Когда Ирина вышла в зал, то там уже слышались звуки клавиш рояля, перебираемых умелыми руками. Грибовой все-таки удалось засадить Витьку за инструмент.
Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Противиться Грибовой, которая и в школьные времена тянула на себе всю общественную работу класса, Витька не мог. Его всегдашняя интеллигентность пасовала перед натиском грубой силы. Так что он просто покорился своей участи и сделал, что от него требовали.
Но на всякий случай Грибова все равно стояла возле рояля и бдела, чтобы Витька никуда не слинял.
На рояле стоял бокал с темным портером, из которого Витьке разрешалось сделать после каждого произведения глоток, но только один.
Нетрудно догадаться, что из всего своего репертуара Витька выбирал наиболее короткие пьесы. Возле рояля толпились слушатели. И как только Грибова отвлекалась, кто-нибудь из ребят тут же переворачивал в Витькин бокал с пивом свою водочную рюмку.
В итоге пиво в бокале Витьки совсем посветлело, что не укрылось от глаз бдительной Грибовой. Она подозрительно понюхала ставшую почти прозрачной бодягу и вылила остававшуюся в бокале жидкость в кашпо с цветком.
К счастью, цветок был искусственный, так что вылитая жидкость не нанесла ему никакого ущерба. Живой бы точно тут же загнулся.
Грибова кинула на Витьку убийственный взгляд, а тот сделал вид, что ничего особенного не произошло.
– К столу, к столу! – захлопал кто-то из гостей. – Хватит прохлаждаться. Закуска стынет.
Бармен включил проигрыватель, и Витька был освобожден от своего рабства.
Грибова была недовольна:
– Пусть бы еще немного поиграл. Мы все скинулись, чтобы он не платил за застолье. Должен отработать.
– Ну, сколько мы там скинулись. Рублей по сто?
– И еще выпивка! Витька один выпивает, как мы все!
– Ладно тебе, пусть человек поест.
– Ага! Поест и попьет! Для Витьки поесть – это синоним попить. Знаешь, как он завтракает? Бутылка пива и рюмка водки. Вот весь его завтрак! На обед бутылка вина, хорошо, если с бисквитиком. На ужин виски с лимоном. И перед сном обязательно тоже виски, но уже с минералкой. Он, понимаешь ли, о здоровье своем печется. Минералку на ночь пьет. Скотина!
Интересно, откуда у Грибовой появились все эти сведения? Откуда она знает, что Витька ест на завтрак? И что он пьет на ужин?
Такие вопросы возникли не у одной Ирины, остальные тоже начали подкалывать Грибову.
Дескать, что-то очень уж близко она принимает к сердцу все, что касается их пианиста.
– Дураки вы! Нужен он мне! Да если бы мы с ним вместе жили, вот где он бы у меня сидел!
И Грибова показала кулак, размер которого внушал невольное почтение.
– Откуда же у тебя тогда такие сведения?
– Он гриппом сильно зимой болел, я за ним ухаживала. Мы же с ним соседи. Я сама переболела, он мне продукты и лекарства таскал. А потом он свалился. От меня человек заразился, не могла же я его бросить без всякой помощи! Вот и насмотрелась на его завтраки, обеды и ужины.
– И все?
– Все!
– Скучный ты человек, Грибова.
– Уж какая есть!
За столом Сема, к огорчению Ирины, сел рядом с ней. И сразу же начал ныть, что ничего из предложенного он кушать не может, потому что кушает только здоровую пищу, а тут все такое нездоровое.
Вид у него был до крайности унылый.
Ирина даже подумала, что не такое уж это полезное дело – здоровое питание, если оно из весельчака Семы сделало такого унылого зануду. Но хоть Сема и ныл по разным поводам, при этом он все же умудрялся шалить под столом и то и дело трогал Ирину за коленку.
Сначала Ира решила, что ей кажется.
Наверное, человек под столом просто случайно дотронулся. Но нет, ощупывания и поглаживания продолжились.
Рука Семы поднималась все выше и выше, Ира ее спихнула и гневно взглянула на Сему.
Но Сема ее взгляда ничуть не устыдился. Он что-то ныл о качестве минеральной воды, которую в пластике нельзя хранить, а надо исключительно в стекле. Не прошло и минуты, как он ущипнул Ирину за бедро.
