Тебе нужно бежать не для того, чтобы научиться бегать в конечном итоге, а чтобы достичь предела сил, за которым открываются новые возможности.
– Давайте найдём дом, где осталась еда и вода, перекусим – и спать, – предложил мужчина, поднимаясь на ноги.
– Вы нам расскажете, что это за место и вообще, что тут происходит? – требовательно поинтересовалась Настя.
– Ночь коротка, надо успеть восстановить силы. Вначале поесть, а потом пару минут на рассказ, – мужчина огляделся. – Держитесь меня. Завтра у вас очень важный день, – добавил он и направился по задам, перейдя широкую улицу, по которой до сих пор бежали люди.
Зеваки из числа новеньких с тревогой и любопытством взирали на них в ожидании раскрытия истины об этом странном месте. Тёмная полоса на закате медленно садилась вместе с солнцем.
Мужчина открыл калитку и вошёл во двор. Степан и Настя, заинтригованные его обещаниями, вошли следом. За ними никто не увязался.
– Вас как зовут? – поинтересовался Степан.
– Вообще, Фёдор, но в этом мире редко обращаются по именам, общаться некогда. На бегу это делать опасно, потеряешь силы, а на привале нет времени. Перекусил – и отбой, иначе назавтра будешь вялым.
– А бежать обязательно? – спросила Настя.
– Нет, конечно, можно свалиться в Бездну вместе с Краем. Многие так и делают. Но это личный выбор каждого – сдохнуть или бежать. – Фёдор открыл дверь и, будто зная расположение комнат в доме без света, сразу направился в кухню.
– А вы…
– Хватит, – резко остановил он вопрос Насти. – Дайте пожрать. Если сами не ужинали, перекусите, но не объедайтесь, иначе завтра будет тяжело стартовать. Ночь слишком короткая, чтобы успеть хорошо переварить еду.
Фёдор проверил ящики кухонного гарнитура, каким-то чудом нашёл свечку и спички, поджёг её и поставил на стол. Затем полез в холодильник. Вынул из него пакет молока, начатую булку и упаковку яиц. Разбил яйцо в кружку, налил молока и размешал быстрыми движениями.
– Белково-витаминный коктейль. Ваше здоровье, – он поднял кружку, как стакан с пивом, и выпил до дна не отрываясь.
Снова налил молока и отломил от булки большой кусок.
– Короче, завтра держитесь меня, особенно на первых порах, а я буду держаться Кощея, ведущего нашей группы, – посоветовал Фёдор.
– Это его прозвище? – спросила Настя.
– Титул, заслуженный очень долгим бегом. Видели его?
– Такой загорелый, тощий и жилистый? – уточнил Степан. – Который бежал первым?
– Да, он самый. Ветеран. Они все, кто бегут долго, становятся такими, как он: кожа, кости, мышцы. Ничего лишнего, всё заточено для бега.
– А скажите, этот край, он что, валится постоянно? – спросила Настя.
– Он рушится в светлое время суток, а ночью нет, даёт нам время отдохнуть.
– А вы считаете, что мы находимся в чистилище? – Степан посмотрел Фёдору в глаза.
– Может, в первый день я так считал, но что-то мы не похожи на души, покинувшие тело. Скорее, находимся в чьей-то игре, задумку создателей которой нам не разгадать. Одно знаю точно, все здесь оказались не просто так. Было за что. Просто нас из одной игры перекинули в другую, повеселее. Умереть здесь так же страшно, как и там. – Фёдор осоловело заморгал глазами. – Всё, я спать. Не вздумайте меня будить. Я сам вас разбужу утром.
Он вышел из-за стола, прошёл в спальню и упал на кровать не раздеваясь. Настя и Степан остались сидеть, ошарашенные неожиданными знаниями. За окном уже наступила ночь, но шум и крики людей не стихали. Раздался истеричный женский голос.
– Я не хочу! Не хочу никуда бежать! Верните меня домой! Немедленно!
Степан поднялся и прикрыл окно.
– Надо идти спать, – произнёс он. – Ты любишь бегать?
– Ну, я почти каждый день выхожу на пробежку, но максимум для меня – это пять километров лёгким бегом, – призналась Настя.
– Здорово, а я последний раз бегал в универе. Правда, на дальних дистанциях был лучше всех, но это почти десять лет назад. – Степан задумался. – А как же Анатолий побежит с вывихнутой ногой?
– Да ещё и с дикого бодуна, как и его подруги, – Настя усмехнулась. – Хорошо, что нам хватило ума не бухать с ними.
– Не говори.
Степан взял свечу и прошёлся по дому, свободных спален обнаружилось ещё две, и в обеих стояли широкие кровати.
– Ты как лучше спишь, вместе или раздельно? – поинтересовалась Настя.
– Так как я уже два года женат, то вместе. А ты?
– А для меня это экзотика, от которой я не стану отказываться.
Настя откинула покрывало и одеяло и стала раздеваться.
– Не усну в одежде, – призналась она.
