Во-первых, давайте определимся, чем подлинная мистерия отличается от какого-то, даже тайного, религиозного обряда; или символических сцен с участием богов или воссозданием мифов; или какого-то «видения», – то есть от всего того, что кому-то померещилось; или от такого состояния, когда допившийся до белой горячки алкоголик, видит повсюду чертей. Кстати, этих же «чертей» может увидеть, например, человек, заболевший тифом.
Для решения стоящей перед нами задачи мы, в нашем разговоре, будем часто обращаться к евангельскому тексту, где слово мюстерион присутствует. Почему такая привилегия именно Евангелиям? Только по той причине, что никакой другой текст – а все известные науке тексты, включая Бхагавад Гиту и Упанишады, автор старательно изучал, – не содержат такой богатый и последовательный материал, имеющий отношение к развитию духовного мира человека. Причем, это не ставшие уже привычными в некоторых христианских кругах «охи» и «ахи» о «прекрасном мире духа!», а прямые указания и буквальные «инструкции» для прохождения того духовного пути, который этот текст предлагает. Об этом пути никакой другой информации, зафиксированной текстуально, в мире не существует. Только Евангелия. У Конфуция этот путь обрисован для одного этапа – «просветления сердца».
По мере прочтения настоящей книги читатель сможет лично убедиться, что повсеместное «атеистическое» мнение о том, что Евангелия являются неким «простеньким текстом» со стандартными нравоучениями, дублирующими заповеди иудейского Писания, не имеет ничего общего с истиной. Фактически, до настоящего времени Евангелия остаются для всего человечества загадкой, несмотря на их тысячелетнюю историю. Ведь доходит до такого непонимания, что Церковь уверена в том – и это отражено в ее богословии и пасхальных песнопениях, – что Рай и то Царство Небесное, которое проповедовал Иисус, это одно и то же! Но это абсурд. Сегодня мы эту загадку разгадаем. Причем, через наши рассуждения о мистериях.
Что означало слово «мистерия» у эллинов? – Какие-то религиозные действия, наподобие праздничных почитаний разных богов? Конечно, нет. Главной сути этих мистерий человечество не знало, и не знает сегодня. Что происходило в храме Телестерион, когда там проводились Элевсинские мистерии? – Это до сих пор никому не известно. И всё это несмотря на то, что через Элевсин за два тысячелетия его существования прошли десятки тысяч мистов. Все они хранили молчание.
Научное мнение таково, что это были какие-то религиозные обряды, – что-то наподобие театрализованных представлений, – имитация чего-то, происходящего в древности у мифических богов. Очевидным примером таких «представлений» или богословских сцен являются наши христианские обряды – крещение и причастие, – которые после появления Церкви стали именоваться греческим словом мюстерион. Так они объясняются в современных греческих словарях – «мистерии», а в нашем русском языке при переводе Евангелий слово «мистерия» превратилось в «тайну», а обряд причастия – в «таинство». С той целью, чтобы избавится от языческого прошлого этого слова. Ведь слово «мистерия» также присутствует в нашем богатом языке.
Слово «мистерия» вошло в христианский лексикон только по той причине, что его когда-то произнес сам Христос, – сказал именно та мюстериа (греческое «мистерия» с артиклем), а не «тайна», – греческое та крюпта, которое Христос тоже хорошо знает и неоднократно использует в своей проповеди. И сказал об этом как о каком-то очень важном условии, без которого ни один из его последователей не достигнет желаемой цели. Потому что это слово имеет прямое отношение к тому Царству Небесному, которое является главным содержанием всей его проповеди. Для того чтобы опровергнуть богословское представление о том, чем в самом деле является евангельская мистерия, достаточно привести эти слова Христа, обращенные к апостолам.
Мф. 13:11. «Вам дано познать мистерии Царства Небесного, тем же не дано».
Мк. 4:11. «Вам дана мистерия Царства Бога, тем же, которые вне, в притчах все дается».
Лк. 8:10. «Вам дано познать мистерии Царства Бога, остальным же в притчах…».
То есть он не сказал, что «вам дано увидеть», или «вам дано участвовать в мистериях», или «вам дано получить…», а сказал «дано познать». В другом варианте мистерия просто «дана». И если логически проанализировать эти слова, они полностью опровергнут имеющееся в науке представление о содержании мистерии. Ясно, что это не является неким «театральным представлением» в стенах храма или каким-то доступным и понятным для любого человека действием. И христианские «таинства» в виде крещения или причастия этим приведенным выше словам Христа не соответствуют, тем более, если принять во внимание его слова, сказанные обо всех «остальных» или тех, которые «вне». Мы покажем читателю, что подлинные мистерии действительно не имеют никакого отношения ни к религиозному обряду, ни к каким-либо рукотворным действиям священников. Но это утверждение будет справедливо только для мистерий евангельских, а не для тех мистерий Бога Осириса, которые проводились в храмах египетскими жрецами, и не для мистерий Элевсинских.
