Подобная смена имиджа вызывала у Лео нервное колотье. Он вытащил из своего пояса для инструментов мятные пастилки и пару сварочных очков. Конечно, защитные очки – не солнечные, но сгодятся и они. Он закатал рукава рубашки. Вылил на ладони немного машинного масла и с его помощью зачесал назад волосы. Сунул в задний карман гаечный ключ (зачем, он и сам толком не знал) и попросил Хейзел маркером нарисовать ему на предплечье татуировку: череп с костями и подпись: «Горячий парень».
– Что ты себе думаешь, скажи на милость? – взволнованно поинтересовалась девушка.
– Я пытаюсь вообще не думать, – признался Лео. – Помогает не слететь с катушек. Ты, давай, концентрируйся, чтобы сдвинуть небесную бронзу. Эхо, ты готова?
– Готова, – кивнула девушка.
Лео глубоко вздохнул и с важным видом зашагал к озеру, надеясь, что выглядит потрясающе, а не как нервный больной.
– Лео – самый крутой! – закричал он.
– Лео – самый крутой! – повторила Эхо.
– Да, детка, сама погляди!
– Сама погляди! – вторила Эхо.
– Дорогу королю!
– Королю!
– Нарцисс – слабак!
– Слабак!
Толпа нимф в изумлении подалась в разные стороны. Лео отгонял их небрежным движением руки, как надоедливых мух.
– Никаких автографов, девочки. Я знаю, вы жаждете моего общества, но я слишком крут для этого. Так что лучше зависайте с этим уродливым глупцом, Нарциссом. Он отстой!
– Отстой! – с энтузиазмом подхватила Эхо.
Нимфы сердито зашушукались.
– О чем это ты? – спросила одна.
– Ты сам отстой, – заявила другая.
Лео поправил очки и улыбнулся. Потом поиграл бицепсами (хотя особой мускулистостью похвастаться не мог), продемонстрировав свою только что нарисованную татуировку. Ему удалось привлечь внимание нимф, благодаря эффекту внезапности, но Нарцисс все так же смотрел на свое отражение.
– Вы хоть представляете, какой урод этот ваш Нарцисс? – поинтересовался Лео у толпы. – Такой страшный, что когда он родился, его мамочка подумала, что это – умственно отсталый кентавр, с лошадиной задницей вместо головы.
Некоторые нимфы ахнули. Нарцисс нахмурился, как будто до него постепенно начинало доходить, что вокруг головы у него вьется и зудит комар.
– Знаете, почему у него на луке паутина? – продолжал Лео. – С его помощью он пытается заманить кого-нибудь на свидание, но пока вхолостую!
Какая-то нимфа засмеялась, но товарки пихнули ее локтями, и она умолкла.
Нарцисс повернул голову и хмуро посмотрел на Лео.
– Кто ты такой?
– Я – главный супер-пупер, чувак! – заявил Лео. – Я – Лео Вальдес, самый плохой парень. А дамы обожают плохих парней.
– Обожают плохих парней! – довольно убедительно взвизгнула Эхо.
Лео достал авторучку и расписался на руке ближайшей к нему нимфы.
– Нарцисс – неудачник! Он такой слабак, что не может согнуть салфетку мышцами пресса. Такой убогий, что когда смотришь значение слова «убогий» в Википедии, она выдает фотку Нарцисса, вот только он на ней такой страшный, что никто не хочет его рассматривать.
Нарцисс нахмурил свои красивые брови, его загорелое лицо сделалось оранжево-розовым. На какой-то миг он совершенно позабыл об озере, и Лео увидел, как бронзовый лист зарылся в песок.
– О чем ты говоришь? – требовательно спросил Нарцисс. – Я удивительный, это все знают.
– Удивительно, насколько ты отвратительный, – парировал Лео. – Если бы я был таким же отвратным, как ты, я бы утопился. Ой, подожди, ты ведь уже это сделал.
Теперь захихикала уже другая нимфа, потом еще одна. Нарцисс зарычал, и его красивое лицо исказилось от злости. Тем временем Лео лучился улыбкой, двигал бровями поверх защитных очков, махал руками, призывая зрительниц аплодировать, и приговаривал:
– Вот так! Команда Лео победит!
