Отсек управления был, наверное, самым просторным на субтеррине. И все же здесь тоже оказалось тесновато. Бо́льшую часть пространства занимали какие-то приборы непонятного Стасу предназначения и широкая панель с кнопками, лампочками, тумблерами, рычажками, дисплеями, динамиками и большим погасшим экраном. Перед панелью в кресле на вертящейся ножке и с расстегнутыми страховочными ремнями на широкой спинке сидел Гришко.
Остальным пришлось стоять: больше присесть тут было не на что. Ну, если только на холодный металлический пол.
«Ашники» молча ждали, переминаясь с ноги на ногу. Стас расположился подальше от Кири. Катя сама отошла от Стаса. Так что эти двое оказались рядом друг с другом. И еще, как выяснилось, «подальше» – это вовсе не значит «далеко». Наоборот: это ближе, чем хотелось бы. Стараясь удалиться от Кири и Кати, Стас очутился напротив них. Пришлось ловить на себе взгляды начохра и акустика и смотреть им в глаза.
Киря пялился угрожающе, нагло, в упор и глумливо ухмылялся. У Стаса хватило силы выдержать его взгляд. Но вот взгляд Кати… Глаза сами уткнулись в нехитрый рельефный узор металлического пола.
– Мы не на атомной субмарине, и кают-компании у нас нет… – начал собрание Гришко.
– А можно было бы и спроектировать, – буркнул Михеич. Брюзгливый, тучный, старый, седой, в очках, он стоял справа от Стаса. – Конструкторы, мать их! Руки бы повырывал!
– Это экспериментальная машина, – сухо сказал полковник. – К тому же изначально не предназначенная для длительных подземных операций.
– Тут, блин, даже камбуза и столовки нормальной нет! – не унимался Михеич. – Бери паек и жри на рабочем месте. Все не как у людей!
– Заткнись! – на этот раз одного слова полковника хватило, чтобы пресечь нежелательные разговорчики. – Кают-компании у нас нет, – повторил Гришко, – поэтому я собрал вас здесь. Сейчас я хочу не только слышать ваши голоса по внутренней связи, но и видеть ваши глаза.
Стас уставился на Гришко. Пусть видит его глаза. Это даже хорошо, что появилась возможность смотреть на оратора, а не на Кирю с Катей.
– Как реактор? – первый вопрос полковника был обращен к Додику.
– Нормально, – прокряхтел атомщик. – Уже.
В последнем уточняющем слове Стасу послышался скрытый упрек, который, впрочем, Гришко пропустил мимо ушей. Он лишь удовлетворенно кивнул.
– Честно говоря, реактор должен был взорваться, но этого не произошло, – атомщик поднял брови, будто сожалея о неслучившемся взрыве, снял очки, почесал натертую дужкой переносицу. – Сам не знаю, почему. Должен был, а не рванул.
– Хороший знак, – улыбнулся Колдун. Вернее, чуть расширил свою обычную улыбку. Илья стоял слева от Стаса. – Нам нужны такие знаки.
Додик опасливо покосился на Колдуна. Снова повернулся к Гришко:
– Зато теперь реактор работает, как часы.
– А все остальное? – взгляд Гришко скользнул по присутствующим.
– В норме, – буркнул Михеич. – В принципе, «Крота» можно запускать хоть сейчас.
– Боевой отсек в порядке, – доложил Киря. – Торпеды тоже.
– С внутренней связью проблем нет, – добавила Вера. – Внешнюю проверить не могу. («Ну, еще бы, – подумал Стас. – Под землей-то! Да и с кем им сейчас связываться по внешней-то?») Но явных поломок нет.
– Акустика? – Гришко повернулся к Кате.
– Бортовой террасонар работает со сбоями, – вздохнула девушка. – Аппаратура тонкая, ей сильно досталось.
– Медицина?
– Медотсек не пострадал, – бойко ответила Таня.
