Сумрак, не видно ничего, совсем. Лишь вдали разгорается огонек, затем еще один. Свет странный – у Лады был брелок от ключей: бледно-зеленый череп, по вечерам его глазницы сияли точно так же. Фосфоресцировали. Одной ночи хватило, чтобы внезапно проснуться, увидеть светящееся нечто и заорать не своим голосом, разбудив домашних. Тогда Ладе показалось, что ожил давешний кошмар, который повторялся из года в год – накануне дня рождения.
Огни вспыхивают один за другим. Тридцать три, тридцать четыре… Если поделить пополам, получится семнадцать – ровно столько исполнится Ладе. Если исполнится, конечно. Огни приближаются и окружают. Вокруг Лады разливается желтовато-зеленое свечение, видны потемневшие от времени черепа, чьи глазницы стараются отыскать ее. И шепот, похожий на шелест сухой травы: «Ты где? Мы ждем уже целую вечность».
Лада понимает, что деваться некуда – она в ловушке. Ноги отказывают, как и язык: ни убежать, ни позвать на помощь. Можно лишь ждать с обреченностью, когда все закончится. И в тот момент, когда ее обнаруживают, Лада просыпается.