– Команда Лео победит! – закричала Эхо. Она успела потихоньку затесаться в толпу нимф, и поскольку ее было очень трудно заметить, те подумали, что кричала одна из них.
– Боже мой, я такой потрясающий! – завопил Лео.
– Такой потрясающий! – вторила Эхо.
– Он забавный, – неуверенно сказала какая-то нимфа.
– И симпатичный, хоть и костлявый, – согласилась другая.
– Костлявый? – переспросил Лео. – Детка, я изобрел костлявость. Костлявость – новая потрясная мода. А я КОСТЛЯВЫЙ. Нарцисс? Он такой неудачник, что его даже с того света вытурили. Он не сумел уговорить девочек-призраков пойти с ним на свидание.
– Фу-у-у! – протянула одна из нимф.
– Фу-у-у! – согласилась Эхо.
– Стойте! – Нарцисс вскочил. – Это неправильно! Очевидно, что этот человек не потрясающий, так что, скорее всего… – Он запнулся, подбирая подходящее слово. Вероятно, он уже довольно давно не говорил ни о чем, кроме своей персоны. – Наверное, он нас обманывает.
Нарцисс явно не был круглым дураком. Лицо его озарилось пониманием, и он обернулся к озеру.
– Бронзовое зеркало исчезло! Мое отражение! Верните его мне!
– Команда Лео! – пискнула одна нимфа, но остальные снова переключились на Нарцисса.
– Это я красивый! – настаивал тот. – Он украл мое зеркало, и если мне его не вернут, я уйду!
Девицы ахнули.
– Вон там! – показала пальцем одна.
На краю воронки Хейзел убегала, так быстро, как только могла, волоча за собой широкий лист бронзы.
– Верни его! – крикнула какая-то нимфа.
– Верни его, – пробормотала Эхо, вероятно, против воли.
– Да! – Нарцисс снял с плеча лук и вытащил из пыльного колчана стрелу. – Первая девушка, которая принесет мне бронзовое зеркало, понравится мне почти так же сильно, как я сам себе нравлюсь. Может быть, я даже ее поцелую, сразу после того, как поцелую свое отражение!
– О, боги мои! – завизжали нимфы.
– И убейте этих полубогов! – добавил Нарцисс, гневно глядя на Лео своими красивыми глазами. – Они не такие крутые, как я!
Когда кто-то пытался его убить, Лео мог бегать очень быстро. Как ни грустно это признавать, у него было очень много возможностей потренироваться.
Он легко догнал Хейзел, ведь она сражалась с пятьюдесятью фунтами небесной бронзы, ухватился за другой край металлического диска и обернулся. Нарцисс натягивал тетиву, но стрела оказалась такой старой и хрупкой, что развалилась на кусочки.
– Ой! – чарующим голосом вскрикнул юноша. – Мой маникюр!
Обычно нимфы быстры – по крайней мере те, что обитают в Лагере полукровок, – но эти были нагружены плакатами, футболками и прочим барахлом, посвященным Нарциссу. Кроме того, нимфы совершенно не умели работать в команде. Они постоянно спотыкались друг о друга, толкались и пихались. Эхо по мере сил вносила дополнительную сумятицу, бегая туда-сюда, толкаясь и ставя подножки.
И все-таки преследовательницы стремительно приближались.
– Позови Ариона! – пропыхтел Лео.
– Уже позвала! – выдохнула Хейзел.
Ребята выбежали на пляж и остановились у кромки воды. Отсюда они уже видели «Арго-II», но попасть туда никак не могли: слишком далеко, чтобы плыть, даже если бы их не тянул на дно бронзовый диск.
Лео обернулся. Толпа с Нарциссом во главе бежала через дюны. Нарцисс размахивал луком, как военный дирижер – тамбурмажорским жезлом. Нимфы наколдовали себе разномастное оружие: некоторые размахивали булыжниками, другие вооружились дубинками, оплетенными цветами. Парочка даже потрясала водяными пистолетами, выглядевшими не очень-то устрашающе, но выражение их лиц могло бы обратить в бегство кого угодно.
