У меня было две потери сознания, несколько резаных ран, одна огнестрельная, жуткий недосып, влекущий головную боль, слабость и все такое, а еще заражение Тьмой и бесконтрольное употребление астриума с вероятной передозировкой, если таковая возможна. Не то чтобы я жаловался, но, раз уж начал коллекционировать все самое плохое, что с тобой может случиться, то иди в своему увлечении до конца. Единственное, что меня беспокоило – это импланты. В мире нет никого более непредсказуемого, непонятного и непознаваемого, чем человек, добровольно сующий в себя железки – по крайней мере, для меня. И я знал, что довольно скоро придется окунуться и в это.
Насколько я понял из сбивчивого и очень эмоционального рассказа Валери, импланты в этом мире вообще были нормой. В среднем каждый четвертый человек имел какие-то аугментации, а в случае работников корпораций это соотношение и вовсе переворачивалось в прямо противоположное.
Даже в «Зефире» далеко не все оказались «органиками», как их называли в этом мире. И речь даже не о Трилле, аугментация которой была очевидна и видна невооруженным глазом – все было намного интереснее.
– У Маркуса ускорительный процессор, а у Фиби – синтетические легкие!
– Синтетические легкие? – удивился я. – Зачем?
– Не «зачем», а «почему»! – назидательно ответила Валери. – Последствия болезни, после которой спасти легкие не смогли!
– А ускорительный процессор это что?
– Надстройка миндалевидного тела в мозгу! Улучшает реакцию, позволяя быстрее соображать! Без этого Маркус со своей Вспышкой постоянно стены собирал! Вообще это корпоратское железо, но мы для него смогли найти один не самый новый экземпляр!
Вот оно значит как. А я думал, нечеловеческая реакция идет в комплекте к суперскорости. А оказывается, она скорее наказание, чем дар – чтобы с ней справляться нормально, надо еще железа в себя понапихать.
– И что, помогло?
– Не особо! Оно же не сильно уменьшает время реакции, там всего-то раза в два, а Маркус способен ускоряться во все пять! Пришлось долго привыкать и переучиваться, но это все равно лучше, чем ничего!
– А почему не взять то, что ускорит реакцию в пять раз? – не понял я.
– Интересно, где?! – захохотала Валери. – Я о таком не слышала! Двукратное ускорение – это максимум, а больше будет опасно – нагрузка на мозг будет слишком большая! Да и не нужно оно, по большому-то счету! Это же имплант для мотыльков, тактической направленности, для использования в критических ситуациях!
Мотыльковый модуль, говоришь… Теперь понятно, как Кристина на крыше умудрялась отражать мои атаки веерами, которых у нее даже в руках не было в тот момент, когда я принял решение ее атаковать. Видимо, она успевала благодаря импланту заметить начало опасного для ее здоровья движения, просчитать его, понять, что что-то не так, и защититься. Вряд ли она понимала, от чего именно ей придется защищаться, в смысле, от какого типа оружия, но вот с направлением удара не прогадала. А я-то думал, она от рождения такая резкая…
– И где вы взяли имплант для мотыльков?
– Там же, где и все остальное не самое законное! – хихикнула Валери. – На сером рынке, конечно! Там чего только не найдешь!
– То есть, кто-то где-то убил мотылька, вытащил из него имплант и продал на сером рынке? – изумился я. – Тогда почему сейчас такая шумиха вокруг одного-единственного убитого мотылька?!
– Ну, во-первых, мотыльки не всегда умирают, они иногда пропадают без вести! – загадочно ответила Валери. – Например, остаются за барьером на восходе солнца! Ну, корпорации так думают!.. А во-вторых, совершенно не обязательно кого-то убивать, чтобы добыть имплант! Люди же не рождаются с ними, железо производится теми же корпорациями! Иногда его воруют сотрудники, чтобы продать задорого! Иногда их выкрадывают конкуренты, в том числе и те, которых проводим мы!
– Стоп, что? – я встрепенулся. – Куда проводите?
– На заводы же! – Валери тряхнула головой. – Заводы очень часто стоят вплотную к ноктусам, многие даже – одной стеной в них! Бывает, что к нам поступают заказы от дилеров на сопровождение диверсионной группы через ноктус – чтобы, значит, никто их не заметил, чтобы они нигде не засветились!
– Интересно. – оценил я новую для себя информацию.
Впрочем, а чего я удивляюсь? Я ведь уже слышал о подобной практике – в Тай-фо. Только там людей водили к Дочери Ночи, но в чем, собственно, разница? И там и там – через ноктус, и там и там – в итоге, возвращая заказчика обратно в люктус. Разве что цели у заказчиков разные, но это уже их дело, а никак не тех, кого они нанимают.
