Глава первая. Великаны
Ночь была холодной и ветреной. По небу, усыпанному низкими звёздами, пробегали маленькие серые облачка. Мутное пятно луны сердито поглядывало вниз, листья деревьев шевелились и перешёптывались, стволы деревьев устрашающе корчили немыслимые рожи складками коры, сухие сучья обращались кривыми грозящими пальцами.
Девочки устали. Они шли всю ночь, потом целый день и вечер, а когда снова стало смеркаться, у них почти не осталось сил. Элва уже перестала сомневаться в том, что они безнадёжно заблудились, и через каждую сотню шагов уныло сообщала об этом Джанет, которая держалась крепче своей подруги, подбившей её на эту затею.
– Мы заблудились! Заблудились! – снова вздохнула Элва. – А может, мы давно прошли Бродячие Камни?.. Эх! Надо было спросить у няньки, каковы они на вид. Ведь мы даже не знаем, что они из себя представляют.
Джанет сурово взглянула на неё из темноты:
– Не беспокойся, сестра, я думаю, мы сразу это поймём. Ведь нянька говорила, что Бродячими Камнями, как игрушками, играют великаны. А раз так, то они должны быть огромными. Как деревья, а может, как горы!
Но Элву это ничуть не утешило, и она продолжала ныть. Тогда Джанет крепко стиснула ей руку и быстрее зашагала вперёд.
Ветер подул сильнее. Стало совсем темно.
– Наверное, нас уже ищут, – вздохнула Элва.
Джанет тоже вздохнула, и девочки побрели дальше. Лес под порывами не на шутку разгулявшегося ветра трепетал и наполнялся таинственными шорохами и вздохами, не сулящими ничего хорошего. Тёмная чаща ожила – вся, от выползающих из земли корней и до лохматых макушек, что метались среди серых облаков подобно призракам.
Джанет и Элва одновременно поёжились, переглянулись и мгновенно поняли, что каждую из них терзают самые ужасные мысли.
– Сестра… – не глядя больше на Джанет, прошептала Элва, – вдруг здесь свирепствуют нелюди в зверином или птичьем обличье? Ведь Бродячие Камни – самое подходящее место для их кровавых жертвоприношений. Люди сюда и вовсе не ходят. А если и забредёт какой-нибудь путник…
Королевская дочь не договорила и только горько всхлипнула.
– Ну что ты, Элва! – утешала её Джанет, всеми силами стараясь подавить предательскую дрожь. – Всех нелюдей давным-давно поймали и казнили. Помнишь, что нам рассказывала нянька? Их сжигали на кострах, им отрубали головы и руки, с них сдирали кожу живьём, чтобы поганая тварь страдала и погибала в жутких мучениях. И даже людей, которые помогали нелюдям прятаться, обязательно заточали в Серую Башню. Ты же знаешь, что из глухих её темниц никому не выбраться, кроме как на казнь, чтобы позабавить толпу, – заверяла она подругу. – Неужели, сестра, ты боишься нелюдей, если твой отец всеми силами старается оградить от чудовищ свой возлюбленный народ? Мудрый Король с первого взгляда распознает любую тварь, прими она даже обличие не звериное, а людское.
Но бедную Элву такой вдохновенный рассказ сестры не успокоил, а, напротив, вверг в ещё более горестное отчаянье. После слов Джанет на королевскую дочь нахлынули самые удручающие мысли.
– А мы… мы, сестра… разве мы с тобой не пошли против воли Короля? – Девочка была настолько подавлена, что не посмела назвать владыку отцом. – Мы отправились туда, куда взрослым людям запрещено ходить под страхом смерти! И, мне кажется, отец намного строже, чем я думала, накажет нас.
– Теперь уже поздно, сестра, – ответила Джанет, не замедляя шага.
– Но это я втянула тебя в эту историю! – сокрушалась Элва, стараясь не отстать от подруги. – Мне нужно было идти одной, одной заблудиться, устать, замёрзнуть и одной понести наказание!
