Утро понедельника погрузило меня в подзабытую суматоху начала недели. Тетя Полина собирала Сашку в школу, готовила завтрак и красилась одновременно. Вова, почесывая голое пузо и зевая, занял ванную комнату минут на двадцать. Пришлось мне спешно умываться и чистить зубы над кухонной раковиной.
– Так что решил-то, Моть? – в очередной раз спросила тетя Полина. Она убеждала меня не спешить и дождаться следующего учебного года, чтобы повторить пропущенный курс. – Может…
– Поговорю с деканом и решу, – ответил я, прожевав бутерброд. – Год не хочется терять, попробую договориться: восстановиться и сдать пропущенную зимнюю сессию. Потом активно займусь учебниками и лекциями, буду готовиться к следующей сессии.
– Что? – чуть не поперхнулся вышедший наконец из туалета Вова. – Матвей, охота тебе время терять? Я же тебе говорил, иди работать! Заживешь самостоятельно…
Вчера вечером он снова уходил, а потому не знал моих дальнейших планов. Мое решение продолжать учебу энтузиазма в нем не вызвало. Ему хотелось, чтобы я перестал висеть мертвым грузом на и без того небольшом семейном бюджете. Правда, его проигрыши отжирали куда больше, чем я, но он почему-то помнил только о выигрышах. Проигрыши не считал – проиграл, забыл и будто и не проигрывал.
Но говорить всего этого я не стал. Опыта в таких делах у меня ноль, а предыдущих ухажеров тети Полины я помнил. Начнешь ей открывать глаза на их недостатки – и только хуже сделаешь. Любить их меньше она не перестанет, но расстроится, что в доме конфликт, и ее любимый племяш не уживается с очередным дядей Колей, Глебом или Маркизом. Был и такой – Марк, тощий интеллигент-алкоголик, Тютчева цитировал да Омара Хаяма. Все время требовал называть себя Маркизом – мол, голубых кровей и не потерпит иного обращения. Чучело. Я уверен был, что тетя Полина рано или поздно выгонит его ссаными тряпками, но вышло иначе. Этот Маркиз однажды совсем перешел через край и привел какую-то женщину, спьяну решив, что моей тети нет дома. Зато дома был я – я и выкинул обоих, ухитрившись от ярости сделать это, даже невзирая на свою болезнь.
Вова сослался на то, что его срочно вызывают в офис, и ушел первым. Пока я лежал в больнице, машина окончательно перешла к нему, но оставлял он ее на паркинге компании, в которой работал. Туда он добирался пешком.
Из-за этого тетя Полина передвигалась по городу общественным транспортом, но лелеяла надежду, что со временем они с Вовой купят в кредит машину и ей. Пусть даже сильно подержанную. С ее работой это просто жизненная необходимость.
– А знаешь, Моть, машина – это же просто жестянка. Инструмент для работы, – сказала она в ответ на мои возмущения. – У нас некоторые девчонки на работе на новых «Шевроле» да «Рено» ездят, а толку? Мужика-то нет! Мучаются от одиночества! А у меня Вова есть. Знаешь, какой он?
– Знаю, теть Полин, знаю… – вздохнул я. – Он у тебя хороший.
Она никогда не ценила вещи больше, чем они стоили. Отношения с Вовой ей были намного дороже, а для меня важным было ее счастье.
Мы дошли до метро, а оттуда разошлись – я в универ, а тетя повела Сашку в школу, откуда сама поедет на работу.
Стоя в переполненном вагоне, я искоса разглядывал пассажиров, но так и не увидел никого с соответствием Мете более чем в тридцать процентов. Интересно, значит ли это, что им установка нейроморфа вообще противопоказана? Или его использование будет менее эффективным? И какое было соответствие у меня?
Встреча с деканом факультета прошла лучше, чем я ожидал. Меня внимательно выслушали, посочувствовали, покивали и дали добро, хотя и предупредили, что «У нас престижный вуз, и мы строго контролируем уровень образования наших выпускников».
Вот так, то ли пожурив за излишний для них геморрой, то ли напутствовав, Филонович выпроводил меня к секретарю, поручив ей подготовить график сдачи зимней сессии. И вернулся к себе, а я стойко выдержал заинтересованные взгляды присутствовавших в деканате преподавателей и секретарши Юли. Она повозилась с планировщиком, собрала график сдачи, приложила список тем курсовых и рефератов по всем предметам и выслала мне на почту. Но на этом не остановилась – распечатала все, сбегала к декану и принесла подписанный документ.
– Ну… Готовься, Колесников! Как только сдашь это, сразу надо будет приступать к летней сессии, так что о прогулках под луной можешь забыть до конца июня.