– А почему заводы стоят вплотную к ноктусам?
– Просто их переносят в самую последнюю очередь, даже если район уже определен на эвакуацию! Чтобы как можно дольше не прерывать производственный процесс! А перетаскивают их потом, понятное дело, максимально далеко от ноктусов!
– И много платят за такие заказы?
– Очень! – довольно улыбнулась Валери. – Вот сколько ты получил после похода за астриумом, умножь на пять! Потом месяц можно не работать!
Месяц… Я бы не работал полгода, наверное, если бы мне столько заплатили. Впрочем, откуда мне знать, как эти ребята привыкли жить – может, их ноги настолько широки, что ни в одном обувном не найдется на них обуви по размеру.
– Ладно, вернемся к имплантам. – поспешил я перевести тему обратно в конструктивное русло, пока Валери не принялась болтать по-новой. – Что конкретно ты предлагаешь?
– Нейронный интерфейс! – сияя, как световой клинок Фиби, ответила Валери. – Поставить тебе нейронный интерфейс, какой-нибудь попроще, только для одного дрона, чтобы тебе легче было с ним освоиться!
Нейронный интерфейс, что-то знакомое. По-моему, я уже слышал это словосочетание, причем от самой даже Валери.
– Это… – я нахмурился. – Так. Это для того, чтобы связываться с дронами, у которых ограниченный искусственный интеллект, верно? Как у мотыльков?
– Не только у мотыльков! – Валери тряхнула головой. – Такой модуль много кто использует – все, кто работает с любыми роботизированными конструкциями! У некоторых он проводной, если предполагается большая нагрузка – ну например, огромным краном ворочать, но для дрона такого не нужно! Маленький беспроводной – он отлично встанет!
– А почему ты сама его не используешь? – я посмотрел на Валери, постаравшись вложить в свой взгляд максимум хитрости. – Я же видел, как ты с Пульса управляешь дроном!
– У меня и так немало железа! – Валери покачала головой. – К тому же, большая часть того, что я делаю через дрон, все равно требует прямого управления – тот же самый удаленный взлом барьеров! Так что как ни крути, а прямое управление мне нужнее, чем удобство нейро-интерфейса!
Что уж скрывать, я удивился:
– У тебя есть импланты? А по виду и не скажешь.
– Два! – Валери снова тряхнула головой. – Больше, чем у кого-либо в «Зефире», ну да я же техник!
– И какие же? – чисто из интереса спросил я.
– Мультиметр в ногте. – Валери подняла руку, оттопырив средний палец. – И макро-радужка в левом глазу!
– Это как? – не понял я.
– Встроенный микроскоп с изменяемым увеличением! – гордо ответила Валери.
– А на вид и не скажешь, что у тебя не свой глаз. – признался я, глядя в голубые глаза девушки.
Вместо ответа она подошла ближе, практически уперевшись своим носом в мой, и оттянула нижнее веко левого глаза. Под ним оказалось что-то вроде полупрозрачных дорожек печатной платы, уходящих вниз по белку и прячущихся в глубине глазницы. Больше никаких отличий от обычного глаза видно не было.
– Круто. – без особого восторга сказал я. – И теперь ты хочешь в меня тоже воткнуть железку?
– Не хочу! – Валери помотала головой. – Но другого варианта нет! Пульс твой не потянет нормальный дрон с искином, а без искина срок его жизни в ноктусе будет исчисляться минутами – слишком сильно искажаются сигналы от оператора к машине!
– А твой как же?
– А кто тебе сказал, что он без искина?! – улыбнулась Валери. – Просто у меня заготовлена целая куча команд на разные случаи жизни, и я могу управлять дроном почти с той же свободой, что и при использовании нейро-интерфейса! Только вот у меня, в отличие от тебя, Пульс последней модели, он таких дронов может целый рой одновременно поддерживать – памяти хватит!
– Ладно. – вздохнул я, понимая, что, кажется, выбора действительно нет – если, конечно, Валери мне не врет, но зачем ей это? – Что нужно для всего этого?
– Ну, во-первых, нужен сам модуль, конечно! А во-вторых, надо наведаться к мясорезу!От этого жуткого слова меня даже слегка передернуло:
– Звучит не слишком обнадеживающе.
– А! – Валери махнула рукой. – Ничего страшного, так называют всех подпольных хирургов-кибернетиков!
– Еще и подпольных! – не сдержался я. – А можно к нормальным?!
– С серым модулем к нормальным хирургам?! – Валери подняла руку и слегка ущипнула себя за нос между глазами – в том месте, где у нее появлялись световоды. – Перегрелся, что ли?!