Итак, в чем отличие подлинной евангельской мистерии? Первое отличие: получение мистерии не связано с земными событиями (участием в богослужении или в каком-либо другом «мистическом» обряде, отдыхом, занятием каким-то особым делом и так далее). Оно также не связано с приемом каких-либо препаратов или с приемом какой-либо пищи, или напитка. И тем более, это никак не связано с действиями какого-нибудь гипнотизера или иного воздействия другого человека (как это было, например, у великого индийского святого Рамакришны и его ученика Вивекананды). Это не имеет никакого отношения к медицинским диагнозам типа «шизофрения», «сумасшествие», «психопатия» и т.д. И евангельская мистерия никогда не бывает одновременным событием сразу для нескольких человек, как это могло иметь место в мистериях Элевсинских.
Второе отличие, и оно главное: базовые мистерии (а что это такое мы скажем отдельно) имеют для каждого человека некий стандартный набор откровений, – своего рода строго последовательную во времени цепочку событий, которые, с некоторыми отличиями, но без изменения своей принципиальной сути, повторяются от человека к человеку, через века и тысячелетия. Одна из этих мистерий описана в синоптических Евангелиях. В такой «цепочке откровений» есть свое место, причем место выдающееся, уже другой мистерии, – как раз той «мистерии Царства Небесного (или Бога)», о которой говорит Иисус апостолам. Все это мы будем подробно рассматривать в настоящей книге.
И, наконец, третья характерная особенность мистерий: они имеют абсолютную убедительность для визионера. Получив ту или иную мистерию, человек в это не просто верит, он это уже знает, и переубедить его невозможно. Это – истина. Почему? Потому что полученное им знание и то знание, которым обладает обычный человек – иного рода. Этим обычным знанием он сам обладал раньше, и обладает им сейчас. Он знает все то, чем будет убеждать его посторонний человек, но при этом он не сомневается в том, что разговаривать на эту тему можно только с тем, кто получил подобное ему знание, то есть мистерию. И именно о таком принципиальном различии между христианами – большинство из которых верует, но есть некоторые христиане, которые знают, – писал в своей известной книге Строматы («Лоскутный ковер») ранний «полу-языческий» апологет христианства Клемент Александрийский.
А теперь об истинной природе мистерий, – той, которую можно, пусть и виртуально, «пощупать». Благодаря тысячелетним усилиям индийских йогов нам известно, что у каждого из нас на линии позвоночника располагаются какие-то неизвестные науке невидимые энергетические центры (чакры или «колёса-вихри»). Вся практика йога – это неустанная работа с этими конкретными центрами. Поэтому отмахиваться от подобной информации и заявлять, что «это не доказано», – это, по меньшей мере, не серьезно.
Обычный человек живет всю свою жизнь, не замечая наличия этих центров, потому что они после рождения не активны. Но когда они становятся активными – последовательно снизу вверх, что происходит при прохождении через них особой силы-шакти, Кундалини (в европейском понимании – либидо или «эротической энергии»), – йог получает особый для каждой чакры опыт, сопровождаемый определенными световыми видениями, звуками или специфическим знанием. Для достижения необходимого результата йог практикует особые позы тела, асаны, при которых позвоночник расположен строго вертикально, и, во-вторых, он бережет свою «эротическую энергию» и полностью исключает контакт с женщинами. Пробуждение Кундалини и поднятие ее вверх с «пронзанием» этих «вихревых центров» – это тщательно продуманные и веками отшлифованные сложные практики, в какой-то степени тайные, и которые невозможно сочетать с обычным пребыванием человека в обществе. Древние йоги, занимаясь поисками Брахмана (о том, что это такое, – позже), нашли «золотую жилу», но стали эксплуатировать ее незаконно.
То есть в нашем человеческом мире существует как бы искусственное «духовное оплодотворение» – это практика йогов, и «оплодотворение» естественное, тоже духовное, – совместная жизнь мужа и жены. То, что делают йоги, – это искусственный прием, который, как это понимает автор настоящей книги, имеет эффект и значение только в земной жизни человека: долголетие, физическое неувядание и необычные способности, так называемые сикхи. Потому что у йога это происходит без участия женщины (не говорим сейчас о тантре «левой руки», хотя это сути не меняет). При этом бесспорно то, что никакой йог атеистом не является. При естественном функционировании человеческого организма, который развивается в паре муж-жена, у мужчины происходит неосознанная активация тех же самых скрытых центров, но главный результат для обоих супругов проявляется уже в пакибытие.