– Спасибо, Юля.
– Пожалуйста, Матвей. И… Ни пуха ни пера!
– К черту!
Система показывала, что Юлия мне сочувствует, а лет ей ненамного больше, чем мне, – двадцать три. Но все знали, что она замужем, и кольцо на безымянном пальце это подтверждало. В нашей группе училась ее младшая сестра, и Юля нас хорошо знала.
Я повернулся, чтобы уйти, но она меня остановила:
– Если захочешь повидаться со своими друзьями, они тренируются в триста шестой аудитории. Готовятся к общегородскому турниру среди вузов.
Выходя из деканата, я чувствовал на себе взгляды – благожелательные, но очень удивленные. Все-таки бывший инвалид, столько лежал в больнице, кома… Такие случаи всегда будоражат и… Дают надежду? Жизнеутверждающе влияют на других? Не знаю точно, поэтому или нет, но отношение всех преподавателей интерфейс отображал как симпатизирующее. Надеюсь, это поможет успешно сдать экзамены.
Своих сокурсников я нашел бурно обсуждающими варианты ответа на очередной вопрос «Брейншторма».
ИскИн этой суперпопулярной по всему миру игры засел где-то в облаке Google, и запустить ее в спортивном или тренировочном режиме мог любой, имеющий смартфон или ноутбук с голографическим проектором. По сути, проектор был не нужен, но с ним игра интереснее. Голограмма ведущего по имени Шелдон Мáксимус – немного полноватого усатого мужчины в смокинге, с умными глазами за стеклами роговых очков – известна по всему миру. «Брейншторм» стал чем-то вроде спорта, победа в нем студенческой команды повышала престиж вуза, поэтому ректораты активно поддерживали участников.
Естественно, что популярная интеллектуальная игра нашла кучу поклонников среди студентов, и все тут же начали друг с другом соревноваться, причем как онлайн с расчетом рейтинга, так и очно, в местных турнирах. Команда Гены Хворостова сформировалась еще осенью, до того, как я угодил в больницу.
Ребята до хрипоты спорили, но всех перекрикивал Юрка, пока ведущий «Брейншторма», сложив руки на груди, снисходительно улыбаясь, ждал ответа. Над его головой отсчитывал секунды таймер.
Юра энергично и нахально настаивал на своей версии. Генка, староста группы, который помог мне устроиться в пиццерию, наконец оборвал его, чтобы выбрать финальную версию. Еще в команде была Таня Есман, отвечающая за литературу и искусство, и Оля Воронцова. Я когда-то думал, что ее взяли за красивые глаза, но оказалось, что она отлично разбирается в современных трендах в крайне широком диапазоне – от возраста внуков Ким Кардашьян до знаменитых граффити-художников Нью-Йорка.
– Итак, господа, время вышло! – объявил Шелдон Максимус. – Вопрос был следующим: «Возможно, самым ярким подтверждением пророческого дара Нострадамуса является тридцать третий катрен четвертой центурии: «Юпитер соединится более с Венерой, чем с Луной, появившись в белой полноте. Венера, скрытая под белизной Нептуна, поражена Марсом, посредством мелкого белого зерна». Какое событие предсказал Нострадамус?» Ваш ответ?
Генка поднял руку, команда умолкла, и капитан объявил:
– Мы считаем, что Нострадамус так предсказал начало Второй мировой войны.
– Ответ принят! – Глаза Шелдона как-то очень по-человечески, ехидно блеснули. – И он неверен! Верный ответ: Нострадамус предсказал открытие планеты Нептун. Вы ответили правильно на шестьдесят один процент вопросов, что является тридцать первым показателем в текущем рейтинге города…
– Пауза! – крикнула Таня. – Мотя здесь!
Она заметила меня первой, а вслед за ней головы ко мне повернули и остальные. И следом произошло то, чего я совсем не ожидал. Ребята по-настоящему обрадовались, всей гурьбой подступили ко мне. Юрец орал что-то радостное, девчонки ахали, я сразу попал в объятия Тани с Олей, а Генка радостно хлопал меня по спине. Два других члена команды были мне известны только заочно – они учились на другом факультете. Они просто стояли рядом и, не зная, что делать, улыбались. Нейроморф подсказал, кто из них кто – звали их Максим и Дмитрий.
Гена, распихав девчонок, обнял меня так крепко, что у меня хрустнули кости, а потом отошел и покачал головой:
– Это как вас там в больнице кормили? Ты в плечах шире меня стал, а был тощий как стручок!
– Да ладно? – ревниво не поверил Юрец, подошел и пощупал мне бицепс.
