– И что мне делать дальше? – спросил я у темноты.
Я в ловушке, буквально прижат к стене, за пригоршней грязи – рыкающий труп. Возможностей, мягко говоря, не много.
Довольно долго я пытался сосредоточиться на дыхании, очистить разум, позволить мыслям плыть свободно. А когда сосредоточился, понял, что могу израсходовать весь воздух в моей тесной норе. Какая насмешка судьбы!
Интересно, сколько ещё осталось? Может, я уже задыхаюсь? Как задыхаются люди? Прислушался к своему телу. Может, какие-нибудь новые ощущения? И тут я заметил, что прошла боль от ран. И голова, и щиколотка были в порядке. С другой стороны, желудок казался совершенно пустым. Я схрумкал ещё одно яблоко, пытаясь придать смысл происходящему.
«То ли в мой мозг поступает меньше кислорода и начались галлюцинации, то ли я и в самом деле исцеляюсь с фантастической быстротой, – подумал я в приливе внезапной надежды. – А вдруг я – супергерой?»
Снаружи застонал зомби.
– В самом деле? – спросил я у мертвеца. – Этот мир действительно одарил меня гиперисцелением? Имеют ли к нему отношение яблоки и прочая еда?
Новый безучастный стон.
– Можешь не отвечать, – сказал я. – Я и сам всё выясню. Ведь для выживания здесь и требуется всё выяснить самому. Совсем новый мир с абсолютно новыми правилами, вроде удара на расстоянии или маленького мешочка, куда влезает целый склад.
Глубже дыхание – сильнее покой. А где спокойней, там и мысли яснее.
– Мне лишь надо выяснить, что и как делать, – деловито заметил я, – и заняться этим сразу после того, как я вырвусь отсюда.
Будто поняв, о чём я, зомби застонал.
– А когда я вырвусь, ты будешь поджидать, так что мне нужно какое-нибудь оружие: дубинка, копьё или…
Зомби кратко и резко рыкнул, почти взвизгнул. Хм, я раньше такого не слышал.
– Эй, в чём дело? – спросил я, приложив ухо к земле.
А может, он меня и вправду понимал, и мы разговаривали по-настоящему?
Резкие рыки продолжались – словно зомби что-то мучило и он корчился от боли.
– Ты в порядке? – задумчиво спросил я. – Эй, извини, если мои разговоры про оружие тебя обидели или вроде того, но, по правде говоря, ты же пытался меня прикончить. Так что…
Я осекся, заметив, что снаружи всё стихло.
– Эй? – крикнул я тишине.
Похоже, сквозь землю что-то просачивалось, и я ощущал запах. Неужели дым?
Может, зомби раскладывает костёр у моего убежища, чтобы выкурить меня? Разве зомби способны на такое?
Надо узнать. Если можно здесь задохнуться, лучше уж попытать счастья снаружи. Ох, как заколотилось сердце! Я вышиб земляной куб перед собой и заморгал от яркого света квадратного солнца.
Я не увидел зомби, но ощутил его гнилую вонь, теперь смешанную с запахом дыма. Я выбил второй блок, осторожно ступил на пляж, посмотрел налево, направо – и поморщился. У моих ног лежал кусок полуразложившегося мяса. Я с опаской поднял его и скривился. Какая гадость!
Края были обуглены, словно передержанный гамбургер. В общем, ясно, откуда горелый смрад.
Я кинулся по песку, опасаясь ловушки, – зомби мог поджидать на горе надо мной. А на берегу, само собой, никого.
– Эй, парень! – потрясая гнилым куском, крикнул я. – Ты потерял свою часть!
Я выждал напряжённую минуту, надеясь, что хозяин мяса не приковыляет из-за холма. Он не приковылял. Похоже, горсть вонючих обгорелых кишок – всё, что от него осталось.
Но почему?
Наверное, солнце. Но разве оно убивает не только вампиров? Хм, это в моём мире так.
– Но мы не в моём мире, – поведал я куску. – Потому нельзя ничего предполагать заранее.
И тут я снова посмотрел на своё маленькое убежище, щель в склоне. А ведь над моей головой – слой земли в два блока шириной и в один толщиной. Отчего он не упал на меня? Что его держит?
Я снова залез в дыру, выбил блоки сверху, затем отодвинулся, чтобы они ненароком не упали на голову, и попытался вернуть их на место. И они прилипли!
– Здорово! – сказал я и улыбнулся, ощущая прилив уверенности.
Сначала суперисцеление, потом возможность склеивать земляные блоки. Я попал в отличный мир! Могу построить себе укрытие без цемента, гвоздей и прочего, соединяющего части постройки в обычном мире.
