Я никогда не относился к числу бизнесменов, прикованных к своему телефону. Как и мой отец, я считал, что бизнес следует вести, делая упор на личное общение, и предпочитал решать вопросы путем прямых переговоров. Но в то утро я поглядывал на экран телефона, наверное, тысячи раз.
– Ты что, ждешь какого-то звонка? – спросила Примроуз, садясь напротив меня и вытаскивая свой планшет.
– Нет. – Я сунул телефон в верхний ящик письменного стола. Может, если не держать его в руке, то я не стану на него отвлекаться.
– Как идет работа? Прошлым вечером я полюбовался нашей свадебной диадемой, что еще раз напомнило мне о нашей необходимости придерживаться самых высоких стандартов.
– Прости, я не смогла присутствовать на приеме. Как все прошло?
– Не стоит извиняться, – ответил я. – Просто ужасное мероприятие, где собрались все наши конкуренты и партнеры. Ты была права, проигнорировав тусовку.
Вообще-то мероприятие оказалось не таким ужасным, как я ожидал. Мне было очень приятно вспомнить забытые моменты прошлого и услышать вещи, которых я не знал о своих родителях – например, то, что за моей матерью охотились самые известные ювелирные дома, но она предпочла продолжать работать с отцом. Надо сказать, это придавало мне сил и уверенности. Если бы я не пошел туда прошлым вечером, так об этом и не узнал бы.
То, что я заметил имя моего брата в списке гостей и весь вечер боялся на него наткнуться, заставило меня чувствовать себя крайне неуютно. Я понятия не имел, каким образом он оказался среди приглашенных. Насколько я знал, он по-прежнему работал в одном из банков. Зачем ему понадобилось приходить на прием?
Но произошло и кое-что еще… Знакомство с Холли.
Встреча с ней стала для меня необычным опытом. Я посмотрел на верхний ящик письменного стола. Рука сама тянулась к телефону. И все же, если она позвонит в течение пяти минут, ей придется подождать. У меня все-таки совещание.
Я действительно рассчитывал, что к этому времени она обязательно позвонит. Честно говоря, я страшно злился на себя за то, что не настоял на своем и не уговорил ее дать мне свой номер телефона.
– Мы с мужем праздновали тридцатитрехлетие совместной жизни, так что я вовсе не увиливала. Слышала, ты там встретил Бена Левина?
Точно, это же тот парень, которому нравился смех моего отца.
– Да, он один из немногих людей, с которыми я побеседовал. Черт, а ты откуда знаешь?
Примроуз постучала по кончику носа.
– Ты ведь избегал общения с представителями ювелирной отрасли Лондона все эти годы, поэтому сообщаю тебе, что этот парень знает все, что происходит в этом городе.
Примроуз родилась в тот же месяц, что и моя мать. Она жила нашим общим делом так же, как и я, как и мои родители. Для нас всех это не просто работа, а призвание. Вот почему я воспринимал Примроуз как члена своей семьи. Мы с ней были одной крови.
В отличие от моего брата. Он поспешил выйти из семейного бизнеса после смерти родителей, поэтому я недоумевал, что он мог делать на корпоративном мероприятии.
– Я не заметил там ни одного человека из организационного комитета. Получается, можно было бы и вовсе не ходить туда, – заметил я.
Примроуз вздохнула.
– Неужели нам придется снова через это пройти?
– Не понимаю, почему мы не можем просто разработать дизайн украшений и их изготовить? Выбрать лучшие на свете камни, огранить их и выиграть этот конкурс, мать твою?
– Декстер, – резко одернула меня Примроуз. В ее голосе явно слышалось осуждение.
– Ох, прости. Я хотел сказать, почему мы не можем просто показать, что мы лучшие в ювелирном деле?
Примроуз могла закрывать глаза на мое сквернословие, но это выражение она категорически не принимала.
– Именно это мы и собираемся сделать, – сказала она.
– Тогда зачем нам участвовать во всех этих коктейльных вечеринках, торжественных ужинах и благотворительных акциях?
Она рассмеялась.
– Впервые в жизни тебе придется играть не по своим, а по чужим правилам. Ты пренебрегал общением с представителями отрасли на протяжении всей своей карьеры. Тем не менее тебе все-таки придется использовать свое обаяние, вступив с ними в игру, если ты действительно хочешь победить.
– Именно этого я и хочу, – ответил я. – Выиграть сражение.
Примроуз кивнула:
– Я тоже. Поэтому во время проведения конкурса ты должен пожимать руки, поддерживать светскую беседу, обмениваться любезностями со всеми этими ребятами и при этом не выглядеть так, словно все эти годы смотрел на них свысока, считая ниже своего достоинства общаться с ними.
Примроуз, как и я, прекрасно знала, что реальная причина моего стремления держаться подальше от Лондона никак не связана с моим высокомерием, как бы упорно меня в нем ни обвиняли.
Причина в моем нежелании оглядываться назад. Я предпочитал смотреть в будущее, а не в прошлое.
