За неделю до…
– Ну как тебе? – Дашка прокрутилась перед зеркалом на манер юлы и подбоченилась.
– Натянутые на все тело колготки – это… стилево. Наверное, – прокомментировала сомнительный наряд будущей невесты.
Дарьюшка фыркнула, но прозрачный капрон, чуть припорошенный стразиками на стратегически важных для первой брачной ночи местах, сняла. И принялась загружаться в предложенное платье-торт так же медленно и печально, как делают это большинство программ старины Майкрософта.
– Ты не в настроении, – пропыхтела она из недр торта, который два консультанта держали с видимым усилием.
Блин, колготки до горла были даже интереснее.
Безопасней так уж точно.
– А как мне в нем быть, если ты выходишь замуж первая, и я проиграла тебе шоколадку? – буркнула и величаво кивнула свободному консультанту, который предложил мне кофе.
Салон свадебных платьев оказался дорогим и уютным, так как дорогим… то есть богатым был будущий Дашин муж. За такого и шоколадку отдать не жалко.
Сколько же нам было лет, когда мы поспорили про свадьбы-то? Лет по восемь. И тогда для нас пределом призового фонда были огромные коричневые плитки с орехами. На нее-то мы и поспорили.
– Угу. Я думала прибью тебя, когда ты про эту шоколадку Мише ляпнула.
– Ну я же ему, а не продала эту историю журналистам. Прикинь заголовки: «От администратора до жены успешного банкира – одна шоколадка», – я пожала плечами.
– Дура ты, Крис, – она любя сказала, правда? – А это платье как?
Даже говорить не пришлось. Подруга поняла всё по моему лицу и грустно начала выбираться наружу.
– Так что с настроением-то? – спросила настырная моя.
И мы одновременно выдохнули.
– Валера-а…
Валера был моим парнем.
Тем-с-кем-меня-свела-судьба.
Тем-за кого-я-хотела-выйти-замуж.
Единственный-в моей-жизни.
И Валера стал чертовски невыносим.
– Знаешь, Крис, я постоянно тебе говорю, он не заслуживает тебя и…
– Знаю, – я оборвала её грубо.
Знаю, что она права. И что?
Будем честными, это в шестнадцать ты уверена, что единственный вариант, который у тебя будет – принц на белом коне.
В двадцать готова «пробовать» со своим вполне симпатичным ровесником «серьезные отношения».
В двадцать три у тебя большие сомнения в существовании не только принцев, но и коней. И ты готовишь омлет на завтрак хорошему парню, которого не стыдно представить родителям и предполагаешь, что все это закончится поцелуем руки и мозга…то есть кольцом и свадьбой.
Вот только год предполагаешь, два, а предложения все нет. И омлет пригорает раз от раза. И секс у вас все реже, как после нескольких лет семейной жизни – а она у вас и правда семейная…Но не до конца.
И ты ждешь конца… то есть какого-то закономерного итога развития ваших отношений. Потому что парень-то неплохой. Даже не приходится изображать оргазм в постели – во всяком случае, не каждый раз. А тебе уже двадцать шесть. И тебе нравится этот парень, и родителям он нравится, и вы вполне представляете совместное будущее. Вместе съездили в отпуск, вместе живете, вместе выбираетесь куда-то – когда совпадают выходные. И у вас есть все эти милые привычки и прозвища, одни на двоих…
В общем, жить бы да жить с ним, долго и уныло… То есть, счастливо.
– И к какому… компромиссу вы должны прийти на этот раз? – слово «компромисс», сказанное полуголой Дарьей, звучало ругательством.
– Валера хочет, чтобы я получила «нормальное образование», – я совсем приуныла и попыталась пальцем проковырять обивку кожаного дивана.
– Козел, – припечатала решительная подруга. И я даже не стала ничего возражать.
Не объяснять же ей, что «ему неудобно», и он «не знает, что сказать друзьям».
Как тут объяснишь, если я и сама не понимаю, зачем делать из отсутствия у меня корочки целое событие? Я даже предложила в сердцах купить уже в переходе, а он оскорбился.
Да, в его среде белых воротничков было естественным высшее образование, а то и два. На домашних и не очень вечеринках они обменивались воспоминаниями о студенческих годах и преподавателях, мерились, насколько и кому не пригодились вбиваемые годами знания…
Ну а я пошла работать в семнадцать. И что? Нельзя ведь сказать, что за плечами у меня только школа. Были еще курсы, управленческие ступени, многочисленные интернет-специализации и трехмесячная стажировка-обучение за границей. А также статья, в которой говорилось, что восемьдесят процентов миллиардеров не учились в средней школе… Вот только Валеру это все не устраивало. А последний месяц почему-то особенно. И вроде весенние обострения уже прошли, но вспоминал он о том, что не плохо бы мне пойти на заочку – как это сделать? с моим-то графиком? – постоянно.
Хоть домой не приходи.
Но я отвлеклась…
– Вау! – восхищенно выдохнула, увидев наконец на Дарье то, что надо. Пышные рукава, свободный верх, обнажающий спину, и элегантная юбка в облипку до середины икры. – Идеально!
Пора сосредоточиться на своих задачах в качестве свидетельницы. А с Валерой разберусь.
Как-нибудь потом…
***
– Милая, я хочу поговорить с тобой.
Я поморщилась от этого безликого прозвища и поудобнее перехватила телефон.
В руках были пакеты с едой, на локте сумка, подмышкой папка с распечатками ближайших банкетов и требованиями гостей – иногда я брала работу на дом.
В который раз я подумала что в нашей семье машина именно что у Валеры, и он мог бы сам заезжать за продуктами.
Но это же я готовлю, мне виднее, что покупать…
Не выдержав натиска всех этих тяжестей, я просто поставила их на тротуар, поближе к стене дома и, наконец, ответила нормально.
– Я слушаю…
– Не по телефону.
– Ну так я почти дошла до дома.
– А давай в ресторане?
Хм, а я не забыла про какой-нибудь наш праздник? Судорожно перебрала в уме несколько дат, которые мы могли праздновать, и не нашла ничего подходящего.
– Ну-у… давай.
На самом деле идти в ресторан не хотелось.
Я и так работала в ресторанах. Восьмой год. И не то что бы не любила московский общепит, но иногда мне хотелось приготовить что-то самой. Посидеть дома. Надеть старые треники и свободно распотрошить волосы…
Но… ведь надо и другим давать то, что они хотят? Это ж нормально… А я изо всех сил старалась быть нормальной.
Забежала в квартиру, разобрала сумки, быстро сменила удобную футболку на блузку и завязала высокий хвост. Хорошо что прошли те времена, когда в рестораны следовало надевать все лучшее сразу…
Хм, хотя, нет, не у всех прошли. Судя по тому, что я увидела на входе.
В будний вечер зал был полон. Об этой сети оставляли хорошие отзывы и закономерно – приличная кухня, вменяемые цены и обученные улыбчивые официанта. И публика вполне себе… московская. Валера в приличном костюме с ослабленным галстуком, во всяком случае, выглядел здесь на своем месте.
– Извини за опоздание – твой звонок застал меня возле дома.
Мы заказали по горячему и бокалу вина и принялись привычно разговаривать на разные «семейные» темы – от необходимости сделать ремонт в прихожей до отпуска, который мне летом, в разгар сезона, не дают, но сентябрь можно будет попробовать урвать.
И вот где-то там между обсуждением цвета стен и сетованиями на то, как выросла стоимость билетов на самолеты, он сообщил, что мы расстаемся.
Выглядело это примерно так:
– Так какие ты направления уже успела посмотреть? Жаль, что мы не полетим вместе – думаю, нам уже пора расстаться.
Я некрасиво открыла рот и глаза одновременно, да еще и потеребила уши, полагая, что у меня начались слуховые галлюцинации.
– Ну-ну милая, ты же должна была понимать, что у нас не ладится – и вообще, мы друг другу не очень подходим.
Он суетливо похлопал меня по руке и отвел взгляд.
– Ч-что? Это…это в каком блин месте у нас не ладилось, чтобы… вот так… а? – последнее получилось жалобно.
Я, конечно, понимала – мы живем в век разводов по смс и смене статусов в соцсетях. И у нас с Валерой и правда часто возникали небольшие конфликты…
Но я не понимала решительно ничего!
Еще вчера у нас все было хорошо. Как у всех! Сериал перед сном, поцелуи и беззлобное подшучивание… Да что там, еще утром, когда он торопился на работу, а я готовила ему завтрак и принюхивалась к его новой туалетной воде, которая мне очень нравилась, все было замечательно!
А вечером мы стали друг другу не подходить?!
– Какого хрена?!
Мне хотелось завопить, но получилось только прошептать.
– Не заводись, милая, мы все-таки в общественном месте…
– Так ты поэтому позвал меня в ресторан, а не сказал это дома?! Боялся стать героем сюжета криминальной хроники? – я резко подалась вперед.
Скулы у него сделались белыми – верный признак волнения. И я поняла, что права… И Дашка права. Козел он человек…
Но одно дело подозревать и верить в лучшее, а другое… когда это все приходится не просто выслушивать, но и принимать.
Разве может все закончиться… вот так? Наверняка же можно все исправить и…
– Послушай, – обмякла сдувшимся шариком на стуле, – мы же взрослые люди, можем договориться… Обсудить, что не так и… Что?
Валера нервно тарабанил по столу и смотрел вообще в другую сторону. Угу, следующим этапом будет разворот головы на сто восемьдесят градусов, и мне придется вызывать экзорциста…
– У меня есть другая…
Ну охренеть второй раз… В обеденный перерыв нашел? Или я уже фиг знает сколько рога ношу? Теперь понятно, почему голова часто болит последнее время…
Валера бросил несколько купюр и ретировался, сказав, что вещи я могу забрать завтра, пока он будет на работе.
– А сейчас на вокзал мне идти? – спросила язвительно.
Но он уже убежал.
Я же вялой рукой я махнула официанту и заказала еще выпивку. В конце концов, с перегаром на вокзале примут за свою…
***
На вокзал я не пошла. Но может там мне было бы лучше, чем в отчем доме?
Мне пришлось перебраться на время к родителям. С Валерой я жила в его квартире, а теперь же нужно было искать съемное жилье, причем как можно скорее. За те три вечера, что я провела с мамочкой и папочкой в одном пространстве, я очень хорошо вспомнила, почему от них ушла.
Ладно, справлюсь.
Я расставляла тарелки и раскладывала приборы на мамину любимую скатерть и отрешенно смотрела на свои руки, которые автоматически делали все дела.
Робо-руки. Пора сдавать ихв аренду… Хм, хотя, мне как раз за них и начисляли зарплату. Может застраховать? Чем они хуже задницы Ким Кардашьян?
Разгладить складки. Прихотливо завернуть салфетки. Нож справа – вилка слева, бокал под вино и воду. Свечи, разбросанные цветы, крупные плетеные шары – мое увлечение ресторанным бизнесом началось с журналов о декоре, которые лежали в салоне красоты, где я подрабатывала уборщицей. Еще тогда я сказала себе, что есть буду только за сервированным столом, а уж если собираться всей семьей, то украшать его, насколько хватит фантазии.
Даже если семья такая… как моя.
Вздохнула.
Все эти мысли и моя работа хотя бы отвлекли от ворочающихся камней в животе, которые я чувствовала каждый раз, когда вспоминала о расставании с бывшим уже парнем. Почему так произошло? Может, все дело во мне? Я была не достаточно умна? Или оказалась плохой хозяйкой? Может надо было сходить на курсы глубокого миньета?
Черт.
Я не понимала. Да еще и расстаться так…
Гадко.
Наверное, если бы где-то существовал клуб анонимных «брось-её-за-ужином», я бы заняла в нем почетное место. Мы бы с девочками делились воспоминаниями и составляли рейтинг блюд и московских ресторанов, наиболее удачных для расставаний.
Это Лера, и муж сказал ей, что уходит, за салатом с уткой.
А вот Маша, которую бойфренд повел в бургерную и, пережевывая огромный кусок, заявил, что они не подходят друг другу.
А я Кристина, мне двадцать шесть и меня бросили в грузинском «Диди», пока я решала, стоит ли съесть еще один хинкали.
Да справочник можно целый сделать!
Черных страниц…
– Все готово? – мама выглянула из кухни и въедливо осмотрела стол.
– Ага. Ты так и не сказала, кого мы ждем и ради кого я несколько часов провела на кухне.
– Не сказала? – как-то нервно хихикнула мама, – Ну так Настенька придет. С…другом.
Настенька. Ну конечно.
Я подавила раздражение.
Помните Морозко? Так вот у нас и правда тоже была Настенька. Хрупкая, тонкая, приторно нежная.
Только, в отличие от сказки, беззаветно любил ее не один Мороз. И не только он одаривал бесконечными дарами. Да и характер у нашей Настеньки…
Звонок в квартиру прервал мои размышления.
– Игорь, открывай! – крикнула мама все так же нервно отцу, и тот разве что со всех ног не бросился на дверь и не протаранил её своим мощным телом. Я же отправилась на кухню за салатом.
А ведь не плохо было бы, – подумала я мечтательно. Вот дверь слетает с петель и падает прямо на сестру и ее ухажера, а сверху валится папа и все кричат-кричат…
Черт.
Может пойти в донорский пункт, попросить крови? Что-то я стала кровожадна…
Я уже ставила салатник на стол, когда увидела краем глаза, что кто-то появился в гостиной. Повернулась с дежурной улыбкой… и почти физически услышала, что моя челюсть с грохотом валится на пол.
Потому что кроме вполне привычной ухоженно-уложенной Настеньки там стоял… Валера. В костюме, который мы покупали вместе, в галстуке, который я ему подарила на это четырнадцатое февраля, и новой модной стрижкой, которую я ему рекомендовала как-то сделать.
– К-какого х-хрена? – только и смогла просипеть я.
– Ой, опять ты выражаешься, как хабалка, – сморщила точеный носик сестричка. – Так никогда с приличным мужчиной не познакомишься…
– Я уже познакомилась! – чуть не проорала. – Вот с тем, который какого-то хрена стоит позади тебя…
И тут до меня дошло.
Настя и есть та самая… другая.
Я рухнула на стул.
Мать вашу…
– Мама!
Неужели она… не понимает? Не… защитит?
Мамины глаза забегали:
– Ой ну что ты в самом деле… Ну разошлись вы с Валерочкой, что ж это должно препятствовать счастью твоей сестры?
– Они же явно… не тогда, когда мы разошлись…
У меня настолько все заледенело внутри от шока…что я даже была рада. Во всяком случае я не повалилась в истерике и не начала рыдать.
А все как ни в чем не бывало уселись за стол.
Мама суетливо подкладывала Настеньке лучшие кусочки, та с апломбом рассказывала о своей новой работе и как там её ценят, папа добродушно похлопывал Валерку по плечу и угощал своим коньяком. А уже-не-мой мужчина с удовольствием поедал мои – мои! – кулинарные изыски и добродушно смеялся. И чувствовал себя весьма комфортно – ну а как же, родителей-то он уже давно знал…
Мою слегка трясущуюся в нервном тике голову посетила странная мысль. Может… так и надо? Что это все…нормально? И единственная здесь не нормальная, которая смотрит на свои пальцы, сжавшие нож и мечтает его метко кинуть – это я?
– Подними бокал, милая, – прожурчала рядом мама.
Бокал? Какой бокал?
Ага, мне уже налили…
И что я пропустила, что все сидят с такими дебильно-торжественными лицами?
Мышкин хобот, как же мне дерьмово… Наверное хуже и быть не может…
Но спустя несколько секунд я поняла – может.
***
– Он… что?! – Дашка завопила так, что Миша, поспешно натянувший наушники, как только мы зашли в его квартиру, подпрыгнул на месте. Посмотрел на нас… определенно, с отчаянием, и ретировался из роскошной гостиной, объединенной с кухней.
Я уныло повторила:
– Сделал Насте предложение… И… кольцо подарил.
И уронила голову на барную стойку, за которой мы устроились.
Лбом уронила.
Несколько раз.
Остановило меня только то, что под лоб мне споро была поставлена тарелочка с нарезанной колбаской, а в руку всунут бокал вина.
Да уж, с этой историей я сопьюсь… Зато у меня точно будет шанс попасть не в мифический, а в реальный клуб по интересам!
– Он бы еще на свадьбу пригласил… – зашипела подруга и глотнула из своего бокала.
– Он и пригласил… – прошептала я уныло. – Мы ж теперь одна семья…
Кап.
Первая слеза оказалась на мраморной поверхности.
Кап-кап-кап…
Я не плакала в ресторане, не плакала все эти дни, даже за счастливым мать его семейным ужином не плакала! Но поняла, что больше не могу…
– Ты мне тут Таню Буланову не строй, – ворчливо сказала Дарья и обняла. – Гадство же какое… Надеюсь ты ему – им всем – пояснила, что они могут делать со своим предложение?
– Но… мы ведь и правда – семья. Они… только и есть мои родные.
– Это не семья! – заорала Даша мне в ухо. Отлично, я теперь буду не только брошенная, но и глухая. – Семья не называет все детство "комочком", вспоминая поговорку про блины! Не заставляет носить старье за МЛАДШЕЙ сестрой! Не отправляет работать в семнадцать, потому что не хочет платить за универ – зато за младшую заплатили! Не разменивает большую квартиру, чтобы кое-кому досталась отдельная однокомнатная, а кто-то другой жил в съемной! И не трахается за спиной своей сестры с её парнем!
– Я сама решила… работать после школы, – нашла хоть что-то, что можно отбить. Вздохнула. Подобрала сопли. И посмотрела на свою подругу.
– Даш… мне что делать-то, а?
– Послать их всех на хрен и жить наконец своей жизнью, – процедила моя воительница.
– Я так не могу, – покачала головой. – Может если я постараюсь еще…
– Ты никогда не постараешься достаточно, чтобы кто-то из них тебя полюбил, – она отвернулась.
Я лишь вздохнула. И снова выпила.
Не хочу ничего решать… Так что подумаю обо всем завтра. Или послезавтра. В ближайшее время, во всяком случае – будущих молодоженов стеснять долго не хотелось.
Даша снова подошла и обняла меня.
– Я постелю тебе в гостевой. А завтра мы подумаем вместе…
Да, она тоже любила притворяться Скарлетт О'Хара. Вот только у нее это гораздо лучше получалось – и за счет внешности, и за счет характера.
Назавтра не подумалось. Работа закрутила обеих.
А послезавтра я провела чуть ли не весь день, закрепляя проволокой скатерти на ножке стола. Ресторан при пятизвездочном отеле, в котором я работала менеджером зала, славился, в том числе, своей вечерней сервировкой. Но не сегодня. Сегодня наши противопригарные, пропитанные всяким-дерьмом-и-вечно-гладкие скатерти неожиданно решили устроить революцию и сползти на блестящий пол вместе со всем итальянским стеклом и немецким фарфором.
С ужасом представляя итоговый результат, я простояла на коленях несколько часов, но теперь была довольна и…
– Кристина, у тебя проблемы? – мистер Сноб, а по совместительству мой начальник заявился рядом с явным намеком на вздернутую бровь. Он все то время, что работал здесь, занимая, как я считала, мое место, усердно изображал властного пластилина. И даже сам поверил в свои супер-силы.
– Кажется, последняя стирка не пошла нашим скатертям на пользу.
– Может быть тебе стоит получше выбирать прачечную?
Я не стала напоминать ему, что прачечная в отеле своя, и мы её не выбираем.
– Там гостья сидит недалеко от хостес… – сказал он своим снобским голосом. – Хочет заказать свадебный банкет…
– Конечно, я иду.
Вооружившись специальным блокнотом и широкой улыбкой я двинулась в сторону бокового столика, чтобы обсудить дату и все нюансы… И замерла с поднятой ногой.
Потому что за столом сидела Настенька. В мою сторону не смотрела, уставившись на что-то на своем новеньком смартфоне. Наверное, выбирала белое платьице…
Медленно-медленно я опустила ногу. И так же медленно-медленно отложила блокнот.
В одну секунду перед глазами пронеслась вся моя жизнь… Наша с ней жизнь.
Я родилась громким и болезненным ребенком, когда родители еще учились на четвертом курсе университета. Не запланированная беременность, привнесшая слишком много суеты и сложности в жизнь молодых. Да еще шкодная и шумная девочка… Это мне все рассказали – и не раз.
Я помню, что со мной возились все подряд, пока мама сдавала диплом; быстро выпихнули в ясли, чтобы она могла выйти молодым специалистом и не упустить время… А спустя пять лет после моего рождения появилась долгожданная Настенька. Тихая, спокойная и улыбчивая – у неё даже соплей не было. Я тогда так обрадовалась, что она будет моей сестрой… Но радость оказалась преждевременной.
Настенька родилась не только красавицей, но и не дурой. И быстро просекла все фишки нашей семьи – это я еще много лет на что-то надеялась. Она же с самого детства подчеркивала разницу между нами, подставляла меня, демонстрируя нанесенные собой же царапины – и родители сетовали на ревность старшей. Ластилась ко всем взрослым и могла сидеть часами, очаровательно улыбаясь, а потом всячески показывала какая она девочка-девочка и как ей надо помочь.
Ей и помогали. От меня же, жаждущей заполучить одобрение своей самостоятельностью, требовали все больше. Её кормили с ложечки – во всех смыслах – а мне приходилось самой добывать себе еду. Фактически, она одна получила все, что должны были иметь двое детей… И теперь захотела еще и Валеру.
Я не обольщалась, кто был инициатором их отношений. И "фееричный" ужин на днях тоже был частью её плана… Я никогда так и не пойму, наверное, зачем это ей это все, да и не надо… Достаточно было понимать, что Насте мало оказалось моего унижения в глазах близких. Теперь она хотела масштабного действия в отеле, где я работаю уже три года и где коллеги уж точно наслышаны о Валере…
В голове стало тихо-тихо. И ясно-ясно. Вдруг как-то даже… Легко. Что-то щелкнуло и я ощутила себя освобожденной. От Насти, от прошлого, от своей семьи. Даже не понадобилась слышать стук снизу, достигнув дна…
Я едва не засмеялась.
Аккуратно расстегнула манжеты фирменной рубашки и закатала рукава. И почувствовала как губы сами раздвигаются в хищной усмешке…
– Ну здравствуй… Настенька, – сказала вкрадчивым голосом.