К моменту выхода на ристалище Труммер не только подковался по тактике и стратегии самой низшей воинской касты, но также получил массу общей полезной информации по всему миру. Потому что не умалчивал о своей частичной амнезии и задавал вопросы на любые темы и уточнял любые подробности. Причём эти расспросы, а точнее ответы на них словоохотливого библиотекаря словно приоткрывали в сознании какие-то ящички и шкатулки с прежними воспоминаниями и вполне разнообразными знаниями.
Например, он попытался выяснить о солнцах на небосводе:
– Почему их три? А не два или четыре? И как они называются?
– Неужели не помнишь? – начал с вопроса добровольный учитель.
– Крутится что-то в голове, словно обёрнутое густым, болезненным туманом, – объяснил Поль. – А вот развернуть или сдуть этот туман никак не получается.
– Ладно, мне не сложно… Почему три – это надо у дэмов спрашивать, что сам понимаешь, смерти подобно. Но, видимо, весь ДОМ сразу создавался именно с таким количеством светил. Белое, которое называется Скаль, ходит над горизонтом вокруг нас, по часовой стрелке. Ну разве что над океаном возле Имений оно приподнимается чуть выше. Светит круглые сутки. Холодное. Второе, голубое солнце Пурьесо двигается по центру или, правильнее, по осевой линии ДОМА, как раз между двадцать первым и двадцать вторым секторами. На небе оно как бы только полдня, а то и меньше, но так кажется из-за гигантских расстояний ДОМА. На самом деле Пурьесо движется туда или обратно две трети суток. Останавливается над Пранным океаном, висит там пять часов, потом движется обратно и перед возвращением висит пять часов где-то над Дикими землями. Поговаривают, что там гигантская пустыня. Потому что тепла это светило даёт достаточно. Ну и третье называется…
– Капир! – воскликнул Поль от озаривших его воспоминаний. – Оно желтое и самое горячее и катится по небу строго над Большой стеной. Строго с востока на запад. Светит только девять часов. Остальное время опускается за край мира справа, точнее – за край Пранного океана. Затем утром встаёт слева, на востоке.
– О! Твоя память идёт на поправку! – порадовался библиотекарь. Тогда как Тумбочка тоже не удержалась от комментария, но уже ехидного и презрительного:
– Ничего, дадут мечом по голове несколько раз, всё вспомнишь! Или наоборот, своё имя забудешь. Ха-ха-ха!
На неё старались не обращать внимания, хотя и получалось это с трудом. А что ещё сильно интересовало а’перва, так это сведения о ему подобных людях, имеющих паранормальные способности. Он всё никак не мог вспомнить, чем же он таким интересным и важным обладает? Потому и требовал перечисления всего, о чем только знал добровольный консультант. По сравнению с иными товарищами по несчастью знал тот очень много:
– Гаазанд – это умелец внушения. Теки – кудесники телекинеза. Правдознатцы – чувствуют ложь в словах иного человека. Пернатые – те могут левитировать над землёй. Поощер – снимает усталость другим людям. Друиды – чудеса творят с растениями. Ченнелингеры – могут перехватить управление телом чужого человека. А ещё есть…
Парень с напряжением слушал, морщил лоб, пытался уловить хоть какой-то отклик из мозга, но ничего, кроме болезненных ощущений, не получал. В конце длительного перечисления поинтересовался:
– Может, ты кого забыл?
– Вроде всех перечислил, из тех, что общеизвестны. Потому что есть ещё и некие тайные умения. И есть такие люди, – библиотекарь непроизвольно оглянулся по сторонам и перешёл на шёпот: – которые называются оши. Это те, которые прошли определённые преобразования в Лабораториях дэмов. Но как они выглядят и что умеют – никто точно не знает. Зато слухи ходят один страшней другого. Мол, вообще монстры и чудовища получаются…
Труммер всеми силами постарался скрыть обуявшие его страх, панику и ужас. Сам ведь умудрился чудом бежать совсем недавно из этих жутких Лабораторий. А теперь ещё и другие страхи добавились:
«Что со мной там делали?! Или что успели сделать?! – ну и сам же себя постарался успокоить: – Судя по внешнему виду, ничем от людей я не отличаюсь. Значит, скорей всего, ничего со мной страшного смастерить не успели. И спасибо за это взбесившемуся монстру… Но всё равно, теперь надо к своим действиям присматриваться со всем тщанием. Жаль, что не удалось вспомнить во время перечисления умений».
