Прошло несколько часов после того, как Татьяна распрощалась с сестрой. Она занималась домашними делами: убиралась, стирала, но из головы не шла кофейная банка со странным содержимым. Услышав звук поворачивающегося ключа, Татьяна бросила свое очередное занятие и быстрым шагом направилась в прихожую.
– Привет, – весело сказала Валентина, проходя в дом.
Она выглядела так, как будто ничего не случилось и не было никакой бессонной ночи и вчерашних неприятностей.
– Здравствуй, – ответила Татьяна.
Дочь тем временем сняла светлый плащ и меняла туфли на ногах на удобные комнатные тапочки.
– Ты не скажешь, откуда у тебя эта банка кофе? – настороженно спросила мать.
– Какая? – беззаботно переспросила Валентина.
– Вот эта, – уточнила Татьяна, показывая дочери банку, в которой недавно были найдены таинственные монеты.
– Впервые ее вижу, – не моргнув глазом, ответила та, разглядывая незатейливый сосуд в руке матери.
– Интересно, – слегка недоверчиво произнесла Татьяна. – А откуда же она тогда здесь взялась?
– Понятия не имею. Может, Володька принес? А ты где ее взяла?
– На балконе. В полосатый пакет она была завернута.
– Я ничего там не оставляла, – заверила ее дочь удивленным тоном.
И по лицу ее было видно, что она ничего не понимает.
– А в чем дело-то? – поинтересовалась она, проходя в кухню.
И тут Валентина заметила на столе поднос с разложенными на нем старинными монетами, который сразу привлек ее пристальное внимание.
– Откуда это у тебя? – удивленно спросила она.
Татьяна поведала дочери историю о том, как был обнаружен этот бесценный клад под кофейным порошком. В ответ Валентина выразила искреннее недоумение и еще раз повторила, что никаких банок она на балконе не оставляла и что только законченный идиот может держать кофе, пускай и такой дерьмовый, как «Пеле», на улице.
– Может, это все-таки Володька оставил? – второй раз высказала она свое предположение.
– Володька оставил? – нахмурилась пуще прежнего Татьяна. – Так-так… Значит, он? А может быть, он и квартиру нашу ограбил?
И после этой неожиданно сказанной фразы Татьяна впилась подозрительным взглядом в дочь.
– Нет, мам, ты что? – испуганно ответила Валентина. – Нет, это не он…
Владимир Подосиновиков был другом Валентины. Как говорится, «мальчик с девочкой дружил». Мальчику было уже двадцать четыре года. И за свою столь непродолжительную, но порой бурную жизнь он успел попробовать себя на разных поприщах.
Но за что бы он ни брался, ему всегда не хватало ни терпения, ни времени, ни сил довести дело до конца. Он успел поработать грузчиком, курьером, рабочим у станка, сварщиком… Но то ли требования к нему предъявляли слишком высокие, то ли дело было не его – нигде Володька подолгу не задерживался. Наконец он устроился на должность рекламного агента в одно ООО, где работали его друзья.
После этого, внезапно решив для себя, что, наверное, все-таки учение есть свет, Владимир Подосиновиков поступил на заочное отделение института торговли. Поскольку сам новоиспеченный студент надлежащей материальной базой не обладал, на помощь пришли родители и дед по отцовской линии, раскошелившись на плату за его обучение. Снимая деньги со сберегательных книжек, они помогали сыну и внуку грызть гранит науки, справедливо полагая, что за этими гранитными завалами и находится его светлое, обеспеченное будущее.
Разговор матери с дочерью ясности в историю с находкой не внес и посеял в душе первой чувство некоторого недоверия к Володьке. Несмотря на то, что Валентина упорно отрицала его причастность к краже.
А Лариса, распрощавшись со старшей сестрой, отправилась в «Чайку» и окунулась в повседневные трудовые будни директора ресторана.
Степаныч, разумеется, был недоволен. Несмотря на то, что налоговики так и не явились в ресторан, как обещали, и никаких проблем в связи с этим не возникло, он встретил Ларису так, как будто она проспала государственный переворот.