– Но мы же с тобою исконные сёстры! – возмутилась Джанет с такою силой и гневом, что на мгновение забыла обо всех своих страхах. – Мы появились на свет в один день и час! Да разве я могла бы отпустить тебя в лес одну? Ты же сама знаешь, как плохо в мире тому, чей исконный брат не смог отыскаться! Ну, или исконная сестра…
Элва угрюмо кивнула, а Джанет продолжала:
– Ах, если б ты знала, как обрадовалась моя мать, когда наш дом посетили королевские слуги в поисках сестры новорождённой принцессы, и оказалось, что исконная сестра дочери Короля – её собственная дочь!
– Я знаю, – тихо сказала Элва, – твоя мать мне это тоже рассказывала.
– Но самое главное, – призналась Джанет, – то, что ты нашлась и моя любимая сестра – именно ты! Неужели, Элва, ты полагаешь, что я осталась бы во дворце, чтобы избежать наказания? Мы десять лет росли и играли вместе! К тому же… мне эта затея действительно интересна!
Элва благодарно улыбнулась сестре и зашагала дальше.
Джанет продолжала её утешать – наверняка оттого, что, когда успокаивала Элву, она меньше боялась сама.
– Ведь великаны, о которых нам рассказывала нянька, вовсе не страшные! Тем более, они так же как и мы – исконные родичи. Подумать только – они братья!
Отчего-то именно этот последний довод, высказанный Джанет, больше всего понравился Элве, и королевская дочь радостно согласилась с доводами сестры.
– А ведь и впрямь, они – братья! Интересно, а они так же, как и мы, верны друг другу? И тоже с рождения и до самой смерти? Или у них совсем другие представления? – тут Элва забеспокоилась, перебирая в памяти истории няньки. – Кто знает, а вдруг старуха ошиблась? Недоговорила что-нибудь, а может, что-то и скрыла? Ведь великаны бессмертны. А это значит, что они нелюди… А вдруг они едят людей?.. – от своего последнего предположения Элве стало совсем худо. Она даже закрыла рот ладошкой, чтобы, чего доброго, сестра её не услышала.
Но Джанет услышала шёпот Элвы, вздрогнула и остановилась.
– Ты думаешь… всё же едят? – она крепко стиснула пальцы сестры. Плотно обступивший их лес показался Джанет ещё выше, чернее и гуще.
Элва тоже огляделась вокруг, посмотрела вниз, потом закинула голову вверх и заплакала.
За разговором девочки не заметили, как сошли с тропы и совершенно затерялись в непроглядном мраке. Невозможная усталость навалилась на обеих сестёр, и они, больше не глядя друг на друга, в тягостном молчании побрели куда глаза глядят, уже отчаявшись не только отыскать таинственные камни, но и выбраться из леса живыми и невредимыми.
Прежде тропинка всегда бежала между поросших лесом холмов, и сёстры послушно обходили возвышенности. Но теперь они решились забраться куда-нибудь повыше, дабы постараться оглядеть окрестности, ещё не понимая, что в темноте им ничего не удастся разглядеть.
– Хоть бы и вправду нас стали искать. Да поскорее! – всхлипнула королевская дочь, утомлённая крутым подъёмом.
Лес, ночь, клочья облаков, звёздный свет – всё представлялось ей враждебным, жаждущим её искреннего детского страха. Элве всюду мерещились злые светящиеся глаза, перепончатые крылья с кривыми когтями, оскаленные пасти и клыки, обагрённые кровью.
Джанет молчала, вспоминая рассказы няньки и её упоминания о том, что любой, кто нечаянно или нарочно коснулся жизни нелюдей, обрекает себя на страдание и искупление, что собственная жизнь неразумного обращается невыносимой мукой. От такового отвернётся каждый, будь то отец или мать, супруг или дети – все, кроме единственного, родившегося в один день и час с несчастным. Ибо исконный родич никогда не покинет сестру или брата, а преданно и неотвратимо возложит на себя даже это проклятье – зримое и незримое. И от этих мыслей Джанет стало ещё страшнее, чем её сестре, вздрагивающей при любом шорохе.
На верхушке холма королевская дочь коснулась рукава дочери землепашца, погружённой в невесёлые раздумья.
– Ой, смотри, сестра, что это?! – воскликнула Элва, показывая рукой вперёд.
Джанет долго смотрела и щурилась в темноту, но видела только вершины клёнов и ясеней, которые гнулись под порывами ветра.
– Нет! Смотри выше! Ещё выше, сестра!