При этом стандартные мистерии мужа, которые являются своего рода вехами правильного духовного развития, – это проявление «раскрытия» тех же самых духовных центров человека (чакр), с которыми имеет дело йог. И именно отсюда – закономерность в последовательном прохождении одних и тех же мистерий для того или иного мирского человека. Каждая базовая мистерия соответствует раскрытию своей конкретной чакры. Но при этом следует отметить, что ощущаемый эффект от раскрытия тех же самых духовных центров – какие-то видения, получаемое особое знание – у йога и у семейного человека будет принципиально различным. Огородники и садоводы хорошо знают тот факт, что на растении бывают пустоцветы и цветы, несущие в себе будущий плод.
Мы можем спросить себя: почему все древние люди говорили о потустороннем мире, как о чем-то само собой разумеющемся? Ведь они, как правило, никогда не задавали себе вопрос: существует тот мир или нет? Они относились к существованию иного мира точно так же, как к существованию мира физического. Для всех них это был процесс последовательного развития человеческого организма в других условиях. Вопрос «Веришь ли ты в потусторонний мир?» – это уже реалии более позднего времени.
Случилось так, что человечество стало развиваться эволюционно только «вовне», но не «внутрь себя». И призыв Сократа «познай самого себя» сегодня уже никому не понятен. Древние не просто верили с чьих-то слов, а знали, потому что имели развитый внутренний мир, мир души. И у них были Элевсинские мистерии, которые по своему духовному импульсу намного превосходили таинства христианской Церкви. А мы этого мира уже не имеем, и поэтому в состоянии только «верить» или «не верить».
Ведь и все наши атеисты, они, как и обычные верующие, тоже верят, но в противоположное, – верят в то, что Бога нет. И этим гордятся. А иные из них даже считают это достоинством и несколько свысока смотрят на обычных верующих. Но при этом не обладают никакими доказательствами своей веры. А если бы действительно имелись какие-то реальные доказательства, в таком случае все бы, как и они, тоже перестали верить в Бога. Потому что дураков на планете нет.
Это как если бы человек, проживший в пустыне всю свою жизнь, стал яростно заявлять, что «большой воды» (океана) не существует. И ведь он будет искренен в своем убеждении. В нашем случае – то же самое: атеисты просто не видели «океана». Атеизм – это нечто психологически подобное. Современный европейски образованный человек – это «камбала», имеющая в своем воображении единственную «плоскость» с глазами на одном боку. И при этом такая камбала абсолютно уверена в том, что она – правильная, а ее приятель – морской окунь или судак из нашего Куршского залива, – который видит мир «объемно», – нет. Беда современной цивилизации заключается в том, что сегодня подавляющее большинство всех жителей земли – это «камбалы», а не «судаки».
И ведь никакая всемирная наука, со всем ее техническим прогрессом, до сих пор не сумела доказать, что существует только наш земной мир. И это притом, что потрачены неимоверные усилия для получения такого доказательства. Все то, что существует в памяти человечества в качестве необъяснимых явлений, замалчивается и отводится на второй план. Религию эта наука серьезно не воспринимает, – она ее просто не в состоянии понять, потому что не доросла до нее своим духовным возрастом. Можно быть убеленным сединами профессором многих университетов, но при этом духовно ходить в памперсах под столом, не имея даже необходимости наклонять свою головушку, чтобы не стукнуться ею о край столешницы. Мы превратились в «животное человечество», и даже бравируем таким состоянием своей науки и образом жизни. И это несмотря на то, что то тут, то там слышится «писк» какого-то научного деятеля самого уважаемого ранга, который вдруг заявляет, потирая свой вспотевший от напряжения лоб, что в соответствии с его чисто научными выкладками иной мир, кроме нашего физического, может существовать.
И ведь никто не требует, что «давайте-ка будем верить». Главное для любого разумного человека – это истина, алетʰейя, то заветное слово, которого не имеет в своем лексиконе английский язык и весь англоязычный мир. Так уж получилось исторически, что слово “sex” в этом языке имеется, а слово «истина» отсутствует. А у нас, русских, наоборот: слово «истина» есть, а слова “sex” нет. И думается, мы здесь в выигрыше.
В сентябре 2012 года (19.09.12) на сайте Би-би-си было опубликовано сенсационное научное открытие. Преподаватель богословия Гарвардского университета Карен Кинг, исследуя коптский папирус, датируемый IV в. н. э., заявила, что «ученые сумели распознать фразу: “Иисус сказал им: Моя жена…”. По мнению Кинг, возможно, речь идет о Марии Магдалине. Подлинность документа подтверждена несколькими экспертами».
И какова же была официальная реакция традиционных богословов на это известие, исходящее от их же «научных собратьев»? Эти «богословы» сделали все для того, чтобы скомпрометировать это сенсационное для всего мира открытие, – так, чтобы любое упоминание о нем было опущено в «вечный покой». Как следует из того же источника: «Некоторые богословы восприняли документ со скепсисом. “Слова на куске папируса ничего не доказывают. Это не что иное, как фраза, произнесенная в пустоту, без определенного контекста”, – заявил профессор и баптистский пастор из американского штата Теннеси Джим Вест».