– Наверное, я тоже. – Степан тоже разделся.
Настя юркнула под одеяло и накрылась. Степан забрался следом и обнял её со спины. Рука непроизвольно ухватила грудь.
– Чувствую, сразу уснуть не получится, – догадалась Настя. – Давай по-быстрому и спать.
Это был акт снятия гормональной зависимости, после которого они уже могли без последствий находиться под одним одеялом. Усталость и переживания насыщенного дня способствовали расслаблению и наступлению сна.
– Подъём, черепахи, сегодня у вас великий день, посвящение богам удивительного мира Тараумара. – Фёдор стянул одеяло с новичков. – Ого, да вы ещё не одеты. Скорее собирайтесь, каждая секунда на счету.
Степан вскочил, но глаза никак не хотели открываться. Тело молило об отдыхе, доспать хотя бы пару часов. Настя вообще не подавала признаков бодрствования. Фёдор бесцеремонно ухватил её за упругую ягодицу.
– Спящая красавица, очнись.
– Ты что творишь? – возмутился Степан.
– Запомните, здесь помогают выжить только эффективные методы. Не разбудишь через пять секунд, она умрёт, потому что её затопчут в конце толпы или она ухнет в Бездну.
Степан посмотрел на томную фигуру девушки и ухватил за оба соска. Настя вытаращилась на него, а потом пнула, отбросив к стене.
– Ты вообще, что ли, с катушек съехал? – Она прижала руками груди, увидев в спальне ещё и Фёдора.
– Ты не просыпалась.
– Пошли вон! Оба! – выкрикнула Настя.
Через десять секунд она уже стояла в гостиной в полной экипировке.
– Быстрая черепаха, – оценил её скорость Фёдор. – Три глотка воды выпейте сейчас и чего-нибудь сладкого с собой возьмите. В этом доме всегда бывают конфеты, – он полез в гарнитур и вынул вазу с разнообразными карамельками. – Три на день, чтобы не захотеть сильно пить.
– Что значит в этом доме? – не понял Степан.
– Дома тут копируются. Сколько бегу, уже начал их различать и знаю, в каком что можно найти. Так, попили, живо на улицу. Помните, когда начнёт обваливаться Край, поднимется паника. Все, кто не верил нашим рассказам, сразу станут верующими. Лучше всего в этот момент уйти как можно дальше от основного скопления людей, чтобы не затоптали.
Троица вышла на улицу. Только начало светать, но на дороге уже собиралась толпа.
– Держитесь меня, не отвлекайтесь и не теряйте из виду. Я, когда бегу, становлюсь невменяемым и не стану вас искать. Для меня есть один ориентир – Кощей. А я должен стать для вас таким Кощеем. Бегу я не быстро, но никогда не останавливаюсь.
– А ты сказал, что этот мир называется миром Тараумара, что это значит? – спросил Степан.
– Не знаю. Мне сказали, что он так называется, а я согласился. Готовы? – Фёдор осмотрел своих подопечных.
– Да, – Настя кивнула.
– Готов. – Степан подтянул по очереди колени к груди, чтобы немного подготовить мышцы.
– Погнали, черепахи.
И они побежали. Вначале это давалось легко. Мир, в котором они очутились, был ровным, без подъёмов, способных быстро отнять силы. Прохладный воздух бодрил тело. Фёдор бежал легко, будто не касался ногами земли. По улице двигались ещё несколько таких же поджарых невесомых фигур, и за каждой спешил хвостик из одного или нескольких новеньких. Многие новички никуда не бежали, стояли у домов и смотрели на бегущих, как на стадо баранов.
– Вы им поверили? Да это же сумасшедшие. Это какой-то дикий культ, – пытались они убедить бегущих. – Остановитесь, люди, не поддавайтесь им.
Слева от Степана бежал мужчина лет сорока, в мятой майке, будто только надетой в первый раз.
– Новичок? В смысле черепаха? – поинтересовался он у Степана.
– Ага. – Тот не стал терять силы на разговоры.
– Не обращай внимания на тех, кто отговаривает. Это слабаки. В первый день гибнут девяносто девять процентов новеньких.
– Тяжело выдержать? – кратко спросил Степан.
– Вначале невыносимо, но потом ты выходишь из тела и почти ничего не ощущаешь. Однако до этого состояния надо дотерпеть. А до него, как мне сказали, добегают десять процентов из тех, кто начал бег. Ладно, я всё сказал, замолкаю. – Мужчина немного прибавил хода, будто тоже старался не отстать от тех, кто служил для него ориентиром.
По улице гуляло эхо грохочущих нескольких сотен пар ног, напоминая тем, кто служил в армии, утренний разминочный кросс. Степан пока чувствовал себя в силе. Настя тоже не производила впечатления уставшей. Они держались вместе, плечом к плечу. Бежали вперемешку с новенькими, румяными и заспанными, и старенькими, загорелыми и свежими, будто и не спавшими.
