В кухне моего ресторана было непривычно тихо. Только на единственной включенной конфорке шипел омлет. Один мой учитель говорил, что может определить потенциал шефа, попробовав его яичницу. Я не была выдающимся шефом, лишь ресторатором… Но в последнее время почему-то с маниакальным упорством готовила дурацкий омлет. Сегодня с кайенским перцем и индийскими специями.
– Это кто здесь шумит? Ах, это мой маленький поваренок!
Я вздрогнула от неожиданности и обернулась на звук отцовского голоса. Большой и сильный, он шагал ко мне размашисто, но абсолютно бесшумно.
– Ты меня напугал.
– Прости. Предполагалось, что я появлюсь здесь инкогнито.
– Все время забываю об этом, – по привычке я поцеловала отца в лоб и с наслаждением вдохнула уютный никогда не меняющийся аромат его одеколона. – Завтракать будешь?
Отправив грязную лопаточку в мойку, я сняла сковороду с огня. Свернула омлет конвертиком, посыпала зеленью и, придирчиво осмотрев, подтолкнула отцу тарелку.
– Ты так и хочешь, чтобы я стал толстым и некрасивым.
– Кто, я? Да никогда в жизни. К тому же… – я бросила многозначительный взгляд на часы. – До прихода твоего секретного гостя еще минут двадцать. Ты вполне успеваешь поесть, прежде чем окунешься в эти свои шпионские страсти.
– Майя!
– Ну, что?
– Ты же знаешь, что я не люблю шуток на эту тему.
Еще бы! Мой отец занимал какую-то суперважную и суперсекретную должность в правительственных структурах. Я мало знала о его работе. Мне просто не полагалось знать. Да и не то чтобы его работа как-то отражалась на нашей обыденной жизни. За исключением, может быть, того, что занимала уж слишком много отцовского времени. И порой требовала соблюдения дополнительных предосторожностей. Вот, например, как сейчас.
Гремя ящиками, я вынула две вилки. Одну протянула отцу, второй отломила от омлета небольшой кусочек, чтобы попробовать самой.
– Как все вчера прошло?
Омлет был дерьмовым. Я опять не угадала с пропорциями. Поморщилась, осторожно отложила вилку, чтобы не показать отцу своей нервозности, и неопределённо повела плечами.
– Было весело. Пока не пришел Сергей. Зачем ты ему сказал, где мы будем?
– Майя…
– Мы с ним расстались, папа. Все. Точка.
Я знала, что отец хотел как лучше. Но не могла смириться с тем, что он… Не знаю, как это объяснить. Он как будто предавал меня тем, что подталкивал к примирению с бывшим мужем. И от этого было больно. Больно, как если бы кто-то бесконечно прокручивал нож в моей незаживающей ране.
Несколько секунд отец сверлил меня своим невозможным взглядом, но потом, обмякнув, поднял над головой руки, сдаваясь.
– Мне показалось, что ты тоскуешь и…
– Нет, между нами все кончено! Что мне сделать, чтобы ты понял это?
Мой голос прозвучал резко, потому что от необходимости каждый раз это все объяснять у меня начинало тянуть под ребрами и хотелось заплакать.
– Извините. Я не вовремя?
Голос, раздавшийся за моей спиной, был низким и таким, знаете, обволакивающим… Я обернулась, чтобы посмотреть, кому тот принадлежит, да так и замерла. Он стоял в тени… Высокий. Хорошо сложенный. Лица я не могла рассмотреть, но этого и не требовалось. Достаточно было ощущать исходящую от него энергетику. Такую мощную, что ее запросто можно было мерять вольтметром или подключать к городским электросетям. Мне казалось, еще немного, и воздух затрещит от напряжения. Или посыплются искры. И чем дольше мы вот так стояли, тем сильней нагнеталась… закручивалась эта сила.
Сбитая с толку, я опустила взгляд и стерла непонятно откуда взявшийся пот со лба. Незнакомец пошевелился. Не произнеся ни слова, небрежным жестом сунул руку в карман, отчего манжета на его безупречного кроя пиджаке задралась, и в сумраке коридора блеснул циферблат часов. С такого расстояния я не могла определить бренд навскидку. Но почему-то не сомневалась, что стоили те баснословно дорого. Он вообще был дорогой… Мужчина, стоящий на входе в мою опустевшую кухню.
