В отместку, а брат у меня подолгу обиды помнит, Джеймс не отвез меня в родные Петухи. В будни он, как правило, задерживался на занятиях с курсантами, а после ужина проводил еще и дополнительные занятия. Возвращался уставшим и ни о какой поездке слышать не хотел. Но стоило наступить уикенду, он с раннего утра засобирался. Сбегал в мою любимую кондитерскую, купил цветы и какую-то пушистую зверюшку. Я обрадовалась, что братец вспомнил о несчастной сестре, жертве похищения и допросов, а он вдруг надел лучший из своих костюмов, галстук, хрустящую от крахмала рубашку, обул начищенную до блеска пару туфель и отчалил, забрав с собой все покупки. Зверюшку не показал, цветочка не оставил, а что до выпечки… из дюжины пирожных мне досталось лишь одно. Примятое и потому лишившееся крема.
И вот стою я у окна, смотрю на тренировочные полигоны и курсантов, бегающих по ним, и думаю, что с Джеймсом мы не родные. Значит, я для него все сделать готова, а он для меня даже пирожное пожалел нормальное! И знать бы, куда сбежал, гаденыш, и для кого так старательно брился и одевался! Вот тут в дверь позвонили, и юный помощник коменданта преподавательского общежития вручил мне вестник с красной лентой на боку.
Если красная, значит, сообщение от родных и срочное. Ни секунды не сомневаясь, я плавно потянула ленту и аккуратно открыла его. А там…
«Джейми!
Прости, любовь моя, но я могу немного опоздать. Прошу, не заказывай карету и отмени бронь столика в «Цветущей ветке». Встретимся в моем любимом месте. Через несколько часов.
Целую, твоя Эмили».
И что это получается… вот этой вот карету и ужин в «Ветке», а мне «ешь вареную фасоль и езжай домой на общественном транспорте»?! Тут и пришло понимание, что жмотина злобная по имени Джеймс не брат мне вовсе. Ни капельки не родной. А если не родной, то и оповещения об опоздании Эмили на встречу он не достоин.
Я аккуратно закрыла послание, забрала вещи, что босс прислал из офиса, и уехала домой. И не просто в съемный домик на окраине столицы, а в Петухи. Буду нужна, найдет по маячку-жетону. А не понадоблюсь, так и вовсе не вспомнит.
Мужчины!
Эх! Зря поехала, дома меня тоже не ждали. На двери висели охранка и большой дверной молоток с искусно вылитой львиной мордой. Дух, призванный устрашать и защищать, он своим беззубым ртом и отломанным ухом вызывал скорее жалость, а не страх, и все – благодаря малолетней мне. Именно поэтому, почуяв мое приближение, страж дома выплюнул кольцо и прорычал:
– Несанкционир-р-рованное втор-р-ржение! Пр-р-рочь отсюда, шантр-р-рапа!
– И тебе не хворать, беззубая морда, – ничуть не смутилась я приветствия и щелкнула льва по носу. – Где родители?
– Сбежали! Пр-р-риближение твое увидели и ср-р-разу дер-р-ру!
– Далеко?
– Да уж не догонишь, как ни стар-р-райся. – Скосил на меня глаза, осклабился, показав все дыры в клыкастой улыбке. Еще один вредина на мою голову! А ведь я маленькой была, не совсем понимала, что взрывные шайбы могут навредить даже стражу дома.
– А вернутся скоро?
– Никогда!
– Жаль.
– Ничуть! – не согласились со мной и посоветовали: – Когда уходить будешь, калитку на два повор-р-рота закр-р-рой!
– Ладно. Когда вернутся, передай, что я приезжала. И у меня все хорошо.
– Хор-р-рошо, но вр-р-ряд ли с головой, – съехидничал морда львиная. – Самого Вайзер-р-ра… чайником. Не девка – беда!
Опаньки! Джеймс все-таки написал родителям? Если наш злопамятный страж в курсе дела, то ведает об этом и весь наш городок.
Припомнила, как мне улыбались на станции, как долго возница сдачу считал и все прищуривался-присматривался, а вместе с ним и языкатые торговки, что сплетни собирают со всей округи. Как представила, чего обо мне наплетут, сразу захотела в столицу! Туда, где я простая мисс Питт, помощница, каких немало. Капля в море, а не легенда местных сказаний, с которой опасно дружить.
Да, так уж получилось, что страж родительского дома – не единственный, кто пострадал во времена моего взросления. Зато единственный, кто не зовет меня Заразой. За что я его искренне люблю, уважаю и ценю.
– Так я пойду…
– Иди уже, Зараза!
Ан нет, ошиблась я с закреплением пьедестала за этой мордой львиной. За что дух и поплатился: я незаметно забрала с собой его кольцо и поспешила на поезд, отправляющийся в Градо.
