Фонари окрашивали снег в мутно-желтый цвет, холодный ветер противно продувал через куртку и набрасывал на лицо капюшон, медленно падающие снежинки раздражали навязчивой мокротой, и…
Остановилась, подняла голову вверх, изумленно рассматривая, как осыпаются белые хлопья, закрыла глаза.
Неподалеку слышались голоса – кто-то, как и я, возвращался с работы, но если и удивлялся, заметив, что я стою вот так, под фонарным столбом, с задранной вверх головой и закрытыми глазами, все равно проходил мимо.
И правильно. Наверное, правильно, что чужое людям безразлично.
Благодаря этому у меня была возможность отрешиться от настоящего – от того, где снег от фонарей мутный, где зимний ветер противный и где снежинки нервируют. И ненадолго нырнуть туда, где фонари светят золотом, где ветер не страшен и незаметен и где снежинки вызывают умиление и улыбку…
Мы с Виталиком зимой познакомились, в один из таких вот, заснеженных дней. Казалось бы, мегаполис, а стоило упасть снегу чуть больше нормы – и все, катастрофа. Маршрутки ехали медленно и с сильным опозданием, но все же ехали. А вот на трамвайной линии образовалась поломка, и многие оттуда поспешили к нам. Так что ничего удивительного в утренней давке не было. Удивительным было, что мне повезло впихнуться в первую же маршрутку. И тем не менее, даже осознавая степень везения, я не испытала приятных чувств, когда сзади кто-то сильно прижался.
– Простите, – послышался мужской голос, но я не поверила извинениям и перетащила висящую на спине сумочку вперед.
– Правильно, – усмехнулся мужчина. – Хотя и слегка запоздало.
Я обернулась, с подозрением посмотрев на темноволосого парня, а он буквально расплылся в кошачьей улыбке.
– Будь я специалистом в этом вопросе, – кивнул он на мой аксессуар, – ваши меры безопасности уже были бы ни к чему. Я имел в виду только это.
– Отлично, – ответила я и сильнее прижала сумочку к животу.
Сзади снова послышался смешок, но я не теряла бдительности и не оборачивалась. Тем более что чем дальше, тем больше наша маршрутка наполнялась людьми. Еще бы! Мы проезжали вдоль трамвайной линии, и водитель старался воспользоваться моментом, подбирая всех, кто умудрялся потеснить других пассажиров.
Посмотрев в окно, я определила, что мучиться осталось всего две остановки, и немного приободрилась. Напрасно, как оказалось: на следующей остановке поток входящих и выходящих утроился, и я с трудом могла дышать, когда темноволосый парень прижался ко мне еще сильнее.
– Простите, – я услышала в его голосе улыбку, но обернуться, чтобы проверить это, не было никакой возможности. – Я извиняюсь, и это естественно… Хотя не могу сказать, что мне что-то не нравится.
– Рада за вас, – отрезала я.
– Плохо, что рады только за меня, – он притворно вздохнул. – Я бы хотел, чтобы наша радость была обоюдной.
– Вот как?
– Да, – он согревал мое ухо дыханием, а мои щеки непозволительной близостью.
– Вы меня очень сильно порадуете, – мне все-таки удалось развернуться и заглянуть в его глаза и даже рассмотреть в них непритворное ожидание, – если отодвинетесь от меня. Молча. И быстро.
Парень приподнял руки, словно капитулируя. Оглянулся. И неожиданно для меня умудрился отодвинуться, потеснив других пассажиров. Кое-кто из мужчин попытался возмутиться, но, наткнувшись на его взгляд, замолчал. Не знаю, что такого им показалось в его глазах, потому что на меня незнакомец смотрел со смешинками.
– Так лучше? – заботливо поинтересовался он после своего маневра.
– Значительно, – я оценила простор для дыхания.
– Каштановые волосы, голубые глаза, аппетитная фигура, – глядя на меня, перечислил он. – Сочетание убойное. Так что можете прекратить попытки убить меня взглядом. Я уже сражен, покорен и готов познакомиться. Виталий.
– Черные волосы, карие глаза, высокий рост, фигуры за курткой не видно, – перечислила я, бесцеремонно рассматривая его. – Не безнадежное сочетание. Но можете прекратить смотреть на меня с таким аппетитом, потому что я не сражена и знакомиться не собираюсь. Моя остановка.
Заметив, что в карих глазах пропали смешинки, я усмехнулась, бойко протиснулась мимо других пассажиров и вышла на своей остановке.
