Белые стихи, покорившие мир - читать онлайн

* * *

* * *

* * *

`

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

father. you always call to say nothing in particular. you ask what i’m doing or where i am and when the silence stretches like a lifetime between us i scramble to find questions to keep the conversation going. what i long to say most is. i understand this world broke you. it has been so hard on your feet. i don’t blame you for not knowing how to remain soft with me. sometimes i stay up thinking of all the places you are hurting which you’ll never care to mention. i come from the same aching blood. from the same bone so desperate for attention i collapse in on myself. i am your daughter. i know the small talk is the only way you know how to tell me you love me. cause it is the only way i know how to tell you.

отец. ты всегда звонишь, чтобы сказать что-нибудь незначительное. ты спрашиваешь, что я делаю или где я, и, когда между нами повисает тишина длиною в вечность, я пытаюсь придумать хоть какой-нибудь вопрос, чтобы продолжить наш разговор. что я хочу сказать: я понимаю, этот мир сломал тебя. тебе было тяжело. я не виню тебя в том, что ты не умеешь быть со мной мягким. иногда, не в силах уснуть, я размышляю обо всех этих ранах, о которых ты никогда не захочешь поговорить. в моих жилах течет та же больная кровь. я из той же кости и так отчаянно нуждаюсь во внимании, что обрушиваюсь на себя сама. я твоя дочь. я знаю, для тебя эти короткие беседы ― единственный способ сказать о своей любви. а мой единственный способ ответить тебе ― это моя книга.

* * *

you plough into me with two fingers and i am mostly shocked. it feels like rubber against an open wound.

i do not like it. you begin pushing faster and faster. but i feel nothing. you search my face for a reaction so i begin acting like the naked women in the videos you watch when you think no one’s looking. i imitate their moans. hollow and hungry. you ask if it feels good and i say yes

so quickly it sounds rehearsed. but the acting.

you do not notice.

ты вонзил в меня два пальца, и я оцепенела. это было так, словно в открытую рану засунули резинку. мне это совсем не понравилось. ты начал двигать своими пальцами быстрее и быстрее. но я ничего не чувствовала. ты посмотрел мне прямо в глаза, ожидая реакции. и я повела себя подобно голым женщинам в фильмах ― ты смотрел их, когда думал, что тебя не видят. я имитировала их стоны. громкие и голодные. ты спросил, хорошо ли мне, и я ответила да так быстро, что это прозвучало фальшиво. но подействовало. ты ничего не заметил.

* * *

* * *

* * *

* * *

в руках тех,

кто не собирался

за ней ухаживать.

every time you

tell your daughter

you yell at her

out of love

you teach her to confuse

anger with kindness

which seems like a good idea

till she grows up to

trust men who hurt her

cause they look so much

like you

– to fathers with daughters

каждый раз, когда ты

говоришь своей дочери,

что кричишь на нее

потому, что любишь,

ты учишь ее путать

злость с добротой,

что кажется неплохой идеей,

пока она не вырастет девушкой,

доверяющей своим обидчикам.

ведь все эти мужчины

так похожи на тебя.

– для отцов дочерей

i’ve had sex she said

but i don’t know

what making love

feels like

я занималась сексом, сказала она,

но я не знаю,

что значит

заниматься любовью.

if i knew what

safety looked like

i would have spent

less time falling into

arms that were not

знать бы мне,

какова безопасность,

я бы гораздо реже

падала в те объятья,

где ее не найти.

sex takes the consent of two

if one person is lying there not doing anything

cause they are not ready

or not in the mood

or simply don’t want to

yet the other is having sex

with their body it’s not love

it is rape

секс происходит с согласия двух,

и, если он притворно не видит,

что она не готова,

не в настроении

или просто не хочет,

и продолжает любить ее тело,

не любовь это ―

изнасилование.

the idea that we are

so capable of love

but still choose

to be toxic

в нас ―

до краев любви,

мы выбираем – жалить.

