Магия – это величайшее искусство, подвластное человеку. Она есть все сущее, и она же есть отражение души. Каждый, кто хоть раз видел волшебство в действии, понимал эту простую истину. Понимал, но не всегда принимал. Увы, многие маги не могли до конца постичь великое искусство, которому посвятили жизнь. Они боялись магии и той неограниченной власти, что она могла дать. Трусливые маги придумали правила и сковали ими сами себя. Некоторые искусства стали запретными, или же черными. Так черная магия превратилась в жуткое клеймо, а маги, осмелившиеся встать на темный путь, были объявлены чернокнижниками.
Однако Ланс не собирался покорно следовать заветам глупцов и слабаков. Не для того он с таким трудом поступил в академию Кейнхерста. Сюда его привела тяга к знаниям и желание познать все тайны мироздания. Или хотя бы часть из них. Но жизнь расставила все по своим местам. В академии Ланс оказался одним из сотен, из тысяч. Происхождение и связи имели большее значение, чем мастерство и упорство. Ланс сам не заметил, как постепенно оказался на самом дне. Никто не хотел знать его, никто не желал стоять рядом с ним. Всего лишь потому, что магия интересовала его больше, чем какие-то там люди.
Но вечно продолжаться так не могло. В какой-то момент Ланс понял, что больше не желает оставаться в тени. Он – один из способнейших молодых магов. Ланс заслуживает признания, его просто обязаны заметить!
Тут-то ему в голову и пришла гениальная идея. Черная магия – это же так очевидно! Если бы колдуны не ограничивали сами себя в познании, то им не пришлось бы прогибаться под знатных выскочек с тугим кошельком.
Но, разумеется, все оказалось не так просто. Черная магия находилась под строжайшим запретом. Чтобы овладеть ею, требовалось раздобыть книги и манускрипты, которые нельзя было просто взять в библиотеке. Разве что в запретной секции, куда Ланс попасть ну никак не мог.
Однако он не сдался. Прошерстив пару мест, где не стоило появляться ученикам академии Кейнхерста, Ланс вышел на человека, согласившегося продать одну запрещенную книгу. Пусть незнакомец выглядел подозрительно и не внушал доверия, однако более верного способа приобщиться к темному искусству просто не было.
Купленный трактат содержал сведения о магии пустофикации – могучем, но опасном искусстве, ибо оно затрагивало человеческие души. Колдун, владеющий такой магией, мог вытягивать духовный потенциал, постепенно истощая человека. Он забирал его силы, чувства и даже воспоминания. В неумелых руках подобная магия могла быть очень опасной. Но ведь Ланс не какой-то неумеха. Если кто и совладает с магией пустофикации, то только он.
Недели ушли на то, чтобы раскрыть секрет раскола души. Требовалось недюжинное мастерство для того, чтобы присвоить даже крохотную частицу духовного потенциала другого человека. Маг должен был проникнуть в структуру чужой души и разорвать внутренние связи, а затем забрать энергию себе. Итоговая рунная последовательность получалась очень сложной. Но Ланс не собирался отступать. После нескольких неудачных попыток он смог зачаровать небольшой амулет. Артефакт едва удерживал мощь рун, но пока этого было достаточно.
Ланс вышел на свою первую охоту. Разумеется, он не сглупил и не стал применять амулет в стенах академии. Его путь лежал в Хейвуд, городок, на окраине которого как раз обосновалась школа магов. Чтобы не привлекать подозрений, Ланс забрел в самый захудалый трактир, где просидел несколько часов, выискивая подходящую жертву. И такая нашлась. Насквозь пропитой пьянчуга, по счастливому совпадению, уселся рядом, как раз в зоне действия амулета, а затем заснул. Ланс немедленно воспользовался артефактом – и, о чудо, он заработал! Обрывки чужой души начали перетекать к Лансу. Ученик академии вдруг обнаружил себя будто бы в другом теле. За секунду он прожил день из жизни пьяницы, отчего Лансу стало дурно. Его вдруг затошнило и захотелось выйти на свежий воздух. Вобрав в себя частицу пропащего человека, он и сам попал словно на дно выгребной ямы. Но артефакт работал: Ланс смог укрепить свою душу за чужой счет. Вот только стоило бы разборчивее подходить к выбору жертв…
В следующий раз Ланс поймал в подворотне ребенка. Ему даже не пришлось прикладывать для этого усилий. Он просто показал мальцу амулет со светящимися рунами, и тот сам последовал за ним. Особенно когда Ланс пообещал, что потом даст ребенку вволю позабавиться с необычной игрушкой. И он сдержал слово.
