Глава 1

Чужое прошлое может напомнить о себе весьма удивительным способом. Я знать не знал эту женщину, которая назвалась моей сестрой и была готова упасть передо мной… ну, хорошо, перед тем, кого она считала братом, на колени.

А это было то, что я ненавижу больше всего.

– Даже не вздумай! – крикнул я в ответ на её реплику. – Никто и никогда не должен так унижаться! Ты меня слышишь?

Она кивнула.

– Прости, брат! Отчаяние повергает любую гордыню. Мне уйти?

Я чуть не застонал.

– Ты сказала, что тебе нужна помощь.

– Да.

– И какой я буду брат, если отвечу тебе отказом?!

Я посторонился, пропуская женщину.

– Проходи. Думаю, нам есть о чём поговорить.

Она достала из сумочки платок, вытерла им выступившие слёзы и сделала осторожный шаг через порог моей комнаты.

Войдя, посмотрела по сторонам.

– Ты один?

– Как перст. Не беспокойся, нам не помешают.

Сначала хотел предложить ей снять с себя что – то вроде жакета, но потом понял, что она ещё не успела согреться.

– Я могу сесть? – спросила гостья.

– Что за дурацкий вопрос! – возмутился я. – Ты у меня в гостях. Извини, из меня плохой хозяин, мне нечего тебе предложить… Если только немного кипятка.

– Я замёрзла, – призналась она. – Горячая вода будет кстати.

– Тогда сиди и жди! Я скоро.

Я вернулся с двумя кружками, доверху наполненными горячей водой. Слава богу, хотя бы с кипятком проблем нет.

В прошлой жизни я был весьма непритязателен.

Да и много ли нужно обычному менту? Жена умерла, дочка вышла замуж… Если не считать работы, по сути, больше ничего у меня и не было. Приходил один в пустую квартиру, падал без сознания на диван, утром просыпался, завтракал и на службу.

А потом вдруг случился сердечный приступ, и вот я из двадцать первого века оказался отброшенным на сто лет назад, аккурат в самое начало НЭПа.

И теперь вдруг выяснилось, что у меня вроде как есть родня…

Настоящий Георгий Быстров тоже от сибаритства не страдал. Но в этот момент меня накрыло чувство страшной неловкости – это было всё, что я мог ей предложить.

– Бери, только не обожгись, – всучил я кружку гостье.

Она обхватила её обеими руками и сделала маленький глоток. Только сейчас она заметила повязку на моей руке.

– Тебя ранили, братик?

– Пустяки! – отмахнулся я. – Просто зацепило. Иначе тебе пришлось бы меня искать по больницам.

Мои слова её успокоили.

Она снова продолжила пить кипяток, аккуратно дуя на него, прежде чем сделать глоток.

Я тем временем пытался вспомнить, что знаю о сестре. Ларчик с памятью Быстрова открываться не хотел, в голове остались лишь скудные крохи информации, которую когда-то сообщил мне предатель Баштанов, настоящую личность которого мы пока не установили.

Итак, что мне известно: мы в страшной ссоре (это подтверждается словами самой сестры), она вроде как живёт в Петрограде и давно со мной не общалась.

Стоп! В Петрограде? Получается, она приехала. Вахтёр Степановна сказала, что сестра спрашивала обо мне ещё вчера, то есть она уже второй день как в городе.

– Где ты остановилась? – спросил я.

Она слабо улыбнулась.

– Я приехала на поезде ещё вчера. Хорошо, что остался твой адрес. Сразу приехала сюда, а тебя нет. Пришлось заночевать на вокзале.

– Ты бы сказала на вахте, что моя сестра. Тебя бы обязательно впустили…

– Я даже не была уверена, что меня впустишь ты, – опустила она глаза.

– Почему?

– Что – «почему»? – удивилась она.

– Почему мы поссорились? Хотя, прости, я задам тебе другой вопрос. Он покажется тебе странным, но я чуть погодя всё объясню.

– Задавай, – с напряжением в голосе сказала она.

– Как тебя зовут?

– Екатерина… Катя, – машинально ответила гостья и сразу спохватилась: – Георгий, что с тобой? Ты был так зол на меня, что забыл моё имя?

– Брат не должен злиться на сестру, – сказал я. – Пожалуйста, ничему не удивляйся, но… Пару недель назад меня контузило. Ранение было куда серьёзнее, чем это, – я показал на руку. – Валялся без сознания несколько дней. А когда очнулся понял, что у меня провалы в памяти.

– Жора, это не шутка? – нахмурилась сестра.

– Да какие тут могут быть шутки! В общем, сестрёнка, нам с тобой придётся знакомиться заново, потому что я не очень уверен, что прежняя память вернётся ко мне. И да – хочу сразу предупредить: не смотри на меня с жалостью – в остальном я в полном порядке.

– Тогда мне лучше быть с тобой полностью откровенной. Это будет честно с моей стороны. Если потом передумаешь помогать… Что ж, ты в своём праве, – вздохнула она.

– Не делай скоропалительных выводов, – попросил я. – Быть может, новый Георгий Быстров окажется не таким плохим, как ты о нём думаешь.

