Я стою в ванной и выбрасываю в мусорное ведро использованный презерватив, когда слышу, как в коридор кто-то входит. Поскольку Фиона, скорее всего, до сих пор лежит голая в моей постели, этим кем-то может быть только мой сосед по квартире и лучший друг Джоэль. Значит, места, где я все-таки могу спокойно побыть один, нет. Джоэль собирался поехать в Гамбург на свидание за бранчем, поэтому я и решил пригласить Фиону.
Я хватаю с крючка полотенце, обматываю им обнаженные бедра и выхожу из ванной в коридор. Там пусто, зато из гостиной доносится звук телевизора.
Нахмурившись, я иду на шум и вижу на нашем диване Джоэля. В трениках, майке и с книгой в руках. Джоэль – один из немногих людей, способных читать при включенном телевизоре. Например, я могу читать только в полной тишине.
– Ах, это ты, – без надобности отмечаю я.
– Я тоже рад тебя видеть.
Я игнорирую его саркастическое замечание.
– А как же свидание?
– Я передумал. – Он равнодушно пожимает плечами.
Я с укором вскидываю бровь.
– Ты опять кого-то кинул? – То, как он обращается со своими знакомыми из Tinder – его сугубо личное дело. Тем не менее я считаю крайне неподобающим кидать женщину, с которой ты только что познакомился, резко и без каких-либо объяснений. С тех пор как его (уже бывшая) девушка ему изменила, он ведет себя как засранец с остальными. Хотя связано это с ее изменой или нет, я точно не знаю.
– Мы друг другу не подходили. Я заметил это еще во время переписки.
– Но о встрече ты с ней все-таки договорился? – Я недоуменно качаю головой. – Ясное дело, договорился. А как же!
– Это она предложила встретиться, а я не хотел… причинить ей боль? – Вторую половину фразы он произносит нерешительно и словно спотыкается. Наверное, он и сам понимает, что несет чушь. – Как бы то ни было, – он захлопывает книгу, – я собираюсь посмотреть новый фильм от Marvel. Ты со мной?
– Здесь Фиона.
По его лицу расплывается многозначительная улыбка.
– Я так и понял.
– Тогда зачем спрашиваешь?
– Потому что, судя по звукам, вы уже закончили.
– Эй, чувак!? – шиплю я. – Тебе что, заняться больше нечем? Я понимаю, что в нашей квартирке стены картонные. Но так ли необходимо мне об этом напоминать?
– Это значит «да» или «нет»?
– О господи! Нет. – Я уж точно не собираюсь отправлять домой девушку, с которой у меня три секунды назад был секс, только для того, чтобы посмотреть с ним фильм. Даже если это секс без обязательств.
– Понимаю. Но если тебе нужен другой способ отвлечься или захочется поговорить, я здесь.
Я был готов развернуться и уйти, но остановился, услышав странный обеспокоенный тон Джоэля. Даже с риском того, что Фиона решит, не понес ли я презерватив на ближайшую мусорную свалку.
– И о чем мне, по-твоему, захочется поговорить?
– О… – Он осекся, заметив на моем лице вопрос. – Ой.
– Что «ой»?
– Ты ведь еще не знаешь.
– Не знаю чего?
– Калла… вернулась.
Его слова производят эффект разорвавшейся бомбы. Грудь пронзает боль, по внутренностям будто прошлись катком. Я не могу удержаться и шумно выдыхаю, но потом беру себя в руки и натягиваю на лицо маску безразличия. По крайней мере, пытаюсь.
– Откуда ты знаешь?
– История в инсте.
Киваю. Голова кажется тяжелой.
– Прости, чувак. Я думал, ты видел.
Скорее всего, так бы оно и было, не ограничь я видимость ее аккаунта. О том, чтобы совсем перестать за ней следить, не могло быть и речи. Такой окончательный разрыв не для меня. Я хотел хотя бы раз в пару месяцев проверять, что происходит в ее жизни, раз уж я перестал быть ее частью.
– Ты в порядке?
– Конечно! – Я улыбаюсь, но улыбка больше походит на гримасу.
Джоэль задумчиво смотрит на меня.
– Если что, ты знаешь, где меня найти…
– Спасибо, но у меня все хорошо. – Однако стоит мне отвернуться, как уголки рта мгновенно опускаются. Я останавливаюсь в коридоре и делаю несколько глубоких вдохов, чтобы укротить бушующий внутри шторм. И чтобы Фиона ничего не заметила. И все же мне придется разыграть спектакль. Еще более грандиозный, чем обычно. Вхожу в свою комнату и хочу подойти к ней, но у меня подкашиваются ноги. Я не смогу притворяться, что мне все равно. Я не могу лечь рядом с Фионой. Не могу даже ответить на ее улыбку.
Я останавливаюсь в центре комнаты и растерянно озираюсь вокруг. Как будто эта комната не моя.
– Что ты ищешь?
– Мою… футболку.
– Висит на спинке стула. – Фиона садится, прижав в груди простыни. – Ты в порядке?
Я молча беру со стула футболку и надеваю ее. Затем поднимаю с пола брюки, что, похоже, раздражает Фиону. Неудивительно. Я ведь веду себя как последний урод.
– Я что-то пропустила? Ты куда-то собираешься? – Она заправляет за ухо прядь светлых волос и неуверенно улыбается. – Что стряслось?
– Ничего. Все в порядке. – Я прежде всего пытаюсь убедить самого себя. В животе все скручивается от тревоги, в груди неистово колотится сердце. Ситуация полностью противоположна той, о которой обычно говорят «все в порядке».
– Это твой способ сказать, что мне пора? – Я слышу в ее голосе боль и чувствую себя подлецом.
– Нет.
– Тогда что?
