Подземному Доктору давно не приходилось так нервничать, как последние несколько дней. Обычно подконтрольные ему вещи и события словно взбунтовались, возжелав неограниченной свободы. Все вдруг пошло не так, как должно было идти, как хотелось, как требовалось Доктору.
Взять хотя бы маленькую пациентку. Не самым критическим, но ужасно обидным для его профессиональной гордости было то обстоятельство, что девочка не спешила поправляться. Да, жабры прижились хорошо, и новоявленная русалка могла ими дышать уже в полной мере. С уцелевшим легким, точнее, с его изрезанными и заново слепленными с помощью наногеля остатками дела обстояли куда хуже – оно работало даже не вполсилы, на что рассчитывал Доктор, а едва ли на треть. То есть, теперь с помощью этого органа кровь юной пациентки получала в шесть раз меньше кислорода, чем было при двух здоровых легких. Подземный Доктор и до этого понимал, что долго на воздухе девочка теперь находиться не сможет, однако он подразумевал при этом, что речь идет как минимум о двух-трех часах. Теперь же он опасался, что уже в течение получаса «русалочка» начнет задыхаться и спасением может стать лишь срочное погружение в воду. Что будет ребенок делать с этим зимой, не хотелось и думать. Впрочем, до зимы девчонке еще нужно было дожить, а она уже третий день после операции не приходила в сознание. Организм пациентки оказался сильно истощенным; судя по всему, свои недолгие годы она жила впроголодь и практически без движения – мышцы были тонкими и дряблыми, как распущенные веревки. К тому же девочка потеряла очень много крови. Ей бы очень не помешало переливание, но группа оказалось редкой, первой отрицательной, которой не было ни у одного обитателя монастырских подземелий. Разумеется, из числа людей. Кровь животных, хотя бы и разумных, не подходила категорически. Да, с формальной точки зрения кровь являлась таким же полноправным и уж никак не менее значимым органом, чем сердце, легкие или печень. Но если последние с помощью наногеля можно было легко пересадить хоть от волка человеку, хоть от голубя крысе, то с кровью дело обстояло иначе. Точнее говоря, оно не обстояло никак. Гель действовал быстро, и в случае с неподвижными органами и тканями этой скорости вполне хватало для совмещения донорской части с телом реципиента. Но кровь смешивалась куда быстрее, чем гель успевал совместить разнородные составляющие. Доктор дважды, на безнадежных, потерявших слишком много крови мутантах, проводил эксперимент по вливанию им крови животных: в первый раз свиньи, во второй – волка. В обоих случаях у пациентов развивался гемотрансфузионный шок – клетки крови склеивались внутри сосудов, образуя вязкую массу, что приводило к множественному образованию тромбов. Сосуды, главным образом сердца и почек, быстро забивались, и дело заканчивалось смертью. В случае с «русалочкой» Подземный Доктор даже и думать не стал, чтобы совершать третью попытку. Оставалось лишь ждать, когда юный организм сам выработает нужное ему количество крови и пациентка наконец пойдет на поправку – для начала хотя бы придет в сознание.
Другим обстоятельством, тревожащим Подземного Доктора даже больше, чем состояние девочки, было полное отсутствие вестей от внедренного к храмовникам Тимофея Полетаева. Тот не выходил на связь также третьи сутки. Во время последней встречи со связным, человековолком Павлом, Тимофей сообщил, что будет патрулировать ночью еще четыре смены и хотя бы пару раз постарается быть на одном из трех оговоренных ранее мест. Павел и еще два волка-связных, Роман и Григорий, ждали его каждую ночь, однако патрульный так и не появился. Разумеется, случиться могло всё что угодно, не обязательно плохое. Начальство патруля могло изменить график, отправить Полетаева по другому маршруту, наконец, тот мог просто заболеть. Но предчувствие тревожным комом ворочалось в области сердца, призывая Доктора готовиться к худшему варианту. Это было сейчас очень и очень некстати! Именно сейчас, когда любая информация из стана Святой была важной, как никогда, позарез необходимой. От нее зависело так много, что «архангельский демон» готов был платить за сведения кровью – в разумных пределах даже своей.
