Вчера дождь лил, как из ведра,
но вновь прелестная погода,
и вересковый запах мёда
полей вас опылит с утра.
Стоит жара да гладь и тишь.
Клубятся в небе сгустки пара.
Вдруг разыгравшийся котяра
в прыжке настиг плутовку-мышь.
Породист, ухарь хоть куда,
седой в опалинах красавец.
Любой заезжий иностранец
с ним не сравнится никогда.
Природе, в общем, всё равно.
Кот с мышкой ласково играет:
то бросит вверх и отбегает,
то припадёт и замирает, —
как будто сам не понимает,
чем это кончиться должно.
Он презирает ложный стыд,
он до мышей весьма охочий,
он показать нам очень хочет
крутой охотничий инстинкт.
А я смотрю на этот бред —
смертельную природы ласку.
Тогда любой пусть снимет маску,
и мы увидим – людоед.
Мышь защищается, пищит.
Она сражается, как может,
ей вряд ли что-нибудь поможет.
Кто для неё надёжный щит?
Кот знает все её ходы,
обворожительный убийца…
…И как же так могло случиться,
что виноваты вновь жиды.
Телепрограмму Русский дом
ведёт велеречивый Крутов.
Он говорит спокойно, путно.
Об этом говорит, о том.
С ним рядом русский генерал
бичует хитрое еврейство.
Когда-то, мол, без фарисейства
он пел Интер-наци-онал…
…Кот, наконец, прикончил мышь —
красноречивый акт природы —
под яростный восторг народа,
а ты, как истукан, молчишь.