Боже мой! Что там случилось, в этом «научном» мире! Всеобщий переполох. И неизвестно, где она сейчас, эта бедная женщина, и жива ли она вообще? Или уже поменяла свой пол и стала «мужчиной», чтобы спокойно продолжать научную работу. А ведь она своей находкой только подтвердила ту очевидную истину, которая явственно проступает сквозь весь канонический евангельский текст и выпукло прослеживается во всем мандейском Писании.
Да, но как в таком случае поступить с монашеством? Вопрос, и не малый. Проблема монашества в качестве идеала человека, ищущего истину, полностью отрицает все то, о чем мы планируем рассказать читателю. И судьей для нас в этом споре будет всё то же Евангелие с его «мистериями». Мы остановимся, причем, очень понятно, популярно и безо всякого занудства, на его греческом тексте.
Читающие эти слова богословы задумаются и глубокомысленно изрекут: «Да, но ведь Христос проповедовал на арамейском, а не на греческом». Я с этим готов полностью согласиться, но как в таком случае поступить с троекратным вопрошанием Иисуса из Евангелия от Иоанна, о котором мы недавно вели речь? Ведь в арамейском языке, как и в русском, для понятия «любить» существует только один единственный глагол. Или все эти «разные» слова Христа придумали какие-то «сочинители», а не он сам, или не Иоанн, который вроде бы написал это Евангелие?
А как нам поступить со словами лего и лалео? Или упаковать оба эти слова в привычное для всех народов мира «говорить»? А на каком языке разговаривал Пилат с иудеями и с самим Христом? Или Пилат, сидя в Риме, специально изучал арамейский язык перед своим назначением? Но никакой знатный римлянин не стал бы опускаться до того, чтобы изучать язык подчиненных ему «рабов». Именно рабы будут изучать язык знати. Что и случилось, например, с русским дворянством, «родным» языком которого был французский. Ведь в поэме «Евгений Онегин» знаменитое признание в любви Татьяны, ее письмо к Онегину, как это сказано там же, было написано по-французски, а Пушкин его для читателя только «перевел».
Но может быть к «великому» Христу был приставлен специальный переводчик, который не показан в тексте? Слишком много чести, – мы не в сегодняшнем «демократическом» мире пребываем, когда читаем Евангелие. При таком почтительном отношении его бы ни за что не распяли, как раба: на столбе и без набедренной повязки.
У меня есть «тысяча» подобных доказательств, взятых из евангельского текста, которые прямо свидетельствуют о том, что греческую речь Иисуса передать арамейским языком невозможно. Точнее, конечно, это возможно, но с утратой смысла сказанного, что и происходит при переводе на все европейские, и не только, языки. Но и разговор самих иудеев, наблюдающих казнь и услышавших возглас Христа на кресте «Элои, Элои! ламма савахвани?» (Мк. 15:34; см. также Мф. 27:46: «Или, Или! лама савахвани?»), свидетельствует о том, что они арамейского языка не знают. «Илию зовет» (Мк. 15:35) – рассуждают они, путая имя пророка Илии (Илияху, Элияху) с именем Бога Элохима (Эль, Эли, Элои) и не понимая смысла сказанного Иисусом на арамейском языке. При этом ссылаться на то, что они что-то не расслышали, было бы необъективно: они стояли рядом с крестом, и только женщины – «на отдалении», потому что осужденных казнили безо всяких «набедренных повязок». Реальный назарей Иешуа проповедовал у евреев на греческом языке, который был повсеместным языком общения во всем восточном средиземноморье. Точно так же, как русский язык знали все народы великого СССР. Хотя через 100 лет этого уже помнить никто не будет, и подобное утверждение будет казаться фантастическим.
Да, действительно, родным языком Иисуса был арамейский язык. Потому что Иисус был назареем у мандеев. У этого народа существовала строгая духовная иерархия. Иудей мог принять веру мандеев и стать членом этого народа, но при этом он не мог стать назареем, чей ранг был потомственным. То есть иерархия этого народа была такой: иудей, ставший мандеем, далее – просто мандей по своему рождению, и, наконец, на недосягаемой для иудея и простого мандея высоте – назарей, посвященный в тайны назируты.
Иисуса изгнали из мандейской общины, считая его «извратившим веру». Его вина состояла в том, что он, во-первых, разгласил евреям, пусть и частично, назарейское учение (это наглядно видно из евангельского текста, если сравнивать проповедь Христа с основами назируты). Далее, он фактически упразднил очень сложный мандейский обряд масикта (богослужение для «вознесения» души умершего мандея в «миры Света»), заявив, что спасение человека не в этом искусственном обряде, а в том, чтобы, проживая на земле, привести свой внутренний мир в гармонию с изначальной божественной природой человека. Но при этом саму суть или главную идею назарейского обряда масикта он не исказил.
