Я места себе не нахожу, расхаживаю из угла в угол. Мне нельзя было оставлять брата наедине с незнакомцем. Я не знаю Мирана, не знаю, о чем он там собрался с ним «поболтать». Но в глубине души я рада этому. Даньке очень не хватает твердой мужской руки.
Черт, правильно я поступаю? Может, мне нужно вмешаться?
Конечно нужно!
Открываю дверь, выхожу. Мирана и Даньки в коридоре нет, в моей комнате тоже. Подхожу к двери брата и мнусь на пороге. Пытаюсь подслушать, но ничего не слышу. Господи, да что же там происходит?
Несмело стучусь и злюсь сама на себя. Это моя квартира! И я могу делать все, что хочу.
– Вы обедать будете? – спрашиваю я.
– Накрывай на стол, Кира, – слышу командный голос Мирана.
И клянусь, я едва не бросилась на кухню выполнять приказ. Какого черта?
Я еще немного постояла под дверью, пытаясь расслышать хоть что-то, но ничего не услышала. Мне пришлось вернуться на кухню. Я накрыла на стол, заварила чай и стала ждать мужчин.
Они пришли минут через десять. Миран подошел к мойке и снова начал тщательно мыть руки. Данька сел за стол. Его лицо покраснело, а взгляд какой-то отстраненный.
– Все нормально? – тихо спросила у брата.
Он просто кивнул.
Я хотела наброситься на него с вопросами, но Миран сел за стол.
– Приятного аппетита, – произнес он и принялся за еду.
Стол был скудный. Лишь жареная картошка, соленья, что крутила бабушка, и чай. Едим мы молча.
Я нервничаю, бросаю взгляд на брата, на Мирана и обратно.
– О чем вы говорили? – не выдерживаю я.
– Кира! – восклицает Даня, Миран молчит.
– Что? Я хочу знать!
– Ты можешь просто не лезть не в свое дело? – психует брат.
– Что значит не мое? Ты мой младший брат и я имею полное право знать, о чем вы говорили.
– Как же ты меня достала, – Даня встает из-за стола и уходит.
– Ты куда собрался? Вернись!
Я тоже встаю и иду за Данилом в комнату. Он уже собирает рюкзак.
– И куда ты собрался? – спрашиваю как можно спокойней.
А у самой внутри все переворачивается. Я хочу вырвать этот рюкзак из рук засранца и заставить его поговорить со мной. Но тогда мы поругаемся еще больше.
– Я переночую у Димы. Его мама готовит вечером запеканку.
У меня сжимается сердце от этих слов. Я не хотела в этом признаваться, но Данька ходит к другу, чтобы почувствовать себя частью семьи. Мама Димы замечательная женщина. Я встречалась с ней несколько раз и она заверила меня, что всегда рада Дане и для него всегда будет свободная комната в их доме. Есть такие женщины, которые мамы по своей природе. И брату нравится там находиться. Конечно, там полная счастливая семья. А у нас… Только мы.
– Завтра в школу, ты не можешь пропускать два дня подряд.
– Я не буду пропускать, Кира. Я собираю рюкзак, если ты не заметила.
– Хорошо. Я тебе вечером закину деньги на карту, чтобы покушал в столовке.
– У меня есть деньги.
– А о чем… О чем вы говорили с Мираном?
– Не твое дело.
– Почему ты мне не рассказываешь? Он тебе угрожал? Поэтому ты уходишь к Диме? Ты не чувствуешь себя в безопасности?
Вопросы сыпались из меня как из рога изобилия.
– Я не хочу это обсуждать. А ухожу я, потому что тетя Маша готовит запеканку. Она у нее высший класс, – хмыкает брат.
И я не выдерживаю. Подхожу к нему и обнимаю.
За лето Данька вымахал в росте, стал на голову выше меня. Я крепко-крепко прижимаю брата к себе.