Я вздохнул – сговорились они, что ли? То Вова меня щупает, то Юра.
– А вы чего не на парах? – спросил я.
– Какие пары, старик? – воскликнул Генка. – Мы – единственная команда универа, пробившаяся через квалификационные раунды городского турнира! Нам сам ректор дал разрешение готовиться!
Юра, закончив тискать мой бицепс, вынес вердикт:
– Не, как был дохлым, так и остался. Ну… Может, немного поправился, а так…
Внезапно всем захотелось узнать подробности, а Юра сразу же предложил отметить мое выздоровление. Причем сейчас же, хотя было еще утро.
Я попробовал отказаться, но тут же подвергся атаке всей команды «брейнштормеров» и пообещал себе, что сегодня – ладно, но с завтрашнего дня с головой ухожу в учебу и поиски работы. Второе рождение наполнило меня бешеным желанием не терять времени. Посижу с ребятами – и домой, грызть гранит науки и впитывать терабайты видеолекций. На том и порешили. Только Генка попросил:
– Моть, ты подожди пару минут, мы еще один вопрос прогоним и пойдем. Хорошо?
Согласившись, я сел за парту и с интересом прислушался к вопросу Шелдона Максимуса:
– В пятидесятых годах двадцатого века вербовочным лозунгом военно-морского флота США была фраза: «Хочешь увидеть мир – вступай в военно-морской флот!» Вскоре среди американских пацифистов родился другой лозунг: «Вступай в армию, если хочешь увидеть мир, встретить много интересных людей и…» – Шелдон сделал паузу. – Закончите фразу.
Таймер начал отсчет с шестидесяти секунд. Ребята начали говорить одновременно, обсуждая версии.
– Пацифисты, пацифисты! – задавал направление обсуждения Генка.
– Ну, эти против войны, за мир, – выдал Макс.
– Подружиться с ними? – предположила Таня.
– Версия, – кивнул Генка. – Еще, еще!
– Слишком просто, – заявила Оля. – В чем подвох?
– Увидеть мир, встретить интересных людей и… – задумался Дима. – Обменяться значками? Влюбиться?
– Ага, ты еще скажи «трахнуть», – гоготнул Юрец.
– Версия, – записал Генка. – Четыре версии: подружиться, обменяться чем-то, влюбиться, заняться любовью!
– Точно! Занимайтесь любовью, а не войной! – воскликнула Оля. – Это был их лозунг!
– Осталось три секунды! – постучала по столу Таня.
Из любопытства я решил проверить, сработает ли моя Эрудиция в поиске ответа на такой вопрос. М-энергии хватало, и через мгновение я получил ответ. И не сдержавшись, выкрикнул:
– Убить их!
– Что? – не понял Генка.
– Время вышло! – громогласно объявил ведущий и повторил вопрос. – Ваш ответ?
– Отвечает Матвей, – вдруг заявил капитан. – Давай, Мотя, жги!
– Э… – От неожиданности я затупил на пару секунд, но собравшись, ответил: – Наш ответ: убить их.
– И это… – торжественно протянул Максимус, искоса поглядев на меня, словно мог действительно хоть что-то видеть, будучи простой голограммой. – Правильный ответ! «Вступай в армию, если хочешь увидеть мир, встретить много интересных людей и убить их». Вы ответили верно на шестьдесят три процента вопросов, что является тридцатым показателем в текущем рейтинге города, четыреста восемьдесят шестым в рейтинге страны, шесть тысяч…
– Закончить игру! – объявил Генка.
Максимус попрощался и скрылся в недрах смартфона. Капитан спрятал его в карман джинсов, ухмыльнулся и спросил:
– Ну что, идем праздновать?
– Идем! – закивали остальные и, с шумом сдвигая стулья и парты, поднялись.
Мы направились к выходу из аудитории, и я ощутил, как мне на плечо опустилась тяжелая Генкина рука:
– Слышь, Моть, а ты молодец! Может, к нам в команду? Для начала запасным, а там посмотрим. Ты как? Ребята, думаю, против не будут, а призовой фонд стоит того, чтобы побороться…
– С удовольствием, – обрадовался я.
Попасть в университетскую команду по «Брейншторму» – это же сбывшаяся мечта! Раньше меня туда никто и не подумал бы взять, из-за косноязычной речи я слыл тормозом. К тому же это повысит мою ценность для ректората, а значит и шансы остаться в универе.
– Я за! – подняла руку Таня.
– Я не против, – поддержала ее Оля. – Я даже всеми руками за!
Она вдруг потрепала меня по волосам:
– Мотька! Как же я рада, что ты выздоровел! Ты большой молодец!