Наконец и Джанет увидела две громадные фигуры – сначала бледную, а потом и тёмную, что застыли над лесом. Они были гораздо выше окрестных холмов и закрывали собою половину неба. Сначала Джанет со страхом подумала, что это великаны, но гигантские фигуры не двигались, и она поняла: то было нечто и вовсе необъяснимое.
Обе девочки замерли, затаив дыхание. Постепенно они начали различать всё новые и новые черты огромных идолов. Это были силуэты оленей, по всей видимости, совсем молодых – творение искусного ваятеля, когда-то с любовью прикоснувшегося к безжизненному массиву. Один был высечен из розового мрамора, другой – отлит из золотистой бронзы. Отблески звёздного света играли на неподвижных телах идолов. Сёстры пристально смотрели на них, всё больше ощущая ту дрожь, какая бывает, когда страх и любопытство сливаются воедино.
– Ах! – Элва всплеснула руками. – Надо же, да ведь это сами Хранители Братских Уз! Ты помнишь, помнишь, Джанет?! – королевская дочь тормошила свою подругу, уже совсем забыв о предстоящем наказании за побег из дворца.
Но Джанет была потрясена не меньше Элвы и потому с безмолвным восхищением взирала на две громадины, касающиеся неба.
– Джанет! Джанет! Сестра! – не унималась Элва. – Это же они – фигуры с нашей городской площади! Хранители Братских Уз! Изваяния, воздвигнутые в незапамятные времена! Только непомерно огромные!
Внезапно Элва притихла.
– Как ты думаешь, сестра, отчего эти фигуры называют бродячими? – вопрос её почему-то прозвучал шёпотом.
– Не знаю, – выдохнула Джанет, вспоминая вечерние сказки старухи. – Нянька говорила, что они иногда перебегают с места на место….
– Ой! И зачем только… Зачем мы только придумали всё это?! Я боюсь, сестра!
– Ну, не будут же они бродить сами по себе! Для этого нужно, чтобы сами великаны оживили их! Думаю, нам с тобой нечего бояться!
Джанет потянула сестру за руку, уже сожалея о том, что перепугала её.
– Неужели можно их оживить? И как? – тут же полюбопытствовала Элва.
– Ах, если б я знала как! Если б я знала, мы с тобой давно бы оживили оленей с городской площади и играли бы с ними! Ах, какая же я глупая! Только великаны знают, как оживить мрамор и бронзу. Подойдём ближе, Элва! Нянька же говорила, что у Бродячих Камней никто не видел великанов, зато многие видели будущее! – и Джанет потащила Элву вниз по склону холма.
Со странной нежностью и участием, которых прежде никогда не испытывала к сестре, Джанет окинула взглядом дрожащую фигурку Элвы – заласканной и избалованной королевской дочери, привыкшей жить в тепле, сытости и довольстве. И отчего-то ей показалось, что это огромные безмолвные истуканы предельно сблизили их. Ничего подобного никогда не могли сделать их безобидные копии величиною в человеческий рост, на которые в городе девочки натыкались едва ли не каждый день. А как же иначе? Ведь все дороги, переулки и улицы столицы неизменно приводили на эту площадь, дабы неустанно напоминать смертным прочность и вечность Исконного Родства, дарованного свыше.
– Сестра, мы должны заночевать здесь. А завтра, как рассветёт, мы двинемся в обратный путь.
– Но мы же хотели… – всхлипнула Элва.
Но Джанет не позволила ей ни договорить, ни заплакать:
– Если это и впрямь Бродячие Камни, этой же ночью мы что-нибудь да увидим. Если же нет, – тут Джанет вздохнула, – будем просто возвращаться назад.
Элва с готовностью кивнула. Гнев отца и возможная временная разлука с сестрой внезапно представились ей не такими уж и страшными наказаниями. Элва прижалась к Джанет.
– Интересно, кто воздвиг их? Великаны?
– Да, только Великаны. А значит, нам стоит чего-то ждать.
Сёстры очень устали и потому решили уютно устроиться между огромных корней старого вяза. Они укутались в плащи, прижались друг к другу и затихли. Какое-то время они не спали, но всё равно лежали молча, не шевелясь, напряжённо прислушиваясь к звукам ночи, не смея признаться друг другу в собственных страхах. Мысли о великанах никак не желали оставить их даже тогда, когда уже слипались и тяжелели веки.