– Ну давай не серый модуль! – я развел руками. – Я не хочу делать такую операцию в какой-то подворотне, в нестерильных условиях, руками какого-то подпольного деятеля!
– Какую «такую»?! – не поняла Валери. – Вполне стандартная операция, всех дел на полтора часа!
– И реабилитационный период потом три недели, да? – ухмыльнулся я. – А если занесет какую-то заразу – то все три месяца, да?
– Да какую заразу?! – Валери снова щипнула себя за нос. – Ты что несешь вообще?! Нормально там все делают!.. Тьма, я даже подумать не могла бы, что органики так боятся самых простых операций по установке железа! Я думала, все органики только и мечтают, что воткнуть себе что-нибудь!
– Представь себе, не все! – парировал я. – С чего вообще у тебя такие мысли?!
– Ну, если бы это было не так… – неожиданно тихо ответила Валери, пожав плечами. – То у населения не было бы таких жестких критериев к аугментации.
– Каких критериев? – не понял я.
– Ну, для того, чтобы поставить в себя железо тебе нужна веская причина! – снова вернулась в свое обычное состояние Валери. – Как у Триллы, например! Или Фиби! Или проблемы со здоровьем, которые можно поправить только железом, или необходимость импланта в твоей сфере деятельности! Или все сразу! Например, Фиби со своими синтетическими легкими могла бы работать на каком-нибудь вредном производстве, вроде химического, без противогаза, респиратора и других средств защиты органов дыхания.
– Но маска в ноктусе ей все равно нужна?
– Конечно! Она же лицо скрывает! – удивленно ответила Валери.
Я вздохнул, в очередной раз собираясь с мыслями и пытаясь вернуться к теме, с которой Вал меня опять увела:
– Так! Короче! Я не намерен делать операцию в каком-то занюханном подвале с тараканами на стенах!
– Тара… – Валери нахмурилась. – Та… ра… Кто это?
Мысленно выругавшись, я уже сам перевел тему:
– Неважно! Есть еще какой-то способ обзавестись железом?
– Неа! Но ты зря так агрессивно все воспринимаешь! У меня есть несколько фото, как мне ставили радужку, хочешь посмотреть?! Несмотря на то, что клиники подпольные, там все совсем не так, как ты думаешь!
Не дожидаясь моего ответа, Валери схватила меня за руку и потащила к своему компьютеру. Быстро пробежалась пальцами по клавиатуре, пошевелила окна на рабочем столе и наконец вывела несколько картинок на монитор:
– Вот, смотри!
Смотреть не хотелось, но я все же через силу перевел взгляд на монитор, ожидая увидеть там кадры из дешевого ужастика про бандитов, вырезающих почки у людей, оставляя их потом в грязных ванных со льдом.
Реальность оказалась намного круче. Кипенно-белое, выкрашенное такой светлой краской, что глаза от света резало даже на фотографии, небольшое помещение, посередине которого стоит что-то похожее на мягкое гинекологическое кресло, откинутое в полную горизонталь. На кресле лежала Валери, явно моложе, чем сейчас, а рядом с ее головой, стоял кто-то в белом халате и ковырялся странного вида инструментами в ее глазу. Самих по себе действий видно не было, но то, что он погружает в глазницу девушки какие-то щупы и другие девайсы, было очевидно, и от одного только этого факта становилось немного дурно.
Щелкнула клавиша, и кадр сменился – теперь он был снят с прямо противоположного ракурса, так, что работа мясореза стала еще более неочевидной, зато Валери была запечатлена с поднятой рукой, пальцы на которой растопырены буквой V – будто она давала понять, что с ней все хорошо.
– Ты что, в сознании была? – не поверил я.
– Конечно! – Валери тряхнула головой, прощекотав волосами мне по уху. – Под анестезией, но в сознании, мясорезу же надо понимать реакцию глаза на раздражители!
– Ужас… – почти что про себя пробормотал я, но вслух сказал другое. – А полный наркоз можно?
– Тебе – даже нужно! – уверенно ответила Валери. – У меня-то простая операция была – всего-то радужку убрать и заместить, а тебе придется модуль прямо к зрительным нервам приваривать!
«Приваривать»… Как, оказывается, мерзко и страшно может звучать самое обычное и привычное слово, стоит только задуматься о его значении в контексте собственного тела.
– Ладно. – я вздохнул. – Убедила. Как мне связаться с мясорезом? Я же правильно понимаю, что у вас какой-то свой? Тот, кто ставит модули не только по показаниям и разрешениям?
– Соображаешь! – рассмеялась Валери. – Конечно, у нас свой, Виктор Луч, это он на фото! Я могу устроить вам встречу, но насчет модуля обещать ничего не могу – не факт, что он у него есть прямо сейчас! Может, придется подождать!