there is no bigger illusion in the world

than the idea that a woman will

bring dishonor into a home

if she tries to keep her heart

and her body safe

нет большего заблуждения,

чем вера в то, что женщина

обесчестит имя семьи,

не сохранив свое сердце

и тело.

you pinned

my legs to

the ground

with your feet

and demanded

i stand up

ты пригвоздил

мои ноги

к земле

своими ступнями

и потребовал

встать.

the rape will

tear you

in half

but it

will not

end you

насилие

разорвет тебя

пополам,

но

не уничтожит

тебя.

you have sadness

living in places

sadness shouldn’t live

твоя печаль

обитает там,

где печали не место.

a daughter should

not have to

beg her father

for a relationship

дочери

не молить отца

о любви.

trying to convince myself

i am allowed

to take up space

is like writing with

my left hand

when i was born

to use my right

– the idea of shrinking is hereditary

убеждать себя

в своем праве

занять некое место ―

это как писать

левой рукой,

когда родилась

правшой.

– застенчивость по наследству

you tell me to quiet down cause

my opinions make me less beautiful

but i was not made with a fire in my belly

so i could be put out

i was not made with a lightness on my tongue

so i could be easy to swallow

i was made heavy

half blade and half silk

difficult to forget and not easy

for the mind to follow

ты велишь мне быть тише, поскольку

в собственном мнении нет привлекательности,

но я рождена не с пламенем в животе,

чтобы потушить его,

я рождена не с легкомыслием на языке,

чтобы проглотить его.

я рождена тяжелой:

наполовину стальной, наполовину шелковой.

мне сложно забыть и почти невозможно

заставить сознание за кем-то следовать.

he guts her

with his fingers

like he’s scraping

the inside of a

cantaloupe clean

он искромсал ее

своими пальцами,

как потрошил обычно

внутренности

дыни канталупы.

your mother

is in the habit of

offering more love

than you can carry

your father is absent

you are a war

the border between two countries

the collateral damage

the paradox that joins the two

but also splits them apart

твоя мать

имеет склонность

предлагать любви больше,

чем ты можешь принять.

твоего отца рядом нет.

ты ― война,

граница двух государств,

побочный ущерб,

парадокс, что сближает обоих

не больше, чем разделяет.

emptying out of my mother’s belly

was my first act of disappearance

learning to shrink for a family

who likes their daughters invisible

was the second

the art of being empty

is simple

believe them when they say

you are nothing

repeat it to yourself

like a wish

i am nothing

i am nothing

i am nothing

so often

the only reason you know

you’re still alive is from the

heaving of your chest

– the art of being empty

извлечение из материнской утробы

стало первым опытом исчезновения.

второй приобрела я,

научившись теряться из виду в семье,

предпочитавшей не замечать дочерей.

искусство быть пустым местом ―

это просто верить,

когда убеждают тебя,

что ты ничего не стоишь;

это повторять словно мантру:

я ничто,

я ничто,

я ничто ―

так часто,

чтобы единственным доказательством

того, что ты жива,

было твое дыхание.

– искусство быть пустым местом

you look just like your mother

i guess i do carry her tenderness well

you both have the same eyes

cause we are both exhausted

and the hands

we share the same wilting fingers

but that rage your mother doesn’t wear that anger

you’re right

this rage is the one thing

i get from my father

(homage to warsan shire’s inheritance)

ты выглядишь точно как мать.

полагаю, от нее у меня эта нежность.

у вас одинаковые глаза.

потому что мы обе измучены.

и руки.

мы делим на двоих ослабевшие пальцы.

но в ней нет той ярости, что поглощает тебя.

ты прав.

эта ярость ― единственное,

что досталось мне от отца.