– Сема! – прошипела Ирина. – Прекрати это немедленно!
– А? Что прекратить?
– Сам знаешь!
– Я тебя не понимаю.
И Сема захлопал глазами.
Вид у него был искренне недоумевающий. Потом он достал свой айфон и уткнулся в него. Высчитывал калории, жиры, сахара и углеводы. А поглаживания между тем продолжались! Вот удивительная штука!
Ирина с недоумением смотрела на обе Семины руки, проворно колдующие над айфоном, а потом повернула голову в другую сторону.
Там сидел Димка Потапов, который ей сразу же игриво подмигнул.
– Привет.
Ирина заглянула под стол, все поняла и возмутилась:
– Дима! Перестань! Тут же твоя жена!
Димка женился на их однокласснице Тане Смирновой, которая сразу же родила ему пятерых детишек. Все мальчишки. Все погодки. Таня тоже сидела за столом. И Ирине было перед ней стыдно, словно это она приставала к Диме, а не наоборот.
И она решила пристыдить распоясавшегося донжуана.
– Что ты делаешь? Таня увидит, что ты меня лапаешь.
– Не увидит. А если даже и увидит, ей наплевать. Даже если мы при ней сексом займемся, Танька и глазом не моргнет. Проверено, и не раз.
– Ты что при жене…
– Было, когда Танька пару раз домой раньше времени возвращалась. Не успевал я подружек выпроводить.
– И что?
– А ничего. Я ей объяснил, сама виновата. Надо было звонить в дверь. А лучше заранее предупреждать мужа, если раньше времени вернуться хочешь. Так что теперь Танька скромненько в другую комнату уходит и там дожидается, пока мы закончим.
– Как она тебя еще не послала куда подальше?
– Танька не ревнивая. Ей без разницы, с кем я в койке кувыркаюсь. Ей главное, чтобы официально я на всех мероприятиях ее мужем числился. А я и не против. Где я другую такую поломойку и кухарку найду? Танька же фантастическая чистюля. И готовит так, что пальчики оближешь. Раз она не против моих похождений, так пусть живет, я не против. Так-то давно бы ее уже турнул, потому что в постели Танька полный ноль.
– Но при этом она как-то родила тебе пятерых мальчишек.
– Так это я все надеялся ее как-то расшевелить. Зря. Ее ничем не проймешь. Вот и приходится мне с другими бабами утешения искать, невзирая на протесты некоторых борцов за нравственность.
– Это ты о ком?
– Есть такие, – загадочно ответил Дима, продолжая ласкать колено Ирины. – Все обещают показать мне кузькину мать, если я не угомонюсь. Только я их не боюсь. Как гулял, так и дальше буду гулять. Никто мне не указ!
– Мальчики у вас хорошие.
– Здоровые парни уже выросли. Хоть и без охоты Танька беременела, а парни у нас и впрямь ничего получились. В меня пошли, молодые да ранние, того и гляди, меня самого дедом сделают.
– И они ничего не говорят, что у вас в квартире то и дело посторонние женщины появляются?
– Так это они же их и приводят. Сами попользуются, потом мне презентуют. Или наоборот.
И Димка скабрезно хмыкнул и снова подмигнул Ирине.
Бедная Таня. Пятеро детей, и все парни.
Если каждый приведет по невестке, даже в большой шестикомнатной квартире станет тесно.
Квартиру эту рукастый Димка соорудил из двух соседних трехкомнатных путем небольшой порчи одной из смежных между квартирами стен. Одна квартира досталась ему от родителей. Вторая от бабушки с дедушкой.
Так что нынче все многочисленное семейство расположилось с полным комфортом в шести комнатах. В пяти комнатах жили сыновья, в шестой Дима с женой.
Видимо, в этой спальне Дима и принимал своих случайных подруг.
Интересно, вдруг подумала Ирина, каково потом Тане ложиться в ту же постель, которую совсем недавно покинула ее соперница?
Ирина взглянула на свою одноклассницу. Да уж, вид у Танечки не очень хорош. Так сразу и не скажешь, что живет припеваючи. А ведь со стороны все выглядело прекрасно.
Димка владел несколькими автомойками и автосервисом, в котором работал сам вместе со своими сыновьями. Таня вела домашнее хозяйство. Но работать на шестерых не слишком-то опрятных мужиков – это было потяжелее автомойки или того же автосервиса.