– Лариса Викторовна, какого… – Тут Степаныч замялся, поскольку крепкое словцо, напрашивавшееся на язык, могло повлечь за собой ответную реакцию Котовой, которая иногда была очень даже жестким руководителем.
– Короче, не надо было тогда обещать! – уже более лояльным тоном закончил фразу администратор. – У меня тоже здесь дел до хрена, а я вынужден был ждать налоговиков.
– И что в результате? – спокойно поинтересовалась Лариса, смотрясь в зеркало в своем кабинете.
– В результате… В результате у нас снова нет продуктов для экзотических блюд! – неожиданно закончил Степаныч.
– Почему?
– Потому что я не успел связаться с поставщиками.
– Так связывайся, – все так же флегматично распорядилась Лариса.
Степаныч вздохнул, хотел было что-то еще сказать, но потом махнул рукой и направился к выходу из кабинета.
– Если так будет продолжаться и дальше, то я завербуюсь на работу в Израиль и уеду к чертовой матери отсюда! – страстно воскликнул он уже на пороге кабинета.
Фраза администратора, однако, осталась не оцененной Ларисой. Зная вспыльчивость, но вместе с тем и отходчивость Степаныча, она не обратила на этот эмоциональный всплеск никакого внимания и уткнулась в бумаги.
Степаныч, по своему обыкновению, протянул «Н-да-а» и закрыл дверь.
Лариса же занялась обычной рутиной, которой было в изобилии ежедневно. Однако мысли ее были заняты этими бог весть откуда взявшимися монетами в кофейной банке. А тут еще вчерашняя кража из квартиры сестры.
Уже поздно вечером, попрощавшись с задержавшимся по ее просьбе на работе бухгалтером, Лариса решила позвонить сестре, чтобы узнать, нет ли каких новостей.
– Алло, Татьяна, как там у тебя? – поинтересовалась она. – Ты с Валентиной разговаривала насчет монет?
– Да, но она ничего не знает, – ответила Татьяна. – По крайней мере, она мне так сказала. Мы уж подумали, может, это Володя оставил – ну, парень, с которым она встречается. Но он заявил, что ничего не оставлял. Он только-только ушел от нас.
– А что это за парень – Володя?
– Парень как парень, – не задумываясь, ответила Татьяна. – Ничего такого… Хотя, знаешь, – чуть помедлив, добавила она, – он вполне мог попасть в какую-нибудь историю.
– Я бы хотела с ним встретиться, ты не возражаешь? Где его можно найти?
– Телефона у них нет, но я могу дать тебе адрес. Сейчас, подожди…
Через некоторое время Татьяна вернулась к телефону и прочла сестре адрес.
Выяснив, когда можно реально застать дома пресловутого Володю, Лариса поинтересовалась самочувствием сестры. Татьяна посетовала на головную боль и гипертонию. А потом пустилась в рассказы о том, что и как у нее болело на прошлой неделе.
Лариса уже пожалела, что затронула эту тему. Она общалась с сестрой не очень часто и успела забыть, что говорить о своих болячках было излюбленной ее темой. Кое-как прервав излияния Татьяны по поводу ее недугов, Лариса отключила связь и тут же начала собираться.
Володя жил в районе вокзала, в стандартной панельной пятиэтажке с тихим, уютным двориком. Отыскав нужный подъезд, Котова поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру с номером 31.
Дверь ей открыла полноватая черноволосая женщина лет пятидесяти. Она в халате напоминала матрешку: была такой же круглой, причем ее фигура сужалась кверху. Узел волос на голове являлся как бы логическим завершением всей фигуры.
– Здравствуйте, Володя дома? – спросила Лариса.
– Нет, он сегодня еще не приходил, – ответила певучим голосом женщина.
– Меня зовут Лариса Викторовна, – представилась Котова. – Я тетка Валентины Зотовой, подруги вашего, как я понимаю, сына. Могу я с вами поговорить?
– Да, проходите, – пригласила хозяйка, отступив на несколько шагов. – Неужели что-нибудь случилось?
– Дело в том, что я вчера заехала к сестре, – начала с ходу Лариса. – И она мне рассказала, что их обокрали…
В течение последующих минут пятнадцати она полностью изложила матери Володи, Надежде Павловне, всю историю. Ее рассказ несколько раз прерывался звонками в дверь, и Надежда Павловна выходила из комнаты в прихожую, оставляя гостью одну. И каждый раз звонившие оказывались знакомыми Володи, которые интересовались, дома ли тот в данную минуту. Это Лариса прекрасно слышала, сидя на мягком диване в гостиной.
– Вот ведь замучили совсем! – посетовала Надежда Павловна. – Так что вас интересует? Я не думаю, что Володя здесь хоть как-то при чем. Шалопай он, конечно, но не думаю, что он имеет к монетам отношение. Это уж было бы совсем из ряда вон…
– Скажите, а Володя… Или, может быть, кто-то из его друзей не интересуется старинными монетами? – спросила Лариса.
– Володя никогда не интересовался, – твердо ответила Надежда Павловна. – А насчет друзей – так кто же их знает? Я ничего сказать не могу. Хотя, подождите…
Она задумалась.
– Был один, Кирилл, – ответила она. – Они еще вместе в школе учились. Вот он, кажется, коллекционировал монеты. Но он что-то давно у нас не появляется. Еще с прошлого года, наверное…
– А как найти этого Кирилла? – прямо спросила Лариса.
– Где он живет – я точно не знаю. У Володи надо спросить.
– Ладно, Надежда Павловна, я, пожалуй, пойду, – сказала Котова, поднимаясь с дивана. – Вы поймите меня правильно, мы с Татьяной очень волнуемся за Валентину. Ведь прятать старинные монеты в банку из-под кофе без видимой причины вряд ли кто станет. Вот мы и переживаем, не попала ли она в какую неприятную историю. Может быть, что-то скрывает?
Надежда Павловна понимающе кивала, но никакой мало-мальски ценной информации, проливавшей свет на эту историю, сообщить не могла. Лариса поняла, что большего она ей уже не скажет при всем желании, и попрощалась.
Она вышла на лестничную площадку и зашагала вниз по ступенькам. И увидела, что в конце лестничного пролета, между вторым и третьим этажом, у окна стоят и курят два парня, как принято говорить, кавказской национальности.
Обоим было лет по двадцать пять. Коротко стриженные и одетые в неуклюжие, будто великоватые кожаные куртки, они мало чем отличались от других молодых людей в городе. Они негромко разговаривали, произнося русские слова с легким акцентом.
Лариса узнала по голосам последних визитеров в квартиру 31, то есть ту самую, откуда она сейчас вышла.
Спустившись до первого этажа, она немного постояла, а потом осторожно, стараясь не шуметь, поднялась вверх и пристроилась у окна, так же как и попавшиеся ей на пути кавказцы, только пролетом ниже. В гулком пустом подъезде было хорошо слышно каждое слово.
– Вот гад! – с досадой и злостью сказал один из кавказцев. – Ищи его теперь!
– А много он у тебя взял? – спросил второй, несколько раз шмыгнув носом.
– Мужики говорят, у него столько монет никогда не было, – с досадой продолжал молодой человек.
– И что теперь делать будешь? – снова спросил простуженный.
– Найти его надо. Пусть отдает. Пускай только попробует бошку трахать, козел!
– А как все получилось? Ты что, не знал, кто он такой?
– Да он заливал, заливал, а я уши и развесил, – сказал собеседник тоном, ищущим сочувствия. – А когда очнулся, дело было уже сделано. И он… Ну, сделал ноги, короче. Теперь ни монет, ни его самого. С работы уволился, дома не бывает, фиг застанешь. Кирюша долбаный!
При последних словах Лариса чуть вздрогнула. У нее внутри что-то приятно кольнуло. Вокруг головы будто засветился незримый нимб. И забрезжил радужным светом миг просветления. Она потянула единственную ниточку в этом деле, за которую только и можно было ухватиться. И вроде бы что-то проклевывается. Кирюша – это могло означать имя Кирилл, который, по словам Надежды Павловны, и занимался монетами в свое время. Да вроде бы и разговор шел о них, родимых…
И Лариса вся обратилась во внимание и слух, надеясь узнать еще что-нибудь, что могло бы пролить свет на тайну кофейной банки.
