Это произошло ночью. Глубокой, темной осенней ночью, когда уже становилось холодно, а утром земля была покрыта тонкой коркой первого льда. Днем солнце пыталось отвоевать себе еще несколько дней, отогревая от снега деревья, и становилось немного теплее. Да, днем однозначно было намного лучше.
Но все произошло ночью. Когда было холодно и невозможно было убежать или скрыться в густых кустах. Даже луна и звезды спрятались, чтобы не видеть того, что произошло.
Мужчина бежал. От ужаса, настоящего животного ужаса, он уже не звал на помощь. Не пытался кричать или стучать в проносящиеся мимо окна. Хотя нет, окна давно уже остались позади. И он не знал, где находится. Кажется, рядом было дерево. Или много деревьев. Нет, оно было одно, посреди небольшого возвышения. А что, если залезть на него?
Это показалось хорошей идеей. Тварь не достанет его там, наверху.
Он не думал, что это за создание и на что способно. Им руководил лишь инстинкт самосохранения. А значит, хотел спрятаться.
Далеко позади послышались звуки приближающегося монстра. Он шел по следу, жадно ловя запах, выискивая, нетерпеливо желая ускорить процесс. Жуткое создание желало крови, желало плоти.
Мужчина ухватился за нижнюю ветку и повис на ней, бестолково пытаясь оттолкнуться от ствола и зацепиться повыше. В голове мелькнуло сожаление, что он мало уделял времени спорту. Нужно было сходить в зал, потягать гантели, посидеть на тренажерах. Но что же теперь думать об этом? Что теперь сожалеть.
Он, наконец, смог подтянуться и перевернуться, тяжело дыша и пытаясь вглядеться в темноту. Ну где же оно? Где?
Что-то прошуршало и затихло. А затем, в тусклом пятне мрака вокруг появилось оно. Что-то огромное, приземистое, страшное. У него были клыки, и когти, и горящие адским пламенем глаза. Тварь искала, методично обнюхивая все вокруг себя, словно оттягивая тот момент, когда сможет насладиться своей жертвой.
Мужчина не знал, затаится ли ему или попытаться залезть повыше. Что если тварь не почует его и пройдет мимо? А если сможет достать до него?
Он огляделся: совсем недалеко, метрах в ста, не больше, стояла многоэтажка. Несколько окон все еще горели, несмотря на поздний час. А что, если позвать на помощь? Но ответит ли кто-нибудь на призыв?
Но он все же крикнул. Громко, надрывно, изо всех сил.
И тварь его услышала. Утробно зарычав, она бросилась к дереву и подпрыгнула, пытаясь дотянуться до свисающих пяток. Но он словно не заметил этого, громко звал на помощь, моля и прося. Он увидел как в одном из окон возник силуэт, пропал и появился вновь. Кто-то вышел на балкон, может, покурить. Лишь бы кто-нибудь услышал, хоть кто-нибудь. Пусть позвонит в милицию, пусть эту тварь пристрелят.
Он не видел, как жуткое существо прыгнула вверх и, оттолкнувшись от ствола дерева, вцепилось ему в ногу. Он закричал, от нестерпимой, ужасной боли, и, не удержавшись, упал на землю. От удара дыхание на мгновенье прервалось. Но и дышать ему больше было не нужно.
Все закончилось быстро. Тварь в одно движение перекусило глотку своей жертве. Рекой хлынула кровь, он забился в конвульсиях, пытаясь закрыть горло руками, пытаясь хоть на минуту продлить себе жизнь. Но все было тщетно. Тварь добралась до своей добычи. От жадности и голода существо ничего не замечало вокруг себя. Оно не просто рвало клыками свою жертву, а разрывало на куски, наслаждаясь давно забытым ароматов и вкусом крови.
Кто-то вышел из темноты. Человек, с головы до ног закутанный в старомодный плащ темного цвета. Он подошел чуть ближе, внимательно наблюдая за действиями монстра, а затем тихо сказал:
– Ну же, хватит. Терпение и терпение. Мы принесем еще множество жертв во славу твоего хозяина. Остановись.
Но тварь не послушалась. Глотая еще теплую плоть кусками, она не желала отрываться от своей добычи ни на секунду.
– Все. Прекрати.
Голос не изменился ни на оттенок, но монстр, чуть хрипя, наконец, бросил неподвижное тело и подошел чуть ближе.
– Так то лучше, – с удовольствием заметил человек в плаще. – А теперь добавим кое-что. Для антуража.
Взмах рукой, глубоко спрятанной в рукаве, и части тела разлетелись вокруг. С нижней ветки свисал безжизненной веревкой кишечник, с которого густыми последними каплями стекала кровь.
– Отлично. А теперь пойдем. Начался последний акт.
И они оба исчезли. Так, словно их никогда и не было.
Лишь на остывшей земле осталось лежать нечто, бывшее раньше человеком.
За несколько дней до этого.
День выдался на редкость отвратительным. И погода не радовала с самого утра, и настроения не было совсем.
Октябрь в этом годы был удивительно неприятным. Холодный серый дождь останавливался лишь затем, чтобы уступить место слабенькому, но мерзкому морозцу. Ходить по улицам становилось совершенно невозможно, а на дорогах то и дело случались ДТП. Хотелось хоть какой-то определенности: дождь, так дождь; снег, так снег.
Но сегодня лило как из ведра, видимость была нулевая и до работы пришлось добираться больше часа. К тому же старенькой машине такая погода явно была не на пользу: как всегда заводиться она не хотела, да к тому же угрожающе чихала всю дорогу.
С озлобленной тщательностью Лера внушала себе, что причина плохого настроения кроется именно в непогоде и разваливающейся машине, но все усилия пошли прахом как только время приблизилось к часу дня. Дальше прятать голову в песок не имело смысла.