Потенциал ребенка, не отягощенного тяготами жизни, пришелся Лансу по вкусу. Да, именно так. Поглощая душу, он как будто ощущал ее привкус. Забрав силы ребенка, Ланс почувствовал невероятную легкость. Еще немного, и у него бы выросли крылья. Так ему показалось.
Мальчик же так и не понял, что с ним произошло. Его внезапно начало клонить в сон, он обессилел, едва не потерял сознание. Он был высушен досуха. Но едва ли ребенок догадался, в чем причина странной усталости. Мальчик просто побрел домой, то и дело утыкаясь в стены. Со временем он восстановится и станет прежним. Ну а Ланс пока попробует немного пожить его жизнью.
Чувствуя себя уверенно как никогда, маг просто ходил по городу, общаясь с людьми. Лансу еще никогда не было так легко заводить знакомства, никогда он еще не получал столько удовольствия от банального разговора. Этим качеством был наделен ребенок, и теперь так умел и маг. То есть будет уметь какое-то время…
Недели сменяли одна другую, а Ланс начал делать свои вылазки все чаще. Отбирая силу у других, он заметно изменился. Его взгляд стал твердым, осанка выровнялась, да и внешне маг преобразился. Теперь он был красив, и люди сами искали повода заговорить с ним. Но изменились также и его предпочтения. Отныне Ланс охотился только на молодых девушек. Именно они стали основной пищей для его вечно голодной души. Без лишних уговоров девушки сами шли за ним в укромные места, где он выпивал их души.
Но однажды случилось непоправимое. Ланс не рассчитал сил и поглотил все без остатка. Когда он опомнился, было уже поздно. Девушка умерла, хотя казалось, что она просто спит. Ну еще бы: тело-то было в порядке, пропала лишь душа.
Ланс запаниковал, но быстро взял себя в руки. Пока никто их не нашел, следовало избавиться от тела. Как удачно, что очередное «свидание» проходило как раз на берегу реки! Недолго думая, Ланс потащил тело к воде. Однако внезапно его кто-то окликнул. По спине мага пробежала дрожь, и он медленно повернулся. Его взгляд уперся в холодные глаза незнакомца, махавшего ему рукой. Однако улыбался тот на удивление приветливо.
Больше всего Ланс хотел, чтобы этот человек просто развернулся и пошел дальше, но незнакомец сделал ровно наоборот. Он подошел к магу и с любопытством уставился на девушку.
– Кажется, дама неважно себя чувствует, – посетовал незнакомец. – Угораздило же тебя, парень. Неважно ты сходил на свидание.
– Да, вы правы, – глупо рассмеялся Ланс. – Ужасно не повезло. Но я что-нибудь придумаю.
– Ну, к воде ее тащить точно не стоит. Не вижу тут ни одной лодки, да и куда проще будет отнести даму к лекарю. По-моему, тут недалеко живет один. Десять минут, и она попадет в надежные руки.
Похоже, дела Ланса складывались хуже некуда. Откуда вообще взялся этот улыбающийся хлыщ?! Чего он прицепился? Нужно было как-то отвадить его любой ценой. Но как? Или все гораздо проще. Недолго думая, маг принял решение: сегодня умрут двое. Случайный свидетель отправится в реку вслед за девушкой. Но сначала нужно было подобраться к нему поближе. Придется потянуть время, пока не представится удобная возможность.
– Скажите, а вы, случайно, не врач? – поинтересовался Ланс.
– Кто? Я? – удивился незнакомец. – К счастью, нет.
Это был странный ответ. Хотя, честно говоря, незнакомец сам по себе выглядел необычно. Причем необычность проявлялась в его серости и заурядности. Человек выглядел абсолютно непримечательным, и в этом была его главная примета. Обычная одежда, практически бесцветные светлые волосы, чуть тронутые сединой. Выделялись только руки. На каждом пальце незнакомец носил по кольцу цвета потускневшей бронзы.