– Ну, хорошо. А теперь давай обсудим дизайн. Что ты можешь показать?
Примроуз вывела на экран планшета изображения серег, над которыми работала.
– Не уверена, что мне удалось добиться «морозного эффекта», чтобы серьги были похожи на снежинки и льдинки – по крайней мере, пока, – сказала она. Серьги были выполнены в форме снежинок из довольно крупных бриллиантов, сплошь покрывающих основу и создающих единый мощеный узор.
– Тем не менее мне нравится этот вариант. Мелкие камни смотрятся лучше. К тому же они не такие уж и маленькие, поэтому выглядят достаточно роскошно.
– Ты прав. Думаю, важно выбирать лучшие камни для базовых элементов украшений, – сказала Примроуз.
Нам потребовалось достаточно времени для того, чтобы отладить дизайн украшений и их производство и предлагать ювелирные изделия такого уровня качества, к которому стремилась компания Daniels & Co. Сначала Примроуз пришлось нелегко, но в последние пятнадцать лет она тоже прониклась моим видением нашего стиля.
– Именно благодаря этому подходу мы и преуспевали до сих пор.
Действительно, одной красоты для украшений недостаточно. Необходимо находить качественные камни, делать правильную огранку, и только тогда дизайн сможет заиграть. Зачастую нам приходилось менять изначальный план, чтобы как можно выгоднее продемонстрировать красоту камней. Некоторые изделия прекрасно выглядели на эскизе или даже в трехмерном изображении, но в реальности проигрывали из-за неправильной подборки камней. Именно умение разрабатывать такой дизайн украшений, чтобы подчеркивать красоту каждого камня, и обеспечивало Daniels & Co преимущества на рынке ювелирных изделий.
На первом этапе конкурса участники должны предложить свои идеи по дизайну свадебных украшений. Но только после определения трех финалистов конкурса понадобится представить реальные ювелирные изделия. На их изготовление требуются немалые средства, поэтому многие ювелиры как можно дольше откладывали этот процесс, сосредоточившись в основном на дизайне, на случай если не пройдут на следующий этап конкурса. Но мы решили сразу заняться огранкой камней и изготовлением отдельных элементов украшений. Только так можно понять, как будут выглядеть изделия еще на первом этапе. Мы станем выбирать дизайн, учитывая не то, как изделия будут выглядеть в теории, но то, как заиграют в них подобранные нами камни.
– Я также думал, не использовать ли нам изумруды, – пояснил я. – Если удастся раздобыть высококачественные изумруды из Замбии, то стоило бы попробовать.
– Ты правда так считаешь? – спросила Примроуз. – Почему тогда не использовать колумбийские?
Перед моим внутренним взором так и сияли прекрасные глаза девушки, которые я увидел прошлым вечером… как замбийские изумруды.
– Вспомни о том, чему должны быть посвящены эти украшения. Колумбийские изумруды считаются лучшими именно из-за интенсивности цвета.
– Вот именно.
– Но нам-то надо передать колорит Финляндии, ее природу.
– Совершенно верно, – ответила Примроуз, растягивая слова, что означало либо то, что она считает мою затею глупой, либо что она начинает терять терпение.
– Подумай сама… Северное сияние не отличается яркими цветами. В нем преобладают сдержанные, приглушенные цвета. Зеленовато-голубые всполохи с постоянно меняющимся узором – этакий танец света и тьмы. Нечто мистическое и неземное, что чарует и завораживает. – Я не был уверен, что на самом деле описываю – то ли красоту северного сияния, то ли свое впечатление от вчерашней встречи с загадочной, очаровательной американской девушкой. Возможно, и то, и другое, ведь когда я засыпал вчера, я видел эти волшебные глаза, такие глубокие, переливавшиеся различными оттенками зеленого. Мне безумно хотелось передать эту красоту с помощью драгоценных камней. – Тайна и волшебство. В этом вся суть северного сияния. Именно этого эффекта нам и следует попытаться достичь.
Я ни о чем другом не мог думать после того, как столкнулся с Холли накануне вечером. Уже в самом начале вечера я обратил на нее внимание и надеялся, что мне удастся с ней поговорить, но когда подошел к ней поближе и заглянул в ее удивительные глаза, то просто растворился в них. Черт, все-таки надо было взять у нее телефон.
– Ну что ж, ты понимаешь толк в этих камнях лучше, чем кто-либо другой, – сказала Примроуз. – Значит, так тому и быть.
– Надо найти хорошего поставщика. Замбийские изумруды довольно сильно различаются по оттенку, поэтому придется подбирать тщательнее.
Примроуз издала смешок.
– Разборчивость – это твое второе имя. Что-что, а выбирать ты умеешь прекрасно.
Я вовсе не испытывал угрызений совести из-за своей требовательности. Да, мне трудно угодить, но это в основном и позволило мне добиться успеха. Благодушие не всегда бывает полезным.
– Значит, поход на вчерашнее мероприятие не доставил тебе удовольствия? – спросила Примроуз, убирая планшет в чехол. – А Стэйси там понравилось?
