11 ноября 2035 года. Воронеж. Гнездо
Неподалеку пищал некий прибор.
Бип. Бип. Би-и-ип. Звук был незнакомый, неживой, еле различимый – жужжание картонной мухи на нарисованной стене. Биение кварцевого сердца.
Кат открыл глаза, поморгал; голова трещала, как после хорошей пьянки, но мутило меньше, чем раньше. Сказать, что хорошо чувствует – соврать, но и не при смерти. Судя по бетонным стенам, серым как воронежское небо, он в каком-то убежище. Лампы дневного света на потолке, тусклые пыльные трубки, но несомненно – электрические.
Вот это сюрприз! Такое может быть на Базе-2.
Последнее, что он помнил, это как выбрался из подвала «полтинника», меняя свою свободу, а то и жизнь, на Дюкера. Пошел мимо самолета, а потом…
А что потом? Все – провал.
Сколько он был без сознания? Куда попал? К кому?! Неужели действительно База…
Он попытался привстать, поморщился. Из попытки ровным счетом ничего не вышло, что-то держало его на кровати. Кат дернул головой, пошевелил ногами. Так, да это же ремни. И тонкие трубки капельниц в обеих руках, уходившие не вверх – как когда-то в медблоке Базы, а в стороны и назад, за голову.
Больница? Странно… Где в разрушенном мире осталась такая медицина и чем именно он заслужил оказаться здесь?
Сплошные вопросы. Все вокруг состояло из знаков, он словно наяву видел их – изогнутые крючки с точками снизу. Рыболовная сеть перед глазами. Не окончательный приговор, да и ладно, а на вопросы будут ответы.
Позже. Наверное. Когда-нибудь.
Потом в приоткрытую дверь зашли двое порчей – в своих любимых комбинезонах с широкими ремнями, не спутаешь. Картинка медленно стала проясняться: не База. Хорошо это или не очень?
Забавно, но одним из порчей была девушка, совсем молодая, на пару лет старше самого Ката. До сих пор все встреченные были мужиками.
Она наклонилась над сталкером, уставилась ему в глаза, изучая рефлексы:
– В сознании.
– Отключаем, надо везти вниз, – откликнулся второй порч. – Капельницы оставим.
Если говорят вслух, значит, речь идет о нем. Специально озвучивают – чтобы не дергался, наверное, хотя и так особо не пошевелиться.
Кат решил, что его будут поднимать с постели, но ошибся. Девушка обошла кровать и щелкнула парой переключателей. Назойливый писк прекратился.
– Катим! – сказал мужчина и потянул лежанку на себя.
Сталкер понял, что каталка, к которой он был привязан, на колесиках. Он плавно поплыл к выходу, причем посреди комнаты его развернули, старая примета – вперед ногами только покойников.
А он еще жив. Сам удивлен, но факт бетонный. Как стены и потолок этой клиники.
Теперь он смог рассмотреть аппарат, издававший писк: что-то массивное, квадратное и медицинское, нет сомнений. Монитор, лампочки, связка проводов до пола. Все подключено к питанию, судя по игре красных и зеленых огоньков на панели.
– Богато живете… – пробормотал он. Ответа не было, но он и не надеялся.
Каталка простучала колесами по порожку в дверях, проехала еще метров пять, ведомая двумя парами рук, и остановилась. Что-то проскрежетало и его завезли… в лифт? Великие боги! Точно, он. Впервые в жизни поедет на лифте. Сколько их видел – и в домах, и на Базе-1 тогда, но все мертвые, ездить и не доводилось.
На родной базе были только грузовые подъемники – похоже на лифты, да не то.
Тоже лампы в потолке, но совсем тусклые. На стене кнопки, красным светится вторая сверху, а под ней еще их штук шесть, но эти не горят. Створки захлопнулись, и они – двое хозяев и невольный гость – рухнули куда-то вниз. Ощущение было не то чтобы неприятным – просто неожиданным, как прыжок в никуда. Причем лежа.
Лифт остановился, заметно вздрогнув. Створки открылись, и Ката деловито выкатили наружу. Здесь коридора не было. Лифт открывался напрямую в немалых размеров зал, плохо освещенный из-за перегоревших местами ламп, которые никто не менял: то ли нет их больше, то ли не придают им значения хозяева.
