Мы притаились за дверью. Вейцер выглядел чуть растерянным: видимо, роль взломщика для него нова, да ещё в первый же раз застукали на горячем. Я же, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи, всё больше сомневалась, что пожаловал хозяин: слишком уж неуверенно двигался человек по ту сторону стены. Неизвестный обошёл дом. Я вовремя успела дёрнуть Вейцера, и мы, прокравшись к окну, встали так, чтобы человек, даже если он заглянет внутрь, увидеть нас не смог. Мужчина закончил обход, на несколько мгновений стало тихо. Я метнулась обратно к двери, готовясь встретить гостя, и занесла для удара топор.
– Никта! – прошептал Вейцер.
Дверь распахнулась.
– Эй, привет! – начал было Вейцер. Новичку рассчитывать на мирный исход простительно, но сейчас у Вейцера наивности поубавится. Если выживет.
Гость вскинул винтовку. Я метнулась вперёд, голову прострелило болью, топор пошёл наискось. Тишину вспорол выстрел. Попал стрелок или нет, не знаю. Мы вывалились наружу, я оказалась сверху и сделала то, что давно хотелось – сбросила свою боль в чужака.
– Никта! – крикнул Вейцер.
Значит, жив.
– Молчи и не высовывайся! – приказала я, полностью сосредоточившись на противнике.
Стрелок сдавленно захрипел, прекратив всякое сопротивление. Кожа на его лице заметно посерела. А я, похоже, что-то интересное отчебучила. Не зря у меня головная боль прошла, как не бывало, в теле появилась лёгкость, да и самочувствие заметно улучшилось.
– Ты тоже сдохнешь, – прохрипел мужчина, задыхаясь. – Умрёшь, потому что у безрукого в кармане белый жемчуг.
Кожа мужчины окончательно потемнела, покрылась чешуйками, похожими на хлопья, какие бывают, если сжечь бумагу. Я выругалась. Между тем, мужчина окончательно затих, и теперь он больше всего походил на окоченевший труп, посыпанный пеплом. Я осторожно коснулась его шеи. Твёрдая, почти что деревянная, пульс не прощупывался. Как интересно! Я забрала винтовку и медленно поднялась. Сразу стало спокойней.
– Вейцер, ты ранен?
– Нет.
– А мог быть убит, – буркнула я и прислонилась к дому.
Стрелка, чтобы наверняка, неплохо бы дополнительно топором приласкать, но на уровне интуиции это казалось неправильным. Я доверилась чутью. Не знаю, что я сделала с человеком, но мне нравится.
Выждав ещё минуту, уверилась, что у порога лежит самый настоящий труп, и вернулась в домик. Слова о белом жемчуге меня здорово напугали. Если это не ложь, то мы с Вейцером вляпались в на редкость дурно пахнущую субстанцию. Белый жемчуг – самое ценное, что есть в Улье. За него убивают, предают, ради его добычи собирают армии и посылают на смерть. Не обращая внимания на Вейцера, я достала и вскрыла банки, переложила спек, виноградины и горошины к себе, отмахнулась от очередного вопроса и скомандовала отход, первой выглянула из дома и моментально передумала.
– Вейцер, жди внутри.
Не нужно ему знать, что стало с телом стрелка. Труп превратился в статую – такие штуки в мёртвых зонах встречаются: забредает человек, куда не следует, какое-то время хрустит стеклянной травой, а через некоторое время садится и больше не встаёт, тело первым чернеет, за ним – одежда, а потом и всё остальное. По логике, именно такой статуей должна была стать я, но почему-то выжила, только память о прошлом потеряла. Выводы делать рано, но пока получается, что мне чернота не навредила, я оказалась кем-то вроде переносчика и скинула заразу в стрелка. Интересный расклад!
– Подожди, – повторила я Вейцеру, отставила винтовку, поудобней перехватила топор и ударила по трупу. Процесс завершён, так что теперь точно можно приголубить. Тело разлетелось на куски. Одежда не изменилась, и я использовала её как мешок. Сначала попрыгала сверху, чтобы осколки были как можно мельче, потом оттащила в сторону и высыпала в ближайшую канаву с водой. Вещи обыскала, почти ничего полезного не обнаружила (фляга с живцом и две виноградины в мешочке не в счёт) и сбросила тряпьё в ту же канаву. Прощай, безымянный стрелок!
Я вернулась к домику.
– Вейцер, теперь идём, и очень быстро.
– Объяснишь?
– Позже! – отрезала я.
Не знаю, на что рассчитывал умирающий, говоря мне о белом жемчуге. Наверное, он думал, что я не устою, ввяжусь в схватку за сокровище и, как он и предрёк, сдохну. Нет уж, моя жизнь мне дороже любых богатств!
– Ты почти не смотришь на округу, – заметил Вейцер.
– Мы торопимся уйти как можно скорее и как можно дальше, потому что по здешнему лесу ходят неприятности.