Но в этот момент на третьем этаже открылась дверь одной из квартир, и пожилой женский голос стал выражать недовольство происходящим в подъезде.
– Вы чего тут раскурились? – сварливо орала она. – Идите к себе домой и там курите! Весь дым в квартиру тянет… Окурков набросают, наплюют. Тут своих хватает… Идите, идите отсюда!
Но похоже, устав ждать, парни и сами собирались уже уходить. Сказав на прощание, из желания не остаться в долгу, обладательнице командного голоса несколько «теплых» непечатных слов, курильщики затопали вниз по лестнице. Лариса решила опередить их и также поспешила на улицу.
Уже сидя за рулем автомашины, катившей по вечернему городу, она сделала выводы из подслушанного ею разговора: скорее всего, этот Кирилл взял у одного из своих сотоварищей по хобби те самые монеты и не торопится отдавать или расплачиваться за них.
А дружок Валентины, Володя, по-видимому, также в этом замешан. Только и всего.
Но так ли это? А как же квартирная кража? Может быть, дело куда серьезнее, чем кажется?
Лариса старалась не терять из виду троллейбус, услугами которого воспользовались объекты ее пристального внимания. Путь двух кавказцев лежал в Ленинский район, на окраину города. Троллейбус то и дело притормаживал на многочисленных остановках, и Лариса держалась на почтительном расстоянии, чтобы случайно не привлечь к себе внимания. Учитывая роскошный, запоминающийся внешний вид автомашины, опасения ее были весьма обоснованны. На остановках Лариса внимательно разглядывала вышедших, опасаясь упустить парней.
И чуть было не упустила, когда те вышли на остановке «Улица Вишневая» и быстрым шагом направились в подземный переход. Сообразив, что делать дальше, она свернула налево и остановила «Вольво» у овощного магазина. Выйдя из перехода с другой стороны, парни направились по тихой, безлюдной улице, которая круто поднималась вверх, на холм.
Чуть выждав, Лариса вылезла из машины и двинулась вслед за ними. Навстречу ей попался какой-то невзрачно одетый мужчина средних лет.
– Девушка, это не вы кошелек уронили? – громко, на всю улицу спросил он подвыпившим голосом, обращаясь к Ларисе.
Она машинально оглянулась и посмотрела на тротуар. Никакого кошелька, однако, и в помине нигде не было.
– Хы-хы-хы… Семь-ноль в мою пользу! – чуть ли не закричал он, демонстрируя свою неподдельную радость.
– Идиот! – по достоинству оценила Лариса чувство юмора и интеллект случайного прохожего.
Она побоялась, что этот глупый эпизод привлечет к ней внимание преследуемых, и на всякий случай наклонила голову, делая вид, что тщательно рассматривает – в порядке ли ее одежда.
Парни тем временем повернули налево и, пройдя еще немного, свернули во двор трехэтажного дома. Лариса едва успела добежать до угла, но все же увидела, в какой подъезд вошли эти двое. Точнее, она увидела только одного из них, когда тот уже почти скрылся за дверью.
Немного погодя она сама вошла в подъезд, но внутри все было тихо. Ни шагов, ни голосов, ни души… Лариса была вынуждена выйти на улицу и присесть на скамеечку у соседнего подъезда.
«Вероятно, кто-то из них здесь живет». – Она только и смогла сделать довольно банальный вывод. – Хотя вполне возможно, что зашли к знакомым, – продолжила она размышлять. – И если судить по тому, как быстро стих шум в подъезде, они вошли в одну из квартир на первом этаже».
Лариса просидела на скамеечке минут сорок, но никто из кавказцев не вышел. И она решилась на отчаянный шаг – обошла дом, заглядывая в окна квартир на первом этаже. И ее терпение вскоре было вознаграждено…
Она увидела одну из знакомых персон в окне справа от двери подъезда. Парень стоял на кухне в одной майке и, приоткрыв форточку, мирно курил сигарету.