Фух.
Поддавшись порыву махнуть на прощание ручкой, обернулась и… заметила, как из маршрутки вышел мой несостоявшийся знакомый. Не осталось и грамма сомнений, что это не совпадение, когда он подошел ко мне и предвкушающе улыбнулся, заметив, что я нахмурилась.
– Если я скажу, что вы не в моем вкусе, вы отстанете? – поинтересовалась я.
– Если я скажу, что вы в моем вкусе, вы останетесь? – поинтересовался он.
Качнув головой, уверенно пошла прочь. Вообще-то, симпатичный парень, но его поведение…
Скрип снега за спиной заставил обернуться и снова встретиться с взглядом карих глаз.
– Знаешь, – Виталик как-то быстро перешел на «ты» и так же быстро оказался рядом, – если девушка завораживает мужчину, он имеет право хотя бы узнать имя волшебницы…
Его дыхание – мятное, с примесью каких-то дорогих сигарет – коснулось моего лица. Его глаза – карие, с темными глубинами, что в них прятались, – буквально впились в мои. Его ладонь – чуть прохладная, потому что он был без перчаток, – обожгла мои скулы скромной лаской. А голос обволакивал теплотой, когда он, склонившись надо мной, зашептал.
– Никогда не думал… – начал он и вдруг весело рассмеялся. Снова взглянул на меня с каким-то неверием и качнул головой. – А я счастливчик! Никогда не думал, что так бывает…
– Как? – теряя терпение и уверенность одновременно, спросила я.
– Вот так. Нереально, – его улыбка заставила улыбнуться в ответ. – Когда видишь девушку впервые в жизни и понимаешь: все, ты попал! Больше никаких разгильдяйских компаний, никаких вечеринок по нескольку дней, но плевать… Потому что она – твоя! Ты моя, волшебница! Понимаешь? Это я о тебе говорю… Понимаешь, что происходит?
– Да, – кивнула я ему и улыбнулась. – Пикап.
А потом отвернулась и продолжила путь.
Шагов за спиной больше не было слышно. И когда у поворота я обернулась, парня не было тоже.
Стало немного грустно, что это знакомство оказалось обычной попыткой съема доверчивой барышни, но… Какая разница? Я ведь не поддалась, не поверила. Могу гордиться собой.
И я гордилась. Хотя несколько дней, когда ездила на работу, невольно присматривалась к входящим в маршрутку мужчинам: а вдруг?…
Потом махнула рукой: поняла, что пикапер нашел себе кого-то другого. А потом, еще через несколько дней, на остановке возле своей работы снова встретилась с ним.
Я не сразу его узнала – иду себе, радуясь, что, несмотря на зиму, погода ничуть не холодная, и вдруг вижу букет. Огромный букет белых роз. При моем приближении букет чуть-чуть опустился, и из-за него показалось лицо недавнего попутчика из маршрутки.
– Привет, – сказал он с улыбкой.
Я ужасно смутилась, и только этим могу объяснить, что просто кивнула в ответ и попыталась его обойти.
– Простите, – он сделал шаг в сторону, преграждая путь, а через секундную паузу выдал: – Который час?
– Устарело, – так я оценила его попытку еще раз со мной познакомиться.
И вдруг перестала смущаться. Совсем. Стараясь не рассмеяться, я смотрела на парня, а тот подумал-подумал и выдал:
– Кай пройти в центральную библиотеку?
– Поросло плесенью, – отвергла я и этот вариант.
Парень состроил скорбную рожицу, на секунду спрятал лукавый взгляд за веером черных ресниц и как-то совсем печально и тихо спросил:
– И когда злая фея снова обернется доброй волшебницей, вы тоже мне не подскажете?
Я улыбнулась. Он словно почувствовал смену в моем настроении и взглянул на меня.
– А мне ведь, чтобы расколдовать, надо всего лишь узнать ее имя, – протянул жалобно. – Только имя. Я многого не прошу…
И я неожиданно рассмеялась. И также неожиданно сказала:
– Лера.
И что вообще удивительно – позволила проводить себя к офису, взяла букет, а вечером пошла на свидание. Потом на следующее. Потом еще на одно. И еще.
Со временем я влюбилась. Сильно. Взаимно. Безумно. И зря.
