Лана слегка приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но нужные слова куда-то исчезли, спрятавшись среди других фраз и предложений. Казалось, что она разучилась говорить, складывать буквы и звуки во что-то целостное и осмысленное. В такие моменты девушка начинала сомневаться в том, что вообще является писателем. Раньше она с легкостью выстраивала длинные речи для самой себя или своих вымышленных героев, придумывала красочные описания пейзажей, а теперь не могла произнести вслух даже одной законченной мысли. Быть может потому, что этих мыслей внезапно стало бесконечное множество и вычленить из них одну единственную стало практически невозможной задачей.
Мэтт помахал рукой в воздухе, стараясь привлечь внимание Ланы и вытащить её из причудливого транса, в который та сама себя ввела.
– Я не собираюсь стоять здесь и ждать вашего ответа весь день напролёт. Мы и так потеряли слишком много времени на пустую болтовню о самых очевидных и общеизвестных вещах. И, честно признаться, у меня нет желания тратить ни секундой больше.
Девушка несколько раз быстро моргнула, стараясь сконцентрировать взгляд на хамоватом маге, чьё терпение уже явно близилось к концу. Слегка поджав губы, она неуверенно кивнула, надеясь, что это действие донесёт нужную мысль. Быть может, слова подводили Лану, но тело по-прежнему её слушалось, хоть и сопровождая каждое малейшее движение лёгкой ноющей болью.
Шейн настороженно переводил взгляд с Мэтта на свою подругу и обратно. Ему было сложно понять, что происходит в голове девушки, особенно теперь, когда он получил столько новой информации, сколько не смог бы ему дать ни один учебник. Лана знала часть из этого ещё до их внезапной встречи, познавала эти тайны на протяжении нескольких месяцев, внимательно вслушиваясь в речи своего будущего убийцы. Теперь, конечно, стоило бы называть его похитителем, но для Шейна это ничего не меняло. Единственное что было важно, это то, что какой-то обезумивший от одиночества и вседозволенности психопат решил навредить Лане, свести её с ума и заманить в ловушку, из которой невозможно было выбраться в одиночку.