Но строить – это если где-нибудь меня не поджидает естественное укрытие. Я поднялся на вершину холма, внимательно осмотрел весь остров, на всякий случай проверил и северный, и южный склоны горы – и разочарованно вздохнул. Никакой тебе пещеры, норы либо готовой к употреблению крепости.
Зато я приметил корову – даже двух – на пастбище у основания западного склона. Животные жевали и мычали в своё удовольствие.
– Ну, я был прав насчёт солнца, прогоняющего монстров, – сказал я коровам, не спуская глаз с леса.
Свет действительно изгнал всё, прятавшееся в лесу прошлой ночью. Но куда они все подевались? И, если на то пошло, откуда взялись? Они выходят из моря на закате или выползают из земли, будто во второсортном фильме ужасов?
Увы, кажется, я это узнаю гораздо раньше, чем хотелось бы. Хотя рассвет наступил всего несколько минут назад, солнце уже прошло полпути до зенита.
– Насколько же короткие здесь дни? – спросил я у довольных жизнью коров.
Если бы они могли говорить, наверное, ответили бы:
«Слишком короткие для того, чтобы попусту терять время».
– Спасибо! – с немалым сарказмом изрёк я и уже хотел слезть с вершины, которую уже назвал «горой Разочарования».
Но тут пришли сомнения. А может, лучше развести огонь? Разве так не делают люди, оказавшиеся на необитаемом острове? Может, и делают, но как тут разведёшь огонь?
Однако я умею копать. Выбив голыми руками пару десятков земляных блоков, я выложил слово «помогите» и подумал:
«Может, меня заметит низколетящий самолёт или даже спутник с орбиты. И тогда кто-нибудь приедет ко мне».
Я всё ещё цеплялся за мысль о том, что кто-нибудь должен явиться и помочь, а мне всего лишь нужно продержаться пару ночей. Я уже согласился с тем, что попал в совершенно новый мир, но пока не начал думать о последствиях попадания в совершенно новый мир. Размышлять о последствиях я начал гораздо позже, когда снова потерялся в океане.
Но я забегаю вперёд.
Присматривая за солнцем, я затопал вниз по восточному склону. Задумал соорудить землянку из моей норы в склоне. Правда, она выходила слишком мелкая. Гораздо безопаснее было бы закопаться глубже, чтобы между мною и врагами оказался слой горы, а не хлипкие земляные стены. Но как?
Сквозь камень не прокопаешь туннель голыми руками.
А вдруг?
– Ничего не предполагай заранее, – занося кулак над гладкой серой стеной, напомнил я себе. – У тебя уже есть суперсила – дистанционный удар кулаком. Не исключено, что такой удар может крошить камни.
Увы – оказалось, что не может.
– Ой! Ой! Ой! – вопил я с каждым ударом.
Да, в этом мире кулаком можно расколоть монолитный камень, и после серии ударов мне показалось, что глыба поддаётся. Серый куб не разваливался, как обычный камень нашего мира, однако трескался, и из места удара выскакивали разноцветные мини-блоки. Но пока я отдыхал, позволяя зажить посиневшим болящим рукам, все повреждения блоку исправлялись сами собой.
– Ах, так! – заорал я, ударил снова, и снова услышал своё: «Ой!»
Похоже, не я один в этом мире наделён суперисцелением.
– Ну, вот как победить тебя? – спросил я у насмешливо молчащего камня.
Конечно, нужен инструмент. В рассказах о потерпевших кораблекрушение несчастный герой всегда находил какие-нибудь полезные предметы: целый разбитый корабль, полный припасов, топорик или, на худой конец, говорящий волейбольный мяч.
А что у меня? Помутившийся рассудок и пустой рюкзак.
Впрочем, уже не совсем пустой.
Я попробовал бить по камню собранными предметами: саженцами, кубами земли, даже мясом зомби. Чему-то этот мир всё-таки дал силу кувалды. Увы, не моей коллекции. Но саженцы подали мне идею добыть кусок плотной твёрдой древесины из безлистного дерева за моей спиной.
Я подошёл к ближайшему стволу и ударил в его основание.
– Дер-рево! – завопил я и сконфуженно охнул.
Я вышиб нижнюю часть – а прочее спокойно повисло, не соединяясь с землёй.
– Постойте, – сказал я плавающей в воздухе деревянной колонне, – блоки и зомби – это одно, но антигравитация…
Повисший ствол не ответил.
– Ладно, – согласился я и воздел к небу руки-кубики, – ваш мир, ваши правила.
Через несколько секунд я понял, насколько же правдивы эти слова.
