План Ланы был прост до безобразия, она даже удивилась, что эта мысль не пришла ей в голову сразу. Если уж она должна кем-то стать, чтобы получить доступ к своим же деньгам, то она может стать журналистом. Что тут сложного? Даже не придется ничему учиться. Она уже писала несколько статей для журнала, принадлежащего матери. В Лексе у нее хватало дисциплин, развивающих владение письменным словом, так что проблем не возникнет. Она станет безжалостным критиком Норда Сорроу, вторым Ле Кроком, их голоса зазвучат громче, и тогда к ним прислушаются. Король еще пожалеет, что связался с ее семьей!
Воодушевленная этой идеей, Лана достаточно быстро добралась до СКА, хоть и не помнила точно, где она находится, пришлось спрашивать дорогу у прохожих. Когда перед ней замаячило скромных по сравнению с Лексом размеров здание, ее голова была полна фантазий, в которых первые полосы газет пестрели ядовитыми заголовками ее сочинительства, а вокруг все говорили о новой дерзкой и бесстрашной журналистке, разоблачающей власть в каждой статье. Лане так нравилась нарисованная ею картинка, что она уже чувствовала себя на вершине мира и искренне считала, что заслужила ужин в хорошем ресторане.
Однако все ее фантазии разбились о равнодушное выражение лица женщины средних лет, сидящей в пустынном просторном холле с высоким потолком за стойкой с надписью «Информация».
– Профессор Бренон уже ушла, приходите завтра.
– Я не могу завтра, она нужна мне сегодня! – возмутилась Лана.
– Тогда вам стоило прийти раньше. Рабочий день заканчивается в шесть, а сейчас уже почти семь.
– Но вы же еще здесь.
Женщина вздохнула, изобразив на лице утомление непроходимой тупостью посетительницы, и пояснила:
– Мы работаем посменно. Двери Академии открыты с шести утра до полуночи из-за общежития, но преподаватели уходят самое позднее в шесть, если только они сами не живут здесь.
– Марта Бренон здесь точно не живет?
– Абсолютно.
– А где она живет?
Женщина выразительно выгнула бровь, вновь посмотрев на Лану, как на недоразвитую.
– Она мне не отчитывается.
– Но разве нельзя у вас узнать ее адрес? – в отчаянии и раздражении топнула ногой Лана. Перспектива ночевать на улице ей совершенно не улыбалась. – Вы же «информация», вы обязаны информировать! Неужели вы не можете мне помочь?
– Не могу, – отрезала женщина. И окинув ее недовольным взглядом, добавила: – И не хочу.
Лана зло прищурилась, снова чувствуя, как негодование поднимается внутри высокой волной. Она редко сталкивалась с таким поведением. Обычно обслуживающий персонал старался угодить людям вроде нее, а свою собеседницу она относила именно к обслуживающему персоналу. В Лексе только преподаватели, да и то не все, позволяли себе высокомерие по отношению к студентам. Уж точно не какая-то административная крыса.
– Вы вообще знаете, кто я такая и какие у вас будут проблемы, если вы немедленно не достанете мне адрес Марты Бренон?
Слова вырвались у нее быстрее, чем она успела их обдумать и понять, что сейчас ее положение работает скорее против нее. Если женщина действительно узнала в ней дочь осужденного канцлера, то насмешек не избежать.
К счастью, администраторша скользнула по ней совершенно равнодушным взглядом, пожала плечами и бросила:
– В мои обязанности не входит знать всех студентов, нынешних, будущих и бывших. И адреса преподавателей всем желающим мы не выдаем.
– Тогда я хочу поговорить с вашим начальством, – ледяным тоном процедила Лана универсальную фразу, сбивающую спесь с любого наемного работника.
Однако и это не подействовало. Женщина только презрительно усмехнулась.
– Тогда приходите завтра. А сейчас, будьте так добры, покиньте помещение.
– Да что вы себе позволяете! – вспылила Лана. – Вас отсюда завтра же уволят!
Она выкрикнула это просто от бессилия и страха перед улицей. Алария считалась безопасным городом, но Лане еще ни разу не приходилось оставаться в городе ночью одной.
