В такое солнечное утро умирать не хотелось. Впрочем, если бы шёл дождь, перспектива не показалась милей. Зачем только соврала следователю? Может, условным обошлось, а теперь… Смерть условной не бывает. Господи, как же жаль себя – подохнуть вот так, в обоссанной кладовке. Даже поплакаться некому.
Стоп, стоп, почему некому – есть же бедный Йося. Единственный верный товарищ на все времена. Где ты, мил друг? А-а, вот… Ну, привет… Готов?
В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жила Дура собственной персоной. Дура одинокая, бедная, но страшно симпатичная. И решила Дура, что умная. Решение было опрометчивым, но узнала красавица об этом сильно поздно.
Тьфу, что за бред… Йося, друг длинношеий, давай лучше жирафью версию послушаем. Нет… Почему? Говорил-предупреждал? Ну-ну… Ладно, давай сама расскажу.
А сама Дура решила ограбить сейф. Я говорила, что дамочка любит читать? Нет? Извините премного! Так вот, детективы поглощает, что эвкалипт воду. И на основании этого вообразила себя опытным гангстером.
Отмечу сразу – Йося был против. Но кто послушает жирафа, тем более плюшевого? Единственный совет, который Дура восприняла серьёзно – пособники нужны позарез, добыча сама себя не вытащит и не потащит.
Сотоварищи нашлись быстро – зря, что ли, наша Дура росла в детском доме. Сашка, Руся и одноглазый Васса. Отпетые головорезы. Надёжные товарищи. На них легла техническая сторона вопроса – тачка, экипировка, инструменты.
Я, то есть, конечно же – она, Дура, – взяла на себя самую сложную роль. Умная и обаятельная должна отвлечь охрану и дать время подельникам провернуть чёрную работу. В общем, чрезвычайно простой замысел.
Простота план и погубила. Сторож за Дурой пошёл, не вопрос. Наивный старый пень. Пацаны шкаф взломали быстро – тот и сам радостно в труху развалился. А вот с сокровищами что-то пошло не так. Вместо миллионов в этом пыльном комоде лежали странные папки с номерами. А на шум сбежались люди.
Пацанов скрутили, допросили и… Отпустили! Гаденыши, пошли на сделку со следствием и, получив подзатыльники, разбежались по углам. А её, умную и красивую, заломали, пытали и бросили в темницу. Как дуру какую-то. Теперь погибнет во цвете лет от голода и пыли.
– Выходи, – дверь распахнулась в самый душещипательный момент воспоминаний. – Голодная небось? Обед-то просрала, прости, Господи! И как в голову такое пришло? Девка на выданье уже – двенадцать годков стукнуло! Эх-хе-хех, горе луковое! Не плачь, не плачь, не сердится уже заведующий. Иди в палату, ждут, как героиню. Натырили из столовой хлеба и сосисок. Иди.
Иди… Побежала стрелой, как собака Баскервилей! Ух, как уши надеру подельникам! Только поем сначала…