– Любопытство по отношению к чему? – спросила Ева.
Ее голос прозвучал хрипловато. Визит Видаля Суареса застал ее врасплох, и она чувствовала себя уязвимой.
Снова засунув руки в карманы, он обвел взглядом зал. Его лицо и поза выражали безразличие.
Он был незнатного происхождения, но сейчас выглядел более уместным во дворце, нежели она.
Он этого хотел? Позлорадствовать над тем, что они поменялись местами?
Ева вдруг поняла, что задала этот вопрос вслух.
– Ты правда думаешь, что я настолько мелочный или что у меня есть время лишь для того, чтобы показать тебе, чего я добился?
Ева пришла в замешательство. Неужели она ошиблась и он приехал сюда не для этого?
– Тогда зачем ты приехал?
Видаль долго молчал. Когда Ева подумала, что он не собирается отвечать на ее вопрос, он неожиданно произнес:
– Мой отец всегда любил этот дворец и эти сады. Не спрашивай меня почему. Я не разделял его любовь.
«Я тоже», – подумала Ева.
– Незадолго до своей смерти он сказал мне, что ему всегда было жаль, что моя мать не могла видеть эти сады. Он попросил меня ради него спасти это место от разрушения. Он знал, что после его ухода никто не будет ухаживать за садами.
Ева покачала головой:
– Поверить не могу, что это место так много для него значило.
– Потому что оно ничего не значит для тебя? Несмотря на то, что этот дворец построили твои предки и ты живешь в нем с рождения.
– То, что я с рождения живу во дворце, не означает, что я должна его любить. Неужели я не имею права жить так, как я хочу? Что в этом плохого? – сказала Ева в свою защиту.
Видаль посмотрел на нее, прищурившись:
– Ничего. Я понимаю, что тебе скучно торчать в этом обветшалом дворце, полном старых вещей, в то время как молодежь из твоего круга ведет роскошный образ жизни. Не сомневаюсь, что за тобой выстроилась очередь из состоятельных претендентов, готовых предложить тебе свою руку и сердце.
Ева с трудом сдержала истерический смех. Затем она поняла, что Видаль понятия не имеет, как она живет. Он предполагал, что знатное происхождение автоматически давало ей пропуск в мир богатства и роскоши и что она хотела туда попасть. Это было далеко от правды.
Таким видела будущее Евы ее мать. Она хотела, чтобы ее дочь заключила выгодный брак. Хотела показать отцу Евы, что, хотя он их бросил, она способна позаботиться о том, чтобы их дочь приняли в высшем обществе. Но у нее ничего не получилось. Когда Ева вышла в свет после многолетнего отсутствия, ее там не приняли. Она не имела ни навыков светского общения, ни знаний, необходимых для того, чтобы чувствовать себя в высшем обществе как рыба в воде.
Она с содроганием вспомнила единственное мероприятие, приглашение на которое ее матери каким-то образом удалось получить. Это была вечеринка по случаю восемнадцатилетия наследника одной из самых уважаемых семей Испании.
Ева, которой тоже совсем недавно исполнилось восемнадцать, вся дрожала от волнения, когда входила в бальный зал эксклюзивного отеля. Первое, что она, к ужасу своему, поняла, было то, что она отстала от моды лет на десять. Ее наряд был слишком сложным, и на фоне стильного элегантного минимализма выглядел неуместно. Когда она вошла, все замолчали и уставились на нее, как на какую-то диковинку. Кто-то из ее ровесников не сдержался и захихикал.
Тогда Ева пошла искать ближайшее место, где могла бы уединиться. Найдя дамскую комнату, она спряталась в туалетной кабинке и через некоторое время услышала разговор двух девушек. Они обсуждали ее.
– Это действительно Ева Флорес? – удивленно произнесла одна. – Я думала, что она городская легенда. Как можно было столько лет держать взаперти девушку вроде нас?
– Оказывается, очень просто, – ответила ей вторая. – Ты ее видела? Она словно заблудилась во времени. Она напомнила мне тех людей, которые жили в лесу и воспитывались волками. Она даже не красится.
Через пару минут после того, как девушки покинули дамскую комнату, Ева вышла оттуда. Вместо того чтобы вернуться в бальный зал, она выскользнула из отеля через боковую дверь и поклялась себе, что больше никогда не будет посещать подобные мероприятия. И сдержала свою клятву.