Степана привлекли несколько бегунов. Полная женщина, которая уже сейчас покрылась по́том и выглядела уставшей. Пятидесятилетний мужчина с аккуратной седой бородкой, но с очень красным лицом. Его как будто шарахнуло высокое давление. Прихрамывающий парень лет двадцати. Никто из них не выглядел как бегун, способный преодолеть сколько-нибудь значимое расстояние. Степан поискал глазами ветеранов и сразу наткнулся на сухую девушку, бегущую босой.
– Не скажете… сколько по времени… бежать? – спросил он, попадая в дыхание обрывками фраз.
– Восемь часов, – ответила она.
Её ответ услышал не только он. Сразу же двое новичков приняли в сторону и остановились на тротуаре. Сдались, поняв сразу, что неспособны на такой подвиг. У Степана и самого появились слабовольные мысли бросить всё и принять судьбу в виде падения в Бездну. Он посмотрел на Настю, узнать, слышала ли она ответ девушки. Настя только улыбнулась. Нельзя выглядеть перед ней слабаком. Степан уже успел почувствовать к ней симпатию, и это добавляло ему стремления оставаться рядом.
Впереди показалось окончание улицы. Одинокая фигура загорелого Кощея маячила там, как мушка на конце ствола. В тот момент, когда луч поднявшегося солнца выхватил его фигуру из тени последнего дома, земля ушла из-под ног. Окружающий мир вздрогнул. Дома зашатались, поднимая пыль, заборы попадали. Невероятный грохот ударил по ушам, вызвав в них продолжительный свист. Степан обернулся и увидел Край.
Обрыв, за которым больше ничего, только поднимающаяся стена пыли. Край был ближе противоположной стороны посёлка. Кто-то, не поверивший бегунам, уже падал в Бездну. И тут толпа обезумевших людей разом прибавила скорости.
– В сторону! – выкрикнул Фёдор.
Степан и Настя, как нитка за иголкой, последовали в его фарватере. Мимо пронеслись испуганные новички. Полная женщина споткнулась, будто ноги перестали её нести, и упала, вызвав локальный завал. Толпа пыталась оббежать упавших, но не все успевали это сделать. Настя решила броситься на помощь.
– Нет! – выкрикнул Фёдор. – Сами погибнете. Любая помощь – смерть и себе, и тем, кому помогаете. Для вас есть только моя спина. Это ваш навигатор на первых порах в мире Тараумара.
Пришлось согласиться, поверив убедительным доводам. На самом деле, что могла сделать для женщины Настя? Идти против течения толпы уже опасно, а лезть в кучу-малу людей и подавно: затопчут.
Толпа обезумела от страха, и многим это придавало сил, которые в спокойной обстановке они в себе ни за то бы не обнаружили. Фёдор не лез вперед всех, держался тротуара, изредка оглядываясь. Новички обгоняли его, тяжело топая и громко дыша. Ветераны, многие из них выглядели почти как Кощеи, безучастно и невесомо бежали чуть в стороне, уступая тем, кто желал их обогнать.
Степан предположил, что по улице бежит сейчас не менее трёхсот человек, из них процентов восемьдесят новички, разительно отличающиеся от тех, кто прибежал в посёлок вчера вечером. Он попытался в уме посчитать, сколько из этой толпы добежит до финиша на основании слов Фёдора. Из каждой сотни только десять верили, что надо бежать, а из этих десяти добегал только один. Один из сотни. Цифра ужаснула и заставила подумать, что испытание настолько невозможное, что он ни за что не войдет в число финишировавших.
Он увидел в толпе бегущих Соню. Выглядела она неважно. Видимо, они хорошо посидели накануне. Ему стало жаль женщину, потому что он успел её узнать и понимал, что шансов у неё никаких. Она бежала сама по себе, без «навигатора». Степан дотронулся до Насти и кивнул на женщину.
– Соня.
– Одна? – Настя попыталась разглядеть её в толпе.
– Да.
– В её стиле… свалила… по-тихому. – Она наконец разглядела Соню среди бегущих. – Помятая.
– Кто ж знал… что… бежать с утра.
– На суд, – Настя хихикнула.
– Не болтайте, – Фёдор обернулся. – Сдохнете раньше времени.
Посёлок закончился, и сразу стало свободнее. Толпа разбежалась по всей ширине дороги и растянулась по ней на многие сотни метров. Некоторые уже начали сдавать. Из посёлка выбежали группы, бегущие по параллельным улицам. И было их бессчётное количество от края и до края. За посёлком начинался полупустынный пейзаж, песчаная земля с выгоревшей чахлой растительностью. Асфальтированная дорога закончилась, и началась проселочная из прикатанного жёлтого песка. Вдаль уходили ленты таких дорог, по каждой из них, поднимая пыль, бежала толпа людей.
– Надо отрываться, а то наглотаемся, – обратился Фёдор к своим последователям. – Сможете?
Степан кивнул.
– Да, – ответила Настя.