Пять минут прогулки до главной дороги, еще один извозчик и пять минут до станции, покупка билета до столицы, короткое ожидание, посадка…
«Евгешка! – прогрохотало над Петухами, когда поезд тронулся. – Вер-р-рнись!»
– Обязательно, когда-нибудь, – хмыкнула я, крутя на пальце трофей и думая, что следующего моего визита страж будет ждать с нетерпением. Все же без кольца он из дома не может и шагу ступить, а вынужденная изоляция при его-то общительном нраве пытке подобна.
Воскресенье и суббота прошли спокойно, понедельник же начался с разбора полетов.
– Мисс Питт, мне нужно, чтобы вы дословно вспомнили, чего от вас требовали гномы, – рычал босс.
– Чтобы дословно, нужно было задать этот вопрос еще неделю назад.
– Неделю назад вы были не в себе.
– А сейчас вы сам не свой, и что это меняет? – заметила я тихо и даже не дрогнула, когда он снова издал короткий рык.
Стоя у своего стола и хмуро взирая на скромно сидящую меня, вампир старался не косить взглядом на ящик маг-почты, из которого ворохом сыпались записки с красной ленточкой на боку.
Мадам Вайзер, учредительница фонда «Вайзер», а также главный акционер компании «Вайзер», в дочернем предприятии которого работали я и босс, ну и, собственно, родная мать моего талантливого начальства Альхара Эбенитовича Вайзера, ежегодно устраивала благотворительный бал. Будучи одним из самых грандиозных мероприятий столицы, да и империи, он вызывал нешуточный ажиотаж во всех слоях населения и бурю негодования в маг-технической среде. А все потому, что босс терпеть не мог подобные сборища и практически обменивал свой прогул на какую-нибудь сверхновую инженерную разработку. Десять лет подряд эта форма расчета держала в постоянном тонусе не только гения, мир техники и самых крупных инвесторов страны, но и обширный рынок невест, мечтавших познакомиться с вампиром.
И вот наконец-то их мечты сбылись. Железное чудо, коему было суждено спасти гения от навязанной роли – гвоздь собрания, – с задачей не справился. Вернее, это гвоздь не справился, а не конь. Гриня, в отличие от вампира, не женился бы впопыхах и вроде как по большой любви, спустя месяц не завел бы любовниц и тем более последующие пять месяцев не прятался бы от страстной троицы за спиной помощницы.
В итоге – ни помощницы-оборотницы, ни брака, ни маг-технической новинки, ни разрешения на прогул. И если сам Вайзер расстроился, то его матушка – нет. И все те вестники, что сейчас безостановочно заполняли почтовый ящик, – исключительно ее восторги по такому прекрасному поводу. Наконец-то сын почтит бал своим присутствием.
– Вы не ответили, – выдернул меня из размышлений босс. – Что от вас требовали гномы?
– Поначалу хотели знать, где плетение накопителя силы. А затем заговорили об аккумулирующем узле, без которого им не видать гранта, а без гранта – и серебряных приисков.
– И вы не показали плетения и промолчали.
Не вопрос, скорее утверждение.
– Почему же «НЕ»… Показала на чертеже т24.24, но не сразу. Во-первых, мне, как человеку простому, плетения не видны. А во-вторых, у нас в Петухах и не такие угрозы услышать можно. Вот если торговке дорогу с пустым ведром перейти, ну, или на ногу наступить извозчику, зайцем кататься на поезде, стащить яблоки из сада градоначальника или пчел на его дочку натравить… – Я тихо вздохнула, Вайзер сглотнул.
– Отрадно знать, что ваше детство было столь насыщенным. – Босс выудил из конверта маг-копию нужного листа, развернул ее на столе.
– Это еще пустяки, а вот в мою юность…
– Верю-верю, – отозвался он, уходя с головой в работу. – Приготовьте кофе. И сходите в прачечную за моим костюмом… когда разберетесь с документами.
Он указал на второй стол, стоящий тут же в кабинете и фактически скрытый под скопившимися за неделю завалами чертежей и корреспонденции. Чтобы просмотреть все это, зафиксировать в журнале помощницы и разложить по местам, уйдет не менее трех часов. А может, и более пяти. Объем внушительный, дабы занять меня на весь день. Но явно недостаточный в понимании Вайзера.
– А потом, – произнес он, задумчиво растягивая слова, – рассортируйте сегодняшнюю почту.
В этот момент индивидуальный почтовый ящик моего начальства выдал из своих глубин сотый по счету вестник с красной ленточкой.
– По адресам, – поняла я и направилась в приемную.
– Нет. По важности. Рабочую почту вскрывайте без стеснения, а личную так, чтобы отправитель оставался вне ведения относительно участи письма.
Опаньки!