– Ясно. Тогда начну с очевидного, – голос полковника звучал уверенно и властно – как всегда. – «Аида» больше нет. – Гришко умел говорить спокойно даже о самых страшных вещах. – И, думаю, всем понятно, что возвращаться нам некуда.
Молчание. Всем было понятно, однако Гришко все-таки пояснил:
– Камнегрызы попали в общую вентиляцию и уже оттуда расползлись по секторам. Значит, коммуникации разрушены, а вентиляционная система и фильтры – сплошное решето. После камнегрызов «Аид» непригоден для нормальной жизни.
Снова молчание и тишина.
– Предложения есть? – полковник обвел взглядом собравшихся. Стас был уверен, что в чужих предложениях Гришко не нуждался. Наверняка, ведь уже решил, как действовать дальше, но и не задать этот вопрос, полковник сейчас не мог. Они все – в одной подземной лодке.
– Да че уж там! – снова подал голос Михеич. – Надо искать новое место.
– Надо, – сразу согласился полковник. Стас понял: это было именно то, что Гришко ожидал услышать.
– Вот только где? – почесал в затылке Додик.
Снова заговорил полковник:
– В Тагиле, в ближайших городах и населенных пунктах, нам ловить нечего. Там человеку не выжить. В Екатеринбурге, правда, люди еще есть, но лучше бы их и там не было.
Стас насторожился. О том, что в Екатеринбурге еще живут люди, он не знал. Однако никого из «ашников» эта новость не удивила. Наверное, потому, что не была для них новостью.
– Судя по радиоперехватам, за Ебург люди грызутся друг с другом похлеще мутантов, – продолжал Гришко. – По большому счету там идет война. Да и вообще в городе творится какая-то чертовщина. И влезать туда сейчас нам нет резона.
– Дык, а кроме Ебурга поблизости и приткнуться-то негде, – озадаченно проговорил Михеич. Он вообще говорил больше других. Собственно, в основном беседу с полковником вел сейчас этот старик. Остальные предпочитали отмалчиваться и слушать.
– А нам обязательно искать что-то поблизости? – улыбнулся Гришко.
Вопрос полковника застал собрание врасплох. Люди зашевелились, зашушукались.
Интересно, куда это намылился Гришко, если о «поблизости» речи не идет? Стас даже забыл на время о Кире и Кате, которые, впрочем, тоже сейчас удивленно пялились на полковника.
Выдержав интригующую паузу, тот заговорил снова:
– Мы неоднократно перехватывали радиосигналы из отдаленных регионов.
– Из каких? – навострила ушки рыжеволосая медик Таня.
– Вера, обрисуй ситуацию, – распорядился Гришко.
Стоявшая у кресла полковника связистка выступила вперед. Машинально оправила одежду.
«Волнуется», – понял Стас. В отличие от Гришко, Вере ораторствовать на публике приходилось нечасто.
– Сигналов было много, – полился тихий приятный голос Веры. – Москва, Петербург, Ростов-на-Дону, Нижний Новгород, Казань, Балтийск, Новосибирск, Якутск…
Стас слушал и обалдевал. Названия одних городов он знал, названия других слышал впервые. Но не это главное. Раньше он и подумать не мог, что кто-то еще уцелел в войне, перепахавшей всю планету. А почему, спрашивается, не мог подумать? Если выжили они в «Аиде», то и у других тоже были шансы на спасение. Пусть минимальные, пусть совсем-совсем мизерные, но ведь были же! Почему тогда он даже мысли не допускал о том, что выжил кто-то еще? И ведь не он один. Почему рядовые «аидовцы» привыкли мыслить только своими местечковыми категориями?
Наверное, жизнь в тесных коридорах родного подземелья, откуда не высовываешь носа годами и десятилетиями, способствует узости мышления. Или дело в другом? Или размышлять о том, что творится за пределами «Аида», в сложившихся условиях просто не имело смысла? Зачем? Ведь действительно не нужно это. А что ненужное – то лишнее. Как он сам в команде «Боевого крота». Ненужное и лишнее обычно отсекается и забывается за ненадобностью.