Здоровенный, полукругом, пульт с кучей кнопок и экранчиков, ряд мониторов, пустые кресла. Похоже на фантастический фильм из тех, что снимали предки. Рубка звездолета «Все летит к черту», пятисотая серия последнего сезона. Пара толстенных дверей по углам с подслеповатыми смотровыми окнами и футуристического вида решетки вентиляции в потолке только усиливали эффект. Вентиляция работала, от тяги воздуха покачивались тонкие полоски ткани на серединах решеток. Иногда в глубинах труб что-то похрустывало, намекая на необходимость ремонта.
– Отстегните его, – хрипло сказал кто-то.
Кат бы поклялся, что голос женский, но… Звучит как клекот сова. Если это и женщина, то жизнь ее крепко потрепала.
Девушка-порч аккуратно вытащила капельницы, сперва из левой руки Ката, потом из правой, не забывая сильно прижимать вены и заклеивать ранки пластырями с остро пахнущими спиртовыми тампонами. Потом отсоединила ремни.
– Не спи – замерзнешь, – каркнул тот же голос. – Вставай!
Кат напрягся и, плюнув на мелькавшие перед глазами черные снежинки, свесил ноги на пол. Вздохнул и сел на каталке.
Да уж… Он угадал.
Жизнь прошлась по женщине танковой атакой. Мало того что вся седая, так еще на инвалидном кресле с большими колесами. Кат видел подобные пару раз во время поисков товара. Брать не стал – ему и в голову бы не пришло, что кто-то сможет прожить достаточно долго, чтобы воспользоваться эдаким агрегатом. Женщина – а, скорее, старуха – смогла.
– Добро пожаловать в Гнездо, – махнула пухлой рукой женщина.
Она вся была какая-то толстая, бесформенная, с массивной головой, посаженной, кажется, без шеи прямо на плечи.
– Заждались мы тебя, парень. Сам скоро поймешь насколько.
На сером халате, в который она была одета, красной полоской блестела вышивка «30 СС». Цифры и буквы. Имя это? Звание? Вообще – модель?!
Кат почему-то подумал: а не роботы ли они, порчи, на самом деле. Отряд инопланетных захватчиков с кремниевыми мозгами. Поведение на первый взгляд человеческое, а вот на второй…
– Что это за место? – выдавил он. Голос звучал хрипло, но говорить можно. Если не орать, конечно.
– Официально и до войны? Воронежская специальная лаборатория биоэнергетики. Имени Николы Теслы, это профессор настоял когда-то, в правительстве даже пробил. А с Черного Дня и навсегда далее – Гнездо. И ты – его новый питомец.
– Откуда такая уверенность? – огрызнулся Кат. Непонятно почему, но старуха ему активно не нравилась. Было в ней что-то гнусное.
– Да ты сдохнешь иначе! – едко ответила она. – Следующий этап – опухоли на горле, в голове, а там и кирдык. Наши врачи тебя осмотрели, пока ты сопли пузырями пускал без сознания. Месяц. Может, полтора. И сталкер Волков с модным погонялом Кат – все. Уйдет к богам.
Неприятно. Хотя, возможно, она врет. Кат изначально был настроен невесело по поводу болезни, но и верить с ходу… Нет уж.
– И чем вы мне тут поможете?
– Мы? – старуха наклонила голову, став похожа на нахохлившуюся птицу. Крючковатый нос почти уперся в грудь. – Не месяц и не полтора, а годы. Или десятки лет, там увидим. Слава Гнезду, возможностей у нас масса.
Кат начал прикидывать. С этой «тридцать эсэс» он справится запросто, даже в своем кислом состоянии. Двое порчей, молча замерших за спиной у лифта, напрягали, но – если у старухи есть оружие и он успеет его забрать…
– Зря ты так думаешь, – словно прочитав мысли, каркнула толстуха. – Не успеешь без оружия. Да и некуда тебе бежать, Кат. Некуда. Если только мстить.
– Это ты сейчас о чем? – тихо уточнил сталкер.
– О жене твоей. О Филе. Видишь ли, юный вдовец, князь ее казнил. Тихонько так удавили в камере, да и все.
Кат моментально оказался возле старухи, но ее там уже не было – ловко крутанув руками колеса, она оказалась парой метров левее, а его самого сжимали за руки порчи. И хватка девушки, кстати, не уступала мужской. Не вырваться.
– На меня-то зачем бросаться?! – искренне удивилась женщина. Эмоции у нее были тусклые, как у всех порчей, но сейчас проявились. – Я ж не придурок Серафим. Его встретишь – тогда и мсти.
– Это что, правда?
– Ну да. Наши соболезнования и так далее. Уже похоронили. Но мы сейчас не о мертвых девушках с татуировками, а о твоем будущем. Лично твоем. Персонально, парень.