Я почувствовал, что тону в глазах нашей Оли. В них я увидел искреннюю радость за меня. И теплоту.
Пока я рефлексировал, выяснилось, что Макс и Дима тоже проголосовали за. Юрка сначала воздержался, но потом нехотя, под напирающими взглядами девчонок, поднял руку.
– Единогласно! – заявил Генка. – Поздравляю, Матвей, ты в команде!
С ребятами я посидел не час и даже не два. Полгода больничного одиночества разбудили во мне дикую жажду общения. Мой искренний интерес ко всему, что они рассказывали, сделал из меня очень приятного для всех собеседника, и вскоре я был обласкан и осыпан пожеланиями поскорее возобновить учебу и успешно сдать экзамены.
Смущали только постоянные подтрунивания Юры, который, казалось, совсем не замечал изменений во мне и продолжал вести себя так, будто я все тот же Матвей с плохой речью и дергаными движениями.
– Сам доберешься? – заботливо спросила Таня. – Может, тебя проводить?
– Доберусь, – заверил я. – Раньше, когда хромал, добирался же как-то. А сейчас выздоровел, стал нормальным…
Юрец вдруг ни с того ни с сего захохотал, показывая на меня пальцем. Я, недоумевая, посмотрел на него в ожидании объяснений. Отсмеявшись, он сказал:
– Дружище, ты только не обижайся, но за такое короткое время это не лечится. Ты все еще хромаешь и все так же… – Он замялся, увидев нахмурившегося Генку. – В общем, и говоришь ты, может, и понятнее, но все равно как будто с кашей во рту. – Юра скривил рот и спародировал: – Уаньше када хуомал…
Я опешил. Сразу после выписки я проверял речь и походку, записывая себя на камеру, и особых недостатков не заметил. И то и другое стало обычным, ничем не хуже, чем у остальных.
– Не слушай его, Моть, – вмешался Гена. – Юрка сегодня что-то не то съел и совсем потерял чувство юмора. Иди, мы тут с ним сами разберемся.
Юрец рассмеялся:
– А-ха! Поверил? Видел бы ты свое лицо, Матвей! А-ха-ха!
– Дурацкая шутка, – вырвалось у меня.
– Ты идиот, Горкин? – взорвалась Оля и накинулась на Юру с кулаками. – Человек с того света вернулся, а ты тут шуточки идиотские…
– Дебил! – поддержала ее Таня.
Дослушивать я не стал. Радостное настроение было подпорчено, хоть я и понимал, что Юра всегда был таким.
Уже спускаясь в метро, я решил, что день все же удался: разрешение на сдачу экзаменов получил, одногруппников повидал и даже в их команду «Брейншторм» попал. Не самый дружелюбный тон Юры больно кольнул и почему-то напомнил, как меня чуть не убила какая-то тварь. Она же осталась жива и, может, снова где-то рядом? Я начал озираться, но ничего необычного не заметил. Тактический монитор не активировался, и я успокоился.
И тут произошло кое-что странное. Поле зрения сузилось и немного обесцветилось по краям. Зато фокус стал очень контрастным и ярким, указывая на место у билборда в углу станции, возле туннеля. Воздух там дрожал, словно над горячим асфальтом. Люди, проходя мимо этого участка, непроизвольно морщились, кто-то вздрагивал, другие как-то вяло и растерянно крутили головами – и все уходили от странного места с ссутуленными плечами, поникшие.
Что такое? У колонны я приостановился, выйдя из людского потока, и пригляделся внимательнее. Над билбордом парила полупрозрачная надпись:
Очаг эмо-планктона, 3 уровень
Информация недоступна.
И только когда я прочитал и вникнул, нейроморф активно заявил о себе. Причем так, что пропустить это было невозможно. Чип заглушил шум станции, обесцветил все вокруг, кроме билборда с клубящимся воздухом, подсветив его красной обводкой, и выдал прямо предо мной панель с текстом:
Обнаружена враждебная мета-сущность: очаг эмо-планктона.
Эмо-планктон паразитирует, поглощая эмоции всех разумных, попавших в радиус действия. Уничтожив его, ты получишь мета-опыт.
Первый квест! Я получил первый квест! Появляется шанс выйти с нулевого уровня. А может, Мета в результате даже откроет мне полный функционал? Черт, наконец-то! Я не мог сдержать азарта – надо обязательно разобраться с этим планктоном, чем бы тот ни был. Хотя формулировка не классическая для квеста, мне не дали возможности принять его или отказаться. Просто проинформировали. Сделаю – молодец, получай мета-опыт. А сколько мне нужно этого опыта до следующего уровня? И сколько дадут? Что там говорит подсказка?