Уже почти бывший муж естественно заявился в ЗАГС со своей новой пассией, видимо решив, что так сможет еще больше напакостить на последок. Но вид этих двоих разозлил ее настолько, что стоило неимоверных усилий, чтобы не расцарапать эту ухмыляющуюся рожу прямо в коридоре, рядом с кабинетом, где им должны были поставить столь желаемые штампы о разводе.
– Кстати, я все же забыл у тебя некоторые свои вещи, – подал голос Игорь, явно не понимая, что играет с огнем. – Ты не против, если на днях я заеду и заберу их?
– О! об этом можешь не беспокоится, – нараспев сказала Лера. – Все, что ты забыл, я отправила на помойку. Хотела отдать бомжам, но даже они не позарились на такое сокровище.
Это было даже отчасти правдой: прежде, чем выбросить вещи мужа, она их тщательно и основательно попортила. Зато необходимый эффект был достигнут: в глазах Игоря блеснул недобрый огонь.
– Что-то мне не вериться, что ты, наконец, взялась за уборку, – проговорил он. – За целый год совместной жизни я не припомню такого события. Так ведь только примерные жены делают, а ты – увы! – не такая.
– Брала пример с тебя, – начала было Лера, но в этот момент вышла секретарша и пригласила их зайти.
Дальнейшая процедура прошла в гробовом молчании, нарушаемом лишь редкими указаниями со стороны официального лица, призванного соблюсти все юридические нюансы.
Лера молча поставила свою подпись везде, где было указано, ощущая, как внутри все клокочет от ярости. Как же ей хотелось громко и нецензурно ругаться, запустить в бывшего – хвала небесам! – мужа стулом или тяжелым пресс-папье со стола строгого уполномоченного лица. Как же хотелось стереть с лица Игоря эту мерзкую довольную улыбку, а с лица его любовницы выражение высшей степени удовлетворения.
Но Лера сдержалась. Все закончилось, и теперь ей не придется видеть ни самого Игоря, ни его назойливую маман, ни…
Даже не вериться, что прошел целый месяц с тех пор, как она вернулась домой и увидела… собственно то, что увидела. Все было до отвращения банально: ее собственный муж на их супружеском ложе горячо и сосредоточенно отрабатывал некую девицу. Причем они настолько увлеклись этим процессом, что появление законной супруги заметили только лишь когда сама Лера громко прокашлялась.
Собственно, она сама не знала, как нужно поступать в таких ситуациях. Логичней было бы взять ружье и пристрелить засранцев, но дома не было никакого огнестрельного оружия. За топором пришлось бы бежать в сарай, а кухонные ножи все до одного были тупыми… да, паршивым хозяином был ее бывший муж.
Поэтому Лера только покашляла, давая знать, что она пришла. Игорь застыл, а потом медленно обернулся.
– Ты же сказала, что задержишься, – тяжело дыша, произнес он.
– Да вот, по радио передали, что кино показывать будут. Про любовь, – ответила Лера, совсем не зная, что делать дальше. – Но мне подсказывает, что сюжет будет банален.
Их брак стал распадаться задолго до этого момента. А сейчас, оглядываясь назад, Лера совсем не понимала, как они вообще могли пожениться. Они странно познакомились стоя в очереди в магазине, разговорились просто так, на пустом месте. И Игорь совсем ей не понравился, но Лера согласилась встретиться с ним еще раз, а потом еще. А затем они вдвоем вдруг, совсем неожиданно, оказались в ЗАГСе. Не было никаких гостей и праздника, хотя Лера всегда хотела пышную свадьбу. Они просто поставили печати в своих паспортах. Вся процедура прошла почти так же, как сегодняшний развод. Словно история повторилась.
Так что эта измена и такой конец был вполне логичным концом столь скоропалительного брака, когда выскакиваешь замуж за абсолютно чужого тебе человека. Когда всего через месяц совместной жизни начинаются взаимные упреки и претензии. Странно, что они вообще продержались этот год.
Хотя, черт с ним, с бывшим мужем. Кровать она выбросила, вещи тоже. Как и его самого из своей жизни вычеркнула.
Лера выскочила на улицу и оказалась под холодным проливным дождем. Нужно было бы достать зонт и добежать до машины, но она решила, что сможет так хоть немного остыть. Странно, даже когда она увидела Игоря в постели с другой, то эмоций почти не было, только холодный рассудок. А сегодня словно все чувства решили вырваться на волю разом.
Некоторое время Лера соображала, как лучше поступить: поехать домой или переехать бывшего мужа, но здравый смысл взял верх. Хотя домой лучше не ехать. Лучше вернуться домой, спрятаться в своем кабинетике и углубиться в столь ненавистные бумажки, пытаясь отвлечься от отвратительных мыслей.
Да, лучше так и сделать.
Лере не хотелось ни кому звонить. Да и кому? Кирилл сразу же начнет читать лекцию на тему «Я же говорил», а потом мрачно ругать Игоря на чем свет стоит. А Виктор… Жаловаться мужчине на мужчину? Наверное, это все же глупо.
«Странно, – подумала Лера, стараясь незаметно пробраться в свой кабинет: официально она отпросилась до конца рабочего дня. – Как это я до сих пор не обзавелась подругой, с которой можно выпить и пореветь? Нет, подруги у меня, конечно, есть, но вот реветь с ними не охота. Да и моя лучшая подруга почему-то мужского пола.»
Да, единственный, кто мог ее действительно выслушать, был Виктор. Но почему-то сейчас даже с ним не хотелось общаться.
План удался: в конце концов Валерии удалось углубиться в работу настолько, что когда она, наконец, устало выпрямилась, на часах была почти полночь.
– Вот это да, – громко воскликнула Лера и сама поежилась от звука собственного голоса.