Кат обмяк, почти повис на руках у своих охранников. Всплеск ярости отнял последние силы, хотелось снова лечь на уютную каталку и ни о чем не думать.
И ни о ком.
– Мне нужно в Бобров…
– Съездишь. Я тебе дам потом транспорт и боевую группу. Сможешь из князя ремней нарезать, нам не жалко. Да отпустите его, он понял ошибку!
Железная хватка с обеих сторон разжалась, и он едва не упал. Покачнулся и плюхнулся в ближайшее кресло, подвернувшееся у пульта.
– Как тебя зовут? – поинтересовался Кат у старухи.
– У нас нет больше имен. Мы – это Гнездо…
– …а Гнездо – это мы, – слаженно ответили двое остальных порчей.
И не поспоришь. В каждой избушке свои побрякушки. Если про Филю – правда, то…
Кату мучительно захотелось выпить. Много. Очень много. Нарезаться до поросячьего визга, на зависть свинофермам викингов. А потом взять оружие и мстить до последнего патрона. Сжечь на хер этот Бобров вместе с теремом, князем, со всей этой мерзкой кодлой – дружинниками, советниками, уничтожить все. И засыпать пустое место солью, как предки делали. Чтобы ни одна травинка не вылезла.
А потом и сдохнуть не жалко, когда дело сделает. Можно прямо там и умереть.
– Мне надо подумать… Насчет того, чтобы присоединиться к вам.
– Да на здоровье, – откликнулась внимательно изучавшая его лицо старуха. – Посиди в камере, подумай. Уж месяц мы тебя прокормим, не разоримся. Но на свободу тебя не выпустим при любом раскладе. Только питомцем Гнезда.
– А на кой черт я вам? – устало спросил Кат. Голова опять кружилась, пустой желудок то выдавал спазмы, то опускался куда-то, сминая такие же незаполненные кишки.
– Это долгая история, парень. Нужен. Вот не скрою – очень нужен. Сфера указала на тебя, а мы лишь исполняем общую волю.
– Можно попроще?
– Проще? Вколите ему что-нибудь, опять плывет пациент. А у нас беседа небыстрая будет.
Через рукав в предплечье впилась игла. Какие же они быстрые, твари, он даже движения не заметил, а девушка уже шприц выдернула. Конечно, он не в лучшей форме, но все равно. Иди их побеждай, таких.
Да и стоит ли?
– Да, а чего военные из Базы на улицы вышли? – спросил Кат. – Тем более в ваши края. Вроде редко сюда суются.
– Да черт их знает. Они нам пока что не друзья и не враги. Хотя сегодня помогли от души, покрошив бойцов твоего бензинового приятеля.
– А Дюкер тоже у вас?
– Нет. Вообще не знаем, где он. Так себе добыча, убежал, и ладно. Умер – тоже не проблема, до склада когда-нибудь доберемся и сами. Нам ты нужен.
Кат молчал, ожидая продолжения.
– Прямо перед Черным Днем здесь, в Гнезде… в лаборатории провели ряд экспериментов. Часть закончилась неудачно, но были и открытия. Интереснейшие открытия, жаль, профессор не дожил.
Старуха замолчала. Кат тоже ничего не спрашивал, наслаждаясь отступившей тошнотой и приливом сил. Или все же попытаться? Бабку в заложницы, как-нибудь пробиться к выходу…
– Главный итог – мы нашли способ подключения к Сфере. К ноосфере. Всемирному разуму, если хочешь.
– Что это за хрень? – спросил Кат. Мысли о побеге пришлось гнать подальше.
– На пальцах не объяснить. Мы – питомцы Гнезда – как бы далеко ни были друг от друга – единый организм. С одними мыслями, с одной целью.
– Я в Шиловском лесу уже видел такую потеху.
– Ты про Черноцвета? Это неудачный результат. Нет, сам-то Антон получил силу, но не более того. Он не часть нас, значит – обречен.
– Его Антон зовут? – мимолетно удивился Кат.
Какая разница на самом-то деле. Урод он и есть урод, как ни назови. Охотницу и гибель Винни он ему не простит.
– Антон Шамаев, да. Один из начальников отделов ВСЛБЭ. Повелитель Великого Леса, десятка совов, кучи несчастных полуголодных людишек, паучьего племени и Старого Змея. Но – не питомец Гнезда.
– Какого Змея?
– Старого, парень. Не встречался пока? Так оно и к лучшему.