Я не могу признаться, что мои мысли заняты другой. Что я думаю только о Калле. И хотя у нас с Фионой легкая связь без обязательств, я не хочу, чтобы она почувствовала, будто я ее использовал. Потому что она мне нравится. С ней легко. Ее требования не выходят за рамки секса. Это единственная причина, по которой я вступил в отношения спустя девять месяцев после расставания. Чтобы забыть. Прогнать мысль о том, что на самом деле я все еще хочу другую. Сказать об этом Фионе я не могу. Но и притворяться, что ничего не изменилось, тоже не могу.
Я сажусь рядом с ней на край кровати.
– Извини, но… я только что узнал кое-что, что… меня тяготит.
– Ясно. – Она смотрит мне в глаза и ждет. В ее взгляде вопрос, но я отвечаю молчанием. Наконец она кивает, как будто услышала достаточно.
– Тебе хочется побыть одному?
– Думаю, я сейчас не самая лучшая компания. Прости, Фиона. Мне очень жаль.
Она улыбается, пытаясь скрыть разочарование.
– Отдашь мне мой бюстгальтер и платье? Ты на них сидишь.
Я отодвигаюсь в сторону, протягиваю ей лифчик и платье и наблюдаю, как торопливо она одевается. Как будто ей вдруг стало неловко сидеть передо мной обнаженной. Поэтому я отвожу взгляд, пока она, одетая, не встает с постели. Она быстро расправляет светлое платье и приглаживает длинные белокурые волосы. Затем молча берет с моего письменного стола сумочку и поворачивается, чтобы уйти.
– Подожди, я провожу тебя до двери, – говорю я и, подстегиваемый чувством вины, вскакиваю с кровати.
– Все в порядке, Яспер. Ты же обычно этого не делаешь.
– Обычно я не выставляю тебя так рано. – Я засовываю руки глубоко в карманы джинсов и виновато смотрю на нее.
– Кому ты это рассказываешь? – Она раздраженно приподнимает бровь, но на ее губах играет примирительная улыбка.
– Значит, у нас все хорошо?
– Конечно, – говорит она и пожимает плечами. Не исключено, что она просто притворяется расслабленной. Но я не собираюсь копать глубже и на ровном месте делать из мухи слона. В данный момент у меня нет на это сил.
– Позвони, когда… когда все устаканится.
– Обязательно. – Я киваю на прощание, а услышав, как открылась и закрылась входная дверь, падаю спиной на кровать и таращусь в потолок.
Она вернулась. Калла вернулась и ничего мне не сказала. Я понимаю, что она уже давно ничего мне не должна, но это чертовски больно. Больнее, чем я ожидал.
– Черт! – Я сажусь, беру с прикроватной тумбочки телефон и делаю ровно то, что никогда бы не посоветовал другому в моей ситуации: просматриваю ее профиль в Instagram. Там фотография – судя по всему, из окна приземляющегося самолета. А под ней – слова:
Дом, милый дом ♥
В горле встает ком, когда до меня доходит, что это значит. Мы окажемся в Люнебурге в одно и то же время. Мысль о том, что я увижу ее спустя год с лишним, слишком тяжела. Понятия не имею, как встретиться с ней после столь жесткого разрыва. Поэтому я отправляю сообщение маме:
Я спонтанно решил провести каникулы в Любеке.
Пожалуйста, не обижайтесь. Ладно?
Затем я звоню Штефану, владельцу «Травемюнде». Я работаю там почти четыре месяца, да и сам ресторан существует немногим дольше. Вообще-то я взял на каникулы отпуск, чтобы, как обычно, поехать домой, а теперь надеюсь, что Штефан даст мне еще пару смен. Если уж я остаюсь здесь, то хочу хотя бы немного заработать.
В трубке потрескивает. Наконец, Штефан отвечает.
– В чем дело?
– Вам еще нужны люди на сезон отпусков? – сразу перехожу к делу я.
– А что? Хочешь кого-то порекомендовать?
– Да, себя.
– Я думал, ты уехал. – Я слышу удивление в его голосе и жужжание кофемашины на заднем плане.
– Я тоже так думал, но кое-что случилось. – Вернее, кто-то.
– Что это значит?
– У меня есть время.
– И в эти выходные?
– Ага.
– Тогда приходи сегодня, к шести вечера. У нас все столики забронированы. И не мог бы ты выйти в понедельник утром вместо меня?
Я недовольно морщусь. По утрам приходится стоять на месте, пока не пустишь корни, потому что посетителей ноль. Ай, да какая разница!
– Конечно.
– Отлично. Тогда до скорого.
Я кладу трубку, и через секунду звонит телефон. Это моя Ма: скорее всего, хочет уговорить меня приехать.
– Привет, Ма, – произношу я самым обычным тоном. Главное, чтобы она не догадалась, что что-то не так.
– Что случилось, Яспер? Почему ты не приедешь домой? Мы соскучились и очень хотим тебя видеть!
– Мне нужны деньги, и я взял на работе несколько смен. Отменить их уже нельзя. Мне жаль. Зато я приеду потом на выходные, ладно?
– Зачем тебе деньги? У тебя проблемы?
– Нет, нет, – поспешно выпаливаю я, чтобы она не волновалась. – Я хочу отложить немного на случай, если не выкрою время на работу в новом семестре.
– Если тебе что-то нужно, ты всегда можешь обратиться к нам, – говорит она, и в ее голосе столько отчаяния и досады, что я наконец рассказываю правду.
– Она… она вернулась.
– Ты говоришь об Оби?
Я вздрагиваю, услышав это прозвище. Я давно ее так не называл, я запретил себе это делать – слишком много воспоминаний связано с этим именем. О нашем первом разговоре и о том, как мне приходилось заслуживать право быть единственным, кто будет называть ее Оби. Тогда, в двенадцатом классе.