«Хорошо, что на свете есть такие открытые люди! – подумала Лариса. – Которые не зашторивают окна от посторонних глаз.
Что ж, квартира номер шестнадцать», – вычислила она. И, судя по одежде и поведению парня, он пришел к себе домой. На этом можно было ставить точку и отправляться домой.
На следующий день после неожиданной находки Татьяна Зотова позвонила в милицию и сообщила о случившемся. Получив конкретные указания по телефону, что делать дальше, она после работы отправилась в районный отдел милиции. Там ее внимательно выслушали и, осмотрев банку с монетами, попросили повторить свой рассказ. Потом, подробнейшим образом занеся ее слова в протокол, милиционеры забрали банку и отпустили Татьяну домой.
А Лариса в ту ночь засыпала с большим трудом. Она даже думала принять снотворное, что делала крайне редко. В голове многократно прокручивались события последних двух дней – то по порядку, то вразнобой. Они всплывали в голове отдельными кусками. Размышляя, незаметно для себя, она и заснула.
Встала она рано, в половине восьмого, по будильнику, специально поставленному на тумбочку. И сразу же потянулась к телефону. Она набрала номер сестры и услышала ее заспанный голос:
– Лариса? Ты чего так рано? Что тебе не спится?
– Валентина проснулась? – вместо приветствия спросила Лариса.
– Да.
– Позови ее, пожалуйста…
– Сейчас, – несколько недоуменно отозвалась Татьяна.
Спустя несколько секунд в трубке раздался жизнерадостный низкий голос Валентины:
– Привет, тетя Лариса…
– Здравствуй, моя хорошая, – ласково поздоровалась с ней Лариса. – Мне было бы интересно встретиться с твоим другом Володей.
– А зачем? Если ты насчет монет, то это не его. Он про них ничего не знает, – грубовато ответила Валентина.
– Нет, у меня к нему другой интерес, – заверила Лариса племянницу. – Мне человек в ресторан нужен. Как раз молодой, энергичный. С улицы брать кого-то не очень хочется. Может быть, его это заинтересует?
– Ну хорошо, я передам, – несколько смутившись, отозвалась племянница. – Он сегодня должен ко мне в магазин зайти. Правда, у него есть сейчас работа…
– Возможно, у меня будет более выгодный вариант, – настаивала Лариса.
– Хорошо, я передам, – повторила Валентина. – В крайнем случае, если он не зайдет, я знаю, где его искать. Они в каком-нибудь уличном кафе с приятелями собираются, на Немецкой и Горького.
«А вот эта информация очень кстати», – подумала тетка, закончив разговор с племянницей.
Это давало возможность Ларисе понаблюдать за Володей и его «приятелями» со стороны, увидеть, что он представляет собой в своем естественном виде, безо всякой рисовки. Возможно, ей удастся даже узнать что-нибудь важное в связи с заинтересовавшим ее делом. Разумеется, никакой вакансии у нее в ресторане не было, и она придумала это исключительно как предлог для встречи с Владимиром…
…День в ресторане прошел как обычно. Можно сказать, спокойно. Налоговики не появились. И около половины седьмого вечера Лариса решила, что пора уходить. Вручив бразды правления рестораном администратору Дмитрию Степановичу Городову и выслушав его занудные комментарии по поводу финансового состояния ее заведения, она поспешила покинуть любимую работу.
Оставив машину невдалеке от перекрестка Немецкой и Горького, Лариса двинулась на поиски места сбора Володи и его приятелей. Она его лично не знала и видела только на фотографиях дома у сестры.
Улица Немецкая, как всегда, с весны до осени была прямо-таки усеяна летними кафе. Под синими и красными навесами, обнесенные оградами различной степени прочности и надежности, стояли небольшие столики. Несмотря на прохладную погоду, посетителей было более чем достаточно. Из-под каждого навеса доносилась музыка, сопровождавшаяся гомоном человеческих голосов.