– Так, значит, вы не врач? – глупо переспросил Ланс, не зная, как продолжить разговор.
– Все верно, я ведь так и сказал. Потому нам и нужен лекарь. Идем же скорее! Э, прошу прощения – не спросил твое имя…
Последним вопросом незнакомец окончательно подписал себе смертный приговор. Если до этого маг еще думал пощадить его, то теперь и думать забыл о милости.
– Меня зовут Ланс. Я из академии Кейнхерста.
– Ух ты! – восхитился незнакомец. – Так вы у нас самый настоящий маг!
Сказано это было таким тоном, что Ланс не понял: всерьез ли он восхитился или решил так передразнить.
– Именно так, – с гордостью ответил он. – Я действительно маг, и вы сейчас в этом убедитесь!
Ланс выхватил амулет и приложил его к груди незнакомца. Руны засияли переливающимся светом, однако человек никак не отреагировал на магию артефакта.
– Интересная вещица, – ловким движением незнакомец выхватил амулет и пристально вгляделся в руны. – Это такому теперь учат в академии? Занятно… И куда смотрит Кейнхерст?
Ланс начал догадываться, что перед ним не обычный человек. Он тоже маг? Насколько сильный?
– Ты думаешь о том, насколько я силен и можно ли меня одолеть? – спросил незнакомец, хотя вопрос больше звучал как утверждение. – Что ж, я отвечу. У тебя нет ни единого шанса. Позволь, наконец, представиться: меня зовут На́ндор, я из Ордена Магов Заката.
Душа Ланса ушла в пятки. Если человек сказал правду, то он боевой маг. Новичку с таким ни за что не управиться.
– Да-да, ты правильно оценил свои силы, – кивнул Нандор. – Даже не пытайся противостоять мне.
Он что, читает мысли? Ланс не мог придумать иного объяснения. Маг Заката читал его как открытую книгу.
– Я не пользуюсь рунами памяти, – Нандор снова безошибочно угадал ход мыслей Ланса. – Неужели ты еще не догадался, в чем моя истинная сила?
И Ланс вдруг понял. Он уже некоторое время чувствовал странный холодок и покалывание, а как только он разгадал тайну незнакомца, дрожь еще больше усилилась. Магия пустофикации! Прямо сейчас Маг Заката поглощает его душу. Но как? Почему он владеет запретной техникой? Это ведь запрещено!
– Забавно, что ты вспомнил о запретах именно сейчас, – улыбнулся Нандор. – Что-то раньше тебя такие вещи не беспокоили.
– Вы… вы не имеете права! Вы не можете отнять мою жизнь!
– Не имею права? Разве?
Нандор вытащил медальон на цепочке. Одна его сторона была абсолютно гладкой, а на другой красовалось заходящее солнце, наполовину скрытое водной гладью. Раскручивая медальон, маг подошел к Лансу и пристально взглянул ему в глаза:
– Эта вещица дает владельцу право судить любого колдуна, нарушившего правила. Каждый такой медальон отмечен печатью Инквизиции, так что не смей ставить мою власть под сомнение.
Нандор протянул руку, и в этот момент Ланс увидел пылающие письмена на его кольцах. Пока руны спали, он их даже не замечал. Но почему они зажглись сейчас?
– Отличный вопрос! – похвалил Нандор. – Ты ведь никогда такого раньше не видел? Перед тобой пустые руны. Они постоянно расходуют потенциал и не способны восстанавливать его иначе, кроме как поглощая извне. Да, это магия пустофикации, как она есть. И прямо сейчас я подпитываю руны твоей душонкой.
Ланс задрожал и упал на колени. Он почувствовал, как невидимая сила рвет его на части. Пустота выкачивала из него все хорошее, все светлое. Осталась только дикая паника, которая заполняла бреши внутри души. В отчаянии Ланс зарыдал, и пустота наконец смилостивилась над ним. Она иссушила его почти досуха. У него не осталось сил даже чтобы бояться или чувствовать боль.
Нандор присел рядом и слегка кивнул Лансу:
– Ну как ощущения? Нечто-то похожее пережили люди, которых ты опустошил. Но знаешь, что самое забавное? Ты бы все равно однажды стал таким. Не веришь? Любой, кто злоупотребляет магией пустофикации, в конечном счете обращается в пустого – в человека с угасшей душой, которому постоянно нужна подпитка от других.