Летняя ночь, и без того короткая, длилась для них мгновение.
Когда Джанет открыла глаза, солнечные лучи уже пронзали древесные кроны и согревали землю. Потянувшись и протерев глаза, она растолкала королевскую дочь. Элва ещё долго недовольно пыхтела, прячась в ворох плащей от света и теребящих её рук Джанет.
Близился полдень, и при ярком свете Бродячие Камни показались девочкам ещё больше, чем в непроглядном мраке. Положение их неподвижных тел и впрямь представлялось угрожающим. Твёрдые, онемевшие мышцы Хранителей Братских Уз словно были до предела напряжены, и чудилось – они в любой миг готовы сдвинуться с места.
– Ой! – воскликнула Элва. – Вот это да! Они словно за ночь ещё больше выросли! Или стали к нам ближе…
Джанет рассмеялась.
– А ведь их, наверное, оттого и называют Бродячими, что кажется – они вот-вот оживут и примутся бродить! Но это только кажется! – принялась она объяснять Элве. – Ка-жет-ся! Понимаешь?!
Элва молчала, кусала губы и всматривалась в контуры гигантских фигур.
– Тем более что они очень похожи на оленей с нашей городской площади! – продолжала Джанет. – Глядя на тех – маленьких, тоже кажется, что они вот-вот бросятся на врага! Но мы-то не боимся их, ведь в столице столько народа, что всегда найдутся желающие спасти нас! Ведь мы…
Тут дочь землепашца замолчала.
– В городе, сестра, никому и не придёт в голову мысль о чудесах, – добавила Элва. – А здесь никого нет! Совсем-совсем никого! Мы здесь одни! Мы… и чудеса! – последние свои слова Джанет почти выкрикнула в сложенные раструбом ладони.
Солнечный свет, радость жизни и опьяняющей свободы переполнили её, и она вдруг заплясала на месте, продолжая выкрикивать эти приносящие ей радость слова снова и снова.
Её взволнованному крику ответил раскат далёкого грома.
– Гроза, – Элва поёжилась. – Теперь мы ещё и промокнем.
Но небо над девочками оставалось совершенно чистым, солнце по-прежнему горело щедро и ярко. Однако гром прогрохотал вновь и уже гораздо ближе.
Под следующим его ударом земля вздрогнула и затряслась. Тогда сёстры поняли, что слышат не гром, а всего-то-навсего раскатистый смех, потому что между лесом и небом, совсем рядом, Элва и Джанет увидели плечистые фигуры двух великанов. Они ехали на лошадях, огромных и молодых, под стать своим необычным хозяевам. Гиганты закидывали назад лохматые головы и давились от приступов хохота и потому едва держались в седле.
Кудрявая рыжая грива одного спускалась до самого пояса и металась по плащу, сшитому из плотной клетчатой ткани. Озорное лицо его было сплошь в золотистых веснушках. Он скалил белые зубы и щурил карие глаза, заходясь в новом припадке смеха. Выбеленные солнцем пряди второго придерживал узкий стальной обруч; нашитые на его кожаную куртку стальные пластины ярко блестели, и оттого казалось, что он облачён в доспехи. Лицо его, узкое и бледное, тоже расплывалось в улыбке, и он смеялся ничуть не тише своего друга.
Лошадки фыркали, раздувая ноздри, забавно скалились и оглядывались на своих хохочущих седоков, будто понимали, отчего тем так весело. И впрямь эти милые животные, везущие на своих спинах великанов, приходились им больше друзьями, нежели слугами. Гиганты едва держали поводья, не понукая и не осаживая своих любимцев, в руках у них не было ни кнута, ни плети, и даже сапоги на их ногах не имели шпор. Заливистый смех великанов раскачивал макушки деревьев, с колеблющихся ветвей градом сыпались листья, а ленивый перебор копыт заставлял землю постоянно вздрагивать.
– Великаны! Великаны – Лорки и Арэндагави! Верные и бессмертные братья! – воскликнула Элва.
Тем временем лошадки легко перешагнули холм, на котором боязливо прятались Элва и Джанет. Они, разумеется, не заметили девочек в деревьях, казавшихся им травой. Сёстры лишь ахнули, когда над ними мелькнули четыре пары серебристых подков, а мохнатые животы заслонили свет. Девочки поспешно пригнулись, хотя это было лишним: тяжёлые копыта раздавили бы их, попадись они ненароком под ноги гигантским животным.