Тревога росла лавинообразно. Одна неприятность, вторая; колючие, вонзающие занозы в сердце мысли – и вот уже раздражение перерастает в бессильный гнев и рвущее душу отчаянье. Подземный Доктор метался меж стен немногим большей, чем у всех остальных, кельи, подобно раненому хищнику, разве что не выл от досады и невозможности повлиять на события. Он пренебрег даже одной из своих неуклонных обязанностей: не пошел мыть и кормить донора, поймав себя на мысли, что видеть того сейчас будет нестерпимо больно.
Робкий стук в дверь заставил его вздрогнуть.
– Кто там?! – взревел он и правда как зверь.
– Это я, – послышался испуганный голос медсестры Евдокии.
Доктор рывком распахнул дверь.
– Ну?
– Девочка… Она очнулась.
Подземный Доктор, оттолкнув женщину, бросился к лаборатории. «На-ко-нец-то хоть что-то!» – барабанной дробью застучало в голове. Конечно, если бы отозвался Полетаев, радость оказалась бы куда полнее и ярче, но профессиональные победы для Доктора тоже немало значили, а неудачи в этой сфере он уже давно привык считать признаком некомпетентности и чуть ли не личным оскорблением.
Девочка сидела в наполненной водой ванне, делая попытки выбраться оттуда. Сил на это у нее определенно не хватало, отчего в широко распахнутых светло-серых глазах плескался испуг вперемешку с отчаяньем. Откровенно страшила ее и воткнутая в вену игла капельницы. Увидев Подземного Доктора, «русалочка» замерла, судорожно вцепившись в края ванны.
– Ну что, сероглазка, проснулась? – выдавил подобие улыбки Доктор.
– Я не Срелазка, я Нюра, – хрипло, с одышкой, ответила девочка. – А ты кто такой?
– Я твой врач. Доктор.
– Чаво это? – насупилась Нюра.
– Ты не знаешь, кто такой врач? Это тот, кто лечит людей.
– Знахарь, што ли?
– Ну, можно сказать и так.
– А пошто ты меня лечил? – спросила девочка, но тут вдруг глаза ее наполнились хмурой темнотой. – Я вспомнила… Меня каратель ножиком тыкал.
– Да, тебя сильно ранили. Мне пришлось удалить одно твое легкое. Второе тоже работает плохо, поэтому я вживил тебе жабры. Капельницы не бойся, по этой трубке тебе поступает лекарство.
– Ничо не сразумела, – прохрипела Нюра и закашлялась.
– Тебе нельзя еще много разговаривать. И нагружать легкое тоже сильно не стоит. Опустись полностью в воду и лежи пока там.
– Я же задо́хнусь, – прошептала, откашлявшись, девочка.
– Нет, всё будет в порядке. Я ведь сказал, что вживил тебе жабры. Ты теперь можешь дышать под водой, как рыба.
– Ты врешь, знахарь, – робко улыбнулась Нюра.
– А ты попробуй, – улыбнулся в ответ Доктор, и это получилось у него куда естественней, чем поначалу.
– Ты тоже хочешь, штобы я померла, – вновь помрачнела маленькая пациентка.
– Нет, я этого не хочу. Зачем бы я тогда тебя лечил? – сказал «архангельский демон» и насторожился: – А почему ты сказала «тоже»? Кто еще хотел твоей смерти? Каратель?
– Каратель на то и есть, штобы убивать, – мотнула головой девочка. – Он и не хочет, а делает. Зато другой… – тут глаза Нюры превратились в узкие сверкающие щелки. – Страшила мохнатый, Глеб этот!..
– Что?! – едва не упал в ванну к «русалочке» Доктор. – При чем тут Глеб? Где ты его видела?