Мне надо было сразу обратить внимание на это его увлечение феями и волшебством. Тогда бы удалось избежать сильного разочарования и непроглядной тоски после того, как мы с ним расстались. А может, у меня бы даже получилось сберечь наши отношения. Пожалуй, был такой шанс. Но поняла я это, когда уже нельзя было ничего исправить, да и не хотелось, если быть откровенной…
Тогда ничего не хотелось. Даже дышалось с трудом, по привычке…
Медленно выдохнув, я открыла глаза, поймала ртом падающую снежинку и осмотрелась. Горящие окна родного дома окутали душу теплом и вытеснили мысли о прошлом. Потянули к себе, и я с удовольствием поддалась их зову…
– Привет, мам, – едва переступив порог, поцеловала самого родного для меня человека.
Вот любовь. Настоящая. И свет в коридорчике, и мама встречает, и куртку берет, чтобы она не мешала мне, и целует в ответ.
– Как дела? – и такой у нее взгляд, добрый, немного встревоженный, все подмечающий.
– Нормально, – бодренько отчиталась я. – Только есть очень хочется.
– Весь день голодала? – немедленно догадалась мама.
– Ага, – тут же призналась я, потому что знала, что все равно поймут и простят.
– Понятно, – мама повесила мою куртку и, удаляясь на кухню, отдала приказание: – Быстренько переодевайся, я тебя жду.
– Будет исполнено! – я разулась, зашла в комнату, переоделась в удобные брюки и длинную майку. Нырнула в мягкие тапочки, поджидавшие под кроватью, и, спеша к своему «командиру», поинтересовалась: – Мам, у нас же остался торт?
– Пока да.
– Что значит пока?
Я зашла на кухню и с удивлением увидела тарелку с супом и куцей куриной ножкой. Перевела взгляд на невозмутимую маму. Залив водой пакетик зеленого чая, она добавила в чашку лимончик и села за стол. Тарелка с супом предполагалась явно не ей.
– А торт? – напомнила я.
– Ты говорила, что решила худеть, – напомнила мама.
– Не говорила, – голубые мамины глаза недоверчиво прищурились, и я поспешила внести уточнение. – Решила, но не говорила, чтобы оставить себе путь к отступлению.
– А если решила, – она приглашающее махнула рукой в сторону приготовленного для меня блюда, – давай не будем отступать и попробуем это сделать?
– Как будто это легко, – буркнула я, размещаясь на стуле и поглядывая на суп. – Особенно когда знаешь, что в холодильнике целый торт!
Мама встала, открыла дверцу шкафчика и продемонстрировала мусорное ведро с пакетом, в котором сверху, потому что не поместился, стоял мой праздничный торт. Вкусный, с яркими глазками-вишенками, с грустью посматривающими на меня, и все такой же нетронутый.
– Так легче? – закрыв дверцу шкафа, мама села за стол и взялась за чашку.
– Нет, – честно ответила я.
И начала есть суп, стараясь сдержать улыбку. А когда с ним был покончено, откинулась на спинку стула и посмотрела на маму, которая за мной наблюдала.
– Ну как? – спросила она.
– Вкусно. Но не уверена, что завтра совершу такой же подвиг, – призналась со вздохом. – Знаешь, я только сегодня поняла, что возле работы созданы все условия чтобы толстеть. Два кафе, Макдональдс, еще одна сеть быстрого питания-поедания. И коллеги, как назло, не ленятся то и дело пройтись туда и купить что-нибудь вредненькое.
– Осознание – это важный шаг, – заметила мама.
– Это кто сказал?
– Без понятия, – мама пожала плечами. – На днях прочла в интернете.
Она допила чай, помыла чашку и вышла. Я начала мыть за собой посуду и услышала ее голос из зала:
– Лер, давай быстрей, я тебе жду!
– Это очень приятно! – крикнула я, вытерла посуду, расставила и поспешила к ней.
Мама сидела на большом диване, который мы год назад выбирали вместе. Как раз вот для таких посиделок.
– Иди сюда, – она похлопала ладошкой рядом с собой.
Я подошла, села, а потом мама убрала мягкую подушечку с другой стороны от себя, и я не удержалась от стона, увидев, что под ней пряталось.
– Ну, м-а-ам…
– Лера, здесь нет ничего страшного. Наоборот, здесь все очень красиво.
Мама открыла первый из четырех альбомов с фотографиями, и перед глазами замелькали яркие картинки из нашей жизни, на которых я была стройной, веселой и, если сравнивать с собой нынешней, безумно красивой…