– А, может, и не придется. – согласился я. – Так что давай, назначай.
Через пару часов мы уже стояли у клиники Луча, в нескольких кварталах от «Зефира». «Мы» – это я и Лиза. Поначалу Валери сама вызвалась меня сопроводить, но потом решила, что лучше потратит это время на дрон, и предложила мне самому выбрать, с кем я пойду, мотивировав тем, что без сопровождения Виктор все равно мне дверь не откроет, даже несмотря на рекомендацию – он работает только с проверенными людьми.
Так или иначе, пошарпанная и изрисованная маркерами дверь подпольной клиники открылась перед нами даже раньше, чем Лиза успела ее коснуться – нас явно ждали. Она бесшумно скользнула в сторону, открывая взору уходящие вниз ступеньки, залитые холодным синим светом, и Лиза первая скользнула внутрь, предварительно воровато оглядевшись.
За еще одной дверью – на сей раз мощной железной, оказалась и сама клиника. Вернее, за ней оказалось одно из помещений клиники, и явно не то, которое я видел на фото – пол из больших бетонных плит, углы местами отколоты, серые стены, не видевшие ни штукатурки, ни краски, и в уголке всей этой площади – большой стол, заваленный бумагами и разнокалиберными контейнерами из всевозможных материалов от стекла до, кажется, даже резины. Они были совершенно разных форм и размеров, некоторые были даже открыты, а часть даже валялась на полу, как ненужный мусор.
Я в очередной раз пожалел, что пришел сюда.
Зашуршала в другом углу комнаты шторка, сделанная из толстых резиновых полосок, и через нее вошел мужчина среднего роста. Коротко стриженный брюнет с высокими залысинами, в очках с темной оправой, и с мечтательной улыбкой на губах. В обоих ушах у него было по широкому тоннелю, закрытому сплошным плагом.
– А, Лиза, душа моя! – радушно поприветствовал он нас. – Молодой человек, здравствуйте! Я Виктор!
– Лайт. – представился я, потратив целую секунду на то, чтобы вспомнить, как меня зовут.
– Очень приятно, Лайт. – Виктор слегка поклонился. – Вы по направлению корпорации сюда?
– Что? – не понял я. – Какой корпорации? Нет, я сам по себе. Я с Лизой.
Виктор несколько секунд глядел на меня, склонив голову к плечу, а потом кивнул:
– Тогда прошу в операционную!
– Что, сразу? – напрягся я. – Я… Не готов!
– К чему? – Виктор взглянул на меня поверх очков. – К осмотру?
– Осмотру? – не понял я.
– Ну конечно! Сперва мне нужно составить карту вашего тела, чтобы понять, какие у вас могут быть ограничения по железу… Я же не могу что подряд пихать в человека, а вдруг конфликты начнутся или отторжение? Я дорожу своей репутацией.
Я грозно посмотрел на Лизу, которая ни о чем таком не предупреждала, и с облегчением ответил:
– К осмотру готов, да. Идем.
За шторкой скрывалась та самая операционная с фотографии – кипенно-белые стены, выкрашенные какой-то глянцевой краской, такой же пол, на котором даже мои, полностью сухие ботинки, все равно будто бы оставляли мокрые следы, и запах спирта в воздухе.
Ну, хоть не миндаля.
Я лег на предложенное кресло, предварительно разувшись по указке мясореза. На пальцы рук и ног мне прицепили какие-то прищепки, на голову надели обруч, и дополнительно ко всему этому сверху расположили что-то похожее на космический бластер из фантастических фильмов прошлого века.
– Ненадолго отключитесь. – предупредил Виктор откуда-то сбоку. – Это быстро, десять минут.
Я хотел ответить, чтобы он уже поскорее приступил к работе, но не успел ничего сказать. В глазах потухло.
Когда я снова открыл их, в моем состоянии вроде бы ничего не изменилось. Руки и ноги были на месте, никаких новых ощущений я не испытывал и никакого железа в теле не ощущал. Уже неплохо.
– Лайт, что за дела?! – ввинтился в уши возмущенный голос Лизы. – Ничего не хочешь объяснить?!
– Да, молодой человек, вы бы потрудились! – вторил ей Виктор. – Шутки у вас несмешные!
– Вы о чем? – не понял я, поворачивая голову в сторону голосов.
Виктор и Лиза стояли в одной и той же позе – сложив руки на груди и глядя на меня, как на кота, который нашел последнюю пачку сосисок и целиком съел ее.
– Он еще спрашивает! – задрал на лоб брови Виктор.
Я начал выходить из себя:
– Да я не понимаю, о чем вы!
– Об имплантах! – всплеснула руками Лиза. – О трех имплантах в твоем теле!