Тогда как библиотекарь напомнил про категории людей особенных и выделяющихся в общественной иерархии:
– У кого одно умение, называются а’первами. Два умения – е’втор. Три – и’трет. Ну и поговаривают, что существуют о‘куатр и у‘кинт. А в одной древней рукописи я вычитал утверждение о наличии таких уникумов, как я-секст, э-септ, ы-окт, ё-нобен, ю-десим.
На эти слова разразилась смехом всё та же агрессивная женщина с короткой стрижкой и с квадратной фигурой. Чуть позже она же пояснила и причину своего веселья:
– Надо быть полным дебилом, чтобы верить в подобные сказки!
С минуту чужак смотрел на неё с недоумением, а потом поинтересовался у консультанта:
– Чего она такая злобная? И нервная?
– Ну так погибать никому не охота, – со вздохом пояснил библиотекарь. – А ведь обязательно один, а то и двое из нашей команды погибнут. Бывали и более трагические итоги… Ну и вообще, – он опять перешёл на шёпот и пригнулся к Полю: – Неужели ты не понял, кто она такая?
– Мм?.. Заядлая дура?
– Не без того. Но самое главное, она – ачи. А ведь подобные, не обладающие утончённой женской красотой, всегда обозлённые и крайне быстро доходят до белого каления.
Труммер продолжал пялиться на консультанта, не в силах сообразить, и тот фыркнул раздражённо:
– Неужели и этого не помнишь?! Ну ты и дерево!.. Ачи – это женщины с членом. Только чаще они – писаные красотки, а когда вот такое исключение, то имеем… то, что имеем. Точно так же злобно ведут себя клаучи. Сразу напомню, это – мужчины с влагалищем. Среди них симпатичные вообще встречаются крайне редко. Вот потому они всегда злые, агрессивные и нервные.
Очередные мысли со скрипом прокрутились в голове у Труммера, и он неожиданно припомнил сценку из своего прошлого. В ней группа извозчиков на крылатых животных собралась его бить. Инициатором конфликта как раз и стал угрюмый, неприятный клаучи. Конкретика воспоминаний завершилась на сценке: начало стремительного побега от группы опасных владельцев гарпий, асклив, горгулий, джимво и фладб.
«Ого! – удивился он с удовлетворением. – Сколько я видов летающих созданий сразу припомнил!»
Скорей всего он ещё долго задавал бы новые вопросы, но тут дверь с грохотом распахнулась, и внутрь казармы заскочил главный распорядитель. За ним топало двое угрюмых, облачённых в броню воинов. Настроение у начальства и так просматривалось паршивое, а тут он ещё больше вышел из себя. Череда матерных слов завершилась несколькими предложениями литературного плана:
– Почему до сих пор не облачились в униформу?! До начала праздника четверть часа осталось! Чтобы через десять минут все стояли по углам ристалища! – и уже выходя, рыкнул воинам: – Подгоните этих свиней!
Те сразу стали тыкать работников метлы тупыми концами своих копий, покрикивая при этом:
– Шевелитесь! – Остальные слова тоже относились к бранному лексикону. Так что пришлось несчастным шевелиться, хотя самой униформы оказалось почти ничего. Облачиться в такое – дело одной минуты.
Жесткий фартук до колен, ярко-жёлтого цвета и напоминающий мясницкий. Шапка-шлем из толстой кожи, но уже синего цвета. Ну и красные рукавицы из толстой ткани, обшитые снаружи несколькими стальными кольцами. То есть каждый обладатель метлы имел внешний вид откровенного паяца. Подобная попугайская расцветка вызывала раздражение и излишне привлекала внимание. То есть прикинуться кучкой дров и отсидеться в уголке ристалища никак не получится.