На секунду я задумался, пытаясь вспомнить, кого она имела в виду.
– Разве я тебе не говорил? Мы со Стэйси расстались несколько месяцев назад.
– Декстер, что случилось? – Судя по ее тону, она придавала этому пустяку слишком большое значение.
– Ничего особенного. Полагаю, просто наши отношения исчерпали себя. – Я попытался вспомнить, кто из нас стал инициатором разрыва. Похоже, все-таки она.
– Исчерпали себя? Она такая милая, такая заботливая…
– Да. Она замечательная, – согласился я, поглядывая на верхний ящик письменного стола и гадая, не позвонила ли Холли. Если бы я не растерялся так вчера вечером, то сообразил хотя бы узнать ее фамилию.
– Ну, если ты признаешь, что она замечательная, почему вы в таком случае расстались?
Примроуз смотрела на меня так, словно мой разрыв со Стэйси невероятен, хотя все было так же банально, как и со всеми другими женщинами, с которыми я встречался. Они хотели, чтобы наши отношения «развивались» или «перешли на другой уровень», или вообще предлагали жить вместе. Я обычно предпочитал оставаться на ранней, ни к чему не обязывающей стадии отношений, но женщины всегда хотели большего. Я знал, что не могу им этого дать, но все же я не такой человек, чтобы продолжать их обманывать.
– Может быть, тебе уже пора, в конце концов, забыть о Бриджет? – спросила Примроуз.
Я откинулся назад в своем кресле.
– У нас с Бриджет были особенные отношения, но я сам все испортил. Вот и все. Я не смог нормально выстроить отношения с ней, почему же это должно у меня получиться с кем-то еще? – Когда я, наконец, попытался все исправить, оказалось, что Бриджет уже связала свою жизнь с кем-то, более достойным ее, чем я. Я знаю, что она вышла замуж и счастлива. По крайней мере, это можно назвать закрытием гештальта.
– Но ведь это было так давно, – вздохнула Примроуз.
– Да, но ошибку уже не исправишь. Важно то, что теперь я не собираюсь ее повторять. – Мама всегда твердила нам с братом, что не всегда все может идти гладко – это закон жизни. Важнее то, чему мы учимся на примере неудач.
– Получается, ты избавлялся от этих женщин, как только они начинали требовать от тебя большего, вместо того чтобы пытаться выстраивать с ними отношения.
Я не желал обсуждать свою личную жизнь с Примроуз. Она действительно хотела, чтобы я просто женился, и неважно на ком. Ей нравились абсолютно все девушки, с которыми я ее знакомил. И я ее понимал. Она действительно хотела, чтобы я был счастлив. Но я не из тех мужчин, кто жаждет жениться и завести семью. Бриджет была единственной женщиной, насчет которой у меня появлялись подобные мысли. И если уж у меня с ней ничего не получилось, значит, я неспособен дать никакой другой женщине то, чего она ждала от меня.
– Думаю, твоя идея насчет серег довольно удачная. Мне просто не терпится увидеть их готовыми. Однако давай подготовим и другие варианты на тот случай, если жюри будет чересчур придираться. Как думаешь, когда вы с Франком сможете продемонстрировать что-то готовое?
Примроуз выразительно вздохнула и встала с кресла, поняв, что я не желаю продолжать разговор о личной жизни. Я ясно дал ей понять, что нам с ней не стоит обсуждать мои отношения с женщинами.
– К концу следующей недели.
– Я хотел бы получить от вас наброски диадемы с замбийскими камнями вместо колумбийских. Это возможно?
– Конечно. Я могу изменить с учетом твоих пожеланий те три варианта, которые мы сейчас разрабатываем, – произнесла она, открывая дверь.
Я выждал три секунды после ее ухода, рывком открыл верхний ящик письменного стола и вытащил телефон.
Ничего. Она так до сих пор и не позвонила. Черт возьми, я веду себя как озабоченный подросток. А что, собственно, такого? Можно считать, мы просто прервали отношения, как это получалось со всеми женщинами, с которыми я встречался после Бриджет. Может, не стоило даже давать Холли мою визитную карточку? Лучше предаваться фантазиям о том, как все между нами могло бы сложиться восхитительно, чем разочаровывать ее, как и всех ее предшественниц.
Впрочем, зачем обманывать себя? Я не находил себе места, мечтая о новой встрече с этой девушкой.
Я принялся просматривать сообщения. Ничего.
Может, посещение мероприятий в рамках конкурса предназначалось не только для того, чтобы я показал представителям отрасли, что открыт к сотрудничеству? А вдруг я снова наткнусь на Холли и на этот раз сумею убедить эту американку, впервые приехавшую в Лондон, пойти в ресторан, чтобы отведать фондю? Следующим мероприятием должен стать благотворительный обед на следующей неделе, и, наверное, впервые в жизни меня не пугала перспектива светской тусовки, и я даже предвкушал возможность отведать хорошего вина.