«Навигатор» плавно прибавил ход, всё так же невесомо отталкиваясь от земли. Степану и Насте не удавалась такая грация. Пыль от бегущих действительно поднималась неимоверная, и уже начинала скрипеть на зубах и собираться в уголках губ и глаз. Фёдор обходил новичков. Один из мужчин попытался ухватиться за его руку, чтобы облегчить себе бег, но ветеран, кажется, был готов к этому. Легко увернулся от него. Мужчина чуть не упал. Чтобы толпа не затоптала его, отскочил с дороги и остановился, тяжело дыша.
– Тварь! – крикнул он вдогонку Фёдору.
Как в жизни, сложная ситуация обнажала сущность людей. Не помог, хотя мог, значит, тварь. Не хотел думать, что даже в толпе у каждого свой путь и любой слабак являлся смертельной обузой для обоих. Степан по инерции жалел людей, у которых заканчивались силы. Не все рождаются марафонцами. Кому-то на роду написано сидеть за компьютером всю жизнь, набирая код, поедая булки с кофе и отращивая большую рыхлую задницу. А тут бежать от рассвета до заката.
Во рту пересохло. Степан захотел сплюнуть скрипящую пыль, но не смог, слюны не накопилось. Посмотрел на Настю. её глаза и губы были словно подведены коричневой тушью. Ему захотелось посмеяться, но он не стал тратить на это силы. Фёдор убежал слишком далеко и стал теряться из виду. Надо прибавить шаг, но он уже чувствовал, что любое усилие сверх того, что он прикладывал сейчас, усугубит ситуацию.
Землю снова тряхнуло. Степан оступился, но не упал. Настя тоже удержалась на ногах. А многие не смогли, попадали на землю и выглядели так, словно больше не собирались вставать. А ведь они пробежали чуть больше получаса. Степан обернулся. В пространстве между пыльными облаками бегущих групп он увидел, что посёлка, в котором они провели здешние сутки, больше не существует. Грохот ударил по ушам.
Ударная волна на самом деле существовала. Пыль отобразила её движение. Среди упавших и неспособных подняться людей оказалась и Соня. Она, увидев Настю, рыдая, протянула к ней руки.
– Помоги мне встать, Настя!
Настя не смогла отказать ей. Помогла. Степан тоже помог, чтобы не потерять подругу из вида. Но тут случилось неожиданное. Все лежащие, кто увидел акт сострадания и помощи, захотели, чтобы их тоже подняли и потащили за собой. А Соня, как клещ, ухватилась за руки и не собиралась отпускать.
– Я не могу сама. Помогите, вы же молодые, сильные! – кричала она плачущим голосом.
Степан почувствовал, что за его лодыжку кто-то ухватился. Тот самый краснолицый мужчина с аккуратной бородой. Он был весь в пыли и тоже хотел помощи. Ситуация становилась тяжёлой и требовала немедленного решения. Степан вырвал ногу из его руки, ударил ею Соню и выдернул Настю.
– Бежим! – выкрикнул он и потянул за собой.
В спину донеслись крики, проклятья и угрозы.
Выброс адреналина компенсировал то усилие, которое они приложили, чтобы нагнать Фёдора. Увидев их, наставник только показал поднятый палец. Новички подстроились под его темп и побежали спокойнее. Обернувшись минут через десять, Степан с удивлением обнаружил, насколько растянулась толпа. Последние бегущие терялись в облаке пыли. Возможно, и не бежали вовсе, а шли. Очевидно, что с такой скоростью они не успеют уйти на безопасное расстояние до следующего обрушения Края.
– Хреновая сегодня трасса, – произнёс Фёдор, увидев, что его воспитанники бегут рядом. – Пыльная. Бывает… ветер от Края поднимается… бежать помогает… но когда с пылью… хана… дорогу можно потерять. Кощей… ногами чует направление… а я ещё нет.
– А если… с дороги… не сходить? – спросила Настя.
– Дорога… не всегда… безопасна. Важно… кто бежит… по ней.
– А как определить… куда бежать? – уточнил Степан.
– Держаться Кощея… или Компаса.
– Кого? – удивилась Настя.
– Есть люди… от природы с чутьём направления… я не из них… может… кто из вас окажется… хорошее подспорье.
– Я по жизни… всегда… не туда… шёл, – признался Степан.
– Я тоже, – усмехнулась Настя.
– Жаль… держитесь меня… а я Кощея. – Фёдор отвернулся, дав понять, что не собирается тратить силы на болтовню.
К очередному обрушению Края Степан уже подготовился. Он подсознательно начал ждать его заранее, и когда оно случилось, легко удержался на ногах и даже поддержал Настю. Громыхнуло сильно, но уже привычно. Новый Край образовался примерно в километре позади них. Степану даже показалось, что они увеличили разрыв и через пару часов смогут остановиться на короткий привал.
Толпа, выбежавшая из посёлка, здорово поредела. Не в два, и не в три раза, а гораздо сильнее. Все опытные бегуны бежали примерно одной группой, а новички растянулись, и многие из них оказались на самом Краю. Поднявшееся в результате обрушения облако пыли настигало их. Степан мысленно поблагодарил судьбу за то, что им встретился Фёдор, взявший на себя труд объяснить ситуацию и предостеречь от возможных глупостей.