И в-третьих, именно Иисус впервые заявил, что тот Дух (по-мандейски руха), который мандеи ненавидели как прислужницу и главное действующее лицо иудейского Бога Адона (именно так именовали иудейского Бога мандеи; он же, по их представлениям, – «Солнце»), может стать Святым и принести человеку спасение. И только поэтому евангельский Иисус говорит следующие слова: «Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам. Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. 12:31, 32).
Все мандеи этот Дух хулили и ненавидели. Назарей же Иисус заявляет, что можно хулить его самого, Сына Человеческого (это стандартное мандейское словосочетание, фигурирующее в их Писании), но хула на Дух Святой закрывает для любого человека путь к Мирам Света, то есть единственный путь к спасению. И это не просто громкие слова: без участия «мандейской» рухи (или иудейской руах, что является тем же самым; этот «дух» существует в каждом народе мира, ибо духовная природа человека везде одинакова) в принципе невозможно то спасение, о котором вся евангельская проповедь Иешуа.
Дух – это Руха, это «Женщина» (мы это скоро покажем читателю), а без непосредственного участия женщины мужчине спастись невозможно. Для любого верующего иудея новозаветного времени выражение Дух Святой или, что то же самое, Святая Руах – это нечто вызывающее многие вопросы. Для иудея Дух не мог иметь приставку «Святой», точно так же как абсурдно выражение «Святой Бог». Разве может существовать «не святой Бог»? Бесспорно то, что Бог всегда свят, несмотря на то, что порой делает, как нам кажется, когда мы читаем Ветхий Завет, не совсем святые дела.
По иудейской книге Бытие Руах, является божественным со-Творцом не только мира земного и райского, но и того, который ему предшествовал. Но если мы заявляем, что существует Дух Святой, то это автоматически означает, что также есть и какой-то другой дух – уже не Святой (это наглядно видно в евангельском тексте). Для иудея такой дилеммы существовать в принципе не могло. Конечно, после появления проповеди этого назарея и позднее – евангельского текста, многие представления изменились и в самом иудаизме.
Для мандеев иудейская Руха – мать «Семи (планет)» – вместе с еврейским Богом Адона (так мандеи его именуют) – это такие же их враги, как, например, у зороастрийцев Анхра Майнью (Дух Зла) это злейший враг их Бога Ахура Мазды (Господь Мудрый, иначе, Духа Добра, Спента Майнью). По представлениям мандеев именно эта общая для всего мира людей «двоица», которой покланяются иудеи – Адона и Руах, – является главным препятствием для достижения человеком Миров Света.
По иудейскому Писанию Богом, сотворившим первоначальный Свет, является Элохим. При этом читатель должен понимать, что только после этого были созданы дневное и ночное светило – солнце, луна и звезды. Так утверждает текст Книги Бытие. Для лучшего понимания этого момента объясним, что это равносильно тому, что, например, у нас на земле уже существует дневной свет, а потом создается электрическая лампочка, которая тоже светит. Именно такое соотношение в Писании между первоначальным Светом и светом солнца и луны, если понимать текст буквально. Но и по мандейским представлениям Свет их Миров Света, и свет солнца – это разные «светы», а следовательно, по представлениям мандеев, иудейский Бог Адона («Солнце») – это, если выражаться образно, только «лампочка».
И именно создавшего первоначальный Свет (по Писанию иудеев) Бога Элохима, чтобы быть хоть как-то понятым иудеями и чтобы не противоречить их Писанию, назарей Иешуа проповедовал в качестве «Бога Отца». А «полезный» для человека иудейский «дух» – именно для того, чтобы отличить ее от «обычной» отрицательной рухи мандеев и руах иудеев, – он называл Духом Святым (то есть, «отделённым»). Потому что именно этот Дух, ее высшая «отделённая» составляющая, в отличие от «отрезанной» нижней части, которая поглощена земными заботами, страстями и развлечениями жизни, – должен (должна) стать неотъемлемым элементом спасения муже-женского единства, воплощенного в реальность уже на земле. Задача любого назарея – его главная духовная внутренняя задача – в том, чтобы искоренить в себе эту изначальную, низшую «Мать» (руха) и утвердить исключительно «Отца», который представлен в каждом мужчине в виде его души-нишимты («частицы света»).
Дорогой мой читатель, если после таких наших предварительных рассуждений у тебя что-то пока «не сложилось в голове», тебе не следует беспокоиться: по мере прочтения книги всё встанет на свои места.