Много раз потом, возвращаясь в мыслях к событиям того дня, она не раз думала: если бы не этот проклятый развод, из-за которого было такое паршивое настроение; если бы не необъяснимое чувство вины и собственной никчемности… Если бы не ощущение бесконечного одиночества в этот день, всё могло быть по-другому. Тогда бы она сама поступила бы по-другому и жизнь пошла бы иначе.
Но все вышло так, как вышло.
И в тот вечер Валерия, не подозревая ни о чем, села в свой старенький, дребезжащий опель, завела его с третьей попытки и отправилась домой. Конечно, можно было заночевать на работе, в дежурке на старом топчане вместе с дежурным экспертом, но ей хотелось домой, пусть там ее уже никто не ждал. Лера промчалась по пустым улицам, мимо мигающих желтым цветом светофоров, обогнала припозднившийся троллейбус и покинула город.
Нужно было проехать всего несколько километров, но казалось, что это бесконечно долго. Она вдавила педаль газа, почти не боясь, что что-нибудь отвалиться у ее машины. И в этот момент нечто черное мелькнуло прямо перед капотом…
Был глухой удар, визг тормозов резко остановившейся машины и тишина. Казалось, темнота стала еще гуще, еще непроглядней, словно липкая вязкая масса.
Валерия сидела, вцепившись обеими руками в руль и, кажется, не дышала. Сердце стучало так громко, что шумом отдавало в ушах.
Было страшно. Очень страшно от одной только мысли, что где-то там, позади машины лежит живое существо.
Которое сбила она.
Наверное, прошла целая вечность прежде, чем смогла вздохнуть. Холодный ветер попал в легкие, пробежал по всему телу. И это, наконец, побудило к мышлению.
Первая мысль была – уехать. Нажать на педаль газа и сделать вид, что ничего не случилось. Кто бы поступил не так?
Но Лера так не сделала. Вместо этого она кое-как выкарабкалась из машины: сначала никак не хотел отстегиваться ремень безопасности, затем не открылась дверца и в конце-концов ее отказались держать ноги.
– Спокойно, это почти не страшно, – шептала она, пытаясь успокоить гулко колотящееся сердце, хотя даже говорить вслух было страшно.
Цепляясь обеими руками за край машины чтобы не упасть, Лера прошла назад и наконец, увидела.
Это была собака.
Сначала она этого даже не поняла, просто наступило облегчение от осознания того, что это животное. Дышать сразу стало легче, ноги вновь обрели чувствительность, и Лера смогла подойти поближе.
Пес был огромный и черный. Он часто дышал, широко открыв пасть и вывалив наружу широкий алый язык. Даже в тусклом ночном свете была видна взъерошенная влажная шерсть, и ей почему-то сразу стало ясно, что это кровь.
И что теперь делать?
Стащить с дороги на обочину, чтобы больше никто не наехал на него? А что потом? Уехать… Просто уехать и оставить все так, как есть? Оставить живое существо умирать? Да, взять и уехать.
Это решение показалось Лере таким простым и легким, что она даже повернулась и сделала шаг обратно. Назад в теплую уютную машину и забыть об этом, как о страшном сне.
И тут он застонал.
Нет, не заскулил, не тявкнул или захрипел. Застонал, точно человек. От неожиданности Валерия остановилась, чувствуя, как внутри что-то оборвалось и провалилось куда-то вниз.
– Черт, – прошипела она сама себе, доставая мобильник, – я ведь еще об этом пожалею.
В трубке раздались длинные холодные гудки, но буквально через несколько секунд заспанный мужской голос произнес:
– Ну и какого ты мне звонишь в такое время?
– Виктор! – завопила Лера обрадовавшись. – Господи, как хорошо, что ты ответил! Мне нужна твоя помощь.
– Какая помощь? – простонал Виктор. – Ты время видела? Я сплю. Сплю и вижу сны, сумасшедшее ты создание. Что у тебя еще случилось?
– Я собаку сбила, – вдруг разревелась она. Все напряжение сегодняшнего дня потребовало сию секундного выхода.
– И что? Езжай дальше. Я тебе давно говорил, что если будешь так гонять, то кого-нибудь собьешь. Радуйся, что это не человек, а всего лишь собака.
– Я так не могу, – выдавила Лера. – Можно я привезу его к тебе?
Ответом ей послужила тишина и она было решила, что их разъединили, как вдруг он совсем спокойно произнес:
– Приезжай. Только езжай помедленней, а то вместо одного пациента мне полную машину привезешь.
Не понятно, откуда у нее взялись силы. Наверное, желание помочь сделало чудо, но она смогла буквально за минуту не только перетащить огромного пса к себе в машину, но и развернуться на узкой, без обочин, дороге, да еще и в полной темноте. И Лере почему-то совсем не было страшно, хотя собака оказалось еще более крупной, чем показалось в начале. Помниться, еще садясь за руль, она успела подумать, что это, наверное, странно, что псина не зарычала, не попыталась укусить или хоть как-то показать свою боль и обиду. Мысль эта мелькнула и пропала, она вывернула руль и выжала педаль газа, кажется, перескочив передачу.
– Ну ты даешь, – жмурясь сказал Виктор, увидев ее на пороге через каких-то двадцать минут. – Ты по дороге все столбы посшибала или что-то оставила? А может, не только столбы.
– Не шути так, – ответила Лера, стуча зубами то ли от холода, то ли от волнения.
Он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, и открыл дверцу машины.
– Ну ни … себе, – воскликнул Виктор. – Это что такое?
– Собака, – растерянно проскулила она.
Виктор некоторое время смотрел то на нее, то на пса, а потом вдруг спросил:
– У тебя ведь сегодня развод был?
– Да, – с вызовом ответила Лера. – Причем тут это?