Солнце начинало печь. Степан снял майку и повязал на голову. Настя в искусственном спортивном костюме тоже начала париться.
– Снимай куртку… бери мою майку, – предложил Степан очевидное решение.
– Тут люди, – застеснялась Настя.
– Этим людям… не до твоих… сисек.
– Давай, – она скинула одним движением куртку и протянула Степану.
Он отдал ей свою потную майку в пыльных разводах. Настя надела её. Оказалось, что в груди немного тесновато, но так она меньше скакала на бегу.
– Отлично! – Настя осталась довольна обменом.
Степан примотал её куртку на голову, подвязав рукава под мышками. Потное тело быстро покрылось влажной пылью, защищающей от солнца. Пот стекал ручейками к пояснице, оставляя светлые полосы, но они быстро темнели от налипающей пыли. Монотонный бег помогал не концентрироваться на усталости. Наверное, как и многие, кто очутился в этом странном мире впервые, Степан задумался о том, что будь у него велосипед, он мог бы выиграть такую фору, что никакой Край был бы ему не страшен. Наверное, поэтому их здесь и не имелось.
Ещё он думал о том, что смерть в этом мире, возможно, не имеет того же смысла, что и в том, откуда он родом. Степан не родился здесь, не имел родных, близких, словом, не создавал жизнь, ради которой и нужно жить. Мир, как назвал его Фёдор, Тараумара, выглядел на вид искусственным, возможно, и смерть здесь симуляция, вроде окончания игры. Стоило ли терпеть лишения ради ничего не значащей смерти?
Как бы в противовес его мыслям он стал свидетелем её. Мужчина впереди, на вид не новичок, упал на землю и задергался в конвульсиях. Никто не остановился и не обратил на него никакого внимания. Когда Степан поравнялся с ним, человек уже выглядел мертвым.
– На аневризму аорты… похоже, – предположила Настя.
– Бедняга.
На самом деле Степану было не особенно жаль погибшего. Возможно, смерть являлась самым лёгким способом выйти из этой игры. Ему мешал принять её инстинкт самосохранения, панически ратующий за любые способы избегания, и неожиданное знакомство с Настей. Все-таки в предвкушении отношений и переживании чувств заключалась особенная тяга к жизни. Степан взял Настю под локоток, поддавшись нежности. Она повернулась к нему чумазой мордахой. Сквозь природный «грим» сложно было рассмотреть привлекательные черты её лица. Оно выглядело неряшливым и смешным, но Степану это показалось милым. Он улыбнулся. Настя улыбнулась в ответ. Он сам был сейчас таким же смешным и непривлекательным.
– Не устал? – спросила Настя.
– Не сильно. – Язык его при этом сухим наждаком царапал рот, и пить хотелось неимоверно. – А ты?
– Начинаю… уставать… семь часов… не выдержу.
– Брось… эти мысли… сможешь. – Степан испытал шок от её признания.
Несмотря на краткий, но насыщенный миг знакомства, а по-иному здесь и не могло быть, он дорожил им. Без Насти он сразу почувствовал бы себя слишком одиноким. Она стала настоящим противовесом непонятному, жестокому, немилосердному миру Тараумара. Как два заряда, они образовывали с ней единое целое, имеющее смысл, а по раздельности их ждала только Бездна.
– Голова кружится, – призналась она. – Давай остановимся… на пару минут?
– Только пару.
– Да.
Настя остановилась и сразу же села, тяжело дыша. Сняла кроссовки и оказалось, что обе пятки у нее в крови. Новая, но дешёвая обувь сыграла негативную роль.
– Выброси… беги босиком, – посоветовал Степан и пнул кроссы с дороги.
– Подошву сотру… за семь часов.
– Возьми мои носки, – предложил Степан. – Держи. Не обессудь за запах.
– Плевать. – Настя натянула их.
Пятка оказалась где-то на уровне щиколотки.
– Спадут, – догадался Степан. – Натяни их поверх штанины.
Настя заправила штанины в носки и осмотрела результат.
– Какой ужас. Видели бы меня сейчас ухажеры, – она горько усмехнулась и вытерла полившийся градом пот с лица.
Вместо этого размазала грязь и стала ещё смешнее. Степан не преминул посмеяться над ней, но смех перешел в кашель из-за саднившего от сухости горла.
– Надо бежать, Насть. – Он протянул руку.
– Ещё минутка, и я буду в порядке.
Степан посмотрел в сторону Края. Пыль, поднятая прошлым обрушением, осела, открывая взгляду границу, за которой не было ничего. Выглядело это пугающе странно. Он почувствовал, что НИЧЕГО – это правильное определение места за Краем, и оно страшнее смерти. Там не имелось среды, в которой могла существовать бессмертная душа. Край был границей, отделяющей их от полноценной смерти, а бег – последней надеждой на спасение.