Пусть читатель почитает мандейские тексты, опубликованные леди Дровер в первой половине прошлого века, и сравнит их с евангельскими речами Христа, его поведением, манерой речи, оборотами, художественными сравнениями, каноническими мандейскими речевыми штампами: Иисус – это стопроцентный назарей, пересаженный в художественный текст Евангелия от Матфея талантливым иудеем, дополнившим многие слова этого проповедника выписками из иудейского Писания и превратившим этого великого представителя мандейского народа в образ иудейского Машиаха. Все эти цитаты или выписки находятся как будто «на своих местах» по той причине, что и сам назарей Иисус старался проповедовать, оставаясь в рамках иудейского Закона.
Для чего мы все это говорим? Для того чтобы читатель понял, что Иисус – это не «миф» и не собирательный образ, облеченный в божественную Ипостась. Он когда-то жил на земле, как реальный человек, который хотел донести до своих слушателей открывшуюся ему Истину (жаль, что этого слова нет в англоязычном мире!). И именно так следует понимать слова этого проповедника всем тем, кто читает настоящую книгу.
Хочу и здесь сделать примечание. Сочинитель иудей в своем художественном Евангелии от Матфея уготовал Иисусу смерть через Распятие, представив его в виде еврейского Машиаха-Мессии. Опять-таки скажем, что в соответствии с текстом недавно найденного в Египте Евангелия от Фомы однозначный вывод о том, что исторический Иисус был распят, сделать нельзя. Этот текст – самое древнее известное нам Евангелие, в котором около 40% всех высказываний Иисуса дублируется в каноническом тексте. И для исследователя важно то, что этот текст не правился Церковью, как все другие.
Так вот, в этом Евангелии нет ни одной ссылки на то, что Иисус был распят и уже воскресший беседует со своими учениками. Точно так же, как он ни разу не назван Христом или Мессией, потому что реальный назарей Иешуа на роль Мессии никогда не претендовал, а проповедовал у иудеев свое открывшееся ему знание о Царстве Небесном. Боле того, если бы он действительно был распят, об этом бы обязательно упоминалось в мандейском Писании. Мандеи в своих текстах сообщают, что Иерусалим был разрушен римлянами в наказание иудеям за то, что они изгнали из этого города всех мандеев, поубивав их многих священнослужителей. И в таком случае обязательно присутствовало бы добавление, что лже-Мессия (Мшиха по-мандейски) понес справедливое наказание за свое отступничество от веры и переход к иудеям.
Давайте подробнее остановимся на вопросе «креста». В Евангелии от Фомы, логий 60 (55), перевод М.К.Трофимовой, Иисус заявляет: «И тот, кто… не понес свой крест, как я, не станет достойным меня». Других упоминаний «креста» и «распятия» здесь нет. Это высказывание понимается современным читателем превратно, и нам следует обратиться к истории этого стандартного средиземноморского крылатого выражения. Русским словом «крест» переводится греческое слово ставрос, а это, по-гречески, – просто «столб» в виде обструганного ствола дерева или (мн. число) «частокол» в виде изгороди из таких столбов. В греческом языке не существует слова «крест» в качестве какого-то «перекрестья» (из двух бревен, досок или чего-то еще), потому что такая конструкция из дерева никогда не использовалась в чистом виде.
Римская казнь в виде распятия человека на таком столбе-ставросе («кресте») предназначалась только для рабов. Римского гражданина запрещалось казнить таким изуверским способом. По краям дороги вкапывались столбы с висящими на них голыми людьми. Никаких «набедренных повязок»! Во время казни руки поднимались наверх и запястья прибивались к верхушке столба, ступни тоже прибивались. Прибитый человек висел на своих руках, пока не задыхался. Если ему удавалось как-то продлить свою жизнь, удерживаясь телом на вбитый в ноги гвоздь, ему через какое-то время перебивали колени, и он повисал, задыхаясь, на своих руках. Всё – исключительно просто и без лишних затрат. Все «по-римски». В особых случаях в середину столба вбивался поперечный клин, – так, чтобы распятый человек как бы «сидел» на нем. Это делалось для того, чтобы приговоренный к смерти умер не сразу – не сразу задохнулся, – а дольше мучился. Для приговоренных к смерти не предусматривалось такого «излишества», как дополнительная поперечная балка для рук.
Итак, ставрос – это не крест, а простой столб. Такой столб обычно нес на своей спине к месту казни приговоренный человек. Он нес «свой столб», или, в традиционном переводе на русский язык, – «свой крест». Именно это несение тяжелого бревна к месту своего окончания жизни и стало своего рода прообразом тягот и лишений в жизни любого человека, – стало притчей. «У каждого свой крест» – говорим мы. «У каждого свое бревно на спине», если точнее понимать это древнее выражение. И это вовсе не означает, что каждый из нас будет распят на этом бревне. «И кто не понес свое бревно» – так буквально говорит Иисус в Евангелии от Фомы, имея в виду именно это. А следовательно, праздный и богатый человек никогда не достигнет той цели, которую ставит перед человеком Иисус.