– Ну что, поиграем, брат? – спросил рыжий, которого звали Лорки, и вновь закатился смехом.
Белокурый Арэндагави кивнул.
Великаны спешились. Огромные лошади принялись щипать верхушки деревьев, время от времени поднимая головы, и в эти моменты девочки видели, как кони выплёвывают остатки вырванных с корнями столетних деревьев.
– Ой! Что сейчас будет! – с ужасом прошептала Элва в самое ухо Джанет, видимо, со страха полагая, что великаны смогли бы её услышать, произнеси она те же слова громче. – Бежим! – и она дёрнула сестру за руку.
Но Джанет только удивлённо подняла брови.
– Неужели тебе совсем не интересно? – изумилась она. Однако губы её были белыми и дрожали.
– Ну ладно, давай поглядим, – согласилась Элва. – Только чуть что – бежим!
– Ты думаешь – мы успеем? – усомнилась дочь землепашца.
– Не знаю…
Тем временем белокурый гигант вытащил из-за пояса кинжал.
– Ты вставай с той стороны, я останусь здесь. Только смотри, осторожней лови нож, – заботливо предупредил он брата.
Рыжий кивнул и обошёл Бродячие Камни, перешагнув через вздрогнувших девочек, со страхом наблюдавших за подошвой его сапога.
Белокурый, увидев, что его брат замер невдалеке от мраморного оленя, кивнул и с силой вонзил стальное острие в мизинец левой руки.
Струйка яркой крови обрызгала блестящую бронзу и исчезла – не то впиталась, не то высохла, а сам идол дрогнул и пошевелился, готовясь сделать первое движение.
– Лови! – крикнул он брату.
Рыжий ловко поймал кинжал и сразу же, даже не поморщившись, рассёк себе правый мизинец, брызнув кровью на розоватый мрамор. На светлом камне было лучше видно, что яркие капли, дымясь, исчезают, всасываясь в холодную мёртвую плоть. Сёстры заворожённо смотрели, как выгибался перед прыжком изящный торс каменного истукана. Миг – и идол был уже там, где только что стоял быстро отпрянувший Лорки.
Бронзовый олень грациозно переступал гибкими ногами, и солнечные блики смело плясали на его тёмной фигуре. Светящиеся полосы зажглись на лезвиях рогов, нацеленных на защищённую стальными пластинами спину Арэндагави. Девочкам даже показалось, что металлические глаза оленя налились кровью.
– Ой, – воскликнула Элва, стискивая своей ладонью трясущуюся руку Джанет. – Они же их сейчас убьют! Бегите же! Бегите, мальчики!
Она искренне переживала за них.
И, будто услышав её возгласы, гиганты пустились наутёк, хохоча и ещё сильнее дразня преследователей, а за ними упрямо гнались так неожиданно ожившие изваяния. Они ещё долго носились кругами, приминая деревья, втаптывая холмы, оставляя большие влажные вмятины – следы сапог и копыт.
Лошади перестали жевать, подняли головы и, наблюдая за леденящей кровь погоней, громко ржали, как бы смеясь над безобидной мальчишеской забавой. И лишь тут сёстры поняли, что великаны, если забыть про их устрашающий рост, – совсем обычные дети, каких великое множество во всех королевствах огромной земли.
Движения истуканов неожиданно для девочек вдруг начали замедляться. Становясь всё более вялыми, олени и вовсе остановились.
– Давай ещё! – задыхаясь, крикнул раскрасневшийся Лорки и выхватил кинжал.
– Давай! – ответил Арэндагави.
И всё повторилось сначала: капли крови, обрызгав идолов, заставили их нападать на хохочущих великанов, тем самым доставляя им небывалое удовольствие.
– Вот это да! – восхищённо прошептала Элва. – Нам бы так! Интересно, а до крови порезать себе мизинец – это очень больно, или можно потерпеть?
– Не знаю, – ответила Джанет, не сводя глаз с великанов. – Можно попробовать. Давай, когда вернёмся, окропим нашей кровью тех оленей, что стоят на центральной площади. И натравим их на наших пажей! То-то они перепугаются! Но мы не дадим их убить – только хорошенько проучим.