– Насть, ты такая, о какой я всегда мечтал, – Степан решил простимулировать её найти силы, – но боялся иметь.
– Ты сказал это девушке, которая выглядит, как Чингачгук в боевой раскраске? – Настя сделала попытку засмеяться, но тоже закашлялась.
– Ты знаешь Чингачгука?
– Удивлен?
– Да.
– Случайность. Жила летом у бабушки, а у неё не было интернета, зато стояло полное собрание Джеймса Фенимора Купера. Вот так я и узнала про Чингачгука, Зверобоя и остальных.
– Чингачгук не стал бы раскисать на солнце. – Степан не прекращал попыток мотивировать подругу продолжить бег. – Смотри, мы скоро окажемся в хвосте, а до обрушения осталось всего ничего.
Кто-то из новичков, увидев сидящих, упал рядом, тяжело дыша.
– Пошло оно… лучше сдохнуть, – произнёс полный парень, обливаясь по́том.
– Мы так не считаем, – возразил Степан. – Да, Насть?
– Какой ты приставучий, Стёпа. – Настя поднялась и прогнулась в спине. – Давай не спеша.
– Давай, – охотно согласился друг.
Полный парень махнул им вслед и лег на спину. Он уже всё для себя решил.
Фёдора видно не было. Судя по пыли, поднимаемой в начале группы, до него не меньше километра. Со Степаном поравнялась девушка, по виду не из новеньких, и протянула ему что-то в руку. Он инстинктивно взял. Это оказалась пачка преднизолона в таблетках.
– Зачем она… мне их сунула? – удивился он.
Настя взяла у него таблетки и прочитала название.
– Это допинг… поможет.
– Я думал… это… от лишаёв.
– И от них… тоже.
Настя вынула блистер, выдавила три таблетки, закинула в рот и захрустела. Отдала упаковку Степану, чтобы он сделал то же самое. Он тоже вынул, разгрыз и с трудом проглотил почти сухой порошок.
– Вот так… помогать можно, – произнесла Настя, имея в виду поступок девушки.
– Когда… подействует?
– Думаю, через… полчаса… или час.
Для человека, которому нельзя остановиться, каждая лишняя минута казалась вечностью. Час – это два обрушения Края, каждый из них мог стать роковым. И вот оно случилось в очередной раз, но в такой непосредственной близости, что безжизненное Ничто окатило зябким дыханием всех, кто очутился у самого Края. Удержаться на ногах не удалось. Степан с Настей упали вперёд, словно через подножку. Степан обернулся и увидел момент откола куска поверхности. Огромная площадь шириной в несколько километров с неимоверным грохотом отломилась и ушла вниз, забрав с собой по всей ширине сотни людей. Край сработал как мембрана, подняв в воздух тонны пыли, грозящей усугубить положение отставших ещё сильнее.
Степан помог Насте подняться. Таблетки как будто уже подействовали, а может, помогло внушение, но откуда-то взялись дополнительные силы. Они прибавили скорости, чтобы не надышаться пылью. Бездна холодила спину своей близостью. Вроде бы ничего такого, как смотреть с края скалы в пропасть, закрытую плотными облаками, но она была осязаемой на духовном уровне и вызывала безусловное неприятие.
Ускорились не только Степан с Настей. Страх подстегнул многих, и сейчас в группе остались в основном те, кто лучше подготовлен к подобным испытаниям в физическом и моральном смысле. Сейчас уже не представлялось возможным отделить на глаз новичка сегодняшнего от вчерашнего. Все выглядели одинаково уставшими и грязными. Для вчерашних всё могло быть ещё хуже, так как они знали, что предстоит перенести, а выносливости не натренировали, как те, кто бежал во главе группы.
Настя увидела знакомую спину Фёдора и показала на неё Степану. Тот коротко кивнул, экономя силы на ответах. Наставнику, видимо, они тоже не безразличны. Он оборачивался и, когда узнал их, а сделать это было довольно сложно, помахал и улыбнулся. На фоне загорелого лица улыбка показалась сияющей. Парочке его положительная реакция добавила сил. Моральная поддержка помогала не хуже стероидов, а в перспективе намного лучше.
Очередное обрушение Края случилось довольно далеко и, кажется, из их группы не унесло с собой никого. Но вскоре после него случилось интересное событие. Группы, бегущие параллельными дорогами, стали отдаляться, словно дороги расходились в разные стороны. В условиях необъятности раскинувшейся перед глазами плоскости понять, в каком направлении следует бежать, Степану показалось невозможным. Край не был геометрически ровным, чтобы отталкиваться от него.
Какое-то время группа спокойно бежала по дороге, но потом её лидер, называемый Кощеем, свернул налево и побежал прямо по рыхлому песку, сухой траве и колючкам. Разница в усилии почувствовалась сразу. Ноги вязли. Бёдра и голени забились, став ватными. Среди бегущих начались стенания и ропот.
– А если Кощей скис? Нажал на тормоза? Загнался? – это то, что услышал Степан.