Проявлять интерес к далеким городам, районам и территориям было бы глупо по той простой причине, что добраться до них через зараженную, кишащую мутантами местность нереально. Такое путешествие не укладывалось в голове, а значит, не рассматривалось даже как теоретически возможное. Да, так все и было. Для простых «аидовцев». Но для Гришко, хранившего тайну «БК-7» и знавшего о возможностях подземлодки, ситуация виделась несколько иначе. «Крот» позволяет перемещаться не ПО, а ПОД зараженной поверхностью, и это в корне меняет дело. Поэтому полковник следил не только за движухой опасных соседей, но и заглядывал дальше. Гораздо дальше.
Вера закончила перечислять российские города, но замолчала не сразу:
– Также поступали сигналы из-за границы. Британия, Италия, Германия, Карибы, Америка. Там тоже много выживших. В городах, на островах, в глухих уголках, в метро крупных мегаполисов. Пару раз мы перехватывали сообщения с подводной лодки. Один раз – с нефтяной платформы…
– Но это нас уже не интересует, – вновь взял слово Гришко. – Спасибо, Верочка.
Вера отступила с видом прилежной ученицы, получившей похвалу учителя.
– Слышь, и давно вы с Веркой в курсах? – встрял Михеич. На правах старого соратника он мог позволить себе обращаться к Гришко и на «ты» и на «слышь».
– Достаточно давно, – ответил полковник.
– Тогда почему мы не…
– Потому что раньше не было необходимости ставить вас в известность. Пока жизнь в «Аиде» шла своим чередом, слухи о новой жизни были ни к чему. Зачем баламутить людей, когда и так все хорошо?
«Хорошо?» Стас чуть не поперхнулся от такой заявы. Жизнь в подземельях «Аида», шныряющие наверху мутанты и надвигающаяся угроза голода – это «все хорошо»? Хотя с другой стороны… Сейчас, после нападения камнегрызов, «Аид», который они потеряли, действительно представлялся почти раем. Банальная истина: все познается в сравнении. Вот и позналось, блин! Наверное, полковник прав. Все действительно было неплохо. Так какой смысл рассказывать о том, что кто-то где-то, возможно, живет немного лучше. Да и лучше ли на самом деле?
– Для нас представляет интерес вот что… – Полковник выдержал еще одну паузу. Долгую, томящую.
Окинул взглядом собравшихся. Те ждали молча, ошарашенные и озадаченные. Тишина залила тесное пространство отсека управления, будто густая смола.
– Чаще всего радиосигналы приходят из Москвы. – Гришко заговорил бодро, напористо, по-деловому. – Там уже наладилась жизнь. Сферы влияния поделены. Процветает торговля. Серьезных конфликтов нет, беспредела нет, войны на истребление, как в Ебурге, не предвидится, зато есть множество больших и не очень конкурирующих общин, которые не откажутся принять новичков с субтерриной.
– Фигня какая-то, – поморщился Михеич. – По Москве должны были долбануть в первую очередь.
– И долбанули, – пожал плечами Гришко. – Мало москвичам не показалось, уж поверь. Но кое-кто успел попрятаться в метро. Так до сих пор там и живут. Как в Ебурге. Только в Ебурге станций – кот наплакал, а московский метрополитен – это ого-го! Целый город под городом.
– Знаю-знаю, – закивал Додик. – Бывал. Видел.
– Погоди-ка, полковник! – Михеич тряхнул седой головой. – Ты что это, в Москву намылился, что ли?
Вопрос повис в воздухе. И снова пауза. Тишина.
И скупая улыбка на лице Гришко:
– В Московское метро, если быть точнее, – наконец объявил он.
– Как? – только и смог выдавить из себя Михеич. Только он и смог.