(отдать должное наследственности)

when my mother opens her mouth

to have a conversation at dinner

my father shoves the word hush

between her lips and tells her to

never speak with her mouth full

this is how the women in my family

learned to live with their mouths closed

когда мама открывает рот,

чтобы начать разговор за ужином,

отец швыряет словом тишина,

парализующим ее губы, и велит

никогда не говорить с набитым ртом.

вот так в моей семье учат

женщин держать рот закрытым.

our knees

pried open

by cousins

and uncles

and men

our bodies touched

by all the wrong people

that even in a bed full of safety

we are afraid

наши колени

были раздвинуты

двоюродными братьями,

дядюшками,

мужчинами,

наши тела истисканы

не теми людьми.

и даже в безопасности наших постелей

мы остаемся напуганными.

father. you always call to say nothing in particular. you ask what i’m doing or where i am and when the silence stretches like a lifetime between us i scramble to find questions to keep the conversation going. what i long to say most is. i understand this world broke you. it has been so hard on your feet. i don’t blame you for not knowing how to remain soft with me. sometimes i stay up thinking of all the places you are hurting which you’ll never care to mention. i come from the same aching blood. from the same bone so desperate for attention i collapse in on myself. i am your daughter. i know the small talk is the only way you know how to tell me you love me. cause it is the only way i know how to tell you.

отец. ты всегда звонишь, чтобы сказать что-нибудь незначительное. ты спрашиваешь, что я делаю или где я, и, когда между нами повисает тишина длиною в вечность, я пытаюсь придумать хоть какой-нибудь вопрос, чтобы продолжить наш разговор. что я хочу сказать: я понимаю, этот мир сломал тебя. тебе было тяжело. я не виню тебя в том, что ты не умеешь быть со мной мягким. иногда, не в силах уснуть, я размышляю обо всех этих ранах, о которых ты никогда не захочешь поговорить. в моих жилах течет та же больная кровь. я из той же кости и так отчаянно нуждаюсь во внимании, что обрушиваюсь на себя сама. я твоя дочь. я знаю, для тебя эти короткие беседы ― единственный способ сказать о своей любви. а мой единственный способ ответить тебе ― это моя книга.

you plough into me with two fingers and i am mostly shocked. it feels like rubber against an open wound.

i do not like it. you begin pushing faster and faster. but i feel nothing. you search my face for a reaction so i begin acting like the naked women in the videos you watch when you think no one’s looking. i imitate their moans. hollow and hungry. you ask if it feels good and i say yes

so quickly it sounds rehearsed. but the acting.

you do not notice.

ты вонзил в меня два пальца, и я оцепенела. это было так, словно в открытую рану засунули резинку. мне это совсем не понравилось. ты начал двигать своими пальцами быстрее и быстрее. но я ничего не чувствовала. ты посмотрел мне прямо в глаза, ожидая реакции. и я повела себя подобно голым женщинам в фильмах ― ты смотрел их, когда думал, что тебя не видят. я имитировала их стоны. громкие и голодные. ты спросил, хорошо ли мне, и я ответила да так быстро, что это прозвучало фальшиво. но подействовало. ты ничего не заметил.

the thing about having

an alcoholic parent

is an alcoholic parent

does not exist

simply

an alcoholic

who could not stay sober

long enough to raise their kids

проблема тех,

чей родитель алкоголик,

заключается в том,

что родителя-алкоголика

не существует.

просто потому,

что алкоголик ― это тот,

кто не может оставаться

достаточно трезвым,

чтобы вырастить своих детей.

i can’t tell if my mother is

terrified or in love with

my father it all

looks the same

нельзя сказать,

боится мама или любит

отца. ведь это

так похоже.

i flinch when you touch me

i fear it is him

ты касаешься меня, я вздрагиваю ―

боюсь, что это он.

* * *

мой голос,

что я тоже боюсь

его испугаться.

she was a rose

in the hands of those

who had no intention

of keeping her

она была розой

в руках тех,

кто не собирался

за ней ухаживать.

every time you

tell your daughter