Критично осмотрев сандалии чужака, библиотекарь грустно вздохнул:
– А вот обуви для тебя толковой нет. Сапоги бы не помешали, как у нас.
– Хорошо хоть вообще он не босой, – посочувствовал веснушчатый парнишка. А главный консультант уже в который раз напомнил:
– Не забывай о самом главном для нас: собраться в единую группу. Тогда будут все шансы для выживания.
– И кто самый опытный из вас? Возле кого следует собираться в первую очередь?
– Да всё та же Умба, – скривился Крепыш-библиотекарь, так пока и не назвавший своего имени. – Она самая опытная, считай, всегда добровольно убирать ристалище напрашивается, чтобы в тюрьме не сидеть. Но не факт, что спешить надо именно к ней. Смотри по обстановке, соображай по ходу поединков. Лучше всего смещаться, когда рыцари или гладиаторы заняты друг другом. Ну и забывать не стоит, что уборка ристалища всё-таки на нас. Как и перенос трупов к малым воротам.
– Но оружие присваивать я могу любое? – уточнил Труммер.
– Да. Если только ты неприятеля сам сразишь во время защиты своего тела и при этом не выпуская из рук метлы. Но в то же время, если ты кого одолеешь во время персонального поединка, то можешь с него хоть всё забрать. Если только он не был до того ранен. Причём самому атаковать нельзя, только защищаться. Ну и добивать никого нельзя… А дальше всё зависит от удачи и ловкости. Были случаи, когда счастливчики на свободу уходили с полным рыцарским облачением, фактически богатыми и обеспеченными.
– Часто такое случалось?
– Если честно… Два раза за последние триста лет…
– На выход! Шевелитесь! – раскричались воины, выталкивая уборщиков наружу из казармы. А когда те оказались на арене, на прочную дверь казармы навесили массивный амбарный замок.
Подскочивший распорядитель стал тыкать на каждого и указывать ему должный угол, если так можно было назвать места на круглой арене:
– Ты, с этой – туда! Ты, с этим – к той отметке! Бегом! Бегом!
На точках возле зрителей оказались пары Поль и веснушчатый парнишка, Хвильософ – с молчаливой женщиной. На противоположной стороне арены, углублённой в массив цитадели, Крепыш с молодой девушкой и Тумбочка с молодым мужчиной. После чего и само зрелище началось, под звук фанфар и восторженный рёв зрителей.
Если недавно скамьи и балконы пустовали, то сейчас они выглядели заполненными до отказа. Видно было, что публика из разных сословий здешнего маркизета, но все зрители принарядились в свои лучшие одежды. А уж на балконах кучи драгоценностей так и поблескивали в лучах Пурьесо, зависшего где-то над Пранным океаном.
Под истошные крики герольда на ристалище стали выходить вольные рыцари, как их представляли публике. И та истово орала при каждом новом имени. Похоже, что у каждого были свои поклонники и болельщики. Вышло десять человек, которым предстояло сразиться в парных поединках, составляемых по воле жребия. Причём жребий проводился на глазах у всех. Барабан крутился с десятью шарами. Затем один из шаров с нарисованным номером выкатывался в желоб, а избранный рыцарь выходил в центр арены. Все остальные стояли ближе к периметру плотно утрамбованного и чуть посыпанного песком ристалища. Оружие отличалось почти у всех. Кто с мечом да с большим щитом, кто с копьём, да со щитом маленьким. Двое было с топорами. Ещё двое предпочитало массивные бердыши.
Выбранные выходили в центр, коротко кланялись друг другу и знати на балконах, после чего от маркиза следовал взмах ладони, звучал сигнал горниста, и рыцари спешили убить друг друга. Кто делал это красиво, затягивая время и играя на публику. Кто убивал соперника или ранил его быстро, словно выполняя привычную работу. Кто выкрикивал оскорбления и угрозы, но были и воины, не проронившие ни слова. А кто и бестолково действовал, не совсем эффектно и эффективно. Особенно если соперники сходились равные по силам и умениям.