– Представляю, как ты вся такая расстроенная мчалась по ночной дороге, не обращая внимания на спидометр и недавно прошедший дождь. И что? Конечно, ты сбиваешь собаку. Хорошо, что только собаку, а не ее хозяина. Тебя начинает мучить совесть и вот вы оба здесь.
– Меня не мучит совесть, – вяло возразила она, хотя это была неправда.
Виктор пожал плечами, нагнулся над псом, сделал какое-то быстрое движение и отскочил в сторону. Пес издал звук, похожий на злобное бульканье, и успокоился.
– Я ему снотворное уколол, – пояснил Виктор. – Давай-ка помоги мне перенести этого красавца.
Вдвоем они довольно быстро перенесли пса в квартиру Виктора, благо она находилась на первом этаже.
– В нем же, наверное, килограмм шестьдесят, – воскликнул её друг, когда они расположили пса на полу на кухне.
Лера устало села на табурет и стала смотреть как Виктор надевает перчатки, извлекает из неизвестно откуда взявшегося чемоданчика шприцы, бинты и флакончики. Под его ворчание (свалилась среди ночи… спать мне не даешь… с утра на работу) она слегка задремала.
– Готово, принимай работу.
Она вскочила, сонно тараща глаза и пытаясь сообразить, что происходит.
– Что?
– Можешь забирать свое чудовище, – кажется, Виктор был немного сердит. Хотя, возможно, ей показалось?
Собираясь выразить свою благодарность, она открыла было рот, но вместо этого спросила:
– Почему чудовище?
– Огромный черный пес. Ты ведь его сбила за городом? Выскочил из леса. Ночью. Да он больше на волка похож. Это я тебе как специалист говорю.
– Думаешь, он из зверинца сбежал? – захлопала Валерия глазами.
Виктор посмотрел за окно, потом на часы, которые уже давным-давно пробили два ночи, и неожиданно предложил:
– Оставайся у меня. Поздно уже ехать.
Лера отрицательно покачала головой.
– Тебе ехать за город. Да еще, как я понимаю, собаку эту с собой повезешь. Я заснуть не смогу от беспокойства.
– А ты смоги, – сердито ответила она, прекрасно понимая, что он прав. – Ты же знаешь, что я…
– Всегда сплю в своей постели, – копируя ее голос, продолжил Виктор, помолчал, а потом все же добавил: – У тебя сегодня был трудный день – развод, а значит встреча с бывшим мужем, его …
– Любовницей, – подсказала я.
– Да. И эта собака. Я всегда считал, что ты сумасбродка, но сегодня ты сама себя переплюнула.
Он развел руками, словно пытаясь показать всю безграничность ее безалаберности, но Лера лишь пожала плечами. Его слова никак не повлияли на нее. Иногда Виктор начинал себя вести так, словно он умудренный жизненным опытом старик, а не ее ровесник. В такие моменты он, вот как сейчас, он начинал вычитывать Валерию, но это приводило лишь к тому, что она замыкалась в себе и не желала с ним разговаривать.
Почти не общаясь друг с другом, они перенесли пса обратно в машину. Лера села за руль, от души надеясь, что это последняя поездка на сегодня.
– Позвони мне, когда доедешь, – попросил Виктор и вдруг быстро сжал ее ладонь, отдернул руку и скрылся в подъезде. Она потерла кисть – ее словно обдало ледяной волной, на улице было очень холодно – и завела мотор.
С Виктором Лера познакомилась когда еще училась в университете. И влюбилась с первого взгляда. Тогда в него все девушки были влюблены в него как кошки. Виктор притягивал к себе, очаровывал, в нем было что-то манящее… Наверное, о таких пишут в дамских романах. Высокий, рельефный, с правильными чертами лица и карими глазами, настолько темными, что иногда они казались вишневыми. Он был прекрасен, как греческая скульптура древнего бога, заботливо высеченная мастером из изумительного белого мрамора. Именно такое впечатление он производил при первой встрече. И Лера, как и все, поддалась его чарам. Тогда же он объяснил, что зовут его Виктор, а не Витя, Витек или еще какое-либо производное имя. Но однажды что-то случилось, и она словно очнулась. Он стал просто симпатичен мне, но не больше, не привлекал к себе как мужчина. Они стали друзьями. Лучшими друзьями. Лера равнодушно относилась к его романам, а он всегда был рядом и поддерживал ее. Она верила в эту дружбу, уверяла себя, что их отношения не омрачены ничем лишним. Даже во время замужества никогда не переставала общаться с Виктором. Несмотря на явное недовольство Игоря. Но потом… Потом происходило что-то вроде этого прикосновения, или взгляда, или слова, и она вновь и вновь возвращалась к мысли, что дружбы между мужчиной и женщиной быть не может.
Лишь подъехав к своему гаражу, Лера вспомнила, что на заднем сиденье у нее спала собака. И, словно в подтверждение ее мыслей, сзади раздалось тявканье. Она обернулась и внимательно посмотрела на пса: а что делать теперь? Взять его в дом? Или оставить в гараже? А может, надо было последовать совету Виктора и оставить пса на дороге.
– Ни черта ты бы так не поступила, – пробормотала Лера себе под нос.
Пес сбыл все еще сонный, но послушно вышел из машины и прошел к дому. На секунду Лера задержалась на веранде, решая, не оставить ли собаку здесь, но тот так уверенно прошел дальше, что у нее не осталось сомнений, где псина будет ночевать.
Когда она устроила собаку, бросив на пол гостиной старое покрывало и, наконец-то, добралась до своей постели, стрелки часов уверенно приближались к четырем утра. Тщательно закрыв дверь в спальню, отчего-то опасаясь оставлять ее на ночь открытой, и даже не удосужившись раздеться, Лера рухнула на кровать.