– Нет-нет, все в полном порядке, – покачал головой отец. Отложил вилку и, промокнув губы салфеткой, скомандовал: – Майя, проводи-ка нас в переговорную и принеси кофе.
Распоряжение отца несколько сбавила градус накала. Я даже улыбнулась, опустив голову. Нечасто мне приходилось быть и хостес, и официантом, и бариста в одном лице. Наверное, только для отца я и могла выступать во всех этих ипостасях сразу, не ощущая чувства внутреннего диссонанса. Для него я всегда была послушной девочкой. Девочкой, которая каждый раз стремилась ему угодить. А потому, обогнув огромный кухонный остров, я сняла поварской халат, шапочку и, мило улыбнувшись, скомандовала:
– Конечно, Виктор Борисович. Пройдемте…
Мужчина в дверном проходе склонил голову и любезно пропустил нас вперед. Я чуть замешкалась в попытке понять, было ли это движение результатом его хороших манер, или же он в открытую надо мной насмехался? Подняла ресницы, да так и замерла, будто пришпиленная… пригвожденная к полу. Незнакомец выглядел… дико. Не знаю, как я это определила. Или почему в тот момент из миллиона других эпитетов в моей голове всплыл именно этот. Ведь я в принципе мало что могла рассмотреть за непроницаемыми стеклами солнцезащитных очков, скрывающих лицо мужчины. Может быть, меня насторожило то, как подрагивали крылья его породистого носа. Или то, как под его плотной, безупречно выбритой кожей выступили желваки и теперь прокатывались по высоким скулам туда-сюда… Или же то, что он затаил дыхание, едва я подошла ближе, и все это время не дышал, как если бы боялся, однажды меня вдохнув, навсегда подсесть на это, как на наркотик. Я сглотнула, впервые ощутив что-то подобное рядом с другим человеком. Мужчиной… Нелепо растерла вдруг вспотевшие руки и закусила изнутри щеку, ругая себя за то, что в голову лезут настолько нелепые мысли.
Видимо, не совсем понимая причины моей заминки, отец положил руку мне на талию, и я, наконец, отмерла. Переступила через порог и вновь покосилась на незнакомца. Интересно, что же он видит в этих своих Рэй-Банах в полутьме спящих коридоров моего ресторана? А впрочем, какое мне дело?
Я прошла через основной зал и застыла у тяжелой двери, ведущей в переговорную, о которой говорил отец. Это был небольшой отдельный от общего зала кабинет. Он пользовался популярностью среди наших постоянных клиентов. Здесь можно было с комфортом и без лишнего шума поесть и поговорить о делах. Убив двух зайцев сразу. Чего не знали гости, так это того, что стараниями отца здесь регулярно проводились проверки на наличие подслушивающих устройств. Это место гарантировало абсолютную конфиденциальность. Если, конечно, Виктору Борисовичу Золотову не нужно было использовать полученную информацию в каких-то своих целях. Но в это я старалась не лезть, памятуя о незавидной участи Маты Хари.
– Пожалуйста, располагайтесь, – пробормотала я, протягивая мужчинам кофейное меню. В небольшое, занавешенное тяжёлыми шторами окно пробился солнечный луч, скользнул по полу, накрытому белой скатертью столу и замер над головой гостя. И совершенно неожиданно я поняла, что тот вовсе не блондин, как я было решила. Он седой. Совершенно белый. Без всяких вкраплений серого или рыжего. Странно… Ведь изначально мужчина показался мне молодым.
– Двойной черный, пожалуйста. Без сахара, – распорядился незнакомец, даже не взглянув в протянутую ему папку. Явно давая понять, что в моих услугах больше не нуждаются. Будто собачонке на место указывая. Мерзкое чувство. Особенно потому, что мне самой непонятно зачем хотелось бы задержаться. Сухо кивнув, я вышла из кабинета.
Я выдохнул, лишь когда дверь за ее спиной закрылась. Выдохнул, понимая, что Золотов подмечает все, а я уже и так выставил себя полным кретином. Но иначе не мог. Не мог… едва её только увидел.
– Все нормально? – на всякий случая уточнил тот, ввинчивая в меня, как штопор в бутылку, колючий пристальный взгляд.
– Я уже и забыл, что такое «нормально», Виктор Борисыч, – усмехнулся я, меняя тему. Так сказать, подводя ее к цели визита.