Зато для ярко одетых уборщиков трагические неприятности начались ещё во время первого поединка. Толком не успели разогреться копьеносец и противостоящий ему мечник, когда пара Хвильософ и женщина стали бочком продвигаться в направлении пары с Тумбочкой. Очень уж им не терпелось объединиться с другими, себе подобными товарищами.
Но их движение краем глаза заметил рыцарь, стоящий в ожидании. И тут же поступил совсем не по-рыцарски. Резко сдвинулся в сторону, восклицая:
– Куда прётесь, самки собаки! – и ударом своего меча рассёк женщине голову на две части.
Вздох публики. Струя красной крови на желтом фартуке. И агонизирующий труп первой, совершенно невинной и бессмысленной жертвы. Тогда как жилистый и подвижный Хвильософ успел увернуться от второго удара меча и двумя скачками уйти на прежнее место. Что печально, никто гибели женщины не уделил особого внимания. Зато в сторону сражающихся рыцарей лавиной понеслись разные советы, призывы к интенсивной борьбе и даже обидные подначки или издёвки по поводу отсутствия у них мужественности.
Ну те и ринулись друг на друга, подрастеряв вполне оправданную осторожность. И вскоре копьеносец неудачно провалился вперёд после атаки, в результате чего оказался тяжело ранен в ногу. Ему кончиком меча раздробило коленку. Как только стоять ещё умудрялся после такого болезненного шока? Зато лишённого подвижности соперника меченосец добил быстро и без затей. Просто оббежав того несколько раз по кругу. Его победный рёв заглушили своим рёвом довольные зрители.
Но на этом действо не закончилось. Под улюлюканье публики победитель подхватил трофейное копьё и стал выцеливать им очередную жертву. Причём не среди рыцарей, а среди работников метлы. Выбрал он пару, которую возглавляла спокойно стоящая на месте Тумбочка. Она ещё что-то проговорила парню, работающему с ней, и тот сместился ей за спину. Похоже, ачи вознамерилась отбить брошенное копьё своей метлой. Так оно выглядело всё вначале.
Но лишь когда смертоносное оружие полетело в цель, стала понятна вся подлость и цинизм лживой Умбы. Ничего отбивать она не собиралась. А может, не рискнула? Просто резко сместилась чуть в сторону, пропуская прогудевшее копьё мимо. А вот стоящий за ней парень сдвинуться не успел. Понятно, что и фартук его не спас, чай, не рыцарские латы. Хорошо хоть, умер сразу, с пробитым сердцем, и долго не мучился.
Что опять поразило чужака в этом королевстве – реакция зрителей: восторженно-добродушная. То есть подлость и крайняя жестокость воспринимались как молодецкая удаль и военная хитрость. Даже весёлые смешки раздавались и поощрительные выкрики, типа:
– Чем меньше мусора под ногами, тем легче сражаться!
Так что сообщение герольда, донёсшего до всех волю маркиза, показалось вообще несусветной дикостью:
– Для красочности зрелища и для усложнения поединков – высшее повеление: не убирать тела и оружие с ристалища до конца праздника!
Зрители встретили это сообщение радостным улюлюканьем, участники поединков – спесивым молчанием. Труммер припомнил, что ему и о таком варианте рассказывали в казарме. Такое случалось, когда местный властитель жаждал много крови и чрезмерной жестокости. Хотя куда уж кровавей, когда здесь убивают людей и режут почём зря? Ладно бы высокомерных и заносчивых добровольцев, любящих помахать оружием, кололи и резали, но при чём здесь библиотекарь, у которого кто-то украл ценную книгу?
Опять жребий и очередная пара сражающихся. Здесь победил обладатель алебарды, серьёзно ранивший соперника, махавшего отчаянно топором. Причём добивать не стал, а просто ушёл с ристалища, победно потрясая своим оружием. Тогда как раненый постепенно сам уполз в приоткрытые для этого ворота. Всё-таки и здесь порой воздерживались от неуместной жестокости.