– Ты спросил, из-за чего мы поссорились… Я полюбила человека, которого ты считаешь врагом. Он… – Катя запнулась, – он был кадровым офицером, воевал с австрийцами, участвовал в Брусиловском прорыве. Тогда его дивизией командовал Корнилов. Когда власть захватил Керенский, муж участвовал в мятеже на стороне бывшего командира – он всегда высоко отзывался о нём, даже входил в исполком союза офицеров. Тогда моего Сашу и арестовали впервые в жизни, – Катя всхлипнула. – Потом пришёл Ленин – Корнилова и Сашу освободили. Они подались на Дон, Саша снова служил под командованием Корнилова в его Добровольческой армии и был с ним до самого конца, пока Лавр Георгиевич не погиб в Екатеринодаре. А ты уже воевал в конармии Будённого. Когда узнал, кем стал мой муж – как с ума сошёл! Накричал на меня и сказал, что порываешь со мной навсегда.

Я невольно присвистнул. Да… гражданская война на то и гражданская, что проходит водоразделом по каждой семье. Брат идёт на брата, сын на отца. Трещит не только страна, разлом проходит и по семьям.

Как бы я себя повёл, окажись на месте Быстрова? Он был молод и горяч, а мне уже пятьдесят, возраст не мальчика, но мужа. Я научился и прощать, и ненавидеть.

Семья всю жизнь была для меня чем-то святым. И как бы ни оступился кто-то из моих родных, я всё равно бы не стал рвать с ним отношения и всегда бы пришёл на помощь.

– Что теперь с твоим Александром?

– Он был в плену у красных, потом его амнистировали. Чтобы не было лишних проблем, он даже взял мою… то есть нашу фамилию Быстров, и мы теперь живём как семья Быстровых.

– Как с работой?

– Ему повезло. У Александра большой опыт в военном деле, причём далеко не кабинетный. Саше дали должность в школе комсостава в Петрограде, он получал и жалованье, и продовольственный паёк. Я думала, что теперь у нас всё будет хорошо, мы заживём… ну не как прежде, но всё равно вместе, заведём детей. Потом, – она всхлипнула.

– Что – потом? – напрягся я.

– Потом случилось то, из-за чего я к тебе приехала, – она вскинула подбородок и посмотрела на меня взглядом раненого оленёнка. – Саша дружил со многими другими преподавателями школы, большинство из них тоже в прошлом были офицерами. Саша называл их фронтовыми товарищами – видишь, он не чурался ваших большевистских словечек.

– Хорошо. Это я уже понял. Говори, что произошло.

– Один из его новых друзей – Хвылин – начал откровенно ухлёстывать за мной. Саше это не понравилось, у них случился конфликт. А потом Хвылина нашли мёртвым: его застрелили. Подробностей я не знаю, мне их просто не сказали, но твои петроградские коллеги посчитали, что это Саша убил Хвылина и сделал это из-за меня.

Я кивнул. В принципе логика питерских оперов понятна – я бы сам в первую очередь стал пробивать окружение на предмет конфликтных ситуаций. Но и другие версии не стал бы сбрасывать со счетов.

– Сашу арестовали, – продолжила Катя.

Я понимал, что ещё немного и эмоции нахлынут на неё, она разрыдается.

– Ты уверена, что сможешь продолжать?

– Смогу. Мне надо выговориться! – почти прошептала она.

– Хорошо. Но если почувствуешь, что тебе плохо – прервись. Поговорим, когда успокоишься и тебе станет легче, – попросил я.

– Да, – кивнула она. – Но мне надо рассказать тебе всё и сразу. Я была у следователя. Тот абсолютно уверен, что Саша убийца. И никого другого искать не собирается. Я умоляла, унижалась, просила, обещала, что буду жаловаться – надо мной только смеялись и называли истеричкой и дурой. Это было очень больно и обидно, но я не думала тогда о себе, я думала о Саше – как он, что его ждёт? Нам даже не разрешили свидания.

– Я понял тебя, Катя. К сожалению, среди следствия и уголовного розыска есть всякие люди. Скажи – Хвылин действительно домогался тебя?

– К несчастью. Он был абсолютно бестактен, не давал мне прохода в отсутствие мужа, дерзил, хотел распустить руки… Я долго скрывала это от Александра, но однажды правда всплыла. Они даже подрались. Саша набил Хвылину морду. Только это не помогло. Хвылин словно с цепи сорвался и удвоил свои приставания.

Чувствовалось, что тема сильно тяготила сестру. Каждая фраза доставалась ей буквально с трудом.

– А почему ты считаешь, что Саша не убивал его? – задал главный вопрос я. – Он что – не смог бы из-за тебя убить? Катя встряхнулась, словно обиделась моим словам.

– Он воевал и не боится смерти. Но Саша – офицер, у него есть то, что он называет честью офицера. Сейчас так не принято говорить, это считают отголосками старого режима. Но для мужа слово «честь» многое значило. Саша не стал бы стрелять в спину, а вызвал бы Хвылина на дуэль. Поэтому я точно знаю: убийца кто-то другой, не мой муж. Именно это я и сказала следователю, а он расхохотался мне в лицо, – Катя всхлипнула.

– Ну же! – Я сел рядом, приобнял её. – Всё будет хорошо!

Мне безумно хотелось её утешить. Женские слёзы – страшное оружие. Особенно если учесть, что плачет моя сестра.

– Тогда я бросила всё, купила билет на поезд и приехала к тебе.

– Ты правильно сделала, сестрёнка! – улыбнулся я. – Я рад, что мы с тобой встретились и заново обрели друг друга! Ближе тебя у меня никого больше нет.

– Жора, ты ведь по-прежнему работаешь в уголовном розыске? – вдруг спросила она.

– Да.

– Тогда ты знаешь, что нужно делать. Мне очень нужна твоя помощь. Я хочу, я умоляю тебя, чтобы ты нашёл настоящего убийцу и спас моего мужа от тюрьмы! – сказала сестра.

Загрузка...