– Ты же знаешь, что я тебя люблю? Очень сильно, Даня. Ты самый важный для меня человек, слышишь? Прости, если обижаю тебя. Но это моя обязанность старшей сестры.
– Господи, ты меня задушишь, – смеется брат, но я чувствую, что он обнимает меня в ответ. – Я тоже тебя люблю… Временами.
Я щипаю его за бок.
– Ай, хватит.
– Будешь знать, – грожу пальцем. – Между нами все нормально?
– Нормально. Все, я пошел.
– Можно мне лечь в твоей комнате? – спрашиваю у брата, когда он у входной двери.
– Ложись.
На душе стало немного легче.
Когда уже закончится этот переходный возраст.
Я возвращаюсь на кухню, Миран все так же сидит за столом и пьет чай. Я собираю грязную посуду и сразу начинаю мыть.
– Спасибо за обед, – говорит мужчина.
– На здоровье, – отвечаю, не поворачиваясь.
Домываю посуду, вытираю руки о полотенце, а потом резко поворачиваюсь. Складываю руки на груди и смотрю на мужчину.
– О чем вы говорили с Данилом? – спрашиваю я.
Миран несколько мгновений просто смотрит на меня. Его взгляд блуждает по моему телу, рассматривает от макушки и до кончиков пальцев, которые мне почему-то хочется поджать.
– Ни о чем таком, о чем тебе следовало бы знать, – отвечает через время.
Я раздражаюсь еще больше.
– Это мне решать, следовало или нет. Он еще совсем маленький мальчишка и сам не понимает…
– Тебе следует пересмотреть видение брата. Он не маленький мальчишка, ему не пять лет, он вырос. Он взрослый, самостоятельный парень, а ты относишься к нему, как к несмышленому ребенку. Прими наконец, что он вырос, прислушайся.
Я совсем теряюсь от его слов.
Какое право он имеет лезть в мои отношения с братом? Он вообще ничего не понимает! Ему всего четырнадцать, и по закону я несу ответственность за брата…
Но внутренний голос шепчет, что он прав. Я до сих пор вижу в Даньке маленького пятилетнего мальчишку.
Я ничего не отвечаю, просто ухожу. Боюсь, что могу лишнего наговорить.
Вечером я готовлю на ужин яйца и делаю Мирану укол антибиотика. Закрываюсь в комнате брата и пытаюсь заснуть. Но сон так и не идет, я просто ворочаюсь с бока на бок. В голове столько мыслей. Я постоянно прислушиваюсь к звукам в квартире. Мне кажется, что Миран может уйти в любой момент, но все тихо.
Я проворочалась несколько часов подряд, но так и не уснула. Мне захотелось пить. Я встала с кровати и застыла. На мне лишь длинная растянутая футболка, может, стоит надеть что-то сверху? Но я отбросила эту мысль, подумала, что быстро схожу на кухню и обратно. Тем более, все тихо.
Я вышла из комнаты и на носочках пробралась на кухню. Налила себе огромный стакан воды из фильтра и жадно осушила половину. Я едва не закричала, когда стакан исчез из моих рук. Резко повернулась и увидела, что Миран допил воду. Его губы соприкасаются со стаканом в том месте, где секунду назад были мои. Это зрелище меня так заворожило, что я не могла оторвать взгляд. Внутри все начало странно щекотать и покалывать.
Мы смотрим друг другу глаза в глаза. Такое чувство, что воздух вокруг начинает потрескивать.
– А, вдруг я заразная? – ляпаю чушь.
Миран улыбается и слизывает капельки воды с губ. Он близко. Слишком близко. Я прижата к столешнице, а руки мужчины сейчас по обе стороны от меня. В легкие забивается его запах. Я чувствую жар его тела. Мурашки вязью разбегаются по телу, а собственное дыхание становится порывистым.
– Тогда ты вылечишь меня, медсестричка? – говорит таким тоном, от которого подкашиваются колени. – Или мне стоит переболеть тобой, Кира?