Третья и четвёртая пары оставили на арене по одному трупу. А вот когда сошлась в поединке последняя пара, Крепыш дал знак остальным товарищам по метле собираться вместе. Он же двинулся первым в сторону Поля и его веснушчатого напарника. Тем более странным на это оказалась реакция сражающихся рыцарей. Они оба прекратили стычку и бросились к сходящимся парам уборщиков. Причём намерения их не оставляли малейших сомнений: убить! Это же подтверждали и выкрики из заведённой публики:
– Правильно! Раз не работают – пускай идут на удобрения!
Что толку, что Поль помнил о своих умениях сражаться? И даже мог отлично фехтовать. Можно ли отличную рапиру или меч сравнить с тяжёлой и несуразной метлой? И как вообще следует действовать такой дубиной?
Тренироваться было некогда. Зато удивительно живо и грамотно в сложившейся ситуации стало действовать тело. Сказалась, наверное, мышечная память или врождённая ловкость. Вместо того, чтобы отступать или убегать, Труммер одним скачком ринулся навстречу несущемуся на него мечнику. Тому самому цинику, который пролил первую кровь на арене, убив несчастную женщину. И тот никак не ожидал такой резвости со стороны уборщика. Будучи в шлеме без глухого забрала, он получил страшной силы удар пучком стальных прутьев в лицо.
Наверняка при этом рыцарь лишился зрения, передних зубов и остался с проломленным носом. Кровь так и хлынула из доброго десятка дырок. Тем более странным оказалось его дальнейшее продвижение вперёд и размахивание мечом. Увы, ослеплённый, он уже ничего не видел и только ревел белугой, словно призывая своего недавнего соперника на помощь. А тот и в самом деле поспешил на этот животный призыв. Причём за собой он оставил труп женщины, которая была в паре с Крепышом. А сам библиотекарь сумел отделаться лишь одной небольшой раной на предплечье.
Но пока второй рыцарь рвался на помощь, Труммер не мудрствуя лукаво попросту огрел ослеплённого козла по голове. Тяжеленная и прочная ручка метлы годилась для этого лучше всего. От удара голова в шлёме свернулась набок, рёв прекратился, и рыцарь с окровавленным лицом рухнул на спину. Как-то и сомнений не было: труп однозначно.
Тогда как разогнавшийся копьеносец уже находился в трёх метрах от Поля. И тот вновь доверился сноровке своего на диво тренированного тела. В этот раз руки с немалой силой просто швырнули тяжеленную метлу ручкой вперёд. Получился великолепный таранный удар, пришёдший рыцарю в корпус и остановивший его не хуже, чем каменная стена. Тот не только остановился, но ещё и назад попятился, пытаясь восстановить дыхание и равновесие. Если бы не панцирь у него на груди, быть ему с проломленными рёбрами и со сбитым напрочь дыханием.
Но и пока он приходил в себя, Труммер подхватил трофейный меч первого убитого им рыцаря, прокрутил им восьмёрку, приноравливаясь к весу и балансу, и стремительно пошёл в атаку. Вначале отбил парочку вялых выпадов копьём, после чего в единой связке отсёк кисть у соперника, а в продолжение – ткнул меч тому под мышку. Вроде неглубокая рана получилась, но жутко кровоточащая. Ну и плюс отрубленная кисть, тоже фонтанирующая красным. Рыцарь попятился, пошатываясь, а потом рухнул на спину, несколько раз дёрнулся в конвульсиях и затих.
Зато что творилось на трибунах и на балконах! Все без исключения вопили от восторга, прыгали, топали ногами и бряцали имеющимся оружием. Настолько зрителям понравился неожиданный финал первой части турнирного празднества.
Под этот рёв все уборщики наконец-то собрались вместе, и победитель получил порцию восторженных комментариев от Крепыша и веснушчатого паренька:
– Ну ты реально великий мечник!
– А с метлой ещё лучше обращаешься! Словно родился с ней и всю жизнь тренировался.