Лариса переходила от одного кафе к другому, разглядывая многочисленных посетителей. Сменяли друг друга обрывки песен – будто кто-то крутил ручку радиоприемника в поисках нужной волны.
И вдруг она увидела знакомое по фотографиям лицо Володи – белобрысого высокого симпатичного парня в куртке с надписью «Адидас» на спине. В глаза бросались белоснежные новые кроссовки на его ногах. Он сидел в компании четырех молодых людей, облепивших маленький круглый столик.
Лариса прошла между столиками к стойке, за которой стояли две молодые продавщицы. Из динамиков доносилась душещипательная песня о том, как где-то в Африке ни за что ни про что убили негра. Лариса сразу вспомнила свое недавнее дело о том, как совсем недалеко, в парке «Липки» покончил с собой неуравновешенный негр из Республики Конго, не выдержав того, что его русская мама не хочет признать его своим сыном. Сложное тогда выдалось дельце… Даже в Израиль пришлось лететь. Интересно, что нынешнее дело ей готовит?
Вообще, судя по тому, как развиваются события, за ними должно последовать не слишком бурное продолжение. Однако как знать, как знать…
Получив заказ, Лариса села за только что освободившийся столик, располагавшийся как нельзя более удобно. Находясь почти рядом с компанией Володи, Лариса могла спокойно наблюдать за предметом своего интереса со спины. Он же ее не видел.
Ребята тем временем болтали между собой о всякой ерунде, не относящейся к интересующему Ларису делу. Вдруг подошли еще двое и поочередно поздоровались со всей компанией.
– Что это у тебя? – громко спросил подошедший парень у сидевшего рядом с Володей чернявого молодого человека.
– Что-что, солнцезащитные очки, – передразнил тот. – Не видишь, что ли?
– Зачем, лето-то уже кончилось!
– Ну и что? – Чернявый нацепил очки и, словно престижная модель, воззрился на окружавших его людей. – Имидж всегда важен, и зимой и летом. Ну и как я вам?
– Ногу подними, – попросил Володя.
Тот приподнял согнутую в колене ногу.
– Скажи «аста лависта, беби!»
– Аста лависта, беби, – послушно повторил парень, который, видимо, не отличался особым интеллектом.
– Ну вылитый Шварценеггер! – констатировал Володя.
– Точно! – подтвердил любопытный парень из пришедших. – Кстати, тебя Зурик с Казбеком искали, – вдруг став серьезным, обратился он к Володе.
– Чего им надо?
– А я откуда знаю…
Манера разговора была непринужденной, с особым акцентом, который в Тарасове в интеллигентных кругах именовался «гоблинитетом Заводского района». Очень частое использование неопределенного «артикля» «бля» и определенного «на х…» придавали речи известный в не очень узких кругах социально-лингвистический колорит.
– Они, кажется, Кирилла искали, – сказал один из прибывших, сдабривая свою речь вышеупомянутыми артиклями и плюясь семечками. – Хотели через тебя на него выйти.
– Кирилла? – удивился Володя. – Но я его сам давно не видел.
– А он им, похоже, очень нужен. Они даже ругались по его поводу.
– Как?
– А так, что пропал, мол, гад, как сквозь землю провалился, сучара, говорили…
И, словно в подтверждение темпераментных высказываний незнакомых Зурика и Казбека, из динамика кафе раздались звуки песни «Какая боль, какая боль!».
Лариса уже успела сопоставить образы вчерашних кавказцев с именами Зурик и Казбек и была уверена в том, что это они и есть. Тем более что намерение найти Кирилла они выражали и вчера, на лестничной площадке, откуда их погнала старуха-хранительница чистоты в подъезде.
– Да? – удивился еще больше Володя и, обернувшись так, что Лариса могла увидеть его лицо, поднял бровь.
– Какие-нибудь непонятки, наверное, возникли, – высказал в свою очередь предположение разговорчивый парень и смачно сплюнул на асфальт.
– Ну, я помочь ничем не могу, – развел руками Володя и посмотрел вдруг на часы. – Мужики, мне, короче, пора… А то меня Валька ждет.