Парень был не прав, говоря, что я потеряла бдительность. Да, я не так тщательно выстраиваю маршрут, но за пейзажем слежу и движение среди деревьев заметила. По лесу шёл ещё один стрелок. К счастью, я увидела его первой и первой выстрелила. Минус один. Осталось: неизвестно.
– Хват, ты его видишь? – крикнул третий. – Хват?
В просвете появился бородач в камуфляже. Первая – снова я, и ещё минус один. Вейцер сдавленно охнул. Я шикнула, чтобы не мешал, заодно показала, где спрятаться. Укрытие так себе, но лучше, чем светиться на всю округу.
– Вижу Князя! – Три выстрела подряд, треск, кто-то ломится через кусты, и миг спустя я увидела ещё одного участника разборок.
Он был безоружен, вместо правой руки – забинтованный обрубок. Князь? Имя показалось мне знакомым. Неужели я встретила человека из своего прошлого? Как говорится, мир тесен. Князь меня пока не видел, а я не торопилась выдавать своё присутствие. Мужчина прислонился к стволу самой толстой сосны, здоровую руку прижал к кровоточащему плечу. Значит, его подстрелили.
– Он там!
В этот раз я не торопилась, дождалась, когда появятся все загонщики. Минус три.
– Сзади! – рявкнул Князь.
Я бросилась вниз, перекатилась, развернулась, выстрелила. Последнего добил Князь точным броском ножа.
– Спасибо! – поблагодарила я за помощь.
– Ты не с ними? – спросил Князь.
Похоже, он видит меня впервые в жизни. Я прищурилась, пристально разглядывая его лицо в поисках хоть чего-то знакомого, но память упрямо молчала. Князь снисходительно фыркнул:
– Да, девочка, я тот самый Князь, легенда. Увы, тебе довелось увидеть меня не в лучшей форме. – Он дёрнул больным плечом, тотчас зашипел и прикрыл рану ладонью.
Я разочарованно вздохнула. Мужчина оказался всего лишь знаменитым рейдером, сплетни о котором мне довелось слышать в прошлой жизни. Обидно, но о моём прошлом он мне не расскажет. Остаётся решить, что делать. Если верить первому стрелку, в кармане у безрукого Князя белый жемчуг. Можно убить рейдера и стать сказочно богатой, можно сделать вид, что ничего не знаю, и остаться высокоморальной нищенкой. Я вздохнула ещё раз.
– Я не с ними, случайно под раздачу попала. Надеюсь, ты без претензий? Предлагаю тихо-мирно разойтись по своим делам. – Я опустила винтовку.
Князь сначала кивнул, но быстро передумал:
– У меня встречное предложение. Помоги дойти до «Чёртиков», а я заплачу.
– Куда дойти? – не поняла я.
– «Чёртики» – это название стаба. Какой дурак его придумал, не знаю.
Предложение мне понравилось. Я бы согласилась объединиться просто ради того, чтоб получить проводника, а Князь ещё и заплатить готов. К тому же боец он бывалый, обузой не станет, не то, что Вейцер. Нет, к парню никаких претензий, для новенького держится прекрасно, но я бы предпочла, чтобы рядом был не тот, кто не мешает, а тот, кто помогает.
– Вопрос первый: мы всех положили или за тобой ещё кто-то гоняется? Вопрос второй: сколько платишь?
Соглашаться немедленно – как минимум непрофессионально.
– Их было десять, не считая этого. – Князь подошёл к трупу и выдернул нож. – Ликвидировал двоих. Последний где-то гуляет.
– Полагаю, можешь вычеркнуть и его. Мы с ним у домика столкнулись.
– Три горошины. – Князь вспомнил о втором моём вопросе.
– Шесть, три на каждого. Вейцер, иди сюда! Вейцер – начинающий целитель, – представила я. – Вейцер, знакомься, это Князь, твой пациент, постарайся его не угробить. – И переключилась на приближающихся к нам тварей.
Заражённых в районе было мало, на звуки пальбы приковыляли всего два мертвяка, сложившихся после нескольких ударов топором. Сразу ясно, что у таких слабаков виноградин не найти, но на всякий случай я выпотрошила их затылочные мешки – пусто. Пока я снижала поголовье пустышей, Вейцер занялся плечом Князя. Пуля прошла по касательной, кость не задела, зажить должно очень быстро. С рукой гораздо сложнее, но со временем тоже отрастёт. Вейцер, когда я об этом сказала, не поверил своим ушам, переспросил. Князь подтвердил, а мне пришлось читать очередную лекцию на тему регенерации у иммунных, которая тем выше, чем дольше человек живёт в Улье.
Как, оказывается, хорошо идти с тем, кто знает дорогу! Князь уверенно выбирал наиболее безопасный путь и даже пообещал, что ночевать мы будем в самой настоящей гостинице. Незаметно именно он стал лидером нашего маленького отряда, а я и не думала возражать. Пока приказы не идут вразрез с моими шкурными интересами, я буду самым тщательным исполнителем. Лес сменился заросшим парком, не перезагружавшимся лет двадцать. Дорожка вывела нас на открытую площадку с проржавевшими аттракционами. Карусель, колесо обозрения, половина кабинок которого благополучно упала. На Вейцера царившее в парке запустение произвело удручающее впечатление, я же щёлкнула ногтем по покосившейся кассе с выцветшим прайсом, бросила взгляд на ухмыльнувшегося Князя и ясно представила, какая гостиница нас ждёт.