Я попытался бить добытым бревном об утёс, но только разбил руки. Поморщился и попробовал перекинуть бревно в левую руку, чтобы правая отдохнула.
– Что? – выдохнул я, увидев, что моя левая рука раскрылась и на ней оказалась светящаяся решётка.
Две горизонтальные линии и две вертикальные образуют четыре клетки. Бревно сжалось и упало в нижний левый квадрат, а над моей открытой правой рукой повисло светящееся изображение четырёх досок.
– Хорошо, – нервно выговорил я, не совсем понимая, как относиться к происходящему.
Я попытался медленно сжать пальцы. Бревно испарилось, а доски приобрели твёрдость и нормальный цвет.
– Хорошо! – с нарастающим энтузиазмом выговорил я.
В дополнение к супербыстрому исцелению, удару на расстоянии и склеиванию блоков друг с другом безо всякой поддержки, этот мир непонятным образом позволял мне за секунды преобразовать сырьё в готовый продукт. Сколько времени заняла бы подобная работа в нашем мире? Сколько часов рубки, измерения, пиления, обтёсывания? При условии должной квалификации. А этот мир позволял мне быть умелым плотником, просто перебрасывая дерево из руки в руку!
– И что я могу с ними сделать? – подумал я, перебрасывая доски в левую руку.
На этот раз над моей правой рукой повис крохотный деревянный кубик.
Хм, кнопка. Не та, которая на одежде, а та, которую нажимают. У меня закружилась голова от новых открытий и перспектив. Что будет, если нажму? Может, кнопка превратит то, на чём лежит, в совершенно иное? Преобразует ли она меня самого? А вдруг она создаст огромную сверкающую крепость, а в ней – призрак седовласого мудреца, который ответит на все мои вопросы и научит пользоваться новой мощью? Разве такое не случалось в кино?
Я схватил кнопку и приставил её к дереву.
А может, кнопка возвращает домой?
– Я готов! – закричал я небесам.
Моя дрожащая рука потянулась к всемогущей архиважной кнопке.
ЩЁЛК.
И где вы, победные тромбоны?
Вот и надейся.
Я вздохнул, посмотрел на оставшуюся часть дерева и сказал:
– Но у меня ещё кое-что есть.
Я положил три доски на три свободных квадрата. Ничего. Но, когда убрал одну, от двух остальных, расположенных друг над другом, появилось изображение четырёх длинных крепких палок.
– Дубина! – заорал я, хватая их из воздуха.
Три я сунул за пояс, четвёртой замахал, как ошалевший неандерталец.
– Я – сильный! Я иметь оружие!
Затем, ещё увлечённый образом, я посмотрел на стену и прорычал:
– Я тоже дробить камни!
Мне следовало бы прекратить эксперименты и заняться подземным убежищем. Но, как ни странно, я не занялся.
– Ещё парочка экспериментов, – сказал я, повернувшись спиной к стене, – и за работу.
Одной оставшейся доски хватило бы только на кнопку. Потому я сунул доску в пояс и принялся сокрушать остаток подвешенного дерева.
Я разделил получившиеся доски на четыре квадрата и в изумлении уставился на открывшиеся призрачные картинки. Будто по бокам рабочего стола, вычерченного на моей руке, свисали всевозможные инструменты.
– Вот так! – возбуждённо и радостно заорал я и схватил новое чудо.
Теперь всё будет по-другому. И пусть инструменты выглядели нарисованными, как и моя одежда. Новое изделие было верстаком, инструментом, выглядящим и действовавшим в точности как те расчерченные квадраты на моей руке – разве что их было девять вместо четырёх.
– О, да! – закричал я, исполняя то, что впоследствии стало моим фирменным победным танцем.
Я несколько раз подпрыгнул, развернулся, подпрыгнул снова, выдернул оставшиеся доски и бросил на верстак.
– Время заняться конструированием!
Но поначалу выходило у меня, мягко говоря, не слишком. Две доски вместе дали мне тонкий квадрат размером почти со сторону куба. Я положил изделие на землю, ступил на него – и услышал почти то же самое, что и при нажатии на злополучную кнопку.
ЩЁЛК.
Три доски одна за другой[2] дали мне шесть брусков толщиной в полкуба – полублоков. Шесть досок к ним – и два похожих бруска-полублока, но с квадратными дырами по краям. Я положил один наземь, на дыру, обошёл его, наступил – без какого-либо эффекта – и ударил, пытаясь вернуть.
Но брусок не сжался и не прыгнул ко мне в руку, а откинулся вверх, будто крышка люка.