– Да уж. Третье покушение за последние полгода. Это круто даже для тебя, Андрей.
– Что поделать? Не даю я покоя недоброжелателям, Виктор Борисович.
– А тебе все шутки! – нахмурился тот.
– Так, ведь если без юмора в моей ситуации, то как вообще?
– И то верно, – постучал по столу мужчина. – Но я не зубы сушить тебя позвал. Там… – Золотов поднял взгляд к потолку, – выражают крайнюю обеспокоенность. Велено найти твоих обидчиков и наказать.
– Уже полгода, как велено, Виктор Борисович. Еще с первого раза. Только все никак… не накажут.
– А что поделать? Ты стольким людям перешел дорожку, когда получил лицензию на разработку недр в Салиме, что мама не горюй!
– Ну, тут вы мне Америку не открыли. А вот кто конкретно меня заказал? До сих пор ведь не знаем.
– Да! Не знаем. Мало того… Боюсь, пока ты путаешься под ногами, мы ничего и не выясним. Кто бы это ни был – он осторожничает. Твои-то модные СБшники тоже пытаются свести концы с концами? А все никак.
– СБшники не мои, а братьев Белых. И только благодаря работе их спецов я все еще жив и сижу перед вами. Так что я не в претензии.
– Да ты не пыли, Север. Мы же стараемся. Но пришла пора и тебе нам подыграть. Ты думал над планом, что я тебе изложил?
– Конечно.
Я думал… Все это время я только тем и занимался. Думал, просчитывал варианты, желая добраться до истины раньше, чем доберутся до меня. Но эта женщина… Черт! Черт… Черт! Она мне все карты спутала. Я же её… всю жизнь ждал, а по какой-то насмешке судьбы встретил именно в самое неподходящее время. Да… Я её всю жизнь ждал. Искал… В каждой встречной, в каждой прохожей… Вглядываясь в их лица, как последний маньяк. И когда уже почти утратил надежду… веру в то, что она действительно существует, встретил. Вот так запросто… В чертовом ресторане.
– И? – вернул меня в действительность Золотов.
– Если вы считаете, что инсценировка моей смерти как-то поможет вычислить заказчиков…
– Дело не в этом! Три раза вышел сухим из воды и решил, что бессмертный? А если упустим, Андрюш? Наши спецы, или того же Белого. Хорошие спецы, да. Но и они не боги. Всякое может случиться. А тебе всего тридцать шесть. Я тебя очень прошу, пересиди! Пусть они думают, что их план удался, а ты тем временем, я не знаю… Порыбачь где-нибудь. Займись дайвингом – ты же любишь. Только так, Андрюш, тихенько. Чтобы не засветиться. Нам нужно выиграть время, чтобы найти этих мразей. Не дай им нас опередить. Это крайняя мера. Просто так я бы тебе ее не предлагал.
Да все я понимал! И от этого только хуже было. Я откинулся в кресле, стащил с глаз очки и устало растер переносицу.
– Значит, залечь на дно… Сделать вид, что покушение удалось… Притвориться мертвым. На какой срок, Виктор Борисыч?
– Постараемся сработать оперативно.
– Сколько? – стоял я на своем, возвращая очки на место. Мне нужно было понимать, как надолго мне придется уехать. Привыкнув контролировать всё и вся, сейчас мне нужно было знать, на какой период времени я отдам контроль над собственной жизнью и делом, которому посвятил большую часть этой самой жизни.
– Да откуда мне знать, Андрюша?! Там такая подковёрная возня вокруг твоего Салима! Ну, ты же в курсе, что тебе этот участок отдали не просто так. Не твоей компании даже отдали. Тебе! Под личную ответственность. Из уважения. Не будет тебя – сам понимаешь, что опять начнется…
Виктор Борисыч не успел договорить. В дверь постучали и следом вошли. Кондиционированный, абсолютно лишенный жизни воздух наполнился бодрящим ароматом кофе и её нежным тонким ароматом, от которого у меня просто сносило крышу. Я поерзал. Глядя строго перед собой моя женщина принялась расставлять на столе посуду. Она действовала максимально быстро, наверное, чтобы не привлекать дополнительного внимания к своей персоне. Как будто это было теперь возможно… Глупая. Да я на дыбы становился, стоило просто ее увидеть. И все рвалось изнутри, сердце выпрыгивало, колотясь о ребра, как ненормальное. Того и гляди проломит…