Сон ее был тяжелый и беспокойный. Вначале Лера сбивала на дороге невидимого зверя, но когда пыталась рассмотреть его, то им оказывался Виктор. Он лежал неподвижный и бледный, а она стояла рядом на коленях и в ужасе смотрела на его распахнутые глаза. Потом кто-то дотронулся до ее плеча. Лера обернулась и увидела, что Виктор стоит позади, а на дороге никого нет, и все это ей лишь показалось. Он наклонился и коснулся своими губами ее, и от их холодного прикосновения она проснулась. Несколько секунд таращилась на окно, за которым уже начинало светать, а затем опять отключилась.
Утром Лера, естественно, проспала. Расчесываясь и одновременно прихлебывая крепкий кофе, она смотрела на пса и пыталась сообразить, чем его накормить. При утреннем свете стало ясно, какой он огромный, в холке, наверное, метр, покрытый черной взъерошенной шерстью. Было видно, что когда-то пусть и был мощным, но сейчас истощен. Один раз он зевнул, явив ряд белых зубов с длинными, жуткого вида клыками. Глядя на них Лера и вспомнила о еде для собаки.
Естественно, на кухне не оказалось ничего, похожего на собачий корм.
– Ты молоко ешь? – спросила она у пса. Тот вздохнул и повилял хвостом. – То есть, нет? Хотя у меня есть сомнения насчет его свежести…
После недолгих поисков Лера вылила в миску остатки супа и положила рядом полбуханки хлеба. Пес обнюхал миску, затем улегся на пол, обхватил лапами хлеб и начал его жевать. Немного успокоившись, она отправилась на работу, надеясь, что он удовлетворит свой голод и не станет объедать обои и мебель.
– Опоздала, – сообщил Кирилл, встретив ее на крыльце.
– Знаю, – она стала рядом, прячась под козырьком от мелкого пакостного дождика. – Мое отсутствие уже обнаружили?
– Какого вы обо мне мнения, мадам? – братец широко улыбнулся, озорно посмотрев на нее. – Вы меня не раз и не два прикрывали, что ж я, вам помощь не окажу?
– А чего на улице мерзнешь?
– Так ведь жду вашу светлость предупредить, что ты в следственном была. И еще, тебя там на столе уже один ждет.
– Свежий? – с надеждой спросила Лера, впрочем, особенно не надеясь.
– А то. Всего два дня. Бомж какой-то. А еще сейчас Поляков подъедет, хорошо, что он на городской звонил и я поднял, он тебя хотел слышать, – кривляясь, продолжал Кирилл. – Приезжала к нему дочка твоей вчерашней бабульки, якобы ее отравили.
– Ясно, – кисло ответила Лера. – Буду весь день заключение о вскрытии писать.
– А чего опоздала-то? – опомнился Кирилл.
– У тебя кофе есть? Сейчас засну, – вместо ответа спросила она.
Пообещав напоить ее спасительным напитком лишь в том случае, если она все расскажу, Кирилл вытащил из нее краткую историю вчерашних похождений. Немного поохал, обозвал идиоткой (А если бы тебе эта собака голову откусила?), вручил банку и отбыл в неизвестном направлении.
Только она успела надеть халат, как явился Поляков.
– Утро доброе, Лерочка, – вежливо поздоровался он, присаживаясь напротив меня.
– Доброе, – согласилась она.
– Тебе Кирилл уже сообщил?
– Конечно. Дочка активная?
Поляков кивнул, немного помолчали, в конце-концов, заявил, что ему нужна Ульянова.
Лера, немного удивленно смотрела, как он уходит, не понимая, зачем вообще приходил. Хотя, с другой стороны, бывал он здесь почти ежедневно, не довольствуясь только телефонными звонками.
Поляков был следователем из следственного комитета. Хорошим следователем, дотошным и тщательным. Не известно почему, больших должностей он не добился, но специалистом был действительно лучшим. Хотя, возможно, может именно из-за этого. И еще он был близким другом ее отца и матери. После гибели родителей, именно Поляков пытался возбудить уголовное дело, но так и не смог доказать убийства. Несчастный случай, нелепая ошибка. Он сам лично до последнего винтика разобрал то, что осталось от разбитого автомобиля, проводил экспертизы, искал токсины в крови, чтобы доказать отравление, но так ничего и не нашел. Конечно, Лере он об этом не говорил, но она все равно знала. У них было слишком много общих знакомых, которые любят посплетничать. Они продолжали общаться с Поляковым и его женой, Еленой Анатольевной. И были даже более близки, чем могло предположить их история. Но иногда Семен Иванович вел себя так, словно был в чем-то виноват перед ней. В чем? Он сделал тогда все, что мог, и Лера это знала.
Занятая работой и поглощенная своими мыслями она совсем забыла, что дома ее ждет огромная собака, возможно даже голодная. И так бы пребывала в счастливом беспамятстве, если бы после обеда не позвонил Виктор.
– Я даже не могу сказать вслух то, что о тебе думаю, – вместо приветствия сказал он.
– Чего? – глупо спросила Лера. О том, что она должна была позвонить ему по прибытии домой, напрочь вылетело у нее из головы.
– Ничего! – рявкнул Виктор. – Я чуть умом не тронулся, не знаю, как заснул! Утром хотел ехать к тебе домой, чтобы проверить, жива ли ты!
– Прости, – проскулила она, испытывая угрызения совести. – Я совсем забыла. Так устала, что мечтала поскорее заснуть.
– Нет уж, дудки, прощать тебя я не собираюсь, – рыкнул в трубку Виктор и отсоединился.
Обиделся. Теперь долго звонить не будет, недели две, не меньше. Ладно, не страшно, можно подождать денька три-четыре, а потом ехать мириться.