– Давай! – тут же согласилась Элва. – И не только пажей! Но и всю столицу перевернём! И ничего нам за это не будет, потому что все до единого будут нас бояться. И даже… даже Король, – мечтающе произнесла Элва.
Девочки замолчали и крепче прижались друг к другу, продолжая наблюдать за забавой мальчиков-великанов.
Тем временем белокурый Арэндагави намного опередил своего преследователя. Он бесстрашно повернулся лицом к бронзовому оленю и, вытянув вперёд руку, произнёс:
– Замри! Присядь! Закрой глаза!
Идол мгновенно исполнил все его короткие приказы.
– Ага! Вот теперь ты ещё поищешь меня! – крикнул великан. Распахнув глаза, идол поднялся на ноги и осмотрелся вокруг, не понимая, где затаился повелитель. Он был так могуч, что не сразу почувствовал на собственной спине тяжесть оседлавшего его великана. Истукан ревел, подпрыгивал, крутился волчком, но никак не мог избавиться от своего наездника, заливающегося безудержным хохотом. Тогда, вознегодовав, олень упал и покатился по земле, а Арэндагави едва успел спрыгнуть на землю и отскочить в сторону, дабы не быть задавленным бронзовым телом.
– Догоняй! – закричал он и пустился наутёк. Но истукан уже не двигался с места.
– Ещё! – потребовал Арэндагави, обернувшись к брату и размахивая кинжалом.
– Может, пойдём, Джанет? – Элва робко потянула сестру за рукав. – А то я боюсь, нас растопчут. Что-то они совсем расшалились.
Джанет не отвечала. Она не сводила глаз с великанов. Их опасная забава начинала нравиться ей.
На этот раз фонтанчик крови с руки рыжего великана брызнул сильнее, и что-то отскочило от его ладони. Великан оглянулся, хотел, было, наклониться и отыскать потерю, но мраморный идол уже оживал, и Лорки, махнув окровавленной рукой, принял продолжение игры.
– Поберегись! – крикнул мальчик, ловко уворачиваясь от идола. Они играли ещё какое-то время, пока истукан снова не замер на месте.
Но едва движения Хранителей Братских Уз замедлились, как на лице Лорки появилась глубокая озабоченность. Рыжий гигант то и дело останавливался, смотрел себе под ноги, разглядывал свою огромную ладонь, залитую кровью, а потом и вовсе присел на корточки и принялся, близоруко щурясь, шарить руками между деревьев.
Девочки задрожали, отбежали назад и сползли по склону холма, боясь, как бы великан не нащупал их ненароком – это была бы верная смерть.
Арэндагави, заметив удрученность брата, тут же подошёл к нему.
– Неужели тебе уже надоели наши верные слуги, брат? Что ты морщишься? Что с тобой?
– Мизинец… Брат, я не хотел тебе говорить… Я случайно отсёк его! Надо быстрее отыскать мой мизинец, чтобы он успел прирасти!
– Ой, Джанет! Я боюсь! – всхлипнула Элва.
– Я тоже, если честно! – прошептала Джанет.
Сёстры затаили дыхание и не сводили глаз с великанов, которые буквально крушили лес в поисках потери. Они, присев на корточки, рвали с корнем кусты и шарили огромными руками по траве, оставляя после своих прикосновений голую затёртую землю.
Наконец белокурый, отдуваясь, поднялся:
– Брось искать его, брат! Проживу как-нибудь…
– С какой руки? – спросил Лорки, тоже поднимаясь на ноги.
– С правой, – вздохнул Арэндагави.
– Я твой брат, а значит, мне тоже быть без мизинца! – с храбростью воина произнёс рыжий, вынимая кинжал из-за пояса.
– Вот это да! – зашептала Джанет Элве. – Надо нам у них поучиться верности. Ведь недаром же люди так часто поминают великанов!
– Они поминают их недобрым словом, – продолжила за сестру Элва. – Как и всех нелюдей… Ой, смотри-смотри, он занёс кинжал над ладонью! Ой!
– Не калечь руку, брат! Лучше давай-ка поищем ещё! Ведь он обязательно прирастёт! – остановил белокурый своего друга.
Рыжий послушал брата и убрал кинжал в ножны. Они продолжили поиски.