«Здорово! – подумал я. – Теперь мне не нужны двери».
Теория подтвердилась с комбинацией из шести вертикальных досок, давших мне три полноразмерные двери. Я установил одну наземь – она осталась стоять – и потянулся открыть её. И да, стоящая сама по себе дверь открылась с обыденным привычным скрипом.
Эй, я знаю, что вы теперь думаете. Мол, почему не бросить рукоделие и не заняться постройкой дома, раз есть дверь. Или, по крайней мере, можно выкопать кроличью нору в земле и покрыть её люком. Поверьте, в конце концов я так и собирался сделать. Но не мог удержаться, не мог не сделать инструменты, которые видел по бокам верстака. Ведь, если этот мир поместил их изображения туда, значит, их можно сделать. Так отчего бы мне не попробовать?
Я чувствовал: ещё комбинация – и инструменты в моём кармане. Ведь у меня уже получилось столько всего, я уяснил важное обстоятельство: изучение правил превращает их из врагов в друзей.
– Ну, ещё пара попыток, – пообещал я, раскладывая доски по всем квадратам.
Но ничего не произошло. И тогда, по чистой случайности, я вынул доску из самой середины верстака.
Тут же появилось изображение сундука – не кубической вещи, а именно сундука. Я поставил его перед собой, открыл крышку, сцепленную с остальным без шарниров и петель, и увидел вольную копию внутренности моего рюкзака с таким же количеством отделений.
– Ну и? – фыркнул я. – Тьма мест для хранения, а хранить нечего.
И ещё кое-что о пустых местах: следующий эксперимент, три доски в виде буквы «V», дали мне четыре пустые деревянные миски. Помимо воли я представил их заполненными всевозможными супами и бульонами. Потекли слюнки, я потянулся за яблоком.
Однако моя рука отказалась двигаться, и через секунду стало понятно отчего. Мир позволял есть, когда нужно, а не когда хочется.
– Печально, – сообщил я яблоку. – Но, по крайней мере, я не буду зря переводить пищу – если ещё найду её, конечно.
Я посмотрел на стволы без листвы и поразмыслил над тем, стоит ли поискать яблоки, пока не стемнело. Но прежде следовало позаботиться об убежище. Эх, здорово было бы поэкспериментировать хоть ещё разок…
Всего один раз.
Я сгрузил новую порцию досок на верстак, теперь уже расположив их подковой. Получилось что-то вроде большой миски, но слегка вытянутой. Или ванны. Или…
– Лодка! – закричал я, выдёргивая творение из воздуха.
Держа её в руке, пока миниатюрную, я взбежал на Гору Разочарований.
– Эй, ребята! – крикнул я пасущимся животным. – Посмотрите-ка! У меня – лодка!
Корова с овцой равнодушно посмотрели на меня, затем вернулись к более важному занятию – к жеванию.
– Доброго вам здравия! – крикнул я животным и побежал мимо них на северный берег.
На воде модель немедленно превратилась в полноразмерную лодку. Я вскарабкался на борт. Трудно поверить, насколько она устойчива! Не качается, не кренится, сидит ровно. Но ни мотора, ни паруса. Остаётся лишь грести. Я наклонился, загрёб воду рукой – и лодка двинулась.
«Всего-то нужно наклониться – и готово», – подумал я.
Судёнышко набирало скорость. Я спасён! Впереди – свобода!
– Да! – крикнул я и оглянулся, чтобы напоследок помахать рукой острову.
Я хотел прокричать что-нибудь хлёсткое, вроде: «Пока, неудачники!» Но последний проблеск земли уже скрылся за горизонтом. Я приподнялся, лодка замедлилась. Прищурился, пытаясь разглядеть землю впереди. И ничего не увидел. Оглянулся – остров исчез. Лодка остановилась. Со всех сторон – океан и небо.
И только тогда я начал соображать.
Ох, о чём я думал? Куда собрался? Бегство с острова не означает бегства из мира. На острове я, по крайней мере, знаю, с чем имею дело. Впереди – неизвестность. Именно об этом я думал, выкладывая слово «помогите» на горе, когда был в сухости и безопасности.
А если другой земли вообще нет? Или есть, но на ней нет людей? А если тамошние люди опаснее зомби? Или там зомби и другие монстры, стрелявшие в меня ночью? Или хуже?
Стараясь подавить приступ тошноты, я развернулся и погрёб назад. И не нашёл острова. Я правильно плыву или нет? Я плыл туда и сюда, зигзагами, надеясь заметить хоть крохотный проблеск зелени.
Ничего.
Я потерялся.
– Болван! – прошипел я, разозлённый собственной глупостью.