Звонок Виктора напомнил о том, что живет она теперь не одна, а сожителя нужно кормить. Только чем? Нужно купить собачий корм, а какой? Может, заехать в специальный магазин и у них спросить?
Лера понятия не имела, что ей делать с псом. Выгнать? Что-то не верилось, что он просто так уйдет. Вполне может остаться жить у нее во дворе и облаивать прохожих, которые будут шарахаться в сторону от забора и бояться. А может, он просто он просто возненавидит ее саму за то, что выгнала из теплого уютного дома. Ей это нужно? Чтобы огромный черный пес записал ее в свои личные враги.
Или же оставить у себя? Что ж, вариант. Только зачем ей это нужно? Это ответственность. За ним нужно ухаживать: выгуливать, вычесывать, лечить, кормить. И опять же, что едят псы таких размеров? Может, вредными соседями? Хоть бы…
Мучимая сомнениями и бросаясь из одной крайности в другую, Лера сама не заметила, как дождалась конца рабочего дня. Видимо, еще и выпитый кофе в количестве одного ведра помог. Время принятия окончательного решения неумолимо приближалось. Можно еще, конечно, в магазин заехать, продуктов купить. Да и собаку покормить, хоть немного время потянуть.
– Валерия, я вам не помешаю? – раздался от двери приятный голос.
От неожиданности Лера подскочила. Глубоко погруженная в собственные мысли, как в крошечный кабинетик вошла ее непосредственная начальница. Пусть и временно исполняющая обязанности, но все знали, что это лишь формальность: заведующий бюро судмедэкспертизы всегда шел на поводу у бюрократических проволочек.
– Конечно-конечно, проходите, Ольга Михайловна, – засуетилась Лера, стараясь создать видимость, будто была занята работой, а не витала в облаках. – Что-то случилось?
– Да нет, собственно, ничего, – произнесла Ульянова. Высокая, с прямой спиной и светлыми волосами, затянутыми в тугой узел на затылке, она больше походила на гувернантку из фильмов, чем на судмедэксперта. К довершению образа ей разве что не хватало черного закрытого платья в пол, украшенного белыми кружевами на манжетах и воротнике. Но сейчас на Ульяновой был ослепительной белизны халат без единой складочки.
– У меня, Валерия, непредвиденные обстоятельства, – между тем продолжала Ольга Михайловна. – Понимаете, через три дня у моей подруги день рождения, а я тут глянула график дежурств и ужаснулась: мне как раз в тот день дежурить. Совсем из головы вылетело. Вы не могли бы мне помочь?
Лера вытаращила глаза и открыла рот, совсем не понимая, что от нее хотят. Прошло несколько томительных секунд прежде, чем она поняла, насколько глупо выглядит.
– Мне…нужно помочь вам выбрать подарок? – наконец, догадываясь, спросила Лера.
– О, нет, что вы, – нетерпеливо ответила Ульянова. – Мне всего лишь нужно подмениться. Петров уже что-то отметил, от него разит, как от спиртзавода. Лавицкий не может, а у Сергея Васильевича тогда получиться два дежурства подряд. Валерия, выручайте.
– Поменяться дежурствами? Наконец, осенило Валерию.
– Да. Я понимаю, в последний момент, я бы никогда…
– Почему в последний момент? – тупо спросила Лера, окончательно теряя нить разговора. Ей очень хотелось спать. Настолько сильно, что боялась даже на секунду прикрыть глаза: вдруг уснет ненароком.
– Вы сегодня дежурите, – уже начала раздражаться Ульянова. – Вы что же, забыли?
Лера резко обернулась и посмотрела на настенный календарь: семнадцатое число было обведено красным маркером.
– Я забыла, – потрясенно произнесла Лера. – Я действительно забыла. Понимаете, ночью возвращалась домой и сбила собаку. Такого огромного черного пса.
Она повернулась и посмотрела на Ульянову. Та выглядела ни чуть не меньше потрясенной, и, наверное, от этого не могла вымолвить ни слова. Ну конечно, это же ни в какие ворота: вот так просто забыть о дежурстве в день самого дежурства.
– Вы сбили пса? – наконец выговорила Ольга Михайловна.
– Да.
Она еще некоторое время рассматривала Валерию, словно видела ее впервые, а затем произнесла:
– Водить нужно аккуратней. Если не ошибаюсь, Семен Иваныч всегда вам это говорил. Насмерть сбили?
– Да нет, что вы, живой он, – чуть обиделась Лера. Водила она действительно лихо, но вот замечаний не любила. – Я его домой забрала.
– Домой? – поразилась Ульянова. – К себе домой?
– Не могла же я его там оставить!
Ольга Михайловна покачала головой, видимо, поражаясь такому поступку.
– Что же, дело ваше, – сказала она. – Так вы сможете со мной подмениться?
– Да, конечно, – торопливо ответила Лера. – Так для меня будет даже лучше, а то не спала совсем.
Ульянова кивнула, чуть улыбнувшись уголками рта, и уже открыла было дверь, как вдруг обернулась:
– А… пес очень большой?
– Ну да, – рассеянно ответила Лера, мысленно уже вернувшаяся домой и спящая в своей кровати. – Мне где-то по пояс. И черный.
Ульянова вновь покачала головой.
– И как вы не побоялись?
И вышла.
Наморщив лоб, Лера посмотрела на закрытую дверь. Странно, но ей это в голову не приходило, а ведь действительно должно быть страшно жить с таким псом в одном доме. А она о кормежке думает. Может, это неконтролируемое дикое животное, и сейчас ее сапоги дожевывает? Или диван, ему по размеру лучше подходит.
Уже садясь в машину, Лера приняла твердое решение, что пса нужно отдать. Ведь есть какие-то волонтеры, которые бездомными животными занимаются. Дома нужно будет залезть в интернет и найти какую-нибудь такую организацию. И отдать собаку.
