Сознание я скорее потеряю от стеснения, чем от голода. Но всё равно послушно открываю рот, когда маг начинает кормить меня из ложечки, не давая возможности поесть самостоятельно.
– Ну и как, нравится? – слышу вопрос «красноглазого».
Но голову повернуть не могу, как, собственно, и ответить, потому что кое-кто, второй рукой крепко держит меня за волосы, продолжая усердно впихивать овсянку.
Вкус каши почти не чувствую, и вообще до сих пор кажется, что я сплю и продолжаю видеть какой-то сюрреалистичный кошмар.
Я на коленях у пришельца, который кормит меня из ложечки кашей. Ну и фантазия у меня… или у судьбы?
– Очень, – отвечает Крид, видимо вопрос был задан ему, а не мне. Что ж, пора привыкать, я ведь тут на правах животного, и мне вопросов никто теперь задавать не будет.
– Завтра я тоже попробую, так и быть сегодня твой день, – сухо отвечает блондин.
– Ну не знаю, не знаю, – тянет маг, разглядывая меня так плотоядно, будто хочет откусить кусочек, и примеривается, где будет вкуснее, – посмотрим.
– На что это посмотрим? – в голосе Оранта прорезаются удивленные нотки.
– На твое поведение, – насмешливо отвечает Крид.
На другом конце стола наступает недоуменная тишина. Ну или это мне так кажется?
Ловлю себя на мысли, что разговор этих двоих меня немного отвлек, и стеснение ушло куда-то на второй план, зато голову высунуло любопытство. Потому что сейчас мне ужасно хотелось посмотреть на «красноглазого» мага и понять его реакцию на слова его коллеги. А еще разобраться… кто главный в этой парочке.
Живут в доме вдвоем, делят на двоих любовниц, или еду? Странный тандем. А теперь еще в шутливой форме переругиваются из-за того, кто же будет кормить нового домашнего питомца. То бишь – меня.
В общем, чем дальше, тем больше я запутываюсь в ситуации.
Все бы отдала за то, чтобы сейчас остаться наедине с самой собой и подумать о случившемся. Но вместо этого продолжаю сидеть на коленях у мужчины и послушно открывать рот.
Маг дает мне запить, салфеткой вытирает уголки рта, не забывая легонько шлепнуть по рукам, которыми я пытаюсь отобрать у него салфетку, а затем, наконец-то отпустив голову, подхватывает поудобнее, и встает прямо со мной на руках со стула.
С ужасом хватаюсь за его рубашку.
– Куда? – вырывается вопрос из моего рта, а страх опять накатывает волной, заставляя паниковать.
Чувствую себя безумно уязвимой, беспомощной и маленькой в руках этого мужчины, которого совсем не смущает мой вес.
Я понимаю, что сильно толстой никогда не была. Но все равно, пятьдесят пять килограмм, это все же не так уж и мало, чтобы вот так спокойно носить меня на руках.
Краем глаза замечаю, что и блондин встает со своего места и идет вслед за нами.
– Пора выполнять обязательства своего договора. Ты поела, теперь нам надо поесть, – отвечает мужчина.
– Прямо сейчас? – спрашиваю шепотом, потому что голос куда-то пропал.
– А чего тянуть? – Крид выносит меня в холл, и начиная подниматься по лестнице.
– Я могу сама пойти, – напоминаю ему, а сама думаю о том, чтобы трусливо куда-нибудь сбежать.
Пусть только поставит на ноги, как сразу же стартану. Мысль глупая, но сейчас она единственная в моей голове.
– Нет, твои сладкие ножки не должны страдать, – лаконично отвечает мужчина, и словно подслушав мои мысли о побеге, чуть сильнее прижимает к себе.
Вот мы уже поднялись на второй этаж, идем по коридору. В моей голове творится бедлам. Лихорадочно пытаюсь придумать, как отвертеться от повинности. Сзади идет блондин, невольно встречаюсь с ним взглядом и тут же с ужасом отворачиваюсь. На его лице играет такая предвкушающая улыбка, прямо как у ребенка, который сейчас будет кушать мороженное, с трудом выпрошенное у мамы.
И было бы очень умильно понаблюдать за этим «ребенком», если бы не знать, что мороженное – это я.
Мир сужается до меня и этих двух мужчин. Медленно, но, верно, накатывает паника. Я чувствую, как начинаю задыхаться. В голове бьется, только одна мысль: «Бежать! Бежать! Бежать!»
Я не выдержу, просто не смогу.
Крид вносит меня в комнату, и сразу идет к кровати, и как только я чувствую под собой мягкую поверхность, так сразу же пытаюсь вскочить с неё и бежать.
Но, не тут-то было. Неуловимым движением, маг хватает меня за ногу, и я оказываюсь придавленной его тяжелым телом.
Всё, у меня срывает тормоза. Опять. Воздуха катастрофически не хватает, паника полностью охватывает весь мой организм. И я пытаюсь драться, царапаться, кусаться, извиваться и делать все возможное, чтобы выбраться из-под мужчины.
Но где я и где чертов пришелец. Мою силу с ним не сравнить. Он просто перехватывает мои руки и подняв их вверх, придавливает к матрасу. А я понимаю, что еще немного и просто погибну от нехватки кислорода. Поэтому сражаться не перестаю.
Вижу, как хмурится пришелец, как ярко горят зеленым светом его глаза.
– Орант, – слышу его голос, сквозь туман в голове, – у неё паника, разберись.
Буквально на пару мгновений мне становится легче дышать, и я опять пытаюсь улизнуть, но меня вновь придавливает своим телом уже другой пришелец.
Он жестко фиксирует мою голову, не обращая внимания, на мои руки, которыми я изо всех сил бью его по голове.
«Сссмотри мне в глаза…», – слышу голос в своей голове, а мир начинает раскрашиваться в ярко-алый.
Ох, нет! Опять он у меня в голове!
– Нет! – кричу что есть силы, но из-за спазма, сдавившего горло, из моего рта вылетает лишь тихий шепот, – не надо!
Пытаюсь вертеть головой и жмурится, но голос в моей голове заставляет подчиниться, и я с ужасом понимаю, что мое тело скованно, а глаза сами собой открываются и я вновь тону в ярко-алом.
А дальше все запоминается фрагментами.
Тяжесть с моего тела уходит, маг меня освобождает. Неспешно стягивает халат. Чувствую жаркие поцелуи, болезненно-сладко скручивающий низ живота.
Ощущение долгожданной растянутости. Я всхлипываю от удовольствия, и требую еще и еще.
Меня зажимают между двух тел. Мне совсем не больно, а наоборот настолько хорошо, что хочется большего. И мне дают, то, что я требую.
Мир взрывается ярким фейерверком, и в этот же момент начинается ад. Я чувствую, как рвется та толстая пленка, защищающая мою душу. Боль настолько сильная, что на пару мгновений я теряю сознание, а затем новая боль заставляет меня прийти в себя, и ощутить, как из меня тянут душу. Понимаю с ужасом, что сил на сопротивление просто нет. А они все пьют и пьют не останавливаясь.
Мир становиться черным. Я уже не вижу в нем себя. Боль и тошнота скручивают организм. Открываю рот, чтобы закричать, но голос мне не подчиняется. И я понимаю, что умираю. Что-то вязкое затягивает меня в свою топь. И бьется лишь единственная мысль, в голове: «Лешка без меня не выживет». И только она заставляет меня встрепенуться, и через боль, попробовать поднять руку вверх, и сделать один слабый гребок. А затем еще один, уже другой рукой. Воздуха не хватает, легкие рвет на части, но я не хочу сдаваться. Моя рука поднимается вверх. Я даже не знаю, в каком направлении гребу, но чувствую, что если не буду бороться, то просто не выживу.