Мне так хотелось вернуться домой, что я сам уничтожил единственный шанс на выживание, и вернулся в самое начало – беспомощный, в безнадёжной ситуации. Выхода нет.
Рано или поздно я съем последнее яблоко и медленно умру от голода под палящим солнцем. Или меня сожрёт спрут. Может, он уже плывет ко мне.
Я почти чувствовал, как из глубины поднимаются жадные щупальца, готовые разбить судёнышко и утащить меня в воду. Повезёт, если я захлебнусь и лишусь жизни до того, как меня начнут пожирать.
Лишусь жизни…
– Паника лишает разума, – прошептал я – и в моих словах прозвучала сила.
Враг – не поднимающиеся из глубин спруты, но моя истерика, мешающая дышать, затуманивающая разум.
– Паника лишает разума! – прокричал я. – А я не собираюсь ничего лишаться!
Я потянулся к поясу – не за яблоком, а за кубиком земли. У меня много их осталось после выкладывания слова «помогите». Я закрыл глаза и вдохнул густой милый запах.
– Поедем-ка отыщем твоих собратьев, – сказал я ему, – их, должно быть, много поблизости. Мы наверняка рядом. Течений здесь нет, ветер не мог отнести нас далеко.
Да, ветер!
Ведь он всегда дует с востока на запад. Я посмотрел на облака, сопоставил их движение с траекторией солнца.
– Теперь мы знаем восток и запад, – с нарастающей уверенностью сказал я. – Стартовали мы с северного берега, значит, если держать солнце справа – отправишься на юг.
Я сунул земляной куб за пояс, осторожно наклонился вперёд…
И вот она, вершина горы Разочарования! Я облегчённо вздохнул и принялся грести.
Лодка врезалась в песчаный северный берег на полной скорости и рассыпалась кучей досок и палок.
А мне плевать.
– Получилось, – прошептал я, жалея, что тело не позволяет мне упасть на землю и поцеловать её.
– Му-у-у, – заметила с насмешливым скептицизмом подошедшая корова.
– Я знаю, – перебил я, выходя из воды и собирая лодочные останки. – Я не подумал.
– Му, – указала корова.
– Ты права. Надо думать прежде чем действовать. И это не значит продумывать всего лишь следующий ход. Мне нужна ясная долговременная стратегия, если я хочу выжить в этом мире.
– Му-у-у, – согласилась корова.
– Надо сосредоточиться на основных нуждах: запасе еды, надёжном убежище, изготовлении инструментов, оружия и прочего, делающего жизнь приятной.
Я стал расхаживать туда и сюда, оживлённо размахивая руками перед наблюдающим животным.
– Я хочу превратить этот остров в хорошее место для жизни, зону безопасности, где можно выучить всё необходимое о мире. И когда я отвечу на все простые вопросы, я начну задавать по-настоящему сложные, вроде того, как я сюда попал и как вернуться домой.
Когда я раздумывал над сложными вопросами, ко мне явился ещё один – пугающий и беспощадный.
– А я смогу? – спросил я. – Ведь я один, и мне никто не поможет.
Я уставился на свои нарисованные ботинки.
– Никто не защитит, не научит, и, – я с трудом выговорил слова, – не позаботится обо мне?
Я зажмурился, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о себе.
– Если я – ребёнок, – дрожа, выговорил я, – тогда, наверное, взрослые много делали для меня. А если я взрослый, то, похоже, не слишком заботился о себе.
Перед моим растерянным воображением мелькнули образы другого мира, где были машины, роскошь и возможность заказать что угодно простым щелчком мыши.
– Кажется, мой мир очень многое для меня делал. Там столько людей занимались самыми разными вещами, что никому не приходилось заниматься сразу всем.
Я посмотрел корове в глаза:
– А я смогу сделать всё сам? Смогу позаботиться о себе?
Животное издало длинное тихое «му-у-у-у-у-у». Мол, разве у тебя есть выбор?
– Есть, – указал я. – Лечь, свернуться калачиком и умереть.
Я тяжело вздохнул:
– Но я не буду этого делать. Выбираю работу и заботу о себе!
Моё отчаяние превратилось в решимость:
– Выбираю веру в себя!
– Му-у-у! – одобрила корова.
Мол, вот это разговор.
– Я смогу! – бодро заорал я. – Я смогу, и у меня получится! Я…
И тут я заметил, что солнце уже почти село.
– Я должен убираться отсюда!
Самоуверенность мигом исчезла. Я бросился прочь из леса. Сколько осталось до того, как снова придут ночные ужасы? Сколько времени до того, как они загонят меня в ловушку?