Во всяком случае, так думала Ирина.
Сам Дима, похоже, считал, что высшее счастье для Тани – это обслуживать своих мужчин.
Возможно, так оно и было, вот только вид у Тани был какой-то не очень счастливый. Она всегда была замухрышкой и с годами не стала краше.
Редкие волосы совсем потускнели и висели безжизненными сосульками. Лицо бледное, без косметики. Одежда…
Ирина взглянула, в чем пришла Таня, и ей стало невыразимо стыдно за Таню, за Диму, за них всех и в первую очередь за саму себя. Ведь отдает столько вещей на благотворительность, могла бы оделить Таню подходящим костюмчиком для такого случая и туфлями. Благо размер обуви у них всегда был практически одинаковый.
– Бедная Таня, – услышала Ирина шепоток рядом с собой и, повернув голову, увидела Анну Вилову, известную сплетницу в их классе.
Сема куда-то отлучился, и Аня присела на его место.
Глаза у Аньки горели, верный признак того, что сплетня ей попалась отменная.
– Ты только посмотри, на ногах у нее растоптанные кроссовки, – продолжала шептать Аня, глядя на Танечку. – И сама явилась в джинсиках!
Ирина лишь вздохнула.
Не все стали выпендриваться и наряжаться. Некоторые ребята тоже пришли в джинсах. Но только их джинсы выглядели прилично, а у Таньки джинсы давно потеряли всякий товарный вид. Да еще сверху она нацепила дешевый свитерок, вытянувшийся на локтях и у ворота, со спущенной петлей.
Просто безобразие, что Ирина до сих пор не удосужилась обратить внимание на положение подруги. Ведь в школе они даже дружили.
– По слухам, Димка безобразно обращается со своей женой, – увлеченно шептала Аня. – Может прийти домой хоть ночью, хоть под утро, хоть совсем не прийти. Баб своих прямо к ним домой таскает. А Танька и пикнуть боится.
– Почему?
– Так у нее же ни образования, ни жилья своего. Она же всю жизнь ничем не занималась, только рожала ему детей. Вот теперь и расплачивается. Правильно моя бабушка говорила, надо всегда думать только о себе. Дорого себя ценить и не позволять на себе ездить. Вот я, например, как я лопухнулась с первым своим мужем. Все деньги ему отдавала. У самой новых туфель нет, а я ему несу. Хорошо, вовремя опомнилась и удрала.
– А как ты теперь? Снова замужем?
– Так ты не знаешь?
Аня выглядела слегка разочарованной.
Видимо, слух о ее замужестве должен был облететь и потрясти уже всех.
– Муж у меня инженер. Энергетик. Работает в «Газпроме». Руководитель отдела. Скоро идет на повышение в Москву.
Да, с таким мужем можно и о себе позаботиться. Тем более если больше не о ком. Потому что детей у Ани, как поняла Ирина, нет и не предвидится. Муж у Ани, судя по фотографиям, был старше самой Ани лет на двадцать. И судя по обильным морщинам, покрывавшим его чело, ему не на повышение надо было идти, а на пенсию.
– А Танька идиотка. Просто клиническая!
Задумавшись, Ирина только сейчас вспомнила, что Потапов продолжает наглаживать ее коленку. Она с отвращением взглянула на него и сбросила его руку. Но он на это даже внимания не обратил, потому что уже был увлечен разговором с другой своей соседкой – Тамарой Боровой, которая была совсем не против такого внимания Димы.
– Поговаривают, – продолжала шептать ей на ухо Аня, – что Димкино поведение даже стало объектом внимания неких батюшек.
– Кого?
– Общество нравственности.
– Это еще что такое?
– Некое добровольное общественное образование, которое присматривает за поведением граждан.
– Всех поголовно? – ужаснулась Ирина.
– Нет, пока только некоторых, – с сожалением призналась Аня. – Называется оно «Общество нравственности». Мне кажется, туда входят священники или какие-то религиозные деятели.
– Почему?
– А кого еще может в наше время волновать проблема нравственности? Уж не политиков, это точно. И вот эти люди обратили внимание на поведение Димы и всерьез заинтересовались его многочисленными похождениями при законной жене.
– Какой-то бред.
– Наверное, они и впрямь с головой не шибко дружат. Только дело они свое знают. И все похождения Димы учитывают. Когда выяснилось, что он своей жене за месяц изменил больше двенадцати раз, и все с разными женщинами, они сказали, что он преступает порог дозволенного. И стали от Димы требовать, чтобы он угомонился.
– Ты это все откуда знаешь?
– Так от Таньки. Мне Танька все сама рассказала.
– Зачем?
– Боится она, как бы эти общественники чего с ее Димочкой не сделали.
– А что они могут?
– Мало ли. Дима-то гуляка еще тот. Его уже несколько раз предупреждали, да он никого не слушает. Смеется только. Говорит, что никого не боится. А Таня считает, что эти из общества шутить не будут.
Ирина впервые слышала о чем-то подобном. И если честно, то не очень поверила Аньке. Но все-таки решила, что потом расспросит Таню об этом загадочном обществе, которому есть дело до измен чужих мужей.
Вокруг все с увлечением ели, пили и болтали.
Анька продолжала болтать о том о сем.
С огорчением Ирина узнала, что муж у Маши был, да много лет назад умер от пьянства. Потом она больше замуж не пошла. Анька заедала и запивала все эти сплетни и ничуть не переживала. А у Иры кусок в горло не лез.
Она то и дело поглядывала на Таню, и ей было смертельно стыдно, что она позволила подруге опуститься до такого состояния.
Но Таня тоже виновата.
Почему она ни словом ни обмолвилась о том, насколько плохо у нее обстоят дела.
Ну, допустим, последний раз они разговаривали года четыре назад, и было это на Новый год, когда они обменялись дежурными поздравлениями. Но ведь перед этим они разговаривали… э-э-э… лет пять назад, или шесть, или семь. У Иры тогда заболел Ваня, ничем было не сбить температуру, и она звонила подруге, которая тут же посоветовала какое-то простое лекарство, которое моментально помогло.
Но не виделись они уже лет десять. И в последний раз Таня тоже выглядела зачуханной. Но тогда у нее на одной руке висел мальчишка лет восьми, которого она тащила в музыкальную школу. Еще один скакал рядом с ней, чеканя мяч и дожидаясь, пока его отведут в спортивную секцию. А сама Таня разговаривала по телефону, объясняя старшему, как справиться с домашним сочинением. Поэтому ее несколько потрепанный вид имел реальное объяснение.
Но теперь-то что? Дети выросли. Муж загулял. Внимания никто из них не требует. Самое время заняться собой и своей внешностью.
Едва представилась такая возможность, Ирина встала со своего места и подошла к Тане.
– Привет.
– А я уж думала, что ты и не захочешь со мной разговаривать.
– Почему?
– Не знаю. Никто не разговаривает. Совсем как в школе. Обычная история. Я что-то говорю, спрашиваю, а меня не слышат.
– Наверное, ты слишком тихо говоришь.
Голосок у Тани и впрямь был едва слышный.
Ирине и самой приходилось напрягать слух, чтобы ее услышать. Неудивительно, что у горластого Димы тихая жена не пользовалась уважением. Вот если бы она могла гаркнуть на него, а еще лучше треснуть кулаком по столу, тогда, наверное, отношение бы у него к жене было другое.
– Нет, просто я никому не интересна. Знаешь, я тут сидела, смотрела на вас с Димой и вдруг подумала, что ты была бы ему куда лучшей женой, чем я. Любая бы из девчонок подходила на эту роль больше.
– Что ты! Никто из нас не родил бы ему пятерых сыновей! Ты же у нас мать-героиня!
Глядя на худенькую и маленькую Таню, чей рост не превышал метра пятидесяти пяти, а вес сорока пяти килограммов, трудно было поверить, что она способна выносить и родить пятерых здоровенных богатырей. Но хрупкое телосложение не помешало Тане справиться с обязанностями материнства. Вот только ни любви, ни даже уважения своего мужа она этим не заслужила.
И Ирина решила приободрить подругу:
– Танюша, а ты приходи ко мне в гости. Правда! Вот прямо завтра и приходи. Ты же у меня никогда не была.
– Ой, я не смогу.
– Почему?
– А кто будет готовить обед мальчикам? Потом у меня стирки много накопилось. И уборку я сегодня не делала, к празднику готовилась.
Ирина с недоумением взглянула на Таню.
Готовилась? Что она имеет в виду? Одевалась и причесывалась? То есть в обычные дни Танька выглядит еще хуже сегодняшнего? И такое возможно?
Но оказалось, что Таня говорит не про себя, готовилась к празднику не она сама, к нему готовился торт, который планировали подать на десерт.
– Грибова мне позвонила и сказала, что знает, я готовлю очень вкусные тортики. И что нам для праздника нужен большой торт, по меньшей мере, трехэтажный. Вот я и провозилась вчера весь день. Пока коржи испечешь, пока крем сделаешь, пока украсишь. Все требует времени. Но не жалко потраченного времени, очень красивый торт получился.
Таню явно распирало от гордости за свое творение. У нее даже щеки порозовели, и в глазах появился живой блеск. Теперь она заметно похорошела. И смотреть на нее было даже приятно.
Чтобы сделать приятное подруге, Ирина поинтересовалась:
– А где торт сейчас?
– На кухне своей очереди ждет.
– Можно мне на него взглянуть?
– Не знаю, как Грибова к этому отнесется, – испугалась Таня. – Это ведь планируется сюрприз.
– Но ты его создательница. А я только одним глазком гляну. Страшно хочется взглянуть на такую красоту.
– Ну что же… Пошли.
Торт превзошел все самые смелые ожидания Ирины.
Когда Таня сказала, что в торте будет три яруса, она думала, что это обычные коржи, один побольше, два других поменьше. Сверху крем и какие-нибудь блестки. Но стоящее на кухне произведение поражало воображение. Это было нечто сказочное.
Торт был в виде замка. Украшенные разноцветными флажками башни, ажурные шоколадные балкончики, сахарные купола и множество лесенок из застывшей сахарной глазури.
– Как тебе?
– Обалдеть!
Это было единственное, что Ира сумела из себя выдавить.
– Думаешь, им понравится?
– В жизни не видывала такой красоты.
– Наверное, и впрямь получилось неплохо, – критично заметила Таня.
– Неплохо! Великолепно! Восхитительно! Кто тебя научил?
– Сама понемножку. Сначала пекла простенькие тортики. Потом понравилось, увлеклась, стала печь все более и более сложные формы. Постепенно за годы и сложилось.
– Наверное, на заказ печешь?
– Что ты! – засмеялась Таня. – Кто у меня купит?
– Я! – вырвалось у Ирины. – Ты для детей печешь? Моему Ваньке что-нибудь связанное с футболом можешь изобразить?
– Ты это серьезно? Нет, я не могу брать с тебя деньги. Я же дилетант.
– Таня, ты профессионал! А если торт еще и вкусный…
– Он вкусный, – поспешила заверить ее Таня. – Даже Диме вкус моих тортов всегда нравится. А уж он очень строгий критик.
Ирина задумалась.
– Это Дима тебе сказал, что никто не станет покупать у тебя торты?
– Нет, он сказал, что дилетантам на рынке не место. И он прав! Там действительно должны работать профессионалы.
– А профессионалы – это кто?
– Ну, те, у которых есть дипломы и все такое.
– Ты стоишь целого кулинарного техникума, можешь мне поверить!
– Вообще-то мне тоже казалось, что у меня неплохо получается, – робко произнесла Таня. – Как ты думаешь, неужели я могла бы этим зарабатывать себе на жизнь?
И такая надежда прозвучала в этих ее словах, что Ирина могла ответить на этот вопрос лишь утвердительно.
Да, она и вправду не сомневалась, что Танины тортики будут нарасхват.
Конечно, рынок насыщен подобными домашними тортами, но очень часто бывает, что под симпатичной оболочкой кроется нечто малосъедобное. Или изображенный на глянцевой фотографии торт в реальности выглядит куда проще и примитивней.
– Тебя и на кондитерскую фабрику возьмут с радостью, я уверена.
– Нет, туда бы я и сама не пошла. Я бы не смогла работать в большом коллективе. Я привыкла все сама делать на своей кухне.
Вдоволь восхититься тортом им помешала Грибова, у которой была удивительная способность быть одновременно везде и всюду, но при этом всегда не вовремя.
Появившись на кухне, она прервала душевный разговор, громко возмутилась и даже замахала руками на подруг:
– Что это вы тут делаете?! Кыш! Кыш отсюда! Ну, Таня, не ожидала от тебя подобной несознательности. Знаешь ведь, что это сюрприз. Зачем Ирку сюда притащила? Теперь она всем разболтает! Недотепа ты!
Таня что-то жалко лепетала в свое оправдание, а Ирина ощутила волну гнева.
По какому праву Грибова тут всем распоряжается?! Еще Тане выговор посмела сделать! А ведь Таня не продала, а подарила этот торт им всем. И ей же еще за это и выговор!
Вернувшись в зал, Ирина обнаружила, что поведение Димы под воздействием выпитого вышло уже совсем из берегов. Он танцевал с Тамарой, верней, не танцевал, а жадно лапал ее за рамками всяких приличий.
Но Таня и тут даже глазом ни моргнула. Она в ту сторону и не смотрела.
– Ты разве не пойдешь к Диме? – удивилась Ирина.
– Зачем?
– М-м-м… Хотя бы для того, чтобы оттащить его от Тамары.
– Нет, нет! – Таня вроде как даже испугалась подобного предложения. – Зачем? Пусть танцует. Я совсем не ревную.
Ирина покосилась на Димку, который в этот момент буквально впился губами Тамаре в шею.
А она-то какова! Еще и ногами на него запрыгнула. Обвилась вокруг него и целуется взасос. Ни стыда у людей, ни совести!
Ладно, Димка, он кобель, похоже, каких свет ни видывал.
Но Тамара! Она ведь женщина. Должна понимать, что чувствует Таня, глядя на их любовные игрища. И добро бы Тамара не знала Таню. Тогда еще ладно.
Хотя как ладно, все равно некрасиво. Но когда не знаешь соперницу, все не так ужасно. Но Тамара десять лет отучилась с Таней в одном классе. И конечно, Тамара прекрасно знает, что Димка женат. Знает, что в зале находится его жена. Что она все это видит.
Неужели совсем сердца нет! У самой Ирины никогда не хватило бы жестокости так себя вести. И горячая волна возмущения поднялась в ней.
Ирина повертела головой по сторонам, чтобы убедиться, что остальные реагируют так же. Но удивительное дело, казалось, всем вокруг было наплевать.
Никто из их одноклассников даже внимания не обращал на страстно слившуюся в объятиях парочку. Лишь одна женщина – стройная брюнетка с облаком темных кудряшек вокруг симпатичного круглого личика – наблюдала за парочкой с негодованием.
Но ей-то чего? Она даже не из их класса!
Ирина могла поклясться, что никогда раньше эту особу не видела. И невольно ей стало интересно, кто она такая? Почему так странно смотрит на Диму с Тамарой?
Внезапно к брюнетке с кудряшками подошел ее спутник. Невысокий миловидный мужчина. Он что-то сказал брюнетке, та кивнула в ответ, и вдвоем они вернулись к своему столику. При этом брюнетка шла с явной неохотой и то и дело оглядывалась.
Забыв про них, Ирина вновь взглянула на Диму. Угомонился он? Как бы не так! Дима лишь еще больше распалился. Того и гляди, завалит Тамару прямо на глазах у остальных.
– Пойдем прогуляемся.
– Да, на воздух! – обрадовалась Таня. – А то у меня что-то голова закружилась.
Они вышли.
По дороге к ним присоединилась Машка, которая теперь тоже поглядывала на Таню с сочувствием. А потом вдруг завела разговор о какой-то своей подруге, которой изменял муж и которой некуда было идти, и она все тянула с разводом, и в итоге сошла с ума и угодила в психушку.
Слушая ее, Таня внезапно уронила голову на руки и разрыдалась.
Ирина покрутила Машке пальцем у виска, мол, что ты делаешь?
Но Маша внезапно наклонилась к Тане, обняла ту за худенькие вздрагивающие плечики и пробормотала:
– Если что, первое время можешь пожить в квартире моей мамы. Она все равно ею не пользуется, а сдавать чужим людям не разрешает. А тебя она пустит, я уверена. Уходи от Димы. Он не стоит, чтобы с ним жить.
Но Таня помотала головой.
– Мальчикам нужен уход. И Дима без меня пропадет.
– Ага, ну тогда понятно.