Лимит вампирского доверия превысил все мыслимые и немыслимые границы в отношении меня. Конечно, Огриния Рыр, прошлая помощница Альхара Эбенитовича, предупреждала о подобной обязанности, но я и мечтать не могла, что за время практики удостоюсь столь высокой чести. Ведь я тут всего лишь вторую… нет, уже третью неделю! Какая удача, какой профессиональный рост! И это сразу после того, как я призналась боссу в вынужденном «сотрудничестве» с гномами. Наш гений – большой души чело… вампир!
Окрыленная осознанием своей ценности, помимо кофе я принесла Вайзеру пару горячих бутербродов и масляную булочку, которую взяла с собой на обед. Просто поняла, что меня от счастья распирает и есть не хочется совсем.
Затем я с удвоенным рвением взялась за разбор бумаг и потратила на это дело всего лишь два часа и тридцать две минуты. После чего, преисполненная энтузиазмом, я устремилась в прачечную за костюмом-тройкой, который босс не любил за темно-зеленый цвет хвои, но стойко надевал на встречи с матушкой. А так как костюм я забирала средь бела дня, значит, мадам Вайзер посетит наш офис в конце обеда и для нее надо бы взять пирожных.
Груженная бумажными пакетами, запыхавшаяся, но все еще довольная, я вошла в приемную ровно в двенадцать часов и столкнулась с посетителем.
– Простите, – едва не уронив все свое богатство, обошла по кругу так и не сдвинувшегося с места субъекта, который с раздражением заметил очевидное:
– Наконец-то явилась.
Ни уважения, ни такта, ни галантной помощи уставшей мне. Хоть бы мокрый плащ забрал с моего кресла! А то развесил, понимаешь ли, самой не сесть и пакеты не положить. Оглянулась в поисках свободного места, а надо мной уже вовсю рычат:
– Вы всех заставляете по полчаса простаивать под закрытыми дверьми?
– Только избранных! – ответила я, не сдержав злости, и сгрузила пакеты на кресло, основательно смяв резной воротник традиционного вампирского плаща. Не обращая внимания на истеричный вопль «Куда свалила?!», сняла пальто и шляпку, поправила прическу и только после этого посмотрела на визитера.
Им оказался молодой тощий вампир в черном щегольском костюме, с не менее щегольской черной розой в петлице, и этот жеманный с виду кровопийца желал меня убить самыми зверскими способами. Он так сжал стильную черную папочку в своих холеных когтистых руках, что та заскрипела громче его крепко сжатых зубов.
– Ты помяла его! – прорычали мне в лицо, основательно затуманив обзор.
– Кого?
Я сдвинула очки на макушку.
– Мой проект! Единственный рабочий образец… – Глаза визитера загорелись кровожадным красным огоньком. – Мой плащ! Мою разработку!
С некоторым опозданием поняла причину истерики и обратилась к поврежденному предмету:
– Плащ? – Названный встрепенулся, а кровопийца отбросил папочку и с явным намерением покарать шагнул ко мне. – Пошел вон… – руки вампира сомкнулись на моей шее… – вон на ту вешалку и распрямись.
И, казалось бы, конфликт исчерпан, но вампир продолжал меня держать и раздраженно шипеть:
– Шавка блохастая!
– Тупица-кровопийца! – не осталась я в долгу и потянула его галстук за концы.
Не знаю, чем бы дело кончилось, но тут из комофона донеслось:
– Мисс Питт, сигнал вашего пропуска говорит, что вы уже вернулись.
Альхар Эбенитович замолчал, ожидая, когда я нажму кнопку и отвечу привычное «Слушаю, босс». Но, в силу моей занятости, а именно – удушения одного наглого смазливого мерзавца, ответа не дождался. Вздохнул протяжно:
– Понимаю, сейчас у вас законный обед, но… не могли бы вы снизойти до моей просьбы? Спуститься вниз и незаметно провести ко мне Николаса Перини. – Заминка и уточнение: – Высокий брюнет, немного похож на меня и такой же страстно влюбленный в науку.
Хотелось сказать, что имеется тут один брюнет, страстно влюбленный в свой плащ, но я более чем уверена, что это два разных брюнета!
– Хотя о чем это я… – продолжило между тем мое начальство, даже не догадываясь, что вот-вот потеряет свою доверенную помощницу. – Вы сразу заметите наше родство, так что не буду держать в секрете. Перини – это псевдоним, под которым скрывается мой брат Николас Эбенитович Вайзер!
В другое время, услышав настоящее имя знаменитого кутюрье, я бы завизжала от радости, захлопала в ладоши и с воплем «Неужели они в родстве?!» обязательно нажала бы кнопку комофона и заверила босса в своей лояльности и преданности. Но сейчас лишь сильнее стянула концы галстука на гадком вампире, продолжавшем меня душить.
