Глава 10

–Матильда? Матильда? – девушка открыла глаза, и Оливер глубоко вздохнул: – О, слава богу. Ты в порядке?

Матильда моргнула и посмотрела на абажур в цветочек, который не узнала. Она приподнялась на локтях и нахмурилась. Ее грудь сжалась, когда она поняла, что снова потеряла сознание, и теперь Оливер обнаружил ее в бог знает каком состоянии. Жар пробежал по ее шее, когда она отвела глаза от него и потерла лоб.

– Я потеряла сознание, не так ли? – спросила она дрожащим голосом.

– Вероятно. Тебя не было целую вечность, поэтому я отправился на поиски и нашел вот такой. Ты в порядке? С твоей головой все нормально?

– Я в порядке. Мне так неловко, – сказала Матильда. – Почему это снова произошло со мной?

– Снова произошло? Ты хочешь сказать, что это случалось раньше? – спросил Оливер. Матильда села и закрыла лицо руками. – Давай подышим свежим воздухом

– Я в порядке.

– Твоя кожа цвета молока, и очень сомневаюсь, что клубы дыма, поднимающиеся с первого этажа положительно повлияют на твое состояние. – Оливер встал и протянул руку: – Пойдем.

– Видишь? – Оливер широко развел руки, когда они шли к гигантскому дереву, подальше от маленького (но определенно безумного) костра, через который то и дело прыгали пьяные ребята. – Снаружи хорошо.

Матильда сделала глубокий вдох, позволив воздуху со свистом проникнуть в нос и прочистить легкие. Она чувствовала, как внутри у нее все сжалось, и запах магии, сопровождавший ее повсюду, исчез вместе с ее сознанием. Однако прогулка под чернильным ночным небом постепенно приводила ее в чувства.

Нанна Мэй всегда говорила, что их семье было удобнее ночью, когда луна и звезды делились своими древними секретами, а совы и летучие мыши кружили над головой в защитных кругах.

Ее бабушка, как обычно, оказалась права, и Матильда почувствовала, что снова взяла себя в руки.

– Лучше? – спросил Оливер.

– Лучше, – Матильда оглянулась через плечо на дом, который пульсировал от возбуждения, – разве не плохо, что мне здесь нравится больше? Разве я не должна опрокидывать шоты и флиртовать со всеми подряд? Разве это не то, что люди делают на вечеринках?

Оливер поднял руки вверх.

– Я не собираюсь останавливать тебя, если ты этого хочешь, – Матильда толкнула Оливера, ее рука задержалась на его руке немного дольше, чем это было необходимо. Она посмотрела на него снизу вверх. Его скрывали тени, но она уже знала каждый сантиметр его лица, подбородок, ямочки на щеках, и ей не нужен был свет, чтобы понять, насколько он красив. Парень посмотрел в сторону дерева и кивнул.

– Так мы пойдем?

– Качели на дереве? Правда?

Оливер рассмеялся:

– Я не знал, что они здесь, клянусь.

– Полагаю, следующий шаг – предложить мне свое пальто?

– Знаешь что? Я действительно собираюсь это сделать.

Он снял пальто и накинул его на плечи Матильды.

– Я признаю все это. Я заставил тебя упасть в обморок только для того, чтобы вытащить на улицу под звезды, на эти невероятно романтические качели, и отдать тебе свое пальто.

– Я так и знала, – сказала Матильда, хватаясь за веревку потертых качелей, которые, вероятно, когда-то очень любил Шон.

Оливер схватился за другую веревку и опустился рядом с Матильдой. Ее пульс участился, когда его нога прижалась к ее ноге. Она была благодарна за одеяло ночи, так что Оливер не мог видеть, как покраснели ее щеки.

– Это была такая плохая идея, – заметил Оливер.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Матильда, и ее сердце упало.

– Привести тебя на вечеринку. О чем я только думал?

Матильда посмотрела на свои руки, лежащие на коленях.

– Нет, нет, я не имею в виду… Ты знаешь, я рад, что мы здесь, просто я хотел бы, чтобы место было более уединенное.

– Это место довольно уединенное.

На щеках Оливера появились ямочки, когда он улыбнулся Матильде.

– Да, я думаю, что это так.

Ветер колыхал ветви деревьев, и хрустящие листья падали на траву. Матильда накинула пальто Оливера себе на плечи, затем замерла, почувствовав, как он наклонился к ней и обнял ее, чтобы ухватиться за другую веревку.

Он моргнул, посмотрел на нее и прикусил нижнюю губу.

– Знаешь, в этот самый момент я чувствую сильное давление, – сказал он.

Матильда сглотнула.

– Да?

– Угу, – промычал Оливер, поднимая руку к щеке Матильды.

– Нет! – выкрикнула Матильда, резко отстранившись от него.

Оливер выглядел удивленным, его глаза округлились.