– Да неужели? – фыркнула непробиваемая женщина, отчего захотелось вцепиться ей в волосы.
На окраине сознания мелькнула мысль, что она могла бы смягчиться и пойти Лане навстречу, если бы та честно объяснила ей, в чем проблема и почему Марта Бренон нужна ей именно сегодня, но описывать постороннему человеку свою ситуацию казалось слишком унизительным.
– Что здесь происходит, госпожа Флесс? – прервал их перепалку прозвучавший за спиной Ланы мужской голос.
Серьезный такой, весомый голос, в котором сразу чувствовалось наличие власти, пусть даже и локальной. Вероятно, мымра за стойкой все же просчиталась и кто-то из руководства университетом еще оставался на месте.
Лана торопливо обернулась, скрещивая руки на груди и накидывая на себя вид оскорбленной невинности, чтобы сразу дать понять, как она недовольна происходящим, но увидев вмешавшегося мужчину, напрочь забыла, чем, собственно, недовольна. Сердце подпрыгнуло вверх и застряло где-то в горле: ни вдохнуть, ни сглотнуть, ни слова вымолвить.
В своей жизни Лана видала немало красивых мужчин. Она выросла среди них: в рядах «новой элиты», как условно называли семьи, поднявшиеся с приходом Республики, было принято следить за внешностью и улучшать ее всеми доступными способами. А за деньги в магическом мире можно было сделать многое, даже купить нелегальную иллюзию, делающую тебя совершенно другим человеком. Но дело было не в том, что мужчина перед ней оказался молод и красив.
Как бы «новая элита» ни старалась, даже лучшие ее представители все равно часто проигрывали «старой аристократии». Не из-за титулов и родословных, уходивших вглубь веков. Аристократы не заморачивались такими мелочами, как количество сантиметров в талии, кубиков на прессе или белизной своих зубов, но при этом умудрялись держать себя как-то по-особенному. Ходить, сидеть, стоять и смотреть иначе. Нечто неуловимое было в их осанке, повороте головы и развороте плеч. В их крови с самого рождения плескалась железобетонная уверенность в собственном превосходстве над остальными. Особенно у тех из них, что относились к некогда королевским семьям. Но дело было и не в том, что незнакомец держал себя как аристократ, хоть и одевался явно в обычном магазине, а не шил свои темные брюки и светлую рубашку на заказ.
Что-то было в его взгляде такое, от чего Лана на время лишилась дара речи.
– Тут вот девушка непременно хочет видеть профессора Бренон, – объяснила женщина за стойкой, возвращая Лану в реальность. – Прям вот немедленно.
– А почему вдруг такая срочность? – поинтересовался мужчина, чуть хмурясь, с интересом изучая Лану взглядом. – Кто вы?
– Я ее сестра, – объяснила та, отчего-то вдруг охрипшим голосом.
– Так у нее вроде бы нет сестер, – тут же не преминула заметить та, кого мужчина назвал госпожой Флесс.
Сам незнакомец вдруг улыбнулся и уточнил:
– Вы Лана?
От неожиданности она только кивнула. Откуда он знает?
– Тогда идемте со мной, – незнакомец поманил ее за собой кивком головы. – Спасибо, госпожа Флесс, дальше я сам с этим разберусь.
Лана последовала за мужчиной, успев напоследок обернуться к женщине за стойкой, чтобы одарить ее победным взглядом. Едва удержалась, чтобы не показать ей язык.
Вслед за мужчиной она пересекла холл, поднялась на второй этаж и прошла по пустынному коридору, каждый шаг в котором отражался от стен гулким эхом. Лана не очень активно осматривалась по сторонам, но все равно мысленно отметила, что Столичная Королевская Академия совсем не похожа на Лекс с его серым камнем и древними мрачными коридорами. Это здание определенно было новым и современным, возможно, возвели его недавно, уже после восстановления монархии. И оттого оно казалось ей скучным.
Освещение магических шаров везде было приглушено, а по пути они не встретили ни души. Академия действительно погружалась в вечерний сон. Должно быть, только в студенческом общежитии сейчас и кипит жизнь.