Ланс никак не реагировал на его слова. Он просто сидел, уставившись перед собой. Если бы не моргающие глаза, можно бы было подумать, что Ланс уже мертв.
– Вот такая она, черная магия, – продолжил Нандор. – Ее запретили как раз потому, что она забирает больше, чем дает. Однако довольно разговоров. Время исполнить приговор. Ты нарушил правила, а потому должен понести наказание.
Ланс взглянул на мага, однако в его глазах больше читалось удивление, чем какой-либо испуг. Словно бы сама мысль о смерти показалась ему нелепой.
– Итак, – начал Нандор, – всю жизнь ты постоянно жаждал славы и признания, и эти мелочные желания подтолкнули тебя в черной магии. Что ж, это не самая нелепая история становления чернокнижника. Я даже могу тебя понять. Но не более. К сожалению, мы все скованы правилами. И ты не исключение.
Нандор опустил руку на голову Ланса и приготовился поглотить последние крупицы его души.
– Не надо… – успел пролепетать тот за мгновение до того, как все было кончено.
Игнорируя мольбы, кольца мага загорелись еще ярче прежнего, а следом на землю упало бездыханное тело.
– Прощай, паренек из академии. Любая память о тебе будет стерта, а все записи сожжены. Ибо такова миссия нашего ордена, истинное название которого ты так и не узнал.
Нандор повертел в руках медальон, отдельно остановившись на его гладкой стороне. Затем он подошел к девушке и бегло осмотрел ее.
– Быть может, еще не поздно, – сказал сам себе Нандор. – В конце концов, прошло совсем мало времени. Ее душа еще не успела раствориться.
Маг попытался восстановить из поглощенных осколков еще не распавшийся до конца образ. Будь на месте Нандора кто-то менее опытный, ничего бы не вышло. Лишь настоящие мастера магии могли восстановить душу после ее практически полного уничтожения. Но даже так восстановленный образ будет неполным. Какие-то воспоминания так и канут в небытие, а возможно, последствия будут еще хуже. Только время покажет, сможет ли жертва запретной магии оправиться от невидимых ран.
Нандор вернул украденный духовный потенциал в тело. Перенос дался нелегко. Пришлось использовать энергию души Ланса, которой едва хватило. Его душа и без того не обладала высоким потенциалом, так еще и магия пустофикации уже начала истощать ее. Да, как и сказал Нандор, парень уже был близок к тому, чтобы стать пустым. И тогда его бы мгновенно раскрыли, ибо пустые не контролируют свой голод и пожирают весь доступный потенциал. Люди просто не смогли бы стоять рядом, чувствуя, как их души медленно покидают тело.
Тем временем девушка начинала приходить в себя, а это означало, что Нандору пора идти. Его работа здесь окончена, а на объяснения у него не было ни времени, ни желания. Хотя магу, конечно, было интересно, как отреагирует девушка, обнаружив себя в компании мертвеца. Ожидания колдуна полностью оправдались, когда, отойдя достаточно далеко, Нандор услышал крик, а вскоре спутница Ланса пробежала мимо, боясь оглянуться назад. Что-то подсказывало: о смерти Ланса узнают еще не скоро. Как раз будет время сообщить кому надо, чтобы избавились от тела.
Но сейчас путь Нандора лежал прямиком в академию. Стычка с заигравшимся учеником была всего лишь небольшой разминкой перед битвой с настоящим врагом. И именно поэтому стоило навестить старого учителя.
Подойдя к воротам академии, Нандор остановился. Какое-то время он ждал, пока его пропустят, но в конечном итоге раздраженно полез в карман за медальоном и поднял его высоко над головой. Только теперь Нандора признали и позволили войти. Со вздохом маг спрятал медальон, а затем переступил порог академии. Ему было обидно, что чары, охранявшие вход, так быстро забыли его, раз пришлось показывать эмблему ордена.
Внутри же академии все осталось по-прежнему. Казалось, что только вчера Нандор покинул ее, хотя с тех прошло уже немало лет. Борясь с чувством ностальгии, маг прошел мимо столь близких его сердцу классов и лабораторий. Время было позднее, поэтому никого из учеников уже не было. Оно и к лучшему. Чем меньше свидетелей, тем лучше.