– Черт, что я наделал? Мне очень жаль, я…

Матильда покачала головой, ее сердце бешено колотилось в груди, когда она увидела замешательство, отразившееся на его лице.

– Ничего, это не ты. Я… я…

Матильда почувствовала теплую руку Оливера на своей и посмотрела вниз, когда его пальцы сомкнулись вокруг нее.

– Продолжай, – сказал он, – ты можешь рассказать мне, Матильда. Что происходит?

– Мое лицо. Я имею в виду шрамы на моем лице от того, что я причиняла боль людям. Ты их не видишь, но все равно чувствуешь

– О, – выдохнул Оливер, – меня это не волнует. Я имею в виду, не похоже, что ты причинила боль сотням людей… Не так ли?

Матильда покачала головой.

– Не совсем, – ответила она, не глядя Оливеру в глаза, когда произносила эти слова. Она была уверена, что ей не нравятся большие числа, но она давно перестала считать, – я просто… У меня на лице написано много имен, Оливер. Очень много.

– Значит, никто никогда…

Матильда скрестила руки на груди.

– Меня целовали до этого, спасибо.

– Но?

Плечи Матильды поникли.

– Они… ни один из них не был настоящим. Я имею в виду поцелуи, которые у меня были. Они не целовали меня, потому что они хотели, или потому что они заботились обо мне, или… Наверное, я просто не знала, что это такое, целоваться по-настоящему, поэтому я никогда не беспокоилась, что кто-то касается моего лица, потому что меня никогда не целовали так.

– До сих пор, – пробормотал Оливер.

Матильда сглотнула. В темноте, где-то между качелями и костром хрустнула ветка. Матильда так глубоко погрузилась в их разговор, что забыла: они не одни. Оливер и Матильда нахмурились и повернулись туда, откуда донесся звук. Парень сжал ее руку, пока они вглядывались в шелестящие кусты. Он сглотнул, а затем встал.

– Наверное, просто один из тех идиотов, что решил справить нужду в кустах, – сказал он себе под нос, а затем выкрикнул: – Вали отсюда, чувак, кем бы ты ни был, здесь девушка.

Кто-то вышел из-за высоких кустов и уставился на них из-под массы вьющихся волос, еще более взъерошенных, чем обычно.

– Я не верю в это, – Матильда покачала головой, вставая, – Эрин?

– Эрин? – повторил Оливер, хмуро глядя на Матильду, затем повернулся, чтобы посмотреть на Эрин, когда она уже бежала по лужайке.

– Эй! Вернись! – крикнула Матильда, но Эрин уже исчезла среди гостей вечеринки. Матильда повернулась к Оливеру: – Она еще набросилась на меня внутри дома. Что, черт возьми, с ней происходит? Как ты думаешь, она наблюдала за нами?

– Я понятия не имею. Кто она такая?

– Это та девушка, которая пялилась на нас в кафе несколько дней назад, помнишь?

– Это была она? – спросил Оливер. – Ей нравится подсматривать за всеми, да?

– Хм, – рассеянно хмыкнула Матильда. Она пыталась понять, что, черт возьми, происходило на этой вечеринке.

– Разве ты не говорила, что вы с ней подруги?

– Раньше мы были друзьями, – поправила Матильда.

– Итак, что случилось?

Матильда пожала плечами.

– Обычное дело, я думаю. Просто отдалились друг от друга, – она не желала вдаваться в реальную историю их бывшей дружбы. Она смотрела, как волосы Эрин мелькают в толпе гостей. – Может быть, мне стоит пойти за ней? Выясним, в чем, черт возьми, ее проблема?

– Забудь о ней, возможно, она просто выпила слишком много. Ты говорила мне, что тебя никогда не целовали.

– Я этого не говорила, – сказала Матильда, толкнув Оливера локтем.

– Я шучу, – улыбнулся Оливер, – значит, ты можешь скрыть эти шрамы, но если кто-то прикоснется к твоему лицу, он сможет их почувствовать?

Матильда кивнула:

– И я все еще чувствую боль от каждого из них.

– Ой, – воскликнул Оливер, – но как ты можешь их прятать?

– Семейная тайна, – Матильда улыбнулась. – Ведьмы должны носить шрамы тех, кому они причинили боль, чтобы другие могли видеть их приближение и знать, что нужно держаться на расстоянии. Мы способны спрятать наши, но нам все равно придется переносить их боль, как будто это свежие раны.

– Круто, – Матильда нахмурилась, глядя на Оливера, когда он покачал головой. – Ну, это не круто, причинять боль людям. Я имею в виду всю эту историю с ведьмами. Это круто.

– Правда? Ты не боишься меня или чего-то еще?

– Да, правда, и да, я думаю, что немного боюсь тебя, но ты же не собираешься сделать со мной ничего ужасного, так ведь? – глаза Оливера сверкнули в свете костра, когда он улыбнулся Матильде. – Но я начинаю понимать, почему твой отец влюбился в твою маму. Знаю, что я новичок во всем этом, но я действительно хочу узнать больше, Матильда

– Ну, я думаю, тебя тогда чуть не стошнило на нужного человека, не так ли?