Но все эти мысли разом вылетели у нее из головы, когда она подъехала к дому. На обочине был припаркован автомобиль Игоря. С бешено колотящимся сердцем, Валерия выскочила из машины, в два больших прыжка оказалась возле крыльца и влетела в дом.
Игорь сидел в гостиной на подоконнике, а на полу лежал пес. Увидев Леру, он приветственно махнул хвостом, но не встал, видимо, не желая покидать свой пост.
– Убери его, – злобно прошипел Игорь. – Убери эту тварь.
– И не подумаю, – ответила Лера, справившись с секундным шоком. – Он все правильно сделал: охранял дом от грабителей.
– Я не грабитель, – вскрикнул бывший муж. Пес зарычал, и дальше Игорь говорил уже вполголоса. – Я приехал за своими вещами.
– А я тебе уже сказала, что все твое барахло выбросила, – начиная злиться, ответила Лера. Взгляд ее скользнул по приоткрытой дверце шкафа. Она подошла ближе и распахнула ее. Что он мог тут искать? Документы, деньги, украшения?
– Что ты взял? – резко спросила Лера, поворачиваясь к Игорю.
Тот несколько секунд сверлил ее озлобленным взглядом, а затем ответил:
– Ничего. Я…я не успел. Твоя псина вылетела из ниоткуда, он словно ждал, что я буду делать. Загнал меня сюда и вот…
Пес зевнул, продемонстрировав частокол острых белоснежных зубов. И Лера не испугалась, а лишь уважительно хмыкнула.
– Убери его, – вновь потребовал Игорь. – И я уйду.
Лера оценивающе глянула на собаку и сделал шаг в сторону окна.
– Ключи, – потребовала она, вытянув руку.
Молча Игорь достал из кармана связку, снял два крайних ключа – явно новых – и отдал ей. Интересно, значит дубликаты он сделал еще до их разрыва, ведь она уже забирала у него ключи.
– Но замки я, на всякий случай, сменю, – словно сама себе пробормотала она.
Игорь злобно хрюкнул, пес рыкнул, видимо, делая ему замечание. Бывший муж тут же умолк.
– И давно ты так сидишь? – веселясь, спросила Лера понимая, что стала свидетелем сцены, которая явно повторилась не впервые. Видимо Игорь неоднократно пытался слезть, но пес не давал ему и двинуться.
– Два часа, – ответил Игорь. – И думал, что буду сидеть всю ночь, мне сказали, что ты сегодня дежуришь.
– Ага, что-то знакомое, – кивнула Лера. Да, все же очень удачно она подменилась с Ульяновой.
Она глянула на пса: интересно, послушается или нет?
– Пропусти, – велела Лера.
Пес медленно встал, отряхнулся, и все так же неспешно отошел в сторону, всем своим видом показывая, что он начеку. Игорь осторожно слез с подоконника, подобрал лежавший на полу мобильник, и направился к выходу, все еще настороженно озираясь в сторону собаки.
– Надеюсь, больше тебя не увижу, – на прощание сказала Лера. Пес гавкнул, громко и четко. Игорь еще раз глянул на них и захлопнул дверь.
– Нет, – задумчиво протянула Лера. – Никуда я тебя, собака, не отдам. Будешь жить со мной. А назову я тебя… – она оценивающе глянула на него. Огромный черный пес зевнул, вывалил наружу алый мокрый язык и часто-часто задышал.
– Блэк, – сказала Лера. – Потому что черный.
Нужно сказать, что пес показал себя с хорошей, можно сказать, с благородной стороны. На улицу просился утром и вечером, строго по часам. Гулял минут тридцать по двору и возвращался назад. В еде был нетребователен, послушно ел все, что ему давали. Единственный недостаток обнаружился на третий день. Каким-то непостижимым образом Блэк научился открывать дверь в Лерину спальню. Каждое утро она просыпалась и видела черную морду на соседней подушке. В первый раз ее это здорово напугало, а потом ничего, адаптировалась. Оказалось, что оставить у себя пса было не такой уж и плохой идеей. Блэк ждал Леру, радовался возвращению с работы, ходил за ней следом и преданно заглядывал в глаза.
Когда она была замужем, такого не было.
Иногда Лере казалось, что пес боится. Кого-то или чего-то. На его шее она обнаружила кровавые раны, словно кто-то слишком жестко надел ошейник. Или цепь. Кем же были его бывшие хозяева? Неужели они не видели, что пес мучается в попытке освободиться? Наверное, именно из-за их жестокости Блэк оказался ночью под колесами ее машины, испуганный и истощенный.
– Если бы ты только мог говорить, – вздыхала Лера, перебирая рукой темную шерсть. И тут же вспоминала умильно-довольную морду, спящую вместе с ней на подушке. Вот о чем он думал?
К концу недели переодевалась Лера уже с плотно закрытой дверью.
В субботу она сидела на дежурстве, заполняя бумажки, накопившиеся за неделю и думала о том, что не мешало бы помыть Блэка еще раз. После первого мытья он не стал выглядеть более чистым, чем был до этого.
– Валерия Андревна, там вызов. Срочный.
– Что там может быть срочного? – сердясь, спросила Лера. – Трупы разбегутся?
От двери вяло хихикнули и что-то ответили, но она не разобрала, что именно. Натянула куртку поверх рабочего халата, захватила рабочую сумку и вышла из кабинета. Ночь выдалась на удивление спокойной и теплой, совсем не похожей на весь предыдущий октябрь. Но все же было приятно нырнуть в разогретую машину, в которой уже сидели водитель и санитары.
– Что там такого срочного? – спросила Лера, поворачиваясь к одному из санитаров.