Все собравшиеся парни посмотрели на него со смешанным чувством зависти и укоризны. Первое относилось, видимо, к его предполагаемому в этот вечер времяпрепровождению, а второе – к тому, что он покидал компанию.
Попрощавшись за руку по очереди со всеми, Володя встал и довольно быстро вышел из кафе. Лариса не стала мешкать, также поднялась из-за своего столика и направилась вслед за ним.
Из всех действующих лиц неизвестным для Ларисы оставался Кирилл. Кавказцы его местонахождение не знают. А вот Володя, возможно, знает. Во всяком случае, может что-то скрывать.
Рассуждая так, Лариса шла вслед за ним, сохраняя почтительное расстояние. Так они дошли до Центрального рынка, где Володя повернул налево. Миновав еще несколько кварталов, он свернул в подворотню огромного многоэтажного дома, занимавшего чуть ли не целый квартал.
К тому времени Лариса уже значительно сократила дистанцию между нею и преследуемым. Она сделала вид, что ей тоже нужно в этот дом. Друг за другом они вошли в подъезд, а затем в кабину лифта.
– Вам куда? – обратился Володя, положив палец на кнопку с номером пять.
– Мне выше, – спокойно ответила Лариса.
Плавно поднявшись до пятого этажа, лифт остановился, и Володя вышел.
– О, привет, а я к тебе, – сказал он вдруг, обращаясь к человеку, стоявшему на лестничной площадке с сигаретой в руке.
Это был парень примерно одного с Володей возраста, с аккуратно причесанными темно-русыми вьющимися волосами, в очках с тонкой металлической оправой.
– Здорово, – ответил он, мимоходом оглядывая Ларису, которая чуть замешкалась с тем, чтобы нажать кнопку следующего этажа.
Она пропустила из разговора всего несколько фраз, поскольку очень скоро вышла на шестом этаже. Подобная ситуация стала для нее уже привычной – буквально вчера она подслушивала таким же образом разговор двух кавказцев.
– Ты чего прячешься-то? – раздался голос Володи.
– Есть причина. – Ответ незнакомца, которого Лариса уже окрестила про себя Кириллом, был кратким и емким.
– Казбек тебя ищет, Кирюша, – продолжил Володя, и у Ларисы отпали все сомнения по поводу личности парня в очках. – У всех расспрашивает, где тебя можно отловить.
– Я надеюсь, ты ему не сказал? – В голосе Кирилла послышалась обеспокоенность.
– Нет. Да я и не знаю, в чем дело, собственно… Что-нибудь серьезное?
– Денег я у него занял, – ответил после небольшой паузы Кирилл.
– Много?
– Десятку, – беспечно ответил Кирилл. – Хотел крутануть, да ничего не вышло. А потом проблемы разные пошли. Туда-сюда, потом глядь – и ничего не осталось от тех денег. Сроки уже все вышли, а отдавать нечего. Он мне передавал через своих людей: «Мол, гони монету». Ну, я и залег на дно – вот у тетки живу. Кроме тебя, кстати, этот адрес никто не знает…
– Короче, ты влез по самые уши, – тяжело выдохнув, констатировал Володя. – Казбек вообще-то мужик серьезный. Он с тебя так просто не слезет.
Из дальнейшего разговора двух мужчин Лариса ничего ценного не почерпнула. Тем более что вскоре оба – Кирилл и Владимир – скрылись за дверью квартиры тетки Кирилла.
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день», – подумала Лариса, возвращаясь к тому месту, где был припаркован ее автомобиль. Она, по сути дела, потянула за единственную в деле ниточку, но та оказалась пустышкой. Слово «монеты», которое она услышала в разговоре кавказцев, означало всего лишь навсего деньги. Банальные деньги, и никакие не старинные, а очень даже современные.
И что теперь делать, Лариса не знала. Оставалось выяснить, однако, самое главное – каким образом эти монеты попали в квартиру Татьяны. Ведь кто-то же их принес туда. Но кто? Кто это мог сделать? И зачем?