Тогда как Тумбочка не удержалась от ехидного пророчества:
– Зато теперь все остальные участники турнира из кожи вон будут лезть, лишь бы тебе башку срубить!
– Поэтому лучше находиться от тебя подальше, – угодливо поддакнул ей Хвильософ.
Крепыш постарался проигнорировать их тявканье:
– Как будем вооружаться? И кому что раздашь из трофеев? Имеешь полное право. Но не забывай, мётлы должны остаться при нас. Хоть на спину привяжи, а валяться они на земле не имеют права во время стычек.
При таком раскладе Поль не стал мудрствовать лукаво. Себе взял меч в левую руку, почувствовав, что и так может отлично сражаться. А в правой зажал так отлично себя зарекомендовавшую метлу. Парню с веснушками достался большой щит, Крепышу – копьё. Ну а решившим всё-таки остаться в общей группе Умбе и её ушлому подхалиму – небольшая булава и клевец соответственно.
Правда, после этого ачи попыталась взять командование на себя:
– Вот ты становись здесь, а ты…
– Рот закрой! – грубо оборвал её библиотекарь. – Ты уже наруководила, подставив парня под удар копья. Так что слушай нормального командира, который нам жизни сохранит.
И вопросительно уставился на Поля. Тому ничего не оставалось, как распорядиться в меру своего понимания:
– С большим щитом – в центр. Ты, с булавой, справа от парня, я – слева. Господин библиотекарь прикрывает мне левый бок, господин Хвильософ – правую сторону госпожи Умбы. И стараемся держаться вот на этой линии, чтобы два рыцарских трупа мешали возможной атаке в нашем направлении.
Встали. Уточнили некоторые детали взаимодействия.
А там и следующее кровавое представление началось. Вышли на ристалище две пары агрессивно настроенных гладиаторов. Причём сразу после сигнала они не бросились друг на друга, а вначале перекинулись несколькими фразами. При этом откровенно поглядывали в сторону изготовившихся к обороне уборщиков. Явно обсуждали вариант, как вначале разделаться с независимой силой, вызывающей раздражение и презрение. Похоже, они считали итоги возвышения простых обывателей чисто случайным делом, и это их не на шутку бесило.
Но всё-таки благоразумие восторжествовало. Слишком уж грамотно и выгодно выстроились работники метлы и совка. Как ни атакуй, а никто не гарантирует, что у нападающих не окажется раненых. А ведь им ещё между собой сражаться!
Потому они лишь сплюнули в сторону пятерых обывателей и начали бой между собой. Получилось у них весьма красочное и эффектное сражение. Победитель остался один, его напарник был убит. А вот их соперники оказались довольно тяжело ранены. И хоть публика требовала добить пострадавших, победитель гордо проигнорировал эти крики и покинул ристалище. Оба раненых фактически ползком успели покинуть арену до начала следующих боёв.
Теперь уже сошлось два квартета воинов. Причём выглядели они как закованные в сплошную броню рыцари, выгодно отличаясь в этом плане от всех своих предшественников. Да и оружия каждый из них нёс на себе столько, словно собрался на войну. Хотя скорей всего у них превалировали совсем иные мысли: «Если погибну, то уже ничего не пригодится!»
Но подленькое, мстительное зазнайство и у этих восьмерых присутствовало. Они тоже начали громко советоваться на тему:
– Не прибить ли нам сразу этих остолопов с мётлами?
Сразу рисковать не стали, зато торжественно пообещали:
– Победители сражения не уйдут с арены, пока на ней кроме них останется ещё кто-нибудь живой!
Публика встретила это заявление восторженным рёвом. Но при этом отчётливо слышались крики, полные откровенного издевательства:
– Вы ещё попробуйте с ними справиться!
– Ага! Как бы они ваши шлемы вам же в одно место не засунули!
Из чего следовало, что на трибунах очень заинтригованы неожиданным сбоем в программе сражений. Интерес к празднику резко возрос, и даже у заведомых смертников появились свои болельщики. Знать во главе с маркизом тоже взирала на события с повышенным ажиотажем.