– Просто, – спокойно и буднично ответил Гришко. – Проложим до столичного метрополитена свое метро.
Раздался нервный смешок. Нервы не выдержали у Тани. Впрочем, подружка Кири быстро заткнулась.
– Навигационные ключи, коды и пароли для автопилота у меня есть, – как ни в чем не бывало продолжал Гришко. – Если ввести в компьютер нужную информацию и корректировать в контрольных точках навигационную систему, «крот» отправится туда, куда ему укажут. Ну, так что? Прокатимся по новой ветке столичного метро «Аид» – Кольцевая? У кого-то есть возражения?
– Сдурел?! – Михеич, снова наплевав на субординацию и уважение к начальству, покрутил пальцем у виска. – Сколько на это уйдет времени?
– «Боевой крот» – это не черепаха и не улитка, – серьезно ответил Гришко. – При благоприятных условиях до Москвы вполне можно добраться.
– Под землей-то? – с сомнением произнес Михеич.
– «БэКа-Семь» – последняя разработка проекта. Усовершенствованная модель. Седьмая версия. Машина специально создавалась для быстрого передвижения под землей. И она способна передвигаться быстро. Я просчитал время и расстояние, которое мы уже прошли от «Аида». И вот что я скажу: если двигаться такими темпами, Москва – это реально.
– А у нас достаточно запасов, чтобы… – начал было Додик.
– Достаточно, – перебил Гришко, не дослушав. – И буровой смеси, и воды, и провизии, и топлива для реактора.
«Если полковник готовил «крота» к эвакуации, то он, конечно, забил его под завязку», – подумал Стас.
– При разумном расходовании ресурсов проблем возникнуть не должно, – заверил Гришко.
– А как насчет воздуха? – поинтересовалась Таня.
– Есть баллоны. Есть регенерационная аппаратура. Когда будем подниматься на поверхность, можно еще закачивать воздух оттуда.
– Грязный? – тряхнула медик рыжей головой.
– Чистый. Фильтры на «Кроте» нулёвые, и ресурс у них огромный.
– Так это чё, типа, едем в Москву? – подвел итог Киря.
Гришко кивнул:
– Маршрут такой: Пермь – Казань – Нижний Новгород – Московское метро.
– Метро? – послышался негромкий голос Кати. Стас не удержался – глянул-таки в ее сторону. Девушка слабо улыбалась. Правда, от такой улыбки – мороз по коже. – Мы с Лёней мечтали когда-нибудь побывать в Ебуржском метро.
И – взгляд в сторону Стаса. Как зубами камнегрыза по горлу. «Мы с Лёней». Катя уже нашла виновного в том, что осталась без Леонида и без метро.
– Побываешь в Московском, – пообещал Гришко.
«Только без Лёни», – подумал Стас. И отвел глаза.
Снова наступило молчание. Даже Михеич заткнулся. Все обдумывали план полковника. Вообще-то предложение отправиться в Москву на субтеррине было более чем неожиданным.
– Теперь вы знаете о моих планах, – через некоторое время тишину опять нарушил спокойный и уверенный голос Гришко. – Но мне нужна команда единомышленников. Приказывать никому не могу. То есть, могу, конечно, но сейчас важнее добровольное согласие каждого. Я должен знать, что у меня за спиной надежные люди, на которых можно положиться. Поэтому пусть каждый скажет свое «да» или «нет» сейчас. Потом никого ни о чем спрашивать уже не буду. Потом любого, кто будет против, – вышвырну из «крота». Итак, кто со мной на Москву?
– На Москву – так на Москву. Какие проблемы? – первым, не особо задумываясь, откликнулся Киря. Он вообще редко задумывается, когда полковник ведет за собой: начохр предан Гришко с потрохами и во всем, что делает и говорит полковник, видит только благо для себя и окружающих. – Я – в деле.
– И я, – тут же поддакнула Таня. Ну конечно, медичка за своим ненаглядным – и в огонь, и в воду.