Оливер улыбнулся и обхватил пальцами веревку.

– Думаю, да.

Он откинулся назад и схватил веревку со стороны Матильды, и оттолкнулся от земли, сделав несколько шагов назад. Матильда усмехнулась и подняла ноги, позволив Оливеру управлять качелями.

Они подняли глаза и нахмурились. Вместо того чтобы раскачиваться ровно, они метались взад и вперед зигзагом, отчего Матильде пришлось прижиматься к Оливеру. Когда качели остановились, воцарилось неловкое молчание.

– Это было полное разочарование, – заявил Оливер. – Такое ощущение, что веревка зацепилась за что-то. Встань на секунду.

Матильда спрыгнула с качелей и смотрела, как Оливер подтягивается, чтобы встать на них.

– Ладно. Это, вероятно, плохо закончится, так что не смейся.

Сосредоточившись, он придержал веревку одной рукой, затем подпрыгнул, вытянув другую руку над собой. Матильда сделала глубокий вдох и задержала дыхание, пока Оливер не приземлился на качели обеими ногами. Он выпрямился и уставился на нее широко раскрытыми глазами.

– Что случилось? – спросила она.

Оливер театрально сглотнул, как персонаж комичного мультфильма, только выражение его лица оставалось нечитаемым и напоминало, что детскими забавами тут и не пахнет.

Он спрыгнул с качелей и бросился к Матильде, положил руки ей на плечи и попытался развернуть ее, пока она вглядывалась в темноту, разделяющую Оливера и качели.

– Иди в дом. Нам нужно попасть внутрь.

– Оливер, что такое…

Они оба посмотрели вверх, когда ветви затрещали, а качели вздрогнули под тяжестью какого-то предмета. Матильда взвизгнула и отскочила назад, а Оливер зажал рот рукой, когда нечто рухнуло сверху, приземлившись на качели под кривым ужасающим углом.

Матильда шагнула вперед, обрадовавшись Оливеру, когда он схватил ее за запястье, чтобы она не могла подойти ближе. Девушка вздрогнула, когда что-то ледяное, что-то ужасное прошло сквозь нее. Пальто, которые были на ней, оказались бессильны в попытках остановить этот холод, проникающий в ее кости.

– Это?.. – спросила Матильда, не оскорбляя ни себя, ни Оливера, закончив вопрос.

Они оба знали, что это было.

Или кто это был.

– Где она?.. – прошептала Матильда, уставившись на тело перед собой, а затем посмотрела вверх, на сломанные ветви деревьев над ними.

– Я… я почувствовал, как ее рука зацепилась за ветви, когда я потянулся, – Оливер сглотнул, подождав несколько секунд, прежде чем смог продолжить: – Должно быть, я ее сместил.

Не было слышно ни звука, когда они оба уставились на тело девушки. Ее ноги зацепились за качели, а туловище вывернулось так, что она лежала лицом в грязи. Ветер шелестел ветвями, осыпая ее листьями, как будто не было ничего необычного, и сцена перед ними была совершенно осенней. Матильда затаила дыхание. Может быть, если бы она удерживала его достаточно долго, девушка проснулась бы, поднялась с земли и пьяно поплелась обратно на вечеринку. Но она не была пьяна.

Она была мертва.

Матильда подскочила, почувствовав, как руки Оливера шарят по ее бокам, пока он не вытащил телефон из кармана пальто, дважды уронив его, прежде чем ему удалось разблокировать экран и включить фонарик. Луч света задрожал перед ними, и они уставились на тщательно подобранный наряд девушки для вечеринки: красная клетчатая юбка трапециевидной формы с заправленной в нее белой облегающей футболкой, испачканной кровью и пятнами травы. Матильда и Оливер моргнули, глядя на ее металлические балетки, одна из которых просто висела, зацепившись за ее жесткие, ухоженные пальцы ног.

– О боже, – прошептала Матильда, и слезы навернулись на ее широко раскрытые глаза. – О боже, это Эшли.

– Мы должны позвонить в полицию, – сказал Оливер, телефон дрожал в его руке.

– Она точно?..

Оливер посмотрел на Матильду, затем присел на корточки, чтобы поближе рассмотреть Эшли. Он внезапно втянул в себя воздух, а затем развернулся и наклонился, забрызгав рвотой нижнюю часть дерева и всю свою обувь. Матильда подбежала к тому месту, где он уронил телефон, подняла его и маленькими шажками приблизилась к Эшли.

– Матильда, не надо! – выдохнул Оливер между вздохами. – Пожалуйста, не смотри.

Матильда посветила фонариком на Эшли. Оливера вырвало не только от вида крови. На желтоватом, изможденном лице Эшли были вырезаны буквы.

Имя. Ее имя. Матильда.