– Да я не понял, – вяло отмахнулся он. Судя по их лицам, они благополучно спали до этого. – вроде расчлененка. Может, место общественное?
Но он ошибся. Водитель сразу же покинул центр и направился к окраине. Проехал по Космонавтов и, свернув на улицу Заслонова, заехал на какой-то пустырь за жилыми домами. Лера вылезла наружу и посмотрела в сторону одиноко стоящего дерева, под которым то и дело срабатывала вспышка фотоаппарата.
– Лера? – раздалось откуда-то сбоку и прямо на нее выскочил Поляков с дымящейся сигаретой, зажатой в пальцах. – Мне казалось, что сегодня Ульянова должна была дежурить.
– Мы с ней поменялись, – рассеянно ответила Лера, пытаясь перешагнуть небольшую лужицу.
– Стой, – он перехватил ее за локоть, не позволяя пройти дальше. – Слушай, там…месиво. Кто-то, похоже, совсем спятил. Не представляю, кем нужно быть, чтобы сотворить такое.
Хмурясь, Лера посмотрела на него, а затем перевела взгляд на дерево. Она еще ни разу не видела Полякова таким ошеломленным. Разве что однажды…
– Спасибо за предупреждение, – сказала она, собственно не зная, зачем это говорит.
Хотя, как только дошла до дерева, сразу поняла, что к такому зрелищу никогда не подготовиться.
Земля вокруг была покрыта густым слоем крови, мертво блестевшей в неярком свете. Тело, или то, что должно было им быть, лежало у самых корней. Ни головы, ни рук видно не было. Ноги лежали рядом, кожа свисала с них ошметками и было неясно: отрезало их или оторвало. Выпотрошенный живот зиял черной дырой, а внутренности валялись кругом словно мусор, словно ненужные вещи. Рядом сработала вспышка фотоаппарата, осветив кровавое месиво, и Лера вдруг поняла, что нечто свисавшее с нижней ветки не пакет или газета, принесенная откуда-то ветром. Это был кишечник, развешанный, словно гирлянда.
– Ты нормально? – вполголоса спросил криминалист Саша, останавливаясь рядом и что-то щелкая в своем фотоаппарате.
– И…где остальное? – выходя из оцепенения, спросила Лера.
– Вон там, – Саша кивнул куда-то в сторону. – Тут некоторые части разнесены в радиусе пяти метров. Знаешь, никто и близко подходить не хочет. Я вот тоже, – он указал на камеру, которую держал в руках, – стараюсь напрямую не смотреть.
Лера, внутренне содрогаясь, нагнулась над телом. Рваные рану на всех видимых частях…на том, что осталось…кровь свернулась…Сколько могло пройти времени после убийства? Черт его знает, при таких низких температурах куски тела могли остыть всего за пару часов. А с учетом того, что они разного размера…
– Можете уносить, – велела Лера санитарам спустя всего двадцать минут, большую часть из которых только делала вид, что проводит осмотр. Тем более, что одну из рук так и не нашли. Оставалось только желать, чтобы ее не обнаружил потом кто-нибудь из местных жителей.
– Что-нибудь можешь сказать? – спросил Поляков. Пристроившись на переднем сиденье машины, он что-то писал, все еще сжимая в зубах сигарету.
– Что это не несчастный случай, – ответила Лера, внимательно на него глядя.
– Да что ты говоришь, – усмехнулся он. – А я-то сразу подумал, что он с пятого свалился. Кстати, милицию вызвали жители этого дома. Около часа ночи услышали шум и позвонили.
– Хотя бы со временем смерти проблем не будет, – произнесла Лера, желая лишь одного: убраться отсюда поскорее. Может у нее еще просто слишком мало опыта для таких вот…дел? Но ведь у Полякова тридцать лет стажа, а даже ему жутко. Это по лицу видно.
– Не знаешь, кто вскрытие производить будет? – спросил он, вновь что-то записывая.
– Скорей всего Ольга Михайловна и будет, – ответила Лера, глядя на тонкую струйку сигаретного дыма. Стронно, вроде Семен Иваныч курить бросил. Или же она что-то перепутала? – Она мне пока сложные случаи не доверяет. А это явно такой…
– Ну да, – кивнул Поляков. – Нужно будет ей утром звякнуть. А чего…
– Семен Иваныч, – крикнул кто-то из темноты, – тут руку нашли.
– Вот и славненько, нашли все-таки, – вздохнул Поляков и было не понятно: доволен он или же не очень. – Пойдем, посмотрим, что ли.
Правая рука, оторванная в середине предплечья, лежала в кустах, метрах в тридцати от трупа.
– Правая рука…лежит ладонью вверх…пальцы согнуты…на безымянном – обручальное кольцо, – пробубнил Поляков, явно прикидывая, как будет описывать все это в отчете.
Стоявший рядом молоденький пэпээсник, державший в руках фонарик, отвернулся словно от чего-то непристойного. Пятно света тут же поползло в сторону.
– Держи ровнее, – велел Поляков, выпрямился и громко позвал криминалиста: – Саша! Саша? Где ты там? Иди сюда, зафиксировать нужно.
Лера наклонилась над рукой в данных условиях нет никакой гарантии, что эта часть именно от этого трупа.
– Может собаки утащили? – предположил Семен Иваныч. – Смотри, вроде следы.
– Я не следопыт, – ответила Лера. – Ему может быть и три дня. Или к делу отношения не иметь, вы представляете, сколько здесь собачников ходит?
– Да, место для выгулов хорошее, – согласился Саша, наводя свой аппарат на следы. – Но они сегодняшние. Вчера в этой части города дождь шел, а вечером мороз ударил, только ночью отпустило, – он убрал камеру и посмотрел на след: – Тяжелый пес должен быть, крупный.