– Я – «за», – а это Вера. Кто бы сомневался? Полковничиха без полковника тоже никуда.
– У-у-у, блин, развели тут гнилую демократию! – поморщился Михеич. – Я еду, короче.
– Я тоже, – буркнул Додик. – Без меня или вы реактор угробите, или он вас.
– И я с вами. – Катин голос прозвучал негромко, но твердо. Похоже, без Леонида ей все равно – хоть в Москву отправляться, хоть к черту на кулички.
– Ты, Илья? – Гришко повернулся к Колдуну, который молча проулыбался все это время. – Что скажешь?
– А что я? – пожал плечами Илья. – Не в «Аид» же возвращаться. Поехали. Прокачусь до столицы. Когда еще выпадет случай Москву посмотреть.
– Хорошо. – Гришко с удовлетворенным видом откинулся в кресле и лишь после этого, словно вспомнив о чем-то, перевел взгляд на Стаса.
– Ну а ты? – спросил Гришко. Больше, как показалось Стасу, для проформы, чем по необходимости.
Это пренебрежительное «ну», а также то, что его мнением интересуются в последнюю очередь и не так, чтобы очень сильно, свидетельствовало о многом и окончательно расставляло точки над «ё». Правильно говорил Киря: он здесь балласт, не имеющий права голоса.
Вместе с полковником Стаса разглядывали и остальные. В глазах Кири кипела злость. В глазах Кати поблескивала высшая степень ненависти пополам с презрением. Стас зацепился глазами за идиотскую улыбку Колдуна. Тоже поддержка – так себе. Взгляды Гришко, Михеича и Додика были холодными и безразличными.
Произнести хоть что-нибудь оказалось непросто: в горле застрял шершавый комок. Да и ответ Стаса ничего здесь не решал. Это же ясно.
И все же он ответил.
– Да, – сказал Стас, чувствуя, что говорит не очень уверенно и очень невпопад.
– Что «да»? – уточнил Гришко, сверля его глазами.
– Я – за!
– За что?
– За Москву.
А что он мог еще сказать? Что он против? «Поднимите меня на поверхность и высадите туда, где поменьше радиации и мутантов». Ага, будет кто-нибудь напрягаться и искать ему тепленькое местечко в непригодном для жизни мире.
– Значит, всё порешали! – Гришко хлопнул по подлокотникам. – С этого момента на борту вводится личная ответственность за любые косяки. Будет дисциплина – доберемся до Москвы. Не будет – застрянем на полпути. Но я верю, что мы доберемся. У нас хорошая машина и сплоченная команда.
– И Хвостопад, – неожиданно добавил Киря, исподлобья глядя на Стаса.
– Что? – Гришко стрельнул в начохра недовольным взглядом.
– Говорю, Хвостопад у нас на борту. Из «гэшников». Лишний рот, лишняя задница и никчемные руки.
Полковник смотрел на Кирю хмуро, но не прерывал. А тот не унимался:
– Место будет занимать, жрать в три горла, портить воздух, а проку от него – ноль.
Похоже, Киря решил воплотить в жизнь свою угрозу сплавить «балласт» за борт. Стас заметил, как улыбнулась Катя: ну да, такой расклад устроил бы и ее.
– Киря, ты не прав, – неожиданно вмешался Колдун, улыбаясь по своему обыкновению во весь рот. – Он него будет польза. От тебя ведь будет польза, Стас?
Взгляд прищуренных глаз Ильи уперся ему в переносицу.
Стас судорожно кивнул, не понимая, впрочем, чем он может оказаться полезным на борту подземлодки. Но не мотать же сейчас башкой: мол, не будет от меня проку, не надейтесь, не дождетесь.
– Да какая, на хрен, польза от того, кто дальше «Г»-сектора не продвинулся?! – Начохра несло. – Вышвырнуть его отсюда – и дело с концом!
– Послушай, Киря, – улыбка Колдуна стала холоднее.