Затем внимание всех присутствующих привлёк бой между квартетами. Лихо у них получалось, красочно, с искрами и грохотом. Минут на пять действо растянулось. В итоге у победителей на ногах осталось двое и один сильно раненный. По здравом рассуждении, следовало покинуть ристалище и утащить истекающего кровью товарища. Но где там! Рыцарское слово прозвучало! Честь под вопросом!
Вот два тупоголовых рыцаря и попёрлись в сторону пятёрки уборщиков. Уж слишком самонадеянными они оказались, закованные в броню с головы до ног и с глухими шлемами. Правда, нахрапом они не пошли, продвинулись на близкое расстояние, присмотрелись, подумали, и атаковали вполне слаженно. И правильно. Но и обозначенный в среде уборщиков командир действовал правильно, объяснив нужный встречный манёвр своим товарищам. Им всем четверым ставилась одна-единственная задача: подстраховывая друг друга, остановить рыцаря по правой стороне фронта.
Сам же Труммер, чувствуя в себе полную уверенность, намеревался расправиться с атакующим по левому фронту. Для этого он весьма грамотно использовал лежащий перед ним труп предыдущего противника. Перепрыгнуть того рыцарь не мог, потому стал обходить при начавшейся атаке. Вот этой заминкой Поль и воспользовался. Сам сделал два шага с ускорением, резко на третьем шаге оттолкнулся от кучи доспехов на груди трупа и в следующий момент нанёс противнику удар двумя ногами. Тот попытался выставить перед собой меч, но явно не успел. Никак не ожидал он такой прыти от уборщика. За что и поплатился. Мощный удар опрокинул его наземь, а там и остриё меча, проломив стальную решётку забрала, вонзилось в голову в районе рта.
Очередной рёв трибун. На этот раз в большинстве своём восхищённый и поощряющий. К тому же и товарищи смогли продержаться, отбив первую атаку второго рыцаря. И он, заметив, что остался один, благоразумно отступил. Будь ещё и с мозгами, покинул бы поле боя немедленно. Может, он и собирался это сделать, но тут из толпы послышалось обидное: «Трус!» Так что давшему слово воину пришлось сражаться до конца. И он решил выбивать противников по одному. После чего довольно грамотно и активно двинулся конкретно на Тумбочку, угрожая при этом весьма серьёзно и стоящему в центре щитоносцу. Ачи моментально получила две раны, а следующая могла стать фатальной. При этом Хвильософ не показывал ожидаемой от него прыти и не стал прикрывать Тумбочку справа. А Крепыш никак не успевал со своей метлой: теперь уже ему помешал второй труп, он споткнулся и неуклюже растянулся на окровавленном ристалище.
Зато быстро и проворно сместился к месту событий Труммер. Метлой своей ткнул рыцарю в голову, а мечом довольно лихо нанёс удар по правому плечу соперника. Ни один удар не нанёс вреда, зато заставил атакующего отступить. Причём не в центр арены, а почти прижавшись к высокому бортику из толстых досок. Получалось, что теперь уже его пыталась обложить пятёрка ершистых уборщиков. Избегая этого, рыцарь боком двинулся вправо от себя, выскакивая из неудобного положения.
Поль в этот момент помог подняться Крепышу и только принял удобную позицию для атаки или обороны. Вот тут и прилетел ему с тыла неожиданный удар: кто-то подло пнул его в зад!
Возмущённый вой с трибун ничем помочь не мог: а’перв запнулся и начал падать головой вперёд. А там уже навстречу блеснул меч противника. Тело Поля сгруппировалось в сотую доли секунды, уже боком ударилось о землю и резко крутнулось, откатываясь чуть в сторону. Дальнейшую помощь оказали веснушчатый парень и библиотекарь. Они синхронно сдвинулись на рыцаря, атакуя его и не давая добить товарища. Да и Умба показала должную сноровку, бросив имеющуюся у неё булаву прямо в голову одоспешенного воина. Булава скорей чиркнула по шлему, не нанося большого вреда, зато всё в сумме помогло Труммеру избежать смертельного удара. Меч только вскользь коснулся его головы, сбивая дурацкий колпак, вырывая клок волос на макушке и нанося приличную ссадину в месте удара. В голове зазвенело, словно после удара в близко расположенный колокол, но действовать и дальше в должной манере не помешало.