Кат задумался, но потом уточнил:
– Так вы все-таки люди?
Старуха улыбнулась. Натужно, криво, но тем не менее. Она вообще была эмоциональней своих мальчиков. И девочек.
– Были людьми. Теперь нет – теперь мы сверхчеловеческая цивилизация. Пафосно звучит, но это так.
Эх, Филя, Филя… Кат отключился от рассказа женщины, стиснув зубы. Вот главная боль, а все эти сверхлюдские амбиции и всемирные разумы… В топку их. Надо найти способ отомстить. Палач, говорите? Вы просто слабо представляете насколько, ребята.
– Зря ты не слушаешь, сталкер. Хотя… Станешь одним из нас, это знание получишь сразу. Как и все остальное. А нет – значит, нет.
– Погоди-ка… Так это непременно должно быть добровольное решение?
– В твоем случае – да, крайне желательно. Обычно нам все равно, лишь бы параметры мозговой активности подходили. Но ты, Кат, особенный. Как Нео. Слышал про такого?
– А цель этого всего? – обвел зал рукой сталкер, не отвечая на вопрос. – Ну, Гнезда, вас всех?
– Сфера говорит, что у нас есть шанс завоевать мир. Медленно, но полностью. Вытеснить людей из всех более-менее чистых мест и жить дальше. По-своему. Разумно, в отличие от вас. Великая Сфера требует твоего участия, это поможет нам обрести силы для активной экспансии. Этапа утверждения, как нам говорит разум.
– Почему именно я?
– Не знаем. Никто не знает. Но… Ты – катализатор, и даже если не участвуешь в процессе, он начинается в твоем присутствии. Ты – запал в гранате нашей победы, парень!
Все-таки она в прошлом была военным, это очевидно. Структура речи вызывала ту же оскомину, что и пламенные выступления Зинченко тогда, на Базе-2. Зевоту и икоту. Сейчас про долг перед человечеством и верность присяге еще скажет. Не может не сказать.
– Ты должен гордиться, это высокая честь! – внезапно сказала девушка.
Старуха кивнула ей. Не как начальник, на равных. Они действительно рассматривают друг друга как части целого. Интересная концепция, но какая-то… пугающая.
– Мы – это Гнездо, а Гнездо…
– …это мы! – сказали все трое порчей. Действительно, страшноватая слаженность.
– А чисто технически – что от меня потребуется, кроме согласия? Клятва на крови морта? Поедание летучих мышей? Исполнение гимна?
Старуха снова каркнула. Кат понял наконец-то, что она так смеется.
– Ты уже шутишь… Хорошая адаптивность. Нет, мышей жрать не надо. Мы переведем реактор на полную отдачу, запустим связку из двух трансформаторов, ты зайдешь в ту камеру, – она ткнула пальцем-сосиской, толстым и коротким, в одну из дверей со смотровыми окнами. – И выйдешь через полчаса питомцем Гнезда. Это не больно, если тебе интересно.
– А что там?
– Шары. Стеклянные шарики, изобретение великого Теслы. Он просто не успел сделать следующий шаг в своих изобретениях. А мы вот смогли. Технический проводник жалкого человеческого мозга к Великой Сфере. Включение в единую сеть.
– А что за… У вас здесь реактор? Ядерный реактор, как на АЭС?!
– Ну да. Установке же нужен источник питания, чему ты удивляешься. У Теслы и его тоже не было. Он просто рано умер. Слишком рано.
– То есть под миллионным городом щедрые предки забомбили ядерный реактор просто для нужд лаборатории?
– Да что тебя удивляет, парень? – старуха снова натянуто улыбнулась. На ее лице, слепленном из совиного носа и двух внимательных глаз, эта гримаса смотрелась жутковато. – Правительству нужен был результат. Любой ценой. А реактор… Он надежен, тридцать лет скоро как работает, пока не жалуемся.
– А замена блоков? И этих, как их… Ну, графитовой херни?
– Стержней замедления? Не так уж часто это и требуется. Жертвуем иногда одним из нас, что поделать. Благополучие всего Гнезда превыше всего.
– Бред… – ответил Кат.
Удивить его было сложно, но вот смогли же. Даже острый нож – горечь потери Фили, режущий его изнутри, словно остановился на минуту. Замер, чтобы продолжить с новой силой после.
– Мне нужны сутки на раздумья, – уверенно сказал Кат и поднялся с кресла, держась за край пульта. К сожалению, в движениях такой уверенности, как в голосе, не было.
Шатало его. Штормило.