– Ой, мама, – пробормотал Лео, зажигая пламя в ладони свободной руки. – Я не создан для рукопашного боя.
– Держи небесную бронзу, – Хейзел вытащила из ножен меч. – Держись позади меня!
– Держись позади меня! – повторила Эхо. Она в своем маскировочном платье бежала перед толпой. Подбежав к Лео, она повернулась и раскинула в стороны руки, словно собиралась заслонить его своим телом.
– Эхо? – с трудом произнес Лео, потому что в горле у него стоял комок. – Ты очень храбрая нимфа.
– Храбрая нимфа? – удивленно переспросила девушка.
– Я горжусь, что ты в команде Лео, – кивнул тот. – Если мы выживем, тебе стоит забыть Нарцисса.
– Забыть Нарцисса? – неуверенно повторила Эхо.
– Ты слишком хороша для него.
Нимфы взяли их в полукольцо.
– Надувательство! – провозгласил Нарцисс. – Девушки, они меня не любят! Ведь мы же все меня любим, не так ли?
– Да! – завопили все девицы, кроме одной смущенной нимфы в желтом платье, которая пискнула: «Команда Лео!»
– Убить их! – приказал Нарцисс.
Нимфы придвинулись ближе, но тут песок перед ними полетел во все стороны. Это выскочил откуда ни возьмись Арион и принялся так быстро скакать вокруг толпы, что образовалась песчаная буря, засыпав нимф белой известью, которая попала им в глаза.
– Обожаю этого коня! – заявил Лео.
Нимфы падали, кашляя и давясь песком, Нарцисс слепо бродил по кругу, размахивая луком, как будто хотел разбить пиньяту[12].
Хейзел вскочила в седло, подняла бронзовый щит и протянула Лео руку.
– Мы не можем бросить Эхо! – возразил тот.
– Бросить Эхо, – повторила нимфа.
Она улыбнулась, и Лео впервые как следует разглядел ее лицо, действительно очень хорошенькое. Глаза у нее оказались более насыщенного синего цвета, чем он предполагал. Как же он этого раньше не заметил?
– Почему? – спросил Лео. – Ты же не думаешь, что сможешь спасти Нарцисса…
– Спасти Нарцисса, – уверенно кивнула девушка. И, даже несмотря на то, что ее слова всего лишь прозвучали эхом, Лео понял, что верит в то, что она говорит. Получив второй шанс на жизнь, она намеревалась использовать его, чтобы спасти парня, которого любила, даже несмотря на то, что он оказался совершенно безнадежным (пусть и очень красивым) болваном.
Лео хотел протестовать, но Эхо наклонилась и чмокнула его в щеку, а потом мягко подтолкнула.
– Давай же, Лео! – позвала Хейзел.
Остальные нимфы понемногу приходили в себя. Девицы протирали глаза от извести, и теперь стало видно, что от злости их очи горят зеленым огнем. Лео снова посмотрел на Эхо, но она уже растворилась в окружающем пейзаже.
– Ага, – выдавил он, хотя в горле совершенно пересохло. – Ага, ладно.
Взобравшись на коня, он уселся позади Хейзел, и Арион взлетел над водой. Позади нимфы визжали, а Нарцисс кричал:
– Верните меня обратно! Верните меня!
Пока Арион скакал к «Арго-II», Лео вспомнил, что Немезида сказала про Эхо и Нарцисса: «Может быть, встреча с ними послужит тебе уроком».
Раньше Лео полагал, что богиня говорила о Нарциссе, но теперь задался вопросом: что, если подлинным уроком для него стала встреча с Эхо? Невидимая для своих соплеменниц, проклятая, обреченная любить человека, которому на нее наплевать. Седьмое колесо. Он попытался выбросить из головы эту мысль и вцепился в лист бронзы, закрываясь им, как щитом.
Он решил никогда не забывать лица Эхо. Она заслуживала, чтобы, по крайней мере, один человек, видевший ее, знал, какая она хорошая. Лео закрыл глаза, но ее улыбка уже стиралась из его памяти.