– Кластер довольно большой, в плане ресурсов бесполезный, – сказал Князь, – но зато здесь ночевать хорошо. Раз тридцать, если не больше, тут останавливался, и ни разу проблем не возникало.
– Что же, запомню на будущее, – кивнула я.
Вейцер нашего энтузиазма не разделил:
– На кладбище и то веселее.
– Что ты понимаешь? – фыркнул Князь. – Впрочем, уговорил. Дойдём до «Чёртиков» – подскажу дорогу в Ад. Замечательные места, должен сказать, элитники стаями бегают. Скучать точно не придётся, потому как сожрут с потрохами.
– Я и так в аду! – сорвался Вейцер. – В гробу я видел ваш Стикс, Улей, Мозаику, или как вы ещё зовёте эту хрень! Ненавижу!
– Не кричи – кормом станешь, – осадил его Князь. – Запомни на всю оставшуюся жизнь, что Стикс можно покинуть только вперёд ногами.
Парк аттракционов остался далеко позади, Князь уверенно вёл нас по улицам мимо домов с разбитыми стёклами, раскуроченных автомобилей, куч мусора, всевозможных обломков. С остова скамейки на дорогу спрыгнул непуганый воробей, чирикнул и улетел.
– А вот и наша гостиница, – объявил Князь, указывая на четырехэтажное здание, которое давно потеряло не только стёкла и двери, но и вывеску.
– Оно не рухнет? – спросил Вейцер.
– Не должно.
В холле, как и на улице, лежали груды мусора, осколков; ковёр давно превратился в тряпку, а на покрытой толстым слоем пыли стойке администратора каким-то чудом уцелела ваза. Мы поднялись на второй этаж. Повсюду всё те же грязь и разруха.
Князь толкнул одну из дверей и первым вошёл в номер:
– Ночуем здесь. Номера смежные, есть второй выход в коридор, рядом с окном – пожарная лестница. Вейцер, специально для тебя: водопровода нет, канализации нет, по любым делам топай в комнаты подальше от этих. Ужинаем – и спать, дежурим по очереди. Никта, накрывай поляну.
Вообще-то в кухарки я не нанималась, ну, да пусть. Я огляделась. Мебель сохранилась на удивление неплохо. Я сходила в соседний номер, выбрала не самую трухлявую наволочку, хотела вытереть стол, но в результате только размазала грязь кривыми кругами. Бросила наволочку вместо скатерти и выгрузила на неё консервы.
– Князь, завтра нам желательно пополнить запасы.
– Понял, сделаем крюк. Есть тут неподалёку один вкусный кластер.
– Не нарвёмся?
– Он мелкий, туда обычно только одиночки суются. Серьёзным ребятам там неинтересно.
– Хорошо.
Князь не отвернулся, а почему-то продолжал пристально на меня смотреть. Развернув стул спинкой к столу, он сел, подпёр голову кулаком и вновь принялся сверлить меня взглядом. Не знаю, что на него нашло, психов в Улье много. На всякий случай я приготовилась дать ему отпор. Может, зря я его сразу не прибила? Князь смотрел на меня и молчал. Наконец, я не выдержала и спросила, в чём дело, но Князь мотнул головой и не ответил.
За ужином разговор не клеился. Вейцер с непривычки давился консервами, Князь, напротив, лопал так, что за ушами трещало – видать, совсем оголодал, пока по лесу от преследователей бегал. Отшвырнув пустую жестянку в угол, он вытер губы рукавом, поднялся из-за стола и объявил очерёдность дежурства. Мне выпало быть первой, и, чую, неспроста. Я не стала возражать. Чему быть, того не миновать. Уж лучше сразу разобраться, а остаток ночи спокойно досыпать. Я ожидала чего угодно, но не вопроса, который задал Князь, когда убедился, что Вейцер крепко спит и нам не помешает. Князь спросил:
– Слово «мозаика» он от тебя подцепил?
– Допустим, – осторожно согласилась я.
Отрицать всё равно бессмысленно.
– Значит, ты из этих, – с ноткой досады и разочарования произнёс Князь.
– Э? Не уверена, что я тебя поняла. Из кого? – Сумерки давно сгустились, и рассмотреть выражение лица собеседника не получалось. – Князь?
– Из этих, – повторил он, и теперь в его голосе отчётливо слышалась ненависть. – Из мозаичников. Только они так Улей называют. Как услышал, что кто-то говорит об «адской мозаике», знай, что рядом завелись эти проклятые искатели добра, чтобы им в этом самом аду гореть до скончания веков! – Мужчина с силой стукнул кулаком по спинке стула. – Знаешь, Никта, я не допущу, чтобы ты затащила Вейцера в вашу секту.
Князь встал и отошёл к окну. Разговор окончен, а я так и не поняла, в чём именно меня обвинили.