеть твои водительские навыки, точнее, их отсутствие.
Я свесила ноги с кровати, сунула их в тапочки и шаркающей походкой направилась к двери.
– Ты куда? – спросил Трэвис.
– Одеваться и ехать на учебу. Тебе что, маршрутный лист сделать, пока я здесь?
Трэвис потянулся и подошел ко мне в одних боксерских трусах.
– Ты всегда такая ворчливая? Или это пройдет, когда ты поймешь, что я не строю изощренных планов залезть к тебе в трусы? – Он положил ладони на мои плечи и нежно повел большими пальцами по коже.
– Я не ворчунья!
Трэвис прислонился ко мне и прошептал на ухо:
– Голубка, я не хочу спать с тобой. Ты мне слишком уж нравишься.
Он прошел мимо меня в ванную, а я осталась посреди комнаты в потрясении. В голове всплыли слова Кары. Трэвис Мэддокс уже со всеми… Что ж, придется признать свою ущербность. Он даже не попробовал переспать со мной.
Дверь снова открылась, вошла Америка.
– Пора-пора-пора вставать! – Она улыбнулась и зевнула.
– Мерик, ты становишься похожей на свою маму, – проворчала я, роясь в чемодане.
– О-о-о… кажется, кто-то не спал всю ночь?
– Да он даже не дышал в мою сторону, – кисло сказала я.
На лице Америки появилась загадочная улыбка.
– Ах.
– Что?
– Ничего, – сказала она, возвращаясь в комнату Шепли.
Трэвис был на кухне, напевал под нос какую-то мелодию и делал яичницу-болтунью.
– Уверена, что не будешь? – спросил он.
– Да, уверена, но спасибо.
Вошли ребята. Шепли достал из шкафчика две тарелки, а Трэвис положил на каждую дымящуюся яичницу. Перейдя к стойке бара, Шепли и Америка принялись с заработанным за ночь аппетитом поглощать ее.
– Шеп, не смотри на меня так, – сказала Америка. – Извини, но я действительно не хочу туда идти.
– Детка, в «Доме» вечеринка для пар проводится лишь дважды в году, – сказал Шепли, жуя яичницу. – Еще целый месяц впереди. У тебя предостаточно времени, чтобы выбрать платье и сделать все, что вам, девчонкам, нужно.
– Да, Шеп, это очень мило, конечно… но я никого там не знаю.
– Уйма девчонок, приходящих туда, никого не знают, – удивился он ее отказу.
Америка с недовольством заерзала на стуле.
– Приглашены стервы из сестричества. Они все друг друга знают… мне будет неуютно.
– Мерик, не заставляй меня идти туда одного.
– А может, ты найдешь кого-нибудь для Эбби? – сказала она, глядя на меня, потом на Трэвиса.
Тот изогнул бровь, а Шепли покачал головой.
– Нет, Трэв не ходит на вечеринки для пар. Туда приводят своих девушек, а Трэвис… ты знаешь.
– Мы можем найти ей кого-нибудь еще, – пожала плечами Америка.
– Вообще-то, я все слышу, – прищурилась я.
Америка состроила рожицу, перед которой я не могла устоять.
– Эбби, ну пожалуйста. Мы найдем тебе отличного парня, веселого и остроумного. Я гарантирую, что он будет просто огонь. Обещаю, ты здорово проведешь время. Кто знает?.. Может, вы друг другу понравитесь.
Трэвис бросил сковороду в раковину.
– Я не говорил, что не отведу ее на вечеринку.
– Трэвис, не делай мне одолжений, – закатила я глаза.
– Гулька, я не об этом. Эти вечеринки для парней, у которых есть подружки. Всем известно, что не в моих привычках с кем-то встречаться. Но за тебя не стоит волноваться, ты же не будешь после ждать обручального кольца?
– Эбби, пожалуйста… – надула губки Америка.
– Не смотри на меня так! – возмутилась я. – Трэвис не хочет идти, я тоже… ничего из этого не выйдет.
Трэвис скрестил руки на груди и прислонился к мойке.
– Я не говорил, что не хочу идти. Мне кажется, будет весело, если мы пойдем вчетвером. – Он пожал плечами.
Ребята уставились на него, а я поморщилась.
– Почему бы нам просто не потусить здесь?
Америка надулась, а Шепли подался вперед.
– Эбби, я должен пойти. Я первокурсник, и мне придется следить, чтобы все шло как по маслу, у всех были напитки и все такое прочее.
Трэвис пересек кухню, положил руки мне на плечи, притянул к себе.
– Да ладно тебе, Гулька. Ты пойдешь со мной?
Я посмотрела на Америку, потом на Шепли и наконец на Трэвиса.
– Да, – вздохнула я.
Америка радостно завизжала и обняла меня. На мою спину легла рука Шепли.
– Спасибо, Эбби, – сказал он.