Мужчина открыл перед Ланой дверь одного из кабинетов и жестом предложил войти, а потом так же безмолвно – сесть на небольшой диванчик, стоявший у дальней стены.
Кабинет, в котором они оказались, был небольшим, но очень светлым благодаря огромному окну почти во всю стену. Обставлен лаконично, но функционально: огромный письменный стол, сейчас заваленный какими-то бумагами, несколько стульев, пара вместительных шкафов с глухими дверцами, тот самый диванчик, на котором устроилась Лана, низкий столик перед ним и высокая узкая тумба рядом.
Пока Лана устраивалась на диване и поглядывала по сторонам, мужчина вытащил из тумбы чайник и пару чашек и в несколько движений, легко и непринужденно направляя магический поток, наполнил чайник кипятком и заварил чай. Разлив его по чашкам, он протянул одну Лане, а вторую взял себе и тоже сел у стола. Но не на диван, к великому сожалению Ланы, а на послушно подъехавший от противоположной стены стул.
– Значит, ты и есть Лана Лерой, сводная сестра Марты, – констатировал мужчина, сразу переходя на «ты».
Теперь его голос звучал довольно мягко, совсем не так, как в холле, и сам он всем своим видом демонстрировал дружелюбие, но то, от чего по спине Ланы ползли колючие мурашки каждый раз, как она ловила его взгляд, никуда не делось. И это были не мурашки романтического возбуждения, хотя мужчина Лане объективно нравился, пусть он был и старше ее обычных кавалеров. На вид он был скорее ровесником новообретенной сестры.
– Я рад с тобой наконец познакомиться. Марта много о тебе рассказывала.
– Неужели? – удивилась Лана, осторожно поднося к губам изящную чашку с тонкими стенками, от которой поднимался ароматный пар. Она затруднялась определить набор трав в смеси, но пахло вкусно. – Когда она успела?
– Мы работаем вместе уже третий год. Примерно столько она о тебе и рассказывает.
Лана едва не поперхнулась чаем. От греха подальше поставила чашку обратно на блюдце и всё вместе – на стол. Это было неожиданно! Ведь они никогда не общались…
– Она читает о тебе в светской хронике, – пояснил мужчина, верно истолковав удивление на ее лице. – Следит за ней только ради тебя. Как я понимаю, ты ее единственная живая родственница.
От внезапно накативших смущения и неловкости запершило в горле и захотелось отвести взгляд.
– Не совсем так, – немного хрипло поправила Лана. – Наш общий отец точно жив.
– Да, действительно, извини. Марта никогда не брала его в расчет, вот и я перестал.
– А вы ее?..
– Коллега, – быстро уточнил мужчина. Даже слишком быстро. – И друг. Меня зовут Рейн Братт, я тоже преподаю здесь.
Братт. Лана порылась в памяти, но так и не смогла вспомнить эту фамилию. Значит, она все-таки ошиблась и никакого отношения к «старой аристократии» этот красавчик не имеет.
– Я полагаю, ты так срочно ищешь Марту, потому что решила принять ее предложение?
И снова Лана почувствовала, как ее захлестнуло горячей удушливой волной стыда. Он ведь всё знает! Не об аресте ее отца, об этом уже все знают, а о том, что она теперь полностью зависит от Марты. Как минимум, следующие три месяца.
– Нет, – торопливо возразила она, чтобы сразу расставить все необходимые точки. – Марта сказала, что если я предложу альтернативный план, она отдаст мне мои деньги.
– И у тебя появился такой план? – как показалось Лане, искренне поинтересовался Братт.
– Да. Я буду журналистом. Политическим. Вроде Ралма Ле Крока.
– О, вот как, – по его губам скользнула улыбка, которая показалась ей насмешкой. – Собираешься обличать режим, как и он?
– Его Величеству не помешает дополнительная критика. На мой взгляд, он заигрался.
– И ты собираешься делать это без подготовки? То есть без обучения?