Мы можем сделать некоторые предположения, анализируя эти слова Иисуса. Нет сомнения в том, что авторы канонических Евангелий при создании своих текстов использовали, в том числе, текст Евангелия от Фомы. И по своей форме, и по содержанию, и при сравнении подобных высказываний Иисуса, – по всему видно, что это Евангелие, появившееся раньше канонических, стало для них одним из важных источников. И возможно именно эта фраза Иисуса о «кресте» натолкнула евангелиста-иудея на мысль, что подобное «художественное произведение» лучше всего завершить смертной казнью Мессии.
Как увидит читатель позднее, в такой концовке был свой, причем очевидный, резон. Потому что эти тексты (но не Евангелие от Иоанна) были написаны с той целью, чтобы заново сплотить еврейский народ после окончательного разгрома Иерусалима и утраты многими иудеями веры в своего небесного защитника – Бога Яхве. История посмеялась над авторами синоптических Евангелий: эти тексты действительно способствовали сплочению иудеев, но уже исходя из идеи яростного отторжения этих текстов от всего того, что имело отношение к иудаизму. Евангелия привели к появлению идейного противника в виде христиан. А наличие противника всегда сплачивает.
Но вернемся к словам Иисуса о кресте и о нашем понимании этого выражения. Ведь это сказано не в канонических Евангелиях, а в Евангелии от Фомы, которое не редактировалось Церковью. Какие же у этого проповедника были «страдания» и в чем заключался его собственный «крест»? Отвечаем. Назареи изгнали его из своего сообщества, – он стал изгоем в своем народе. Ему запретили проповедовать то, что открылось, как «божественное знание». Только поэтому он пошел проповедовать к иудеям, которые в то время жили в Иерусалиме «вперемешку» с мандеями. Но даже из евангельского текста видно, что и среди иудеев ему жилось не сладко: приходилось изворачиваться, чтобы не нарушать иудейский Закон. Но даже в этом случае иудеи часто хватались за камни, чтобы его убить.
Иудеи и мандеи первоначально были такими же родственными народами, как русские и украинцы. И при этом все они очень толерантно относились к верованиям родственного им народа. Принципиальное различие в их мировоззрении заключалось в том, что если евреи всегда мыслили свое существование преимущественно в рамках земных категорий: благополучие, богатая жизнь, много сыновей, которые являются опорой отца, спокойное существование, то мандеи – это люди духа. Так сказали бы мы, если бы этот «дух» мандеями не ненавиделся. Мандеи – это народ, всю жизнь алчущий спасения из земного «мира Тьмы» (мира Бога Адона) в Мирах Света инобытия. Другого такого духовного народа – чистого, светлого и даже по-детски наивного (это нашло отражение в облике евангельского Христа) – человечество, наверное, никогда не знало. И поверх этой «детскости» – глубочайшая мудрость, не отрицающая нашего земного бытия.
Итак, в чем заключался собственный «крест» Иисуса? Ученики Христа были бездарны и абсолютно не понимали духовной сути его бесед и того духовного пути, который он всем предлагал. Просвещенный иудейский «начальник», который выведен в евангельском тексте Иоанна под именем Никодим и который благоволил к Иисусу, – он тоже ничего не понимал. Не понял даже в общем-то не такое уж сложное разъяснение Иисуса о том обязательном условии, которое необходимо иудею для получения Царства Небесного, – «родиться свыше». Об этом скажем позже.
Но при этом все без исключения евреи, включая его учеников, были уверены в том, что Иисус – это «революционер», который возглавил борьбу иудеев за свободу от римского владычества и который собирается установить земное «Царство Небесное» в Иерусалиме. Поэтому и поругались на пути к Иерусалиму его лучшие ученики, Иаков и Иоанн, братья Зеведеевы, «сыны громовы» (Мк. 3:17), за то, кому из них сидеть от «царя» Иисуса «по правую сторону», а кому «по левую сторону» в этом земном «Царствии» (Мф. 20:21). По этой же причине и Петр его предал: ведь он был абсолютно уверен в том, что Иисуса не возьмут в Гефсимании, – что вдруг появится ниоткуда взявшийся «полк ангелов» и спасет его. И когда он увидел, что Иисуса взяли как обычного преступника, – что он не Мессия, тогда… стоит ли отдавать за такого свою жизнь? Но и все его ученики, напившись вина, захмелели и уснули в саду. А когда протерли глаза и увидели стражу, – все разбежались, как «овцы» (Мф. 26:56). И чего уж тут ссылаться на Писание?!