Наконец, Нандор добрался до заветного портала. Попасть к Кейнхе́рсту можно было только через него. Ибо никакие другие пути не вели в отрезанный от остального мира шпиль академии, со всех сторон окруженный защитными чарами. К счастью, портал сразу узнал Нандора, так что ему не пришлось снова лезть за медальоном. Но когда перед магом открылся пространственный разлом, он не стал сразу шагать внутрь. Все посвященные знали, что в первые десять секунд портал ведет вовсе не к Кейнхерсту, а прямиком в смертельную ловушку.
На всякий случай Нандор сосчитал до двенадцати и только после этого сделал шаг вперед. Через мгновение он очутился перед широкой двойной дверью, также хорошо ему знакомой. Одна половина ее была отделана позолотой, а другая – черным деревом. На золотой половине был изображен сам Якоб Кейнхерст, точнее, его молодая версия. Он противостоял Луи Грине́лю – первому чернокнижнику, которому досталась темная сторона двери. Мастеру, изготовившему барельеф, нарочно было сказано сделать лицо темного мага едва различимым, чтобы в будущем никто не мог использовать его в качестве символа для поклонения.
Нандор знал, что самому Кейнхерсту не нравилась эта дверь. И даже трудно было сказать, какая из половин раздражала его больше. Однако многие замечали, что старый маг всегда заходил в темную половину, никогда не прикасаясь к светлой. Нандор же распахнул двери полностью. Как минимум потому, что не желал протискиваться в не самый широкий проход.
Кейнхерст уже ждал его. Глава академии, как обычно, сидел за резным деревянным столом – таким же древним, как и его владелец. Могущественные чары позволяли Кейнхерсту практически не стареть, отчего он выглядел почти как в годы той самой легендарной дуэли. Но вот его глаза выдавали истинный возраст колдуна. То был взгляд человека, повидавшего столько, что и не рассказать. Казалось, что старый маг знает все обо всем и это великое знание тяготит его. Кейнхерст выглядел уставшим, совсем не таким, как на древнем изображении, где он был полон сил и энергии.
– Рад видеть тебя, Нандор, – поприветствовал маг. – Ты не спешил.
– Задержался по дороге, учитель. Пришлось разобраться с одним вредителем, практикующим магию пустофикации.
– Прямо как ты когда-то, – заметил Кейнхерст.
– Но я никогда не заходил так далеко. Парень заигрался настолько, что полностью осушил другого человека. Без остатка.
– Вот как… И какая же участь постигла этого «вредителя»?
– Я осушил его. Тоже без остатка, – ответил Нандор.
– Хм, а его жертва?
– Спасена. Но не могу гарантировать, что полностью исцелил.
– Что ж, хотя бы так, – вздохнул Кейнхерст. – Все равно никто бы не справился лучше тебя.
– Вы бы справились, учитель. В ваших силах было не допустить случившегося.
– Так виноват ученик академии? – подался вперед старый маг.
– Прошу вас, не делайте вид, что удивлены. Вы все поняли с самого начала.
– Разве? А мне так не кажется…
– Не разговаривайте со мной, как с неопытным учеником, – начал терять терпение Нандор. – Я уже не тот, что был когда-то давно. Вы могли в этом убедиться в мой прошлый визит сюда.
– Да, и я убедился, – кивнул Кейнхерст. – Но уж извини, для меня ты навсегда останешься моим учеником. Так уж устроены учителя, – в конце он не смог скрыть теплой, почти отеческой улыбки.
– Но вы все-таки расскажете, что здесь происходит на самом деле?
– Что ты имеешь в виду? – как ни в чем не бывало переспросил Кейнхерст.
Нандор втянул носом воздух и терпеливо повторил:
– Я хочу знать, что творится в академии. Почему чернокнижники чуть ли не открыто шляются по улицам и откуда взялась нежить, из-за которой нас сюда и вызвали.
– Странные вопросы я слышу, – развел руками маг. – Как раз потому, что мне неизвестно, откуда берутся ожившие мертвецы, я и попросил о вмешательстве ордена.