– Я уже писала статьи раньше, – гордо заявила Лана, чуть вздернув подбородок. – И почти окончила Лекс, то есть получила прекрасное образование по многим дисциплинам, в том числе истории, философии, обществознанию. Не думаю, что у меня возникнут проблемы.
– То есть у тебя уже есть публикации? На какую тему?
Подбородок сам собой опустился чуть ниже.
– Я несколько раз писала для журнала «Элитарно».
– А, светская хроника и путеводитель по красивой жизни.
На этот раз это точно была насмешка. Отвратительная в своих снисходительных оттенках.
– Это самый продаваемый журнал в своей нише!
– Не спорю, – тут же заверил Братт. – Но он очень далек от политической журналистики. О чем ты писала?
– О бале дебютанток два года назад… – принялась перечислять Лана.
– Когда сама была дебютанткой?
– Да. А что такого?
– Ничего, как раз это очень хорошо: ты писала о том, что знаешь, видела изнутри. С позиции участника, как я понимаю.
Лана нахмурилась: хоть его слова и звучали одобрительно, она чувствовала в них какой-то подвох.
– Давно ты интересуешься политикой? – смягчив тон, спросил Братт. – Или сегодня открыла газеты впервые и только для того, чтобы прочитать статьи об отце?
Подбородок опустился еще ниже, лицу стало жарко.
– Что ты знаешь о методах сбора и обработки информации? Об анализе политических событий? Собираешься писать оперативно-исследовательские тексты или исследовательско-новостные? Или исследовательско-образные? Знаешь, чем они отличаются друг от друга? Умеешь брать интервью? Проводить журналистское расследование?
– О, что вы пристали ко мне?! – не выдержала Лана, вскакивая с дивана. – Мне не нужны ваши сомнения! Если знаете, как связаться с сестрой, помогите это сделать, а если нет, то не морочьте мне голову. Справлюсь как-нибудь.
Братт остался сидеть, но Лане все равно казалось, что он смотрит на нее сверху вниз. Раньше такое не удавалось даже преподавателям Лекса. И даже ректору!
– Я не хотел тебя задеть или обидеть, – примирительным тоном заверил он. – Я просто хотел показать, что в этой профессии есть много нюансов, о которых ты сейчас и не подозреваешь. Ты можешь принять предложение сестры и за оставшийся учебный год освоить если не все перечисленное, то большую его часть. Это будет непросто, конечно, но это возможно. Я изучил твой табель из Лекса: ты действительно прослушала достаточное количество гуманитарных и экономических дисциплин, в этом году в СКА сможешь взять только профессиональные. Первый триместр, конечно, придется нагонять, но и Марта, и я с удовольствием в этом поможем.
– И вы? – удивилась Лана. – Вы здесь каким боком? И почему вообще вы изучали мой табель? По дружбе?
Братт снова улыбнулся, но на этот раз вполне искренне, без издевок. Удивительно, но когда он так улыбался, пугающее нечто, прячущееся на дне глаз, почти исчезало.
– Просто я куратор нынешнего четвертого курса, поэтому с просьбой взять тебя уже после начала второго триместра Марта обратилась именно ко мне. По счастливой случайности… а может быть, и не очень счастливой… В общем, технически я могу это сделать. Мы с Мартой сегодня смотрели, что ты изучала в Лексе, чтобы понять, какие варианты у тебя есть в СКА. Журналистика – один из них.
– Вот как, – выдохнула Лана, медленно опускаясь обратно. – Значит, вы будете моим куратором, если я соглашусь с планом Марты?
– Всё верно.
Это был аргумент. Даже не так. Аргументище. Во всяком случае, будет с кем пофлиртовать. Не то чтобы обычный препод мог всерьез заинтересовать Лану Лерой… Но замуж она и не торопится.
Вероятно, подучиться будет не так уж плохо. Всяким этим оперативным и исследовательским текстам, анализам и прогнозам.
И не беда, что Столичную Королевскую Академию учредил Норд Сорроу. Есть в этом даже какая-то ирония судьбы. Он практически собственными руками создаст своего самого непримиримого критика. И, возможно, это станет началом его конца.
От этой мысли по губам Ланы расплылась довольная улыбка.
– Хорошо, я согласна.