– Надо бежать отсюда, Элва! – вскрикнула Джанет. Девочки схватились за руки и побежали что было сил.
Не на шутку испуганные сёстры посмели остановиться и перевести дух только тогда, когда не увидели за спиной ни великанов, ни Бродячих Камней.
– Теперь они нас уже не найдут! – с облегчением выдохнула Элва.
Девочки упали в траву и уснули крепко-накрепко под своими расшитыми золотом плащами.
Проснулись они на рассвете, который наступил через несколько часов.
– Как хорошо, что великаны не ходят в сторону нашего королевства! – это было первое, что произнесла Элва, ещё сонно потягиваясь под золотым покрывалом. – А то они растоптали бы всё – и города, и деревни, и наш королевский замок, и нас самих… Великаны же не смотрят себе под ноги. Ты заметила, они близорукие?
Джанет молча кивнула. Она очень хотела домой, несмотря на неизбежное наказание. Она уже не была намерена говорить о великанах.
Девочки отправились в обратный путь. Страх неумолимо гнал их в сторону королевства, хотя они ещё сомневались, той ли тропой они пытаются вернуться. Шли они очень долго, но сворачивать с выбранной тропы уже не думали. Девочки утешали себя лишь тем, что и путь к Бродячим Камням занял у них тоже немало времени, хотя сколько именно, ни одна из них почему-то не помнила.
Ветер стих. С неба прямо на головы девочек вдруг градом посыпались большие алые звезды.
– Вот уже и новые сумерки! – грустно произнесла Элва, доставая из кармана плаща последний кусок уже обветренного хлеба из королевской пекарни. Она разломила его пополам и протянула второй ломоть сестре.
За скромной трапезой девочки молча смотрели на ясное звёздное небо.
– Как ты думаешь, что значит наше сегодняшнее с тобой приключение? Ведь ходили-то мы вопрошать о судьбе? – нарушила тишину Элва.
Джанет улыбнулась:
– Я думаю, что у нас с тобой когда-нибудь будут супруги – точь-в-точь как Лорки и Арэндагави.
Элва мечтательно закинула голову.
– Вот бы хорошо! Они – красивые! Давай, сестра, тебе будет такой, как Лорки, а мне, если честно, белокурые мальчики нравятся! Ты не против?
– Конечно же, нет! – с готовностью согласилась Джанет. Ей действительно сейчас было всё равно, как будет выглядеть её будущий супруг.
Идти по лесу под пылающим звездопадом, предвещающим, согласно древним поверьям, большое счастье, было легко и радостно. Только мысль о скором наказании омрачала дорогу, уже не казавшуюся страшной.
– Мы ни в коем случае не должны говорить отцу, куда ходили, и уж тем более что видели, – напутствовала подругу королевская дочь. – Пусть все думают, что мы, как всегда, без спроса сбежали к тебе в деревню и нечаянно заблудились в лесу.
– А как же эти трусливые пажи? – забеспокоилась Джанет. – Вдруг они скажут?
– А мы нажалуемся на них первыми, – поучала сестру Элва. – Мы сами скажем отцу, что они обзывали нас трусишками, потому что мы наверняка побоимся пойти ночью одни к Бродячим Камням, и тогда этих заговорщиков непременно накажут! А нас… нас пожалеют, похвалят за храбрость и накормят сладостями. Ну-ка, поцелуй меня за такую выдумку, сестра! – и Элва подставила Джанет свою розовую детскую щёку.
Джанет много раз подряд чмокнула Элву, а потом ещё долго восхищённо смотрела на неё. Сама она никогда не догадалась бы так ловко обмануть Короля, а заодно и напакостить ненавистным мальчишкам за то, что они отказались поддержать их затею.
Вскоре издалека послышались пронзительные звуки охотничьих рогов. Сёстры встрепенулись, жадно прислушиваясь к стремительно приближавшемуся топоту копыт и мужским голосам, окликающим по именам то дочь Короля, то дочь бедного пахаря.
– Это нас… нас ищут! – воскликнула, мгновенно просияв, Джанет. – Значит, нам больше не придётся одним ночевать в лесу!
– Ты помнишь, что говорить отцу? – со всей строгостью спросила у неё Элва.
– Ещё бы!
– Тогда побежали!