Мало того, прокрутившись по земле ещё раз, Поль оказался неожиданно в выгодной позиции. Метлу он выронил, зато меч пришёлся очень кстати: так и вошёл снизу сопернику под бронированную юбку.
На трибунах эти скоротекущие моменты схватки рассмотрели не все. Поэтому причину гибели последнего рыцаря обсуждали долго и весьма активно. Но, в общем, благосклонность зрителей к вёрткому и удачливому «гражданскому» от свершившегося подвига только возросла.
Также они одобрили и короткую расправу, состоявшуюся почти сразу, которую Умба совершила над предателем. Потому что именно её подхалим, прозванный Хвильософом, совершил коварный пинок, выталкивая Поля из строя. Разгневанная ачи вначале ткнула мужичку метлой в лицо, а когда тот истошно завопил от боли, добавила ему дубовой рукоятью, проламывая голову. Классика нынешнего сражения.
А’перв не ожидал такой лояльности в свой адрес:
– Смотри-ка, справедливость восторжествовала? – буркнул он рядом стоящему Крепышу. Тот на это отреагировал так же тихо и с ворчанием:
– Скорей всего эта гнида убирала ненужного свидетеля. Кажется мне, что предательство они оговаривали заранее. Хотя не могу это утверждать с полной уверенностью…
Пришлось с того момента постоянно коситься на ачи, горделиво задирающую подбородок и по-мужски расправляющую плечи.
Зато дальнейший праздник оружия, доблести и крови прошёл без особого участия уборщиков. Фактически они до конца оставались простыми зрителями, хотя и заняли оборону и были готовы к отражению любой атаки. Может, и к счастью было такое пренебрежение, потому как Труммер не смог бы толком сражаться. Голова после удара болела страшно, причём боль какая-то оказалась странная, пульсирующая и порой чуть не лишающая сознания. Куда уж в таком состоянии мечом или метлой махать?
Зато свершилось иное событие, которое пророчествовала Умба! Вместе с пренеприятнейшими ощущениями стала возвращаться память. Рывками, несуразными картинками, обрывочными сценками, но вся прежняя жизнь становилась постепенно доступной а’перву. Так что он, сжав зубы и стараясь не кривиться, скорей делал вид, что наблюдает за событиями, чем действительно присматривался к арене.
Тогда как в последних пяти одиночных поединках сражались самые известные и прославленные рыцари. И те посчитали ниже своего достоинства даже смотреть в сторону уже состоявшейся сенсации. Эти десять ходячих гор брони и оружия убили из своего состава троих, тяжело ранили двоих. Да и победители пошатывались от ран и переломов. В финале горнисты протрубили должные мелодии, герольд прокричал нужные слова и здравицы, маркиз приступил к награждению отличившихся. Естественно, что официально награждал только рыцарей и гладиаторов.
Но и прочим героям, пусть и не официальным, досталась великолепная награда: свобода! Да плюс к ней – всё взятое в бою. А так как противников убивал только один Поль, то ему на это и указал библиотекарь:
– Теперь это всё – твоё! И ты не только свободен. Но ещё и богат. А чтобы все трофеи на себе не таскать, советую один из доспехов выменять на приличную повозку и пару крепких коней. Ну и нанять себе парочку помощников.
– Отлично! Тогда я нанимаю тебя и нашего веснушчатого товарища. Согласны? – Те на это лишь радостно кивнули и приступили к мародёрке. А вот Умба, хоть к ней никто и не обращался, заявила не менее радостно:
– Я готова помогать своему командиру без всякой оплаты!
После чего живо стала вытряхивать очередное остывающее тело из рыцарских доспехов.