Что это значило, он не понимал, но чувствовал, что бегущие выписывают лидеру кредит недоверия. С одной стороны, он тоже не хотел, чтобы тот завёл их куда-нибудь не туда, но с другой – понимал, что человек просто бежит сам по себе, а весь хвост, пристроившийся за ним – добровольцы, сами выбравшие, за кем бежать.
Бег по пересечёнке длился ровно до следующего обрушения. Степан с Настей перешли чуть ли не на шаг, устав от слишком мягкой опоры под ногами. Каково было удивление, когда Край обломился так, что направление бега группы оказалось ему строго перпендикулярно. При этом Степан видел, что некоторым группам повезло гораздо меньше. Пыльные тучи, поднятые бегунами, исчезли навсегда в Бездне.
Кощей снова вывел людей на дорогу. Скорость бега выросла, а пыли из-под ног стало меньше.
– Ух, ошиблись, – довольно признала женщина в лёгком коротком платье.
Степан обратил внимание на её жилистые бёдра и голени, работающие, как механизмы робота-манипулятора. Наверное, для неё бег уже не был испытанием в физическом плане, только в моральном: повезёт – не повезёт.
– Страус… а не баба. – Настя тоже заметила ноги.
– Такие себе… хочу, – нашёл в себе силы пошутить Степан.
Оба коротко хохотнули и снова отдались бегу.
Прошла уже половина дня. Степан насчитал восемь обрушений. Из хорошего он успел отметить, что организм выстроил свою оборону против неприятных ощущений. Горло больше не саднило сухостью. Оно будто заблокировало нервные рецепторы и ничего не чувствовало. Лёгкие вытерпливали ровные нагрузки, но стоило ускориться, во рту появлялся привкус крови. Ноги прошли стадию ватности и адекватно реагировали на команды мозга. Степану даже стало казаться, что он бежит босиком, настолько чувствительно стопы реагировали на изменение поверхности.
В какой-то момент он отключился, будто уснул на ходу, и это было просто фантастически приятно – не ощущать ежесекундно физического надрыва. Вывела его из этого состояния Настя. Она остановилась и полезла в карман за таблетками преднизолона. Степан отбежал метров на пятьдесят, прежде чем увидел, что её нет рядом. Он вернулся к ней под осуждающими взглядами опытных одногруппников. Настя шмыгала носом и неловко выдавливала таблетки. Две из них упали на дорогу.
– Устала? – спросил Степан.
– Оставь меня, – сквозь слезы проговорила Настя. – Беги один.
– Нет, – резко ответил Степан.
– Я всё… ноги не идут. – Руки у неё тряслись, как у алкоголика во время жуткого похмелья.
Она закинула в рот таблетки и разжевала.
– Ты не побежишь… и я не побегу… зачем мне тут… быть одному?
– Не дури… тут любви нет… все бегут… сами по себе. – Она несколько раз сглотнула, пытаясь протолкнуть сухие таблетки по сухому горлу.
– Осталось немного до финиша… меньше половины.
Степан понял, что Настя ещё не сдалась, иначе не стала бы глотать таблетки, но по-девичьи хотела, чтобы ей помогли и поддержали. Ей нужно было услышать, что её финиш хотя бы сегодня кому-то важен. Она вытерла слёзы, превратив пыльный грим в роспись под енота, и побежала дальше. За остановку они поплатились тем, что оказались последними и ближе всех к Краю.
Тряхнуло так, что они подлетели на полметра и упали лицом в песок. Поднявшуюся пыль дохнуло в их сторону ледяным дыханием Бездны. Это не было аллегорией. По ту сторону Края царил космический холод. Степан увидел сквозь пылевую завесу сгущающуюся тьму, непроницаемую для света солнца. Нет, туда он не хотел свалиться. Бездна казалась ему страшнее могилы. Невозможность принятия варианта подобной смерти, если это было смертью, а не полным небытием, в очередной раз добавила сил. Жизнь, даже такая странная, как в этом месте, казалась ему ценностью, которую надо спасти. Будто жизнь эта не только его, но и часть огромного целого, существующего в мире в противовес Бездне.
Степан помог Насте подняться. Она разбила локоть до крови. Пыль и песок мгновенно впитались, застынув на руке темной нашлёпкой.
– Отдохнули, пора в путь. – Степан утёрся курткой.
– У тебя спина красная, – заметила Настя.
– Ерунда, скоро будет чёрная, как у всех.
– Оптимист, блин, – Настя улыбнулась.
Этот вынужденный перерыв оказался настолько благотворным, что они смогли легко нагнать группу и даже выбраться к середине.
Тем временем пейзаж начал меняться. Однообразная полупустыня сменилась более сложным рельефом. Она оставалась всё такой же жёлтой и выжженной солнцем, но появились небольшие холмы с белыми отвалами, разрезанными дорогой. Степан представил, что если ведущий захочет снова поменять маршрут, то придётся либо карабкаться на такие возвышенности, либо обегать их.