Элва подмигнула Джанет, та понимающе кивнула, и сестры, отчаянно причитая и совершенно искренне пытаясь рыдать, устремились навстречу отряду королевских рыцарей.
Несмотря на то что Король велел высечь мальчиков-пажей, поверив по отцовской привычке любимой Элве, их затея в его представлении вовсе не оставалась невинным проступком. Гневно поговорив с сёстрами, Владыка решил, что самое лучшее и справедливое, на что он способен, дабы лишить проказниц дальнейших соблазнов, – это разлучить свою дочь с дочерью землепашца, причём на весьма длительный срок.
Сам по себе побег из дворца, не будь он сопряжён с запретной для всех дорогой к Бродячим Камням, не заставил бы Короля идти наперекор древнему обычаю. Ведь братья и сёстры по времени рождения с древнейших времён считались родственниками более близкими, нежели по крови, и их исконное, предопределённое самой судьбою родство являлось величайшим из всех существующих благ.
С древнейших времён несчастнейшими из рождённых оставались те, чьи исконные брат или сестра так и не были найдены. Ничто – ни высокое положение, ни богатство, ни друзья, ни супруги, ни собственные дети – не могли оградить человека от такового особенного родственника, дарованного свыше. Исконные Узы почитались священными и были неприкосновенны во все времена, и никто, даже сам Король, не имел права расторгнуть подобное родство.
Но девочки в силу своего неведения не учли ещё одной, не менее незыблемой из существующих заповедей. Равно как всё королевство почитало Исконные Узы, так же безоговорочно стремилось оно к искоренению Исконной Скверны, неустанно прорастающей в мир людей. Её носителями – отверженными, презренными, неприкасаемыми – являлись всевозможные твари и оборотни, наделённые любыми нечеловеческими чертами. В простонародье таковые именовались нелюдями. Под это клеймо, при обнародовании сулящее только смерть, попадали все разумные существа, имеющие смелость выглядеть и жить иначе.
Гиганты Лорки и Арэндагави, конечно же, были самыми настоящими нелюдями. Только казнить таких огромных чудовищ людям было не под силу, и королевская власть просто тщательно пыталась скрывать дорогу в их страну, дабы у любопытствующего люда не возникало соблазна интересоваться их миром. Под влиянием королевских приказов народ привык бессильно проклинать нелюдей – в надежде на то, что нога их не ступит на людские земли. Любые истории о нечисти считались скверными, а потому – запретными для передачи из уст в уста, благодаря чему и распространялись с немыслимой быстротой.
О том, откуда появились великаны, люди имели весьма смутное представление, как, впрочем, и об истинном назначении Хранителей Братских Уз, некогда воздвигнутых на главной площади города.
Элва, рассчитывая на милость Короля, была по-своему права, когда говорила, что им обеим заведомо даруется прощение и оправдание за совершённый проступок: девочкам едва минуло десять лет. Будь они старше, всё могло бы закончиться длительным заточением в Серую Башню, стены которой также неустанно напоминали жителям королевства о том, чем заканчивается любое общение с поганой Исконной Скверной. Владыка, пекущийся о спокойствии и безопасности своего народа, считал, что ни один человек не защищён от соблазна приобщения к той силе и власти, которой обладают презренные нелюди. Мало кому удавалось устоять против обаяния твари, умеющей с лёгкостью принимать людское обличье и потому долгое время остающейся неузнанной и безнаказанной.
Сознательно ли или по наитию, но сёстры смогли полностью утаить от Короля тот факт, что воочию видели великанов. Это смягчило наказание намного больше, чем попытки раскаяния всерьёз перепуганных детей.
«И будете жить врозь, пока не поумнеете!» – вынес Король окончательное решение. В скорбном молчании и со слезами на глазах, Элва и Джанет поняли, что Владыка имеет в виду час их совершеннолетия и что теперь они увидят и обнимут друг друга не раньше, чем в шестнадцатый день рождения.
Король полагал, что такое наказание будет полезным для девочек, укротит им несносный нрав и заставит всерьёз задуматься о том, что запреты, провозглашённые им, – это самые настоящие взрослые законы, а вовсе не детские шутки.
Трогательно попрощавшись, королевская дочь и дочь землепашца расстались друг с другом на шесть долгих лет.