Казалось, я сегодня совсем не спала. Бессонница изморила, а бабушкины настои не помогали. Один из них сильно пах кипарисом и вязал язык. Но только он мог погрузить в дрему, которую и сном-то не назовешь. Невозможно было ответить, приключилась ли моя бессоница из-за кошмаров, что я успела повидать на своем веку. Или, возможно, была отголоском непрестанной тревоги за свое туманное будущее.
Дно глиняной кружки покрыли плоские темно-зеленые ветки. На одной из них застыла миниатюрная шишка с бирюзовым налетом. Я не спешила отсоединять ее от всего орнамента – если она там, значит так положено согласно рецепту. Кипяток тронул заварку, вмиг изменив цвета. В нос ударил резкий запах хвои, а на нёбе осела горчинка. Я взяла кружку и вышла на веранду.
Тут было холодно, и свет лампочки без абажура не создавал дополнительного уюта, но только здесь я могла чувствовать себя наедине с собой, ведь это место было лишено магических символов. Последнее время мне становилось душно в их присутствии, некомфортно, если не сказать – тревожно. Казалось, они непрестанно ведут надзор, смотрят свысока даже из самых темных углов комнаты, наблюдают со стен сквозь мебель и выглядывают из-под ковров. Пожалуй, это заставляло лишний раз задуматься об опасности, поджидающей за пределами этого оккультного храма. Своеобразное напоминание о войне с нечистью, которой никогда не суждено закончиться.
Хвойный настой обволок гортань, отчего-то заставив ее онеметь. Меня вновь кто-то душил, сжимая горло не только снаружи, но и изнутри.
– Удушье верный признак застоя энергий. Когда циркуляция нарушена, тебя начинает душить твоя же сила, – так говорила бабушка, но мне всегда казалось причина моего недуга куда сложнее.
Я потянулась к одной из створок, отщелкнула миниатюрный засов и отворила окно. В лицо вонзился холод, от которого вмиг полегчало. Закрыв глаза, я вдыхала прохладу в надежде вернуть былую свободу, разорвать незримые оковы, повисшие на моей шее.
«Впусти меня…» – раздалось над ухом, и я тут же распахнула веки.
В темноте шелестели деревья яблоневого сада, а где-то вдали покрикивала кукушка. Мрак вряд ли скрывал кого-то на дороге или даже у дома, ведь слова пронеслись прямо над головой, словно родились в порыве ночного ветра. Внезапно в помещение влетел мотылек. Влекомый ярким светом, он совершенно растерялся, подлетев так близко к цели. Обжигая крылья, он танцевал свой ритуальный танец, отбрасывая гигантские, несоразмерные ему тени. В конце концов, ночная бабочка выбилась из сил и замерла на белоснежной стене. Ее мохнатые крылья сложились, и перед моим лицом возникло изображение настоящего черепа. Иссиня-черные бархатные глазницы пробирали до дрожи, под ним – жуткий треугольник вместо носа и растянутый в зловещей улыбке рот. Я отшатнулась, рукою опрокинув кружку. Горячий настой разлился по столу и стремительно побежал ручьями на дощатый пол. Осмотревшись, я вновь подняла взгляд на ночного гостя, но на стене никого не оказалось. На смену испугу пришло небывалое удивление, ведь теперь мои глаза буквально слипались. Сделав один-единственный глоток чудо отвара, я поплелась обратно в дом, гонимая невесть откуда налетевшим сном. Как только голова коснулась подушки, я погрузилась в безмятежное забытье.
Однако забытьё и безмятежность продлились недолго. Во сне я бежала по ночному лесу. Скрываясь от кого-то, я уносила ноги, тревожно оглядываясь и видя странную фигуру, что перемещалась от дерева к дереву. Редкий туман стелился по земле, скрывая нечто, таившееся под опавшими листьями. Я поняла это намного позже, когда спутанные корни деревьев внезапно разомкнулись и обвили мои ноги. Безуспешно высвобождая щиколотки, я наблюдала, как фигура приближается. Проворно скользит между стволов, и вскоре настигает меня. Он подошел и посмотрел с высоты громадного роста. Его лицо было тем самым черепом, что я узрела на спинке мотылька. Бездонные глаза, треугольник впалого носа и растекшаяся от уха до уха ухмылка, что придавала гримасе маниакального безумства и жестокости, не свойственной даже самым опасным хищникам.
Я подскочила на кровати. За окном светало, а на кухне суетилась бабушка.
– Проснулась? – выглянула она и, блеснув взглядом, снова скрылась за шифоньером.
Ничего не ответив, я опустилась на подушки и уставилась в потолок, размышляя о жутком кошмаре.
– И что это было? – вопрос мигом вырвал из детализации сна.
– О чем ты?
– Окно веранды открыто, чай разлит, ты даже дверь не удосужилась запереть.
– Разве? – я поднялась и прошлась по комнате. – На меня такой сон навалился.
– От кипариса? – изогнула брови ведунья.
– Нет, не думаю. Я и не пила его вовсе… Но когда на веранду влетел мотылек…
– Мотылек? – бабушка развернулась и уставилась на меня, позабыв про блины. – Какой еще мотылек?
– Ночной, – непонимающе нахмурилась я, чувствуя, что проморгала приближение неприятностей.
Интонация бабушки и весь ее вид говорили о том, что нечто плохое уже произошло. Более того – я позволила этому произойти.