Начохр слушать Илью не хотел:
– Да пошел ты! От тебя, Колдун, здесь тоже, кстати, проку немного.
Улыбка Ильи превратилась в оскал.
– Ах ты ж Киря-Киря… – процедил он. – Фрейда тебе…
– Засунь своего Фрейда… – отмахнулся начохр.
– …в задницу!
– Во-во, туда и засунь!
– Хватит! – оборвал перепалку Гришко.
– Но… – вякнул было разгорячившийся Киря.
– Хочешь принимать решения за меня? – сверкнул глазами полковник.
Начохр заткнулся, но…
– Зачем нам «гэшник»? – послышался звонкий девичий голос. Катя! Все-таки тоже решила высказаться. Это было больнее всего. – Лёню он все равно не заменит.
Наверное, она сильно любила своего Леонида. Любила по-настоящему. Или думает, что любила.
– Не заменит, – согласился Гришко. – Но есть такое понятие, как элементарная человеческая гуманность, Катерина.
«Ничего себе загнул полковник! – Стас захлопал глазами. – Интересно, это он искренне?»
– Когда мы убирались из «Аида», о гуманности никто не думал! – с вызовом выкрикнула Катя.
Смело! Очень смело бросать такое в лицо Гришко.
– Не думал, – неожиданно легко и спокойно согласился полковник. – Потому что проявлять гуманность было уже не к кому. Я объявил эвакуацию, когда камнегрызы хозяйничали по всем секторам.
Катя замолчала, тяжело дыша. Глаза ее горели.
– Собрание закончено, – объявил Гришко. – Илья, ты задержись.
Стас вышел из отсека управления последним. Один.
Сказать по правде, у него имелись некоторые опасения, но они не оправдались. Он не наткнулся в коридоре ни на кулак Кири, ни на полный упрека и презрения взгляд Кати. Похоже, на время его решили оставить в покое. То ли внушение Гришко возымело действие, то ли разборки были отложены до более подходящего момента.
Стасу вдруг стало все равно. Он уже понял, что не сможет здесь ни с кем по-настоящему сблизиться. Даже с больным на всю голову и вечно скалящимся Колдуном. Нужно просто запереться в свою скорлупу и тупо переждать и перетерпеть. Что ж, дело не хитрое, не впервой. Даже в своем родном «Г» Стас жил именно так. А здесь он кто? Еще больший чужак и изгой. «Гэшник» среди «ашников».
Единственным близким человеком в этой железной подземной машине для него теперь будет он сам. Он, да еще, может быть, тот другой Стас-сталкер, которого Стас видел во время приступа. Если Колдун не врет и если другой Стас действительно существует, а не является глюком отшибленных мозгов. Мысли переключились на Двойника. Интересный все-таки глюк. Так странно было тогда видеть со стороны себя самого, с оружием, в сталкерской одежде, и «слышать» свои мысли, принадлежавшие себе-другому. Очень странно.
Стас не заметил, как очутился возле своего отсека с двумя узкими койками. Лег на нижнюю. Попробовал заснуть.
Не смог.
– Колдун, я хочу понять. – Гришко пристально смотрел в безмятежно улыбающееся лицо Ильи. Кроме них в отсеке управления никого не осталось. – Сначала ты спасаешь Стаса от камнегрызов и убеждаешь меня взять его с собой. Потом защищаешь его на собрании. Ты в курсе, что серьезно впрягаешься за этого «гэшника»?
Колдун кивнул.
– Ты сказал, что Стас будет нам полезен.
– Сказал.
– И в чем же? Он не обучен управлять «кротом», он не умеет вести разведку на поверхности, и солдат из него никакой. Парень необстрелянный и, раз уж попал в «Г»-сектор, – мало на что годный. В серьезной заварушке помощи от него не будет, а вреда Стас может принести много. Кроме того, его присутствие уже сейчас раздражает коллектив. Так нужен ли нам такой человек в экипаже?