– Мисс Питт? – раздраженно донеслось из комофона.
А меня словно дежавю накрыло. Я уже видела вот такой вот красный взгляд, искривленную линию рта, дергающуюся щеку и вздыбленную смоляную шевелюру… У босса видела, когда до озверения его довела. Присмотрелась – и точно! Вот он, Николас Эбенитович Вайзер! Передо мной стоит, натужно дышит.
Я тут же галстук его в надлежащий вид привела, поправила, пригладила, попыталась шагнуть в сторону, а вампир не отпускает, душит. Слабее, конечно, чем ошейник гномов, но все равно неприятно. Тут и пришлось вспоминать юность бурную, когда в борьбе с мальчишками силы уже не равны, но хитрость все еще спасает.
«Уволят, вот теперь точно уволят», – подумала я и принялась расстегивать на душителе брюки. Вначале свободу получил ремень, а затем первая пуговка, вторая…
– К-куда?! – На третьей кутюрье от меня как ужаленный отскочил, и не куда-нибудь, а в сторону открывшейся двери, в объятия родного брата.
– Евге!.. – возмущение раздраженного босса тут же потонуло в приветствии: – Николас, наконец-то! – Дверь за вампирами закрылась, и уже через комофон прозвучало: – Мисс Питт, кофе!
Приготовила, принесла. Не поднимая глаз, поставила поднос на столик, разлила напиток и удалилась, беззвучно прикрыв за собою дверь.
Через минуту раздались щелчок и еще одна просьба:
– Папку принесите, пожалуйста. И плащ…
Принесла, вручила, не успела выйти, как знаменитый кутюрье спросил смущенно, нет ли у меня при себе ниток и иголок.
– Я поищу.
– Будьте так добры, – прохрипел он смиренно и кашлянул.
– Снова приступ? – забеспокоился гений о здоровье брата, и я быстренько выскочила за дверь. Хорошенькое знакомство получилось! Меня младший Вайзер чуть не убил, а я его до какого-то приступа довела. Не дай боги, он пожалуется боссу! Не только уволят, еще и в нападении обвинят.
Швейные принадлежности искала долго и нудно, к кабинету шла еще дольше, дверь открывала так вообще невыносимо медленно, поэтому и успела услышать краткий отрывок из бурного спора братьев.
– …как менять? Мы же ее кандидатуру все прошлое воскресенье обсуждали! – Николас уже не хрипит и достаточно громко возмущается.
– А в понедельник я с ней встретился, – хмуро ответил босс и поставил жирную точку в этом вопросе.
– В таком случае выбери одну из тех, кого я представил тебе в субботу…
– В прошлую? – уточняет мое начальство недовольно и рубит сплеча: – Исключено!
– Но, Альхар! Я платье сшил на стандартную для модели фигуру…
– Не настаивай. К тому же еще неделя впереди, успеешь перешить.
– А ты – Гриню переделать? – поддел его младший Вайзер.
На несколько мгновений в кабинете повисла напряженная тишина.
– Мы друг друга поняли, – еще больше помрачнел босс и попросил: – Мисс Питт, не стойте у двери.
– Нитки и иголки… – прошелестела я, чтоб не показать, как мой голос сел от обиды.
– Заносите. И почта. – Мне указали на забитый вестниками почтовый агрегат и внушительную горку писем перед ним.
– Да-да.
В этот раз, уходя, я не смогла дверь тихонечко прикрыть: хлопнула. Не от души, но достаточно громко. Так же громко стукнула ящиком о стол в приемной и взялась сортировать набежавшую за день корреспонденцию. И не радует уже оказанное начальством доверие. Наоборот, злит.
Значит, пока меня в Подземелье держали и допросам подвергали, он себе на бал сопровождение выбирал модельного вида. Чтоб подошла под платье!
Значит, я молилась всем богам и понедельника ждала! А он обо мне даже не вспомнил, жил и не тужил!
Значит, я!.. А он!..
Я…
Судорожный всхлип вырвался сам собой. Я почувствовала себя глубоко несчастной, чуток придушенной, а еще голодной и никому не нужной. Совсем-совсем!
– Мисс Питт? – раздалось через комофон, и мне впервые за три недели захотелось нарушить образ личной помощницы, преданный как верная… верный пес.
– Я на обед! – И, не слушая возражений, сбежала.
Вернулась сытая и добрая, а кабинет начальства закрыт вместе с приемной. На двери – вестник с короткой запиской:
«Спасибо, мисс Питт, вы сегодня отлично поработали. Жду вас завтра.
P. S. Пирожные прекрасны, но матушка их уже не ест.
P. P. S. Отправил их вам. Хорошего вечера.
– Ладно, устрою допрос с утра, – вздохнула я и отправилась домой. Хоть там меня кто-то ждет! Пирожные.