Боюсь, дорога до здания космотелепорта, похожего на громадную голубую церковь с золотыми куполами, стоила Велтису десяти лет жизни.
Бедняга опасливо поглядывал на разъяренную спутницу, что-то бурчащую себе под нос, и тяжело вздыхал.
Я же не могла остановиться – честила Рейгарда Саркатта на чем свет стоит. Давненько меня никто так не бесил!
Это же только додуматься надо! Вломиться в чужую квартиру и вынести шкаф!
Я, конечно, была наслышана о чудесах мельранских технологий. О том, что наши замки на ДНК они вскрывают на раз. Но всему есть предел! Одно дело читать об этом в научно-популярных журналах, и совсем другое – столкнуться лично. Я Рейгарда даже на порог не приглашала!
Где-то в глубине души теплилась надежда, что он не со зла. Кто знает – какие у них там, на Мельране традиции. Возможно, такое вот вторжение в частную собственность и в личную жизнь заодно тоже, на родине Рейгарда в порядке вещей. Но яростный пульс утихомирился лишь неподалеку от телепорта. Тогда же, я обнаружила, что наконец-то разжала кулаки.
Ладно… Я его не убью. По крайней мере, пока не спасет Мелинду. Главное сейчас – ее жизнь и здоровье. Остальное – позже, когда-нибудь.
Летний космотелепорт гудел как растревоженный улей, и очень напоминал аэропорт времен моей далекой молодости. Те же бесконечные металлические залы, гомон голосов, топот сотен ног и предотпускная суета. Не хватало только высоких столов для проверки документов, стоек для просвечивания чемоданов с суровыми дамами рядом, да коротких движущихся дорожек для багажа. Сумки теперь брали с собой, как в поезда, а проверяли и просвечивали их, вместе с владельцами датчики над дверями телепорта.
Знакомые до боли щербатые пластиковые кресла в залах ожидания, разве что немного удобней и теплее прежних, металлических.
И гигантские табло, только не настоящие – трехмерные изображения экранов, на которых громадными буквами высвечивались номера рейсов.
И те же люди. Везде и всюду. С чемоданами, рюкзаками, сумками и пакетами. С детьми, что припрыжку скакали за ручку, с бутылками воды наперевес и бутербродами вприкуску.
Ночное время – не помеха для рейсов на лучшие курорты Галактики. Турфирмы закупали чартеры на эти часы за гроши, и наваривали приличные деньги. А отдыхающие… отдыхающие вполне могут отоспаться и в куцых каютах экономкласса. Все равно там больше нечем заняться.
Экран, размером с половину нормального окна показывает планеты, звезды и космические тела, мимо которых скользит по «кротовым норам» транспортник. Вначале даже завораживает. Но потом устаешь от бесконечного мельтешения перед глазами живых, голубых шариков, и мертвых, разноцветных. Их разнообразие надоедает и остается лишь одно желание – размять затекшие ноги. Но вот как раз это в экономклассе сделать невозможно. Два шага вправо, шаг вперед – и все – стена.
Бродить по однотипным коридорам, покрытым цветным сверхпрочным пластиком скучно. И ты ложишься на узкую кровать, уже почти не чувствуя – насколько жесткий под спиной матрас – и отключаешься. Засыпаешь, чтобы проснуться и выйти в тепло, в лето, навстречу свободе от рабочей кабалы и удивительным приключениям.
Велтис посадил длинную белую машину персон на двадцать прямо под номером рейса. Цифры крутились в воздухе, позволяя пассажирам видеть себя из любого угла громадного зала телепорта. Зря! Наш рейс индивