Глава четвёртая. Рэм Консворт

От ведра воняло. Рэм отодвинул его как можно дальше, но не помогло. Вся тесная комнатушка пропиталась смрадом его экскрементов. Он съёжился на брошенном прямо на пол матраце, вновь уставился в экран терминала. Пальцы скользнули по клавишам. Под стальным ошейником чесалось, Консворт покрутил головой, унимая зуд.

Не такого обхождения он ожидал. Коренастый татуированный Параноик запихал его в комнату-камеру, без окон и мебели, посадил на цепь и заикаясь сообщил, что еду будет давать только в обмен на информацию, которую запросит Падаль. Выходить, разумеется, нельзя. Туалет в ведро. Воды – литровая бутылка в день. Короче, условия для плодотворной работы ему создали такие, какие, видимо, были приняты в Трущобах умели. Потому и результат получали соответствующий.

В голову постоянно лезли воспоминания о прошлой жизни. О работе в особняке Нувалов. Об уютном Доме Раскаянья. Да, судьба над Рэмом откровенно издевалась. После беседы с предводителем банды как-то оптимистичнее всё смотрелось. Но ничего… Ничего…

Первые два дня ещё были силы на гордые отказы. Рэм требовал, чтобы пришла Падаль, говорил, что не станет сотрудничать в такой обстановке, что лучше сдохнет. Параноик кивал, закатывал цепь, притягивая хрипящего Консворта к стене, менял ведро, сбрасывал стопор и уходил.

Кушать, конечно, хотелось. Спасала работа. Он и до заключения, если нападал на след, порою забывал о еде, поэтому сутки продержался бодро, лишь иногда с сожалением вспоминая о так и не отведанном мясе, от которого его так грубо оторвали. Да и запахи как-то сами по себе гнали прочь любые мысли о приеме какой-нибудь пищи.

Во второй день стало сложнее. Недовольный таким обхождением живот урчал, жёгся. Голова потяжелела. Воды же, для того чтобы заглушить чувство голода, не хватало.

Так что на третий день Консворт решил, что время принципов прошло. Хочешь есть – делай что скажут. Но злобу затаил большую…

Слава Лодену – доступ Рэму не закрыли. Калькуляторы не получали тело дознавателя для регистрации смерти и потому считали его живым и не низложенным. Поэтому два дня яростного упрямства Консворт провёл в своих целях. В личных. Никаких следов Пальчиков. Бывшая коллега растворилась, а это значило либо что она сама в бегах, либо мертва. Гатар Бонз подал в отставку и тоже исчез. Новый верховный дознаватель был Рэму незнаком. Улиан Морген, один из Братьев Кнута, прикреплённых к Стальному Клыку много лет назад.

Воннерут даром времени не терял, как прибыл на Приму – сразу поставил своего человека во главе Дома Раскаянья. Одновременно поменял главу безопасности, тоже на человека из Стального Клыка. Раберсов вышвырнули со всех постов, как паршивых псов, в два лихих росчерка обнулив им права, лишив имущества и денег. Рэму удалось раскопать, что как только на них обрушился вроде бы беспричинный гнев Воннерута – весь род различными путями скрылся с Примы. В один день. Два их корабля впоследствии были зарегистрированы как совершившие посадку в Мон-Го-Риан на Нуслайте, с интервалом в полчаса. Может быть, Раберсы прихватили с собой и Эмму? Отдельно стоило отметить, что все предприятия впавшего в опалу рода моментально сменили владельца. Само по себе удивительное событие, но его затмило другое назначение. Новым хозяином кузницы вооружений человечества стал боевой клирик Ксеноруса, который, невероятное совпадение, также сопровождал Воннерута в давней погоне за Ульем. Представитель Храма во главе производства – неслыханно. Следующая шокирующая новость состояла в том, что Рыцарей Гнева, испокон веков охраняющих Императоров) заменили на штурмовиков Стального Клыка. Молчаливые стражи отставку приняли безропотно. Да уж… Новый император с жаром принялся за работу. Калькуляторы покорно выполняли любые распоряжения владыки, не задумываясь о законности. Бездушная машина делала то, что от неё требовали.

А Воннерут требовал многого.

Официальную инаугурацию Халамера пока откладывали. Но среди видеопотоков Рэм набрёл на съёмку момента, когда Воннерут Халамер поднимался по ступеням в свою резиденцию на Приме. Выглядел император не очень. Кожа нездорового желтоватого оттенка, глаза запали. Охрану Воннерута составляли громилы в сине-зелёных боевых доспехах, с закрытыми забралами. Воины Стального Клыка образовывали вооружённое кольцо вокруг поднимающегося владыки и его свиты – девятерых идущих полукругом жрецов Ксеноруса. Лица представителей храма скрывали глубокие капюшоны.

То, что происходило в кругу правящих элит – Рэму нравилось не больше вони из ведра. Новый император вёл себя странно. Слишком много замен из числа вернувшегося из Глубины корпуса. Слишком много подозрительных слухов.

Позавчера вечером Воннерут обратился к жителям империи Лодена с обвинениями в адрес своего родственника. Заявил, что у него есть живые свидетели, подтверждающие причастность Стоика к убийству детей Шорса и его супруги – Аши Реддины. Обвинил рода Раммонов, Скорпов и Раберсов в предательстве человечества. Отдельно коснулся мятежей на планете Нуслайт, вызванных клеветой в его адрес. Обещал жестоко покарать зачинщиков.

Вот только и там всё шло не так гладко. Почти во всех городах высадившийся корпус Бессмертных быстро навёл порядок. Но один взять не смог. Мон-Го-Риан, промышленная столица Нуслайта. Мало того – несколько подразделений неожиданно перешли на сторону восставших, организовав мощную оборону. Корпус взял город в осаду, не предпринимая попыток штурма и терпеливо ждал команды императора, а тот отмалчивался. Ситуация сложная. В Мон-Го-Риане несколько миллионов жителей. Большая часть, разумеется, гражданские. Много заводов. Бомбить свои города – дурное начало правления. Любви не прибавит. Утереться и оставить их в покое – тоже. Рэм ощутимо нервничал, собирая те данные из города, которые мог найти.

В инфополе Нуслайта нашлось несколько любопытных видео с бойцами Стального Клыка обладающими ярко выраженными признаками инсектоидов. Судя по всему, какие-то перехваты с Раздора, как считали одни, или же качественная подделка, по официальной версии.

Точно такую же версию транслировали мятежники на Прокхате и вот это было тревожнее всего. Потому что Имперские Каратели и их Владыка участвовали в боях за Раздор, и раз они считают что Воннерут жук – это может быть небеспочвенно.

Рэм несколько часов изучал всё что смог найти из записей с новым Воннерутом. Но ничего кроме желтизны кожи в глаза не бросалось. Паучьими лапами новый император не махал, жвалами не клацал. Вполне может быть и утка, вброшенная Раберсами. Не зря ведь они все выбрали целью бегства именно Мон-Го-Риан. Контрразведка, службы безопасности, военная разведка. Раберсы знали больше других, или же могли делать вид, что знают.


Голод отвлекал. Когда заходил Параноик – Рэм встречал его волчьим оскалом.

– Готов? – спрашивал коренастый. Взгляд его постоянно бегал. Уголок рта подрагивал.

Рэм терпеливо отвечал:

– Я хочу поговорить с Падалью.

Но, как и в предыдущие попытки, разговор не задавался.

Бандиты не мыслили теми категориями, что и Рэм. Их интересовали дурацкие вещи. Проверочные. Падаль потребовала выяснить их реальные имена. У неё был доступ ко всей информации империи, а она хотела знать, что про неё могут узнать в Доме Раскаянья. Понятно, что таким образом главарь «панды» (раз уже они так любят слова на «п») хотела проверить дознавателя, но это можно было сделать иначе. Белый диван, дорогой напиток и личная шлюха добились бы большего, чем требование срать в ведро и жрать по команде. Психологи…

Рэм про эту банду нашёл всё в первый день. Просто из злости. Но резонно посчитал, что потом свободы на личные изыскания у него может оказаться поменьше, а узнать нужно было многое. Голод можно и потерпеть. Да и не оказалось у «пандитов» ничего достойного. Двенадцать бойцов высшего звена, с лидером. Неопределённое количество разовых компаньонов, в основном все из одного квартала. Дешёвые побоища на улицах с конкурентами. Никаких серьёзных дел и преступлений. Каждый известен Дому Раскаянья, каждый имеет ряд штрафов или заключений. Сферы влияния пересекаются ещё с пятью бандами подобного плана. Это как на рыбалке ситечком ловить мальков, когда в толще воды прячется многокилограммовый трофей.

Консворт знал про них, но ещё надеялся на разум Падали.

И сегодня решил, что хватит, наигрался в позёра. Стратегия не сработала, стратегию надо менять.

– Кеса-а-а-ан! – гаркнул он. – Кеса-а-а-ан Вагнерс!

И вновь погрузился в экран. Глаза зудели. Красные, наверняка, как у обдолбавшегося прокхатовца. Через несколько минут повторил тягучий зов. Наконец-то дверь отворилась. Параноик выглядел встревоженным. Консворт бросил на него короткий взгляд:

– Скажи Илиане, что я всё сделал. И, кстати, Марш Элендар сотрудничает с Домом Раскаянья.

Параноик, он же Кесан Вагнерс, шестидесятилетний уроженец Примы, чуть побледнел.

– Давай, давай. Поторопись. Жрать хочу, – сказал Рэм. Биография Кесана была весьма скромной и, как у миллионов других жителей Трущоб – предсказуемой. Родился на дне столицы и тут же и умрёт. В армию не подошёл, договоров с храмами не имеет. Семьи нет. Талантов нет. Корм для уличной войны.

Параноик кашлянул. Неуверенно прикрыл дверь, но не до конца.

– Марш… Это кто?

– Перхоть, – не поднимая головы ответил Рэм. – Знать надо своих боевых товарищей. Неси пожрать уже и вызови Илиану.

– П… Падаль?

– Я знаю о вашей «панде» больше чем вы сами? – вскинулся Консворт. – Насколько мне известно других Илиан у вас нет.

Потерянный Кесан ушёл. Его шаги застыли в нескольких футах от каморки Рэма, а затем уже с большей уверенностью растворились где-то в квартире. Минут через десять он притащил коробку с разогретым концентратом. Поставил на пол перед Консвортом. Осторожно положил в тару вилку.

– Не совсем то, на что я рассчитывал, – буркнул Рэм. Взял тёплый пластик в руки, и принялся, обжигаясь, поглощать пахучую смесь мяса и овощей. – У вас же под покровительством два кафе. Могли бы что-то приятное заказать там. А так давитесь… Этим…

– Перхоть крыса? – с сомнением сказал Параноик. – Врёшь ведь.

– Два года сотрудничает, вы слишком мелкая сошка для Дома, но под контролем вас держат, – с набитым ртом пожал плечами Консворт. – Ты командиршу свою вызвал?

Бандит кивнул. Информация может многое. Правильная, нужная. Когда с ней сталкиваются люди несведущие – получается вот как-то так. Пленный Рэм, сидящий на полу, неподалёку от ведра с помоями, и жадно уминающий концентрат, вдруг стал хозяином положения, несмотря на цепь. Кесан Вагнерс откровенно растерялся. Хотя мог бы вколотить дознавателю всю дерзость обратно в глотку, вместе с зубами.

– Ведро вынеси, воняет, – подсказал ему Консворт.

Параноик вновь потерянно кивнул. Взял лязгнувшую тару для дерьма и вышел. Рэм проводил его взглядом, стараясь неторопливо пережёвывать пищу. Как же, иногда, бывает вкусна эта химическая дрянь. Не мясо, конечно, собственного приготовления, но тоже – прекрасно заходит.


***


– Покажи, – сказала Падаль. От неё пахло духами, да и выглядела женщина так, словно собиралась на свидание и в её планах было закончить заветную встречу в постели. В паху сладко заныло. В Илиане чувствовалась примесь притягательного греха и опасности. Да и то, что десять лет Падаль отработала в эскорте – добавляло волнения. Как ей удалось сколотить банду – раскопать Консворт не смог. У всех есть тёмные пятна. Но Папа работал в том же эскорте охранником. Скорее всего оттуда ноги и растут. Ум и кулаки. Биография солокерца была интереснее прочих. Самый опасный противник среди людей Илиан.

– Смотрите, – опустил воротник Рэм, показывая след от ошейника.

– Покажи доказательства того, что Перхоть стукач, – терпеливо пояснила Падаль. Глаза её чуть сверкнули. Консворт хмыкнул, распрямился, насколько позволял стул, заботливо принесённый Параноиком перед тем, как явилась красотка.

– Как вы себе их представляете? Большой красивый конверт с бантиком, на котором написано «Доказательство»? – сказал он. – Я нашёл эту информацию, вы используете. С моей стороны всё честно, несмотря на не самое лучшее обхождение.

– Ты живой. Этого недостаточно? – спросил Папа.

– У нас не выйдет полноценного сотрудничества в таких условиях, – Рэм окинул взглядом кабинет. – Информация за еду – у вас имеются сложности с правильной мотивацией. Я ведь могу и к конкурентам уйти.

– Я думаю ты врёшь, – подытожила Падаль. – Хочешь расколоть нас.

– Да, такую серьёзную организацию развалить, – покивал Консворт, представляя, как поворачивает женщину лицом к стене, срывает юбку и злость с лица красавицы смывается наслаждением, когда он входит в неё. Яростно, жёстко. «Нет» превращающееся в «да» – что может быть прекраснее.

Он закинул ногу на ногу и продолжил:

– Это была бы большая победа Дома Раскаянья. Мне выдадут не стальной ошейник, а кожаный. Операция по внедрению завершена блестяще. Спасибо.

От удара Папы зазвенело в ушах. Ладно… Ладно. Смерив его взглядом, Рэм уставился на Падаль.

– Ты много узнал. Это хорошо. Но что из тобою сказанного правда, а что нет? – глаза у неё были красивые, ничего не скажешь. Вот бы увидеть томную поволоку… Рэм, адова ты канитель, прекращай!

– Проверяйте. Если я где-то ошибся – можете лишить меня ужина, – прищурился Консворт. – Хотя о чём это я… Не вздумай меня бить, а то я начну громко рассказывать твоё прошлое, Лиам Филонго!

Папа медленно опустил руку. Бросил быстрый взгляд на предводительницу.

– Хорошо, – кивнула Илиан. – Хорошо.

Она подошла ближе, изящно присела напротив, заглядывая в глаза Рэму.

– Будем считать, что тест ты прошёл. Параноик даст тебе следующее задание.

Женщина приблизила лицо вплотную к Консворту, дохнула земляничным ароматом:

– Постарайся. Тогда я подумаю насчёт другого ошейника.

Рэма бросило в жар. Затем в холод.

– И это всё? – просипел он. – Я дальше буду сидеть в этой конуре и рыть вам инфополе ради еды? Срать в ведро?!

– Всё зависит от тебя, хорошую жизнь нужно заслужить. Докажешь свою пользу – что-нибудь придумаю. Я ещё не решила, зачем ты нужен, когда у нас есть твой терминал.

– Он бесполезная железка без меня. Постоянный биокод. Слышали?

– Ты мой биокод, – шепнула ему на ухо Илиан. Отстранилась. – Если оператор из тебя не выйдет – я найду того, кто сможет на нём работать. Но тогда тебе вот это, – окинула она комнату взглядом, – покажется императорским дворцом. Зарабатывай, милашка. Всё зависит от тебя. Я не обижаю тех, кто мне верен, – Падаль выпрямилась, повернулась и пошла к двери.

– Я немного не этого ожидал, – сказал Рэм ей в спину.

– Твои ожидания – это твои проблемы, малыш, – не повернулась Илиан и вышла.

Папа сдвинулся с места. Встал рядом с Консвортом:

– Ещё одно слово обо мне, – тихо сказал солокерец, – и я кулаком проломлю тебе череп. Услышал меня?

– Очень страшно, – признался Рэм. Внутри кипела злоба. В большей части на себя. Дурацкий план. Идиотский. В приключенческих романах про благородных разбойников может быть и сработало. Здесь – нет. Ладно. Хорошо.

У Консворта были запасные идеи. Несколько. Быть рабом уличной банды несколько не в его весовой категории. Он служил императору. Адова канитель, да он лично говорил со Стоиком! У него была Инсигния. Такое падение до прикованного к стене информатора недопустимо. Значит ставки надо повышать.

– Я не пугаю. Я предупреждаю. Услышал? – спокойно произнёс Папа.

По глазам его было ясно – не шутит. Действительно проломит.

– Услышал, – холодно сказал Рэм. Солокерец развернулся и тоже ушёл. В комнату вошёл Параноик.

– Вставай, – сказал он. Указал на цепь. Консворт поднялся. Покорно дождался пока тюремщик напялит ошейник. Молча стоял, пока Параноик выносил стул. Чуть ощерился, когда в комнате вновь появилось ведро.

Сел на матрац, чувствуя, как дрожат от злости пальцы. Размял их, прикрыл глаза. Ладно. Ладно. Время – самый ценный сейчас ресурс. Надо использовать его, пока он есть. Нужно больше информации. Гораздо больше.

И раз мир закона ему закрыт, то время искать тех, кто заправляет теневой стороной Примы. Но на этот раз подойти к вопросу умнее. Осторожнее.

Отсюда надо выбираться.

Загрузка...