Глава 4

– А куда мы едем? – спросила Ольга, не выдержав затянувшегося молчания.

Она так и не сумела выработать свою линию поведения со Стасем. Подлаживаться к нему было бесполезно – он менялся на протяжении дня неоднократно и, как древнегреческий актер, имел за спиной по несколько масок. Подобное лицедейство можно было наблюдать только на сцене. А что касается профессионализма, то даже самым именитым артистам он смог бы преподать неплохой урок мастерства.

Так же молниеносно менялись и его планы. Еще неделю назад они, счастливые, бродили по улицам Парижа, взявшись за руки, и не думали съезжать с Елисейских Полей по крайней мере с полгода. Но уже вечером Стась объявил о своем решении возвратиться в Москву. Ольга тихо запротестовала, пытаясь объяснить, что они не реализовали даже сотую часть планов, которые задумали, но внезапно наткнулась на жесткий взгляд Стася. Точно такими же глазами он смотрел тогда на хозяйку притона, перед тем как полоснуть ее лезвием по лицу, и Ольга с ужасом подумала, что теперь настал и ее черед.

Но далее голос Куликова прозвучал неожиданно мягко:

– Я очень хочу, чтобы ты понимала меня, моя девочка. Тогда нам с тобой будет хорошо. Ты меня слышишь?

– Да.

– Вот и славно. Знаешь, я просто здесь очень устал. Я соскучился по дому. И потом, в Москве у меня имеются кое-какие дела. Вот выполню их, и мы вернемся, – говорил он так же ласково. – Хорошо?

– Я сделаю все, как ты хочешь.

– Такой ты мне нравишься.

– А что мы там будем делать?

Куликов едва глянул на Ольгу и произнес с улыбкой:

– Скоро узнаешь.

Больше к этой теме они не возвращались.

«Мерседес» аккуратно подрулил к воротам кладбища, потеснив на обочину выехавшую навстречу «девятку», и, не обращая внимания на протестующие звуки клаксона, сделал разворот и занял удачное место на выезде.

– Мне нужно кое-кого здесь повидать. Ты останешься в машине или пойдешь со мной? – учтиво поинтересовался Куликов.

Ольга недовольно фыркнула:

– Это не самое романтическое место для свиданий.

– Возможно. Считай, что я оценил твой юмор по достоинству. Значит, я пойду один.

Стась распахнул дверцу, вылез и чуть косолапой походкой затопал по дороге. Он шел уверенно, не оборачиваясь на кресты, тесным рядком выстроившиеся по обе стороны, как если бы проделал этот путь не однажды. Свернул на нужную аллею и остановился у скромной могилы с просевшим холмиком. На проржавленном убогом кресте некрасиво, по правую сторону, висел пожухлый венок. Кладбище было безлюдным – на аллеях сплошная грязь. Но Куликов не мог отделаться от чувства, будто за ним кто-то настороженно наблюдает. Несколько минут он боролся с искушением, а потом, не выдержав, обернулся. Как и прежде, его молчаливо встретили кресты. И больше никого.

В последнее время он стал чересчур мнительным.

Поправив воротник, Стась неторопливой, но твердой походкой направился к машине.

Ольга, удобно откинувшись на спинку кресла, курила, выпуская упругую серую струйку в полуоткрытое окошко. На спокойном лице блаженство. Было похоже, что кладбищенская благодать начинала ей нравиться.

Куликов, решительно распахнув дверцу, сел на водительское место.

– Ты был долго…

– Знаешь, чью могилу я посетил? – чуть улыбнувшись, спросил Стась.

– Понятия не имею, – пожала Ольга плечами.

– Вот это ты напрасно. – Куликов повернул ключ зажигания. – Ты его прекрасно знаешь.

Ольга щелчком выбросила сигарету в окошко и вежливо удивилась:

– Вот как… Очень интересно. И чью же могилу ты посетил?

«Мерседес» с нахальством светского джентльмена оттеснил грохочущий самосвал и, заняв свободную полосу, прибавил скорости, обгоняя попутные машины.

– Свою, детка.

Куликов бросил взгляд на девушку и увидел в ее глазах суеверный ужас.

– Разве так бывает?

– Как видишь, случается.

Продолжая стойко сохранять спокойствие, Крачковская спросила с деланым равнодушием:

– Ты мне расскажешь, как это произошло?

Стась надавил на газ и не без удовольствия почувствовал, как адреналин, выброшенный в кровь, забурлил:

– Конечно. Теперь от тебя, девочка, у меня не осталось больше секретов.

Загрузка...