Но и «знаменитый» Иуда, который указал страже на Иисуса при его аресте, – он тоже раскаялся только по той причине, что ошибся в Христе. Сначала он думал, что Иисус – это трус и лжец, который побоялся возглавить борьбу евреев за независимость, – и только поэтому указал на него страже. А потом сообразил, что это всего-навсего слабый невинный «мечтатель», у которого и в мыслях-то не было «спасать» Израиль. Поэтому и сказал иудеям в Храме: «Согрешил я, предав кровь невинную» (Мф. 27:4). Поэтому и бросил им под ноги те «сребреники», которые от них получил. Поэтому и повесился как человек, знающий, что такое совесть и что такое честь. И надо отметить, что при всей своей «революционности», он повел себя гораздо более достойно, чем все другие ученики Христа, вместе взятые. Иуда – это самый благородный ученик из всей этой «когорты» рыбарей. Когда он увидел, что Родину спасти уже нельзя, – ему и жизнь на земле стала постылой. Возможно, что такое описание событий придумал сам евангелист, но скорее всего это явилось отражением какого-то реального поведения иудейских учеников назарея Иешуа. От этого суть дела не меняется.
Но и с родителями Иисуса тоже далеко не все ясно, если продолжить разговор о его «кресте». Об этом свидетельствует и текст канонических Евангелий (начальные главы Евангелия от Луки дописаны иерархами Церкви позднее), и текст Евангелия от Фомы, и даже иудейский пасквиль Тольдот Иешу. У Иисуса не было ни одного близкого человека на всей земле, к которому он мог бы «приклонить свою голову» (Мф. 8:20). Даже его родные братья и сестры тоже были в стороне от него. И приходится признать, что если и существовал кто-нибудь, кто ему искренне сочувствовал и его искренне жалел, так это близкие к нему женщины. А мы спрашиваем, в чем его «крест»?
Вопрос крестной смерти назарея Иешуа («Христа») – это предмет искренней веры любого христианина. Без этого события все евангельское повествование рассыпается, и теряет свое истинное зерно. И если не было Креста, как в таком случае говорить о Воскресении из мертвых? Как праздновать Пасху? Несомненно, следует признать, что это великое для верующих событие сохранила в истории человеческая память, и что вряд ли могло произойти такое, чтобы оно было выдумано «писателем» Матфеем на пустом месте. Конечно, он придумал, что Христос – это иудей и Мессия, а не назарей, как это было на самом деле. Но следует признать, что, скорее всего, этот назарей был распят как виновник волнений в иудейском обществе. Скорее, даже не распят, а казнен как-то по-другому. Возможно, побит камнями. И уже отсюда – его Воскресение.
Но даже если и распят, то не на кресте, а на столбе. Само понятие «крест» родилось в христианстве позднее. В первое время среди христиан в качестве символа смерти Христа был популярен древнеегипетский знак жизни – иероглиф анх. Понималось это так, что Христос был убит, но не умер, а обрел жизнь, как «новый» египетский Осирис. Анх – это один из самых почитаемых и узнаваемых иероглифов цивилизации Древнего Египта. Он представляет собой русскую заглавную букву «Т» (то есть, почти крест), к верхней перекладине которой, прямо по центру, присоединено небольшое кольцо (или вытянутая вверх петля, или вертикальный овал), которое и является той «ручкой», за которую этот символ жизни держат боги Древнего Египта на барельефах и древних рисунках. И только после этого периода у христиан – по мере отмирания языческого прошлого – появился сначала «Т-образный» крест, а затем уже тот общепринятый «крест», который мы знаем. Вообще же, сам крест, как символ жизни, был издавна распространен во всех частях света, и берет он свое начало чуть ли не от той Атлантиды, которую описал Платон.
И поскольку мы уже прикоснулись к тексту Евангелия от Фомы, немного продолжим тему мистерии, которая присутствует в этом тексте. В Евангелии от Фомы, как и в синоптических, слово «мистерия» упоминается только один раз, причем, в достаточно поврежденном логии 66 (62). Но при этом сама суть мистерии предельно ясно раскрыта в логии 1 (2):
Иисус сказал: Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и когда он найдет, он будет потрясен, и если он потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем (перевод М.К.Трофимовой).
Иисус требует от человека: «Пусть человек не перестает искать» то, для чего он живет на земле, для чего он призван на эту землю.
О евангельской мистерии Царства Небесного, в которой принимает участие уже сам Иисус, и содержание которой мы будем разбирать позже, сказано в логии 18 (17):
Иисус сказал: Я дам вам то, что не видел глаз, и чего не слышало ухо, и то, чего не коснулась рука, и то, что не вошло в сердце человека (перевод М.К.Трофимовой).
Именно «Я дам», а не кто-то другой, – так говорит Иисус. Читатель сможет понять эти слова Христа после того, как прочитает всю книгу. Подлинная мистерия – это «потрясение» и «удивление». И это в полной мере понимает тот человек, который пережил такое событие в своей жизни.