Тут уже Нандор не выдержал и с размаху ударил ладонью по столу:
– Прошу, не держите меня за идиота! Вы бы ни за что не обратились за помощью к Магам Заката по собственной воле! Вы знаете, кто мы. Знаете, кто за нами стоит. И не в ваших правилах впутывать в свои дела посторонних. Особенно Инквизицию!
– Однако именно это я сделал, – спокойно возразил Кейнхерст. – Мне нужно, чтобы вы нашли некроманта. И как можно скорее.
– Боюсь представить, что за игру вы затеяли, учитель. Но будьте осторожны. У вас на пороге стоят очень могущественные и опасные силы. И это я сейчас не про чернокнижников!
– Но ведь инквизиторы не узнают ничего лишнего, так ведь, Нандор? Ты же позаботишься об этом?
– Вы невыносимы, – закатил глаза темный маг. – Теперь я знаю, от чего умер Гринель. Он не вынес разговора с вами!
Сказав это, Нандор понял, что перегнул палку. Кейнхерст внезапно помрачнел, словно на него нахлынули старые грустные воспоминания:
– Да, ты прав. Мне пришлось убить друга, потому что однажды я сказал ему не те слова, которые следовало.
– Простите, учитель. Я не должен был…
– Оставь. Просто помоги мне разобраться с чернокнижником, а потом мы продолжим беседу. К слову, ты ведь не собираешься ловить некроманта в одиночку? Где остальные?
– Павел ищет нам место, где остановиться. А Моника… не горит желанием возвращаться в академию.
– Она, наверное, сильно изменилась? – понимающе кивнул Кейнхерст.
– Да, но не так сильно, как вы думаете.
– Что ж, тогда буду ждать хороших новостей. Я никогда не сомневался в своих учениках и сейчас не буду. Одному некроманту нечего вам противопоставить.
– Разумеется, – поклонился Нандор.
Однако, уже собираясь уйти, он вдруг обернулся и спросил:
– Скажите, почему вы перестали преподавать?
– Почему? – Кейнхерст развел руками по сторонам. – Ты разве не видишь? С годами мой характер становится только хуже и хуже. Ученикам академии не нужен брюзжащий старик. Я же не собираюсь мучить ни их, ни себя. Отныне мое место здесь. А роль – быть живым музейным экспонатом. Напоминанием о великой победе магии над темным учением.
– Простите, но я не согласен, – возразил Нандор. – Скоро вы соскучитесь по урокам и лекциям. Не пройдет и года, как вы вернетесь.
– Прошло уже больше десяти лет, – покачал головой Кейнхерст. – И не думаю, что что-то изменится. Возможно, пора задуматься о преемнике.
– Лет через сто задумаетесь. А еще через пятьсот можете начать кого-нибудь подыскивать. Что бы вы о себе ни думали – магам нужен Якоб Кейнхерст. Им нужна надежда и живое подтверждение, что тьму можно победить.
– И кого же я победил? Гринель умер, но его ученики продолжили дело учителя. Смерть первого чернокнижника ничего не изменила. Она стала лишь началом долгой войны, которой не видно конца. Молодые маги смотрят на меня и отчего-то думают, что тьма побеждена. А та тем временем незаметно разлагает их души, пока в итоге они сами не вступают на темный путь. Мой уход может стать необходимым шагом, который заставит магов бороться за свои души. И если так, то пусть лучше я оставлю пост, чем буду ходячим реликтом.
– Вы правы в одном: нам лучше вернуться к этому разговору позже. Сначала нужно навести здесь порядок. А поговорить мы еще успеем.
Нандор коротко поклонился и покинул кабинет Кейнхерста. Закрывая за собой двери, он вновь взглянул на выгравированное изображение. Теперь Нандор точно мог сказать, какая из двух половин нравится Кейнхерсту меньше всего и почему он никогда к ней не прикасается.
Определенно, старику приходится нелегко тут одному, и если не вмешаться, то быть беде. Вот только должен ли Нандор лезть не в свое дело? Кто он вообще? Человек с ненастоящим именем, который состоит в ордене с фальшивым названием. Разве такой, как он, имеет право вмешиваться в дела академии и докучать самому Кейнхерсту?
Нандору нужно подумать. А еще нужно, наконец, заняться делом. Пора встретиться с остальными и приступить к охоте. В конце концов, работа прежде всего. А остальное подождет.