Неожиданно после очередного холма, похожего на отложения мелового периода, они выбежали на рукотворный каменный мост, под ним текла прозрачная река, серебрившаяся на солнце. Впереди в группе раздались аплодисменты. Степан разглядел хлопающего Фёдора. Их наставник несколько раз в торжественном порыве выбросил вверх правую руку. Причину общей радости он не понял. До финиша оставалось ещё далеко.
– По какому… поводу… радость? – спросил Степан у парня, похожего на опытного бегуна.
– Попал… на мост… с первой… попытки, – ответил тот.
Степан посмотрел по сторонам, вдоль русла реки, и не увидел больше ни одного моста. Выходило, что параллельные группы вынуждены терять время и силы, чтобы добежать до моста или преодолеть реку вплавь. А она была не узкой. Метров семьдесят в ширину или больше. Степан оказался прав. Люди подбегали к реке и бросались в воду. Плыть – это не бежать, намного сложнее. Из приятного только смыть с себя налипшую грязь.
– Я бы… поплавала, – Настя смотрела на плывущих людей.
– В другой раз… когда… станем сильнее.
На мосту Степан наконец смог увидеть нормально, без пылевой завесы, сколько осталось людей в группе, и был крайне удивлен. Из новеньких бежало человек шесть при трехстах стартовавших.
После моста пейзаж выглядел дружелюбнее. Рельеф снова стал плоским, дорога – плотнее, словно прикатанная катком. Появились оливковые рощи. Правда, Насте в носках бежать по жёсткому покрытию стало сложнее. Её нежные ноги ещё не привыкли к таким испытаниям. Степана удивило качество носков, они выдержали внушительный пробег без дыр.
– Молодцы, – неожиданно похвалила их обогнавшая девушка.
Степан узнал в ней ту самую, которая поделилась с ними таблетками преднизолона. Возможно, они были обычным плацебо, но свою роль в мобилизации сил сыграли. Благодарить вслух не стали. Любой окрик стоил большого расхода энергии, особенно сейчас, когда мысли об удачном финише одолевали всё настойчивее, а это вело к преждевременному расслаблению.
Группа из-за того, что больше не надо держать дистанцию, чтобы не наглотаться пыли, собралась кучнее. Фёдор чуть отстал, чтобы пообщаться со своими учениками.
– Я в вас… не ошибся. Научился… понимать… по глазам. Держитесь. Обычно… за оливками… начинаются… апельсины.
– Класс. – Степана на большее не хватило.
Даже от этой фразы закружилась голова.
– Обычно… кружится голова… к финишу… от обезвоживания. Но пить… опасно… силы сразу… уходят. А вот сок… можно. – Опытный наставник знал, что происходит с новичками. – Я буду… рядом.
Он отбежал чуть вперед и встал рядом с той самой девушкой, пожертвовавшей таблетки. Степану показалось, что они вместе, потому что она искренне улыбнулась, когда Фёдор поравнялся с ней.
Через одно обрушение и ещё немного оливковые рощи на самом деле сменились апельсиновыми. Бегуны словно ждали этого, кинулись за оранжевыми плодами. Степан не остался в стороне. Подбежал к ближайшему дереву и сорвал два апельсина. Вернулся к Насте и отдал ей один. Фёдор отстал, чтобы показать им, как надо употреблять апельсин правильно.
– Отделяйте одну… дольку… и… под губы… давите её… сосите… чтобы отдавала сок… но не глотайте… мякоть… всё, что… трудно переварить… вызывает… усталость. Уяснили?
Степан и Настя кивнули. Поступили так, как советовал Фёдор. Приятная бодрящая жидкость, словно живая вода, наполнила тело энергией. Головокружение исчезло полностью. Во рту пропала сухость, а это тоже дорогого стоило. Чтобы высосать сок одного апельсина, ушло больше получаса. За это время закончились рощи и случилось ещё одно обрушение. Солнце ощутимо клонилось к вечеру, маня бегущих скорым отдыхом. Ждать его становилось всё труднее.
Один из новеньких, парень в жёлтой майке, внезапно остановился, затем сел и повернулся спиной ко всем. Он будто выбрал встретить смерть лицом к лицу, что показалось Степану его осознанным решением, которое изменить не получится. Как парень провалился в Бездну, смотреть не стал. Уже несколько обрушений он не оборачивался, зная, что не увидит ничего нового.
И вот, когда солнце уже миновало начало последней четверти, впереди показался посёлок. Он был ещё далеко и виднелся цветным квадратом на жёлтом поле, но от того, что они увидели финиш невероятного кросса, который им никогда бы не удалось пробежать в других условиях, тело наполнилось последним зарядом энергии. Настя чуть не разревелась.
– Не плачь, – строго предупредил Степан. – Устанешь… соберись.
Подруга собралась. Вскоре случилось ещё одно обрушение, и вся группа, как по команде, захлопала в ладоши. Степану с Настей стало понятно, что это было последнее на сегодня и им удалось совершить невозможное. Тут уже Настя не стала себя сдерживать, дала мощного ревака.