– Без проблем, – снова неожиданно сказала девушка. – Мы отведем его в камеру.
– Ну не я же поведу, конечно, – откликнулась старуха. – Запускайте потом реактор и S-трансформатор на разогрев. Мы уверены в его согласии.
В лифт он зашел сам, но пришлось опереться на стенку. Девушка контролировала каждое его движение, однако за руки не хватала. Мужчина-порч нажал кнопку – Кат заметил, что сейчас они на минус пятом, ехать предстояло на минус второй.
Камера? Да и хрен с вами. Пусть будет камера. Хоть подумать и отоспаться: организм по-прежнему был крепко не в порядке, несмотря на залитые внутрь лекарства.
– Пожрать бы… – сообщил Кат обоим порчам сразу. – И выпить, если есть.
– Алкоголь строго воспрещен. А ужин я принесу, – для разнообразия теперь заговорил мужчина. – Скоро.
– А что не так с выпивкой? Поверь, мне надо. Очень надо. И побольше.
– Общее правило Гнезда. Алкоголь и наркотики строго запрещены. Курение тоже.
– Да и хрен с вами, я не курю. Кстати, а мои вещи? Мой рюкзак?
– Уже в камере.
Кат кивнул и дальнейшую дорогу до закрывавшейся на тугие засовы двери в свою временную тюрьму проковылял молча. С трудом, но сам.
Камера как камера, без изысков, но сухая и довольно теплая. Мелкие пытки преступников были, похоже, у сверхразума не в чести.
Рюкзак, как и обещали, сдутым шариком валялся возле узкой, коротковатой для Ката, лежанки. Он зацепил его пальцем за лямку и бросил на тощий матрас. До постельного белья доброта питомцев Гнезда не дошла, а вот подушка имела место быть.
Можно и полежать. Нужно, если он не хочет свалиться опять в беспамятство. И крепко обдумать все, чему стал свидетелем.
Снова стало больно. Кат бы сам не поверил, но при мысли, что жена погибла, пока он безвольным тюком ехал в санях в сторону города, на глазах выступили слезы. Сталкер коротко зарычал и вытер их рукавом.
Не расслабляться. Не сдаваться. Жить и мстить.
Он высыпал все из рюкзака прямо на постель в поисках хоть чего-то полезного. Тетрадь Книжника, уже крепко потертая, с огрызком карандаша между страниц. Тонкий свитер. Ложка. Нож куда-то делся, забрали, гады. Не тот, что на поясе, – его отняли еще у реки, разоружили на совесть, но ведь даже маленький, перочинный швейцарец как испарился.
Носки. Трусы. Пустая фляжка.
Все это не представляло никакого интереса сейчас. Кат и сам не знал, что именно он ищет. Оружие? Против этих ребят нужен шестиствольный пулемет, не меньше, при их-то резвости. С ножом идти на порчей бессмысленно. Да и нет его, ножа.
Надо подумать, что вообще делать, а от этого плясать дальше. В этих их трансформаторах мозг вывернут, потом думать поздно будет.
Развернул сверток с пустым холодным шаром. Теперь хотя бы понятно, откуда они взялись. Отсюда, из Гнезда. Но как применить имеющийся?
Да никак. Сунуть обратно и забыть.
Порывшись в карманах, Кат нашел обрывок веревки, настолько короткий, что только мышонку повеситься. Ни на что более не годен. Так, а это? А, ключ из берлоги того самого боевого медведя на турбазе. Прямоугольник с выбитыми буквами ВСЛБЭ и одним неровным, зубчатым краем. Тоже отсюда штуковина, но куда ее и зачем…
Дюкер. Если он выжил и нашел оставшихся бойцов, он может попытаться отбить Ката. Надежда призрачная, но лучше, чем ничего. Больше никаких идей – к военным соваться глупо, а дети дракона… Да кто он им без Фили. Никто. Кат вывернул ладонь ребром к себе и посмотрел на половинку гексаграммы. Без Филиной части она не имела смысла. И он сам, хотя и привыкший за свою жизнь к одиночеству и пути воина, тоже не имел сейчас смысла. Вообще.
Порч, занесший поднос со скудным ужином, увидел, что пленник сидел на лежанке и смотрел в стену. Пристально смотрел, видимо, не замечая, как по небритой щеке сползала медленная слезинка. Капля в море всеобщего людского горя от начала времен.
Ничего. Скоро он станет питомцем Гнезда, и все эти нелепые человеческие чувства его покинут. А пока пусть ест, калории необходимы для поддержания энергетической сетки организма.