– Так он тамока и был тоже. Меня в шалаш посадил, когда каратели приплыли, а сам стоял и смотрел тока. А я скрозь дырки из шалаша глядела. Смотрю, каратель к нам идет. А я и не струхнула совсем, думала, Глеб-то, такой большой и сильный, всяко меня тронуть не даст. А каратель подошел, ножик у страшилы выхватил и ко мне. Тот даже и не шелохнулся, трус мохнатый! А каратель меня… – Нюра снова закашлялась, но ненадолго, а потом, хватая широко открытым ртом воздух, с трудом проговорила: – Коли поправлюсь, убью этого Глеба. А ежели помру, ты его убей за меня, ладно?
Подземный Доктор почувствовал, как волнующие мурашки, шустро перебирая лапками, пробежали по коже с головы до пят и обратно.
– Не надо тебе умирать, – прохрипел он, – и убивать самой никого не надо. Обещаю, ты скоро получишь от меня шкуру этого Глеба…
Девочка с торжествующей улыбкой опустилась на дно ванны, продолжая с благодарностью смотреть из-под воды на «доброго знахаря».
По переговорной трубе застучали. Это могли быть только важные вести, по пустякам его тревожить никто бы не решился. Неужели удача вернулась из краткосрочного отпуска и вслед за пошедшей на поправку девочкой нашелся Тимофей Полетаев? Подземный Доктор, не будучи суеверным, всё же постучал согнутым пальцем по деревянной затычке, прежде чем ее вынуть.
– Да, – сухо бросил он в горловину трубы.
Искаженный волнением ответный голос он не узнал.
– Григорий говорит, у него для вас что-то… Позвать?
– Не надо. Передай, пусть ждет. Пусть молча ждет! Сейчас приду.
Доктор обернулся к стоявшей у двери Евдокии:
– Смотри за девочкой. Не давай ей долго дышать легким – минут десять, не больше, а потом как минимум пару часов – жаберное дыхание. Следи за капельницей.
Медсестра кивнула и дрогнувшим голосом спросила:
– Будет хоть жить-то?
– Пусть только попробует не жить, – неохотно буркнул Подземный Доктор. – Всё, займись делом!
Он вышел из лаборатории и поспешил на встречу с человековолком. От ее результатов сейчас зависело очень многое. «Хоть бы Полетаев нашелся!» – сжал кулаки «архангельский демон».
Но уже по виду Григория, понуро опустившего плоскомордую голову, Доктор понял, что надежде сбыться не суждено.
– За мной, – не сбавляя шага, бросил он четвероногому вестнику.
Григорий потрусил следом за Подземным Доктором, пока тот, зайдя в один из коридоров-туннелей, не встал под тускло светившей лампочкой, холодным блеском отразившейся в его глазах.
– Ну?
Волк-мутант поднял голову, стараясь при этом не смотреть на два пугающих огонька.
– Слышал разговор-р, – глухо и сипло заговорил он, рубя фразы на короткие отрезки. – Там, навер-рху. Двое патр-рульных. Один отстал. Свер-рнул за угол. Р-расстегнул шир-ринку. Втор-рой заор-рал: «Куда?! Ссы здесь! Пр-ри мне. Или хочешь, как с Тимохой?» Пер-рвый вер-рнулся. Помочился р-рядом. Спр-росил, что с Тимохой. Втор-рой злился. Молчал. Потом сказал. Тимоху пытали. Пр-ризнался. Потом увела Святая.
– Куда увела? – не выдержал Доктор. – Ты можешь связать больше трех слов вместе?
– Могу. Но патр-рульный не знал. Не знал, куда она его увела. Пер-рвый сказал: Святая хочет казнить шпиона. Сама. Втор-рой стал р-ругаться. Назвал пер-рвого мудаком. Пер-рвый тоже стал р-ругаться. Сказал: «Ты сам му…»