– Как он выглядел? – настороженно вопросила она.
– Это был обычный мотыль пока летал вокруг, но когда он сел на стену и сложил крылья…
– Тогда что? – сгорала от любопытства бабушка.
– Там было лицо… Как череп.
– Мёртвая голова, – на выдохе произнесла ведунья.
Уперевшись в столешницу, она простояла некоторое время в раздумьях, а после, как ни в чем не бывало, вернулась к блинам.
– И что? – я подошла ближе. – Что это значит?
– «Мертвая голова» это посыльный. Как по марке на конверте можно узнать откуда письмо, так и «мертвую голову» посылают из определенного места.
– Откуда?
– Из мира мертвых, разумеется. Осталось узнать с какой целью…
Я опустилась на кушетку близ окна и взглянула на поле, окутанное утренним туманом.
– Он приходил ко мне во сне, – вкрадчиво созналась я.
– Кто? – резко обернулась бабушка.
– Мертвая голова… Но разве это не обычная прихоть природы? Отпугнуть хищников, к примеру, или остаться незамеченным в листве. Необычный камуфляж, которым наделены представители фауны, – рассуждала я, стараясь разрушить мистику, что уже вовсю витала в воздухе.
Я открыла окно, мне снова стало душно в наполненном запахами еды пространстве.
– Для обычных людей появление этого мотылька не самое благоприятное событие, а для ведьмы и подавно. В каком виде он явился тебе во сне? – её голос смягчился и уже не выдавал явной тревоги. Но я чувствовала то напряжение, что поселилось в ней с визитом ночной бабочки.
– Корни деревьев держали меня, а он подходил. Точнее скользил от дерева к дереву так, словно…
– Словно мотылек перелетает!
– Да! – удивительно точное сравнение поразило меня. – Высокий, худой, с лицом в виде черепа. Его улыбка, – я закрыла глаза и снова узрела визитера, – такая жуткая. Словно в её обладателе не было ничего человеческого.
– Так оно и есть! Посыльный не человек, он мотылек. Точнее дух, что выбрал образ мотылька.
– Но разве дух не является кем-то, кто прежде был человеком?
– Ты меня удивляешь, – бабушка приблизилась и опустила передо мной тарелку с завтраком. – Здесь, в этом мире, человек далеко не единственный представитель наделенный душой или духом, как ни назови. Что уж говорить про другие миры.
– Но посыльный от кого? Какое послание он принес?
– Ты спрашиваешь у меня? – удивленно произнесла бабушка, приложив руку к груди. – Он приходил к тебе, а не ко мне. Хотя ко мне бы и не пришел, – заворчала она, вновь указывая на мое безответственное поведение.
«Быть может, это было послание от колдуна?» – воспряла я, но тут же постаралась заглушить воспоминания о нем, ведь бабушка могла с легкостью прочесть помыслы, выброшенные в порыве сильных эмоций.
– Я не думаю, что это кто-то, кого мы знаем, – внезапно заявила она, заставив меня подавиться едой. – Обычно «Мертвая голова» прилетает на свет от тех, кто пожелал остаться в тени. То есть, от еще не знакомых нам персонажей.
– Так кто же это может быть? И связано ли это с моей бессонницей?
– Как раз это нам и предстоит узнать, – взбодрилась бабушка. В её глазах появился тот особенный блеск, предвещающий череду приключений. – Ведь и бессоница случается далеко не с проста. Она часто является признаком того, что о человеке кто-то думает. Вызывает на связь, так сказать.
– Мы сейчас говорим про телепатию? – недоверчиво сощурилась я.
– Про незримую мысленную связь между людьми, – ведунья вознесла к потолку взгляд. – Как ни назови. Но чтобы узнать, что именно другой человек от тебя хочет, нужно перед сном разрешить ему говорить. Требуется произнести у открытого окна «я впускаю тебя», и ночью во сне придет ответ.
– Так ведь и случилось! – моему удивлению не было предела. – Имено эту фразу я услышала в порыве ночного ветра! «Впусти меня!»
– И ты впустила? – выпрямилась бабушка.
– Нет…
– Побоялась?
– Скорее не поверила своим ушам.
Бабушка ухмыльнулась и покачала головой.
– И как долго ты собираешься не верить?
Ответа не находилось.
– Ты ведьма, – на выдохе произнесла она, – и если была послана «Мертвая голова»… Это значит…
Она снова замолчала, заставляя меня буквально трепетать от любопытства.
– Что? Что это значит?
– Скорее всего, отправитель тоже ведьма!
Мое лицо исказилось в недоумении.
– Ведьма?
– Живая или мертвая, но это очень похоже на магическое послание. Никакому магу не под силу войти в этот дом без приглашения, очевидно поэтому тебя выманили из него удушьем. А потом явился мотылек, то есть посыльный.
– Пожалуй, самый жуткий из всех посыльных, – сглотнула я. Но что он хотел передать?
– Это уж ты скажи, мне почем знать!
Все это сбивало с толку. Кто мог прознать обо мне, помимо чёрной ведьмы из соседнего посёлка. Но вскоре и ее кандидатура была отвергнута.
– После вишневого пирога она не станет посылать мотылька, – уверенно заявила ведунья. – Если у неё и есть план относительно тебя, то он куда более зловещий. Совершенно точно, «мертвую голову» послал кто-то другой!