И теперь уже Машка покрутила Ирине пальцем у виска, намекая, что у Тани в голове не все дома и лучше оставить ее в покое. И ушла.
А Ира осталась.
Таня продолжала рыдать. И Ира поняла, что срочно надо что-то делать.
Порывшись в сумочке, она нашла успокоительное, которое иной раз в процессе развода с мужем глотала сама.
На перилах стоял чей-то стакан с минералкой. Ира схватила его и сунула Тане.
– Выпей таблеточку, дорогая. Тебе сразу станет лучше.
Таня послушно выпила успокоительное, но рыдать не прекратила.
Ирина прямо уже не знала, как ей быть и куда ей увести Таню. На кухню нельзя, там торт. Грибова ругаться будет, да и поварам рыдающая Таня совсем не нужна. В зале Димка озорничает. На улице Таня рыдает, привлекая к себе внимание прохожих. И тут Таня стала падать. Ира совсем растерялась. Что же делать?
Оглянувшись в поисках помощи, Ира увидела, что из ресторана выходит Витя Зимин.
Освободившись от каторги за фортепиано, он думал развлечься на свой лад. В руках у него была початая бутылка с виски, которую Зимин взял со стола явно не просто так. Но Ирина не дала ему насладиться.
– Витька! – окликнула она одноклассника. – Иди сюда.
Витька подошел, глянул на Таню, и на его славном лице появилось сочувствие. Он легко поднял Таню на ноги и куда-то повел.
Таня шаталась, словно пьяная, но не сопротивлялась.
У входа в ресторан силы ей совсем изменили, и Витьке пришлось взять ее на руки.
Ирина с облегчением вздохнула.
Добрый спокойный Витя сумеет позаботиться о Тане. А сама Ирина сейчас вернется в зал и приведет Димку в чувство. А Тамаре, если понадобится, кувшин с водой на голову перевернет. А второй Димке на штаны выльет.
Пусть остудятся оба. А то устроили тут приватные танцы! Нашли тоже время и место!
Но к удивлению Ирины, танцы уже прекратились. И Димы в зале видно не было.
– Сейчас вынесут торт! – сообщила Грибова, пробегая мимо.
Тамара сидела за столом и вовсю кокетничала с двумя «бэшками». Ее громкий хохот разносился по всему ресторану.
Тамара была уже изрядно пьяна и совсем не скрывала, что готова отдаться любому, кто проявит к ней внимание. До Ирины и раньше доходили слухи, что Тамара совсем ошалавилась, но она до поры не хотела верить им. А вот теперь приходилось поверить. Платье Тамары обнажало одно плечо, и Ирина, проходя мимо, заметила отчетливый засос в том месте, где плечо переходит в шею.
Дима постарался, не иначе!
Невзирая на то что Тамара вроде как сошла с дистанции, Ирина продолжила свои поиски.
Ей хотелось сказать Диме пару ласковых. Накипело на душе. Пар требовал выхода.
Ирина себя знала: если долго удерживать кипящий пар под крышкой, то потом ее может попросту сорвать, и последствия этого взрыва будут катастрофические. Лучше заблаговременно немножко спустить градус, глядишь, все еще и обойдется.
Диму она нашла на заднем дворе. Он снова самозабвенно целовался, на этот раз с какой-то незнакомой теткой.
Кажется, это была жена кого-то из ребят «Б»-класса. Кажется, одного из тех, кто флиртовал сейчас с Тамарой.
Ирина какое-то время понаблюдала за этими двумя. Определенно, тетка получала удовольствие в объятиях Димы. И что женщины только находят в Димке?
Прыщавый, руки красные, сама рожа какая-то перекошенная.
Ну да, конечно, Дима весельчак и балагур – этого у него не отнимешь. Но послушать и посмеяться над его шуточками – это одно. А целоваться с прыщавым уродом – это другое. И странно, ведь все говорят, секс лечит прыщи. А у Димки, несмотря на обилие баб в его жизни, прыщей хоть отбавляй.
И не решившись разбить парочку, Ирина вернулась в зал.
В конце концов, Таня сейчас тоже при кавалере. Витька ее не оставит. А Ирина не бралась решать чужие проблемы. Ей бы со своей жизнью разобраться. Ну, и попробовать тортик, знаете ли, тоже хотелось.