Ева прогнала неприятные воспоминания и разозлилась на Видаля за то, что он их вызвал.
– Мои планы на будущее тебя не касаются. Если ты не собираешься покупать дворец, можешь быть свободен. У меня дела.
Она работала горничной в одном из фешенебельных отелей Мадрида. Если опоздает на работу, она тут же ее лишится. Об этом ее предупредила начальница в первый день.
Но она скорее умрет, чем скажет об этом Видалю. Он не должен знать, насколько плохо у нее идут дела. Она унаследовала от матери желание во что бы то ни стало сохранить лицо.
Видаль сложил руки на груди:
– Я всерьез намерен купить дворец.
Он всегда был серьезным. Ева вспомнила, как однажды читала книгу, спрятавшись от матери в своем любимом тайном месте, и увидела идущего в ее сторону Видаля с садовым инвентарем. На нем были шорты и потрепанная майка. Даже сейчас, много лет спустя, она помнила, как ее сердце бешено застучало, а по телу пробежала волна расплавленного огня.
Заметив ее, он бросил на нее взгляд поверх солнцезащитных очков, и его губы слегка дернулись.
– Неужели ты никогда не общаешься с другими людьми?
Он попал в точку. У нее действительно не было друзей.
– Мне не нужны другие люди, – ответила она в свою защиту.
– Каждому нужен кто-то.
– Ты прочитал это на упаковке хлопьев? – съязвила она.
Видаль сочувственно покачал головой:
– Ты могла бы улыбнуться пару раз. Возможно, тогда кто-нибудь захочет с тобой познакомиться.
Он ушел, и грудь Евы словно сдавил железный обруч. Сколько себя помнила, она чувствовала себя одинокой. Она хотела бы, чтобы у нее был друг или подруга. Наверное, она могла бы подружиться с Видалем, но у нее не получалось нормально с ним общаться. В этом была виновата ее мать, которая говорила ей: «Ты лучше, чем остальные. Никогда не позволяй мужчине думать, что он тебя интересует. Помни о том, что ты сокровище, и мужчины должны тебя добиваться, а не ты их. Тебе никто не нужен, кроме тебя самой».
Еве казалось, что Видаль Суарес обладал способностью читать ее словно открытую книгу. Он будто видел ее насквозь, и это делало ее уязвимой перед ним.
Только после смерти своей матери она избавилась от ложных убеждений, но даже ей было трудно доверять своим инстинктам.
Она напомнила себе, что Видаль Суарес всего лишь человек. Что он не обладает магическими способностями, и она не должна перед ним трепетать.
Направляясь к двери, Ева сказала ему:
– У меня правда дела. Если ты действительно решил купить дворец, свяжись с моим поверенным. Мне нужно идти.
– Куда, если не секрет?
Ева остановилась и повернулась:
– В кафе на встречу с подружками.
Солгать ему было проще, чем сказать правду. Последнее, что ей было нужно, – это увидеть жалость на его лице. Она видела ее там раньше, и это причиняло ей боль.
– Рад слышать, что ты нашла себе друзей.
Сердце Евы болезненно сжалось. У нее по-прежнему не было друзей. Одна девушка, работающая в отеле, была с ней приветлива, но Ева боялась сближаться. Она не хотела, чтобы ее коллега узнала, что она та самая Ева Флорес, которая получила в наследство долги и обветшалый дворец, поэтому общалась с ней только на работе. Наблюдая за тем, как ее коллегу встречает после работы ее бойфренд на мотоцикле, Ева завидовала ее свободе.
Еве было необходимо поскорее отделаться от Видаля, который напоминал ей обо всем, что она хотела оставить в прошлом.
– Мне нужно переодеться. Ты можешь остаться здесь после моего ухода и осмотреть дворец.
– Ты не запираешь дверь? Ты не беспокоишься о том, что сюда могут забраться грабители?
Ева напряженно улыбнулась. Ее мать продала все, что имело какую-то ценность.
– Нет, – ответила она и, повернувшись, продолжила идти к двери.
Она физически ощущала на себе взгляд Видаля. Ей не верилось, что он явился сюда спустя столько лет и собрался купить этот дворец ради памяти своего отца.
Наверное, она не должна была продавать дом, который принадлежал ее семье на протяжении многих поколений, но у нее не было выбора.
«Ты могла бы пойти к своему отцу», – сказал ей внутренний голос, и она тут же заставила его замолчать.
Перед смертью матери она сходила к отцу и попросила у него помощи. Своим циничным обращением с ней он ясно дал ей понять, что она не может на него рассчитывать.
Впрочем, она никогда на него и не рассчитывала. После смерти матери она осталась совсем одна и могла полагаться только на себя. Если Видаль Суарес поможет ей освободиться от прошлого, купив у нее этот дворец, ей придется ему его продать. Когда дело будет сделано, она начнет новую жизнь и забудет о том, что сын садовника одержал над ней победу.
Видаль смотрел вслед удаляющейся Еве. Она двигалась с грацией примы-балерины. Даже в потрепанной одежде она производила впечатление знатной особы, имеющей привилегии по праву рождения.
Он испытывал странное чувство, которое не мог точно определить. Это было разочарование? Ощущение, будто что-то выскользнуло из его рук? Страх того, что больше никогда не увидит Еву?
Нет, это невозможно. Ева Флорес ничего для него не значит. Он приехал сюда лично только из любопытства, и оно было удовлетворено. Состояние дворца оказалось даже хуже, чем он ожидал. На мгновение его охватило беспокойство за Еву, но он сразу его подавил. Чтобы выжить, ей придется продать дворец, который она унаследовала от своей матери. Он не сомневался, что она выживет, покинув свою башню из слоновой кости. Она нашла себе друзей и, вполне вероятно, найдет подходящего мужа.
Видаль обвел взглядом зал для приемов. Ему не нужно было осматривать остальные комнаты, чтоб понять, что они находятся в таком же ужасном состоянии. И он определенно не собирался заходить в тесную каморку в задней части дворца, где когда-то жил вместе со своим отцом.
Видаль приехал сюда только для того, чтобы исполнить последнюю волю отца. Он подозревал, что тот всегда питал слабость к Еве и ее матери, несмотря на то, что они относились к ним с Видалем как к людям второго сорта. Видаль этого не понимал, но это уже не имело значения. Он купит дворец и больше никогда не увидит Еву Флорес.
Ева катила тележку по роскошному ковру в тихом коридоре ВИП-секции одного из самых эксклюзивных отелей Мадрида. Декор интерьера в этой части отеля был достоин королевского дворца.
Ей осталось обслужить последний номер. Все ее тело болело после того, как она целый день стелила постели и наводила порядок в ванных комнатах. Это помогло ей на время перестать думать о своей неожиданной встрече с Видалем Суаресом. Но сейчас, когда ее рабочий день подходил к концу, она снова о нем вспомнила. Ему действительно был нужен ее дворец или он просто появился, чтобы продемонстрировать ей свое превосходство, отомстить ей за то, что она плохо с ним обращалась в прошлом?
Почему-то Ева сомневалась в том, что Видаль Суарес был столь мелочен. Он сказал, что у него много важных дел, и не стал бы сюда приезжать, не будь твердо намерен купить дворец. Наверное, он на самом деле решил это сделать, чтобы исполнить последнюю волю своего отца. Похоже, тот действительно был очень привязан к месту, в котором проработал много лет. Ева, напротив, хотела избавиться от дворца, потому что он привязывал ее к прошлому.
Прогнав свои мысли, она тихонько постучала в дверь самого большого номера в отеле. Она не думала, что внутри кто-то есть. Большинство гостей в это время ужинали в ресторанах. Не дожидаясь ответа, она отперла дверь своим ключом и отчетливо произнесла: «Добрый вечер. Обслуживание номеров».
Когда обнаружила, что к двери направляется мужчина, разговаривающий по мобильному телефону, она замерла на пороге. Когда тот поднял на нее глаза и они узнали друг друга, они одновременно произнесли с удивлением:
– Ты?
– Я перезвоню тебе позже, Ричард. Ко мне пришли, – произнес Видаль Суарес в трубку.
Ева не могла поверить своим глазам. Видаль был здесь, в этом номере, и ошеломленно смотрел на нее. Пиджака и галстука на нем не было. Верхняя пуговица его рубашки была расстегнута.
– Вечернее обслуживание номеров, – произнесла она, когда к ней вернулся дар речи.
– Ты этим занимаешься до или после встреч в кафе с подружками?
– Я солгала.
– Зачем?
Ева вскинула подбородок.
Из дальнего конца коридора донесся женский смех.
– Войди, – сказал Видаль, и Еве не осталось ничего другого, кроме как проследовать за ним вглубь роскошного номера.
Освещение в гостиной было приглушенным. За окнами горели огни вечернего Мадрида.
– Почему ты не пошел ужинать? – спросила она.
– У меня была важная онлайн-конференция. Я решил провести ее здесь. Почему ты солгала?
Ева сглотнула:
– Потому что я не хотела, чтобы ты узнал, насколько плохо у меня идут дела.
Еще она не хотела, чтобы он узнал, что у нее по-прежнему не было друзей.
Видаль нахмурился:
– Я понял, что у тебя нет средств на содержание дворца. Неужели все еще хуже?
Ева кивнула. Видаль окинул взглядом ее строгую униформу, состоящую из черного платья, белого передника и туфель на плоской подошве.
– Как долго ты здесь работаешь? – спросил он.
– Примерно год.
– С тех пор как умерла твоя мать. – Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.
Ева кивнула:
– У нас… у меня огромные долги. Мама заложила дворец, чтобы мы могли платить жалованье домашнему персоналу. В конце концов эти деньги у нас тоже закончились.
– Ты не могла обратиться за помощью к своему отцу?
Отец Евы принадлежал к одному из старейших испанских родов. После того как он ушел от ее матери, та потеряла свое место в высших кругах испанского общества, но прожила много лет в розовых очках.
Еве было наплевать на положение в обществе и привилегии – вещи, которые в течение долгого времени отделяли ее от остального мира. Она хотела узнать, кто она на самом деле.
Она покачала головой:
– Мы с ним не общаемся.
– В прессе все выглядело не так. Я тоже находился в Лондоне, когда ты появилась рядом с ним на том мероприятии.
Ева испытала знакомое чувство досады.
– На самом деле все было совсем не так, как выглядело со стороны, – ответила она, не собираясь объяснять Видалю, как собственный отец унизил ее в тот вечер.
Видаль издал звук, который означал, что он не поверил ее словам, и отвернулся.
Что, если он передумал покупать дворец?
Ее охватила паника.
– Ты будешь покупать дворец?
Видаль, стоя у бара, повернулся:
– Тебе налить чего-нибудь?
– Воды, пожалуйста.
Он напряженно улыбнулся:
– Какая вежливая.
Налив воды, он протянул Еве стакан, и она, сделав несколько глотков, вернула стакан и сказала:
– Мне пора возвращаться к работе.
– Ты не хочешь узнать мой ответ на твой вопрос, касающийся покупки дворца?
Ева застыла на месте. Он с ней играл. Как она сразу не догадалась? Она почувствовала знакомое желание спрятаться за маской высокомерия.
– Мне все равно, Видаль. Если ты не купишь замок, это сделает кто-то другой.
Неожиданно он взял ее руки в свои, поднял их, перевернул ладонями вверх, затем ладонями вниз. Он наверняка обратил внимание на то, что кожа на ее руках была сухой, а ногти короткими и ненакрашенными.
– Думаю, тебе не все равно. Ты не создана для этой работы.
Отдернув руки, Ева спрятала их за спиной.
– Однако я здесь работаю.
Он посмотрел на нее:
– Даже за этой униформой ты не можешь спрятать свое аристократическое происхождение.
Под его пристальным взглядом Ева почувствовала себя беззащитной.
– Ты убедился, что справедливость восторжествовала, Видаль? Мне пора идти.
Она повернулась и сделала несколько шагов в сторону двери, но Видаль ее остановил:
– Подожди.
Ева неохотно повернулась. На его лицо падала тень, и она не видела его выражения, но по какой-то причине ее кожу начало покалывать.
– У меня есть к тебе предложение, – сказал Видаль. – Оно может решить как твои краткосрочные, так и долгосрочные проблемы.
Ева нахмурилась:
– Краткосрочные и долгосрочные проблемы?
– Я говорю о ветшающем дворце и твоих долгах.
Он вышел из тени, и она увидела его лицо. Оно было непроницаемым.
– Я уже упоминал, что мой отец перед смертью попросил меня реконструировать дворец и привести в порядок сады.
– Да, я помню.
– Я любил своего отца, но я не настолько сентиментален, чтобы вложить целое состояние в ремонт здания, от которого почти не будет пользы. Поэтому я придумал, как сделать так, чтобы дворец приносил мне прибыль в течение многих лет.
– И как это можно сделать? – спросила она, заинтригованная его словами.
– Превратив дворец в роскошный отель. Место для проведения эксклюзивных мероприятий. Одни лишь сады будут привлекать туда множество людей. Дворец находится на небольшом расстоянии от Мадрида. Люди смогут приезжать туда на такси, чтобы наслаждаться красотой садов и тишиной.
Ева даже представить себе не могла, что с дворцом можно сотворить подобное.
– Тебя не беспокоит мой план? – спросил Видаль, внимательно глядя на нее.
Она покачала головой:
– Почему он должен меня беспокоить?
– Большинство людей привязаны к дому, где прошло их детство.
Ева не входила в их число.
– Мне все равно, что будет с дворцом. Я хочу от него избавиться.
– Это возможно при одном условии.
– Каком условии?
– Если ты сделаешь кое-что для меня, я заплачу все твои долги, куплю дворец и превращу его в прибыльное предприятие. Если ты захочешь, я подарю тебе долю этого бизнеса.
Слова Видаля не укладывались у Евы в голове. Он собирался не только купить у нее дворец, но и заплатить ее долги и даже предложить ей долю бизнеса! Здесь явно должен быть какой-то подвох.
– Что ты хочешь взамен? – спросила она.
Видаль сложил руки на груди:
– Чтобы ты согласилась публично объявить о помолвке со мной.
Видаль был потрясен, когда увидел Еву Флорес в униформе горничной. Он даже не подозревал, что она так сильно нуждалась в деньгах. Однако девушка ни на секунду не сняла маску высокомерия.
– Объявить о помолвке? – ошеломленно пробормотала она, побледнев. – Ты хочешь на мне жениться?
– Конечно нет, – ответил он. – Ты последняя женщина на Земле, на которой я захотел бы жениться.
Ее щеки вспыхнули.
– Тогда зачем тебе эта публичная помолвка?
– Она сделала бы мою репутацию более надежной.
– Каким образом?
– Мне нужны инвестиции для нового проекта. Чем выше ставки, тем более консервативны инвесторы. Они не уверены, что могут мне доверять, хотя я много раз доказывал на деле свою надежность. Я слишком быстро разбогател, и это их тревожит. Помимо этого, им не нравится мое происхождение. В тех деловых кругах, где я сейчас вращаюсь, важны стабильность и статус.
– Как я могу быть тебе полезна?
– Ты принадлежишь к одному из самых старых и знатных родов Испании. Вы дальние родственники королевской семьи. Помолвка с тобой сделала бы мою репутацию более весомой.
– Это моя единственная ценность, – пробормотала она.
Видаль услышал в ее реплике не жалость к самой себе, а гнев.
– Твоя блестящая светская жизнь остановилась после смерти твоей матери.
Ева поняла, что Видаль, должно быть, говорил о ее фотографиях, которые были сделаны в Лондоне, куда она отправилась, чтобы поговорить со своим отцом. Очевидно, Видаль предположил, что они отражали всю ее прежнюю жизнь. Это было очень далеко от правды, но она не собиралась ему в этом признаваться.
Она недоуменно покачала головой:
– Почему тебе нужна именно я?
– Как я уже сказал, по праву рождения у тебя есть статус, которого я никогда не смогу достичь. Но помолвка с тобой…
– Ты уверен, что хочешь быть помолвленным с женщиной, которая утратила уважение общества?
– Как ты могла его утратить, когда давно не была в свете?
– Дело не во мне, а в моих родителях. Уход моего отца из семьи вызвал скандал.
– Он не развелся с твоей матерью, так что все, что о вас с ней говорили, – это досужие сплетни.
Эти «досужие сплетни» ранили ее мать сильнее всего. Было бы лучше, если бы отец Евы с ней развелся, но он отказался, поскольку не желал терять деньги. Ее мать была слишком гордой, чтобы настаивать на официальном разводе и требовать денег. Ева всегда подозревала, что мать хотела, чтобы отец вернулся, несмотря на то, что они постоянно ссорились.
Видаля не волновало, что говорили о матери и дочери Флорес другие. Ева была ему нужна для достижения его целей. Точнее, ее имя.
– Даже если ты не купишь дворец, я все равно в конце концов его продам.
– Ты не продала его за год. Ты готова ждать еще год?
Мысль о том, что ей придется жить еще год в разваливающемся дворце, привела Еву в ужас, но она не подала виду.
– Надо будет, подожду.
Видаль покачал головой:
– Даже сейчас, когда у тебя ничего нет, твоя гордость не может тебе позволить появиться на публике с кем-то, кого ты считаешь ниже себя. Надо отдать тебе должное, ты весьма последовательна. Твоя мать гордилась бы тобой.
Пусть он думает, что она считает его ниже ее. Так для нее будет безопаснее.
– И как долго должна продлиться наша фиктивная помолвка? – спросила она его из любопытства.
Видаль пожал плечами:
– Месяц. Может, два. Этого времени мне будет вполне достаточно, чтобы получить необходимые инвестиции.
– Если ты разорвешь помолвку через такое короткое время, не отразится ли это негативно на твоей репутации?
Он снова пожал плечами:
– Когда я получаю инвестиции, меня перестает волновать мнение других людей.
– Раньше ты не был таким циничным.
Его черты посуровели.
– Жизнь сделала меня циничным. Точнее, конкретные люди, которых я встретил на своем жизненном пути.
– Ты имеешь в виду меня?
– Скажем, ты первая преподнесла мне урок.
Его слова не должны были ее задеть, но они ее задели. Ирония заключалась в том, что жизнь и ее сделала циничной.
Ей стало ясно, что Видаль хотел ей отомстить за то, что она и ее мать никогда не давали ему забыть, что он был ниже их. За то, что Ева безжалостно его дразнила. За то, что наказала его, когда он ее отверг и унизил. Потому что когда он ушел от нее в тот день, она поняла, что она хуже его во всех смыслах.
Ева сложила руки на груди:
– Разве ты не жалок? Ты намерен купить дом, где когда-то работал твой отец, а затем продемонстрировать всем хозяйку этого дома в качестве своего трофея.
– Я не более жалок, чем ты была в тот момент, когда попыталась меня соблазнить.
Щеки Евы вспыхнули.
– Мне было скучно.
– Ты хотела меня, и ты по-прежнему меня хочешь.
Его слова потрясли ее, потому что он сказал правду.
– Не будь смешным. – Испугавшись, что он ее разоблачит, она сказала: – У меня нет времени на пустую болтовню. Мне нужно продолжать работать.
Как долго она здесь пробыла? Ей казалось, что прошла целая вечность.
– Подумай над моим предложением. Я уезжаю завтра в обед. Надеюсь, тебе хватит времени, чтобы понять, что мое предложение – это твой единственный шанс.
Ничего не сказав, Ева повернулась и направилась к выходу.
– Ты ничего не забыла? – донеслось ей вслед.
Она остановилась, обернулась и увидела на его лице еле заметную улыбку.
– Ты сам приготовишь постель ко сну, – сказала она и вышла в коридор.
Ее сердце бешено колотилось. Как могла она позволить этому человеку вывести ее из душевного равновесия? Впрочем, ему всегда это удавалось. В тот момент, когда он впервые встретился с ней взглядом много лет назад, у нее возникло такое чувство, будто он заглянул вглубь ее души. Туда, где она спрятала свои самые нежные чувства, боясь, что ее мать их растопчет.
Хотя она прекрасно понимала, что заслужила это своим поведением, ее задевало отношение Видаля к ней. Она словно надеялась, что он сможет разглядеть за фасадом ледяного высокомерия ранимую девушку. Одинокую и потерянную. Полную желаний, которые сбивали ее с толку.
Схватившись за тележку, Ева продолжила ее толкать дальше по коридору. Она ни за что не примет шокирующее предложение Видаля. Она не смогла бы находиться рядом с ним два месяца, потому что он заставляет ее чувствовать себя уязвимой и пробуждает в ней желания, которые никуда не исчезли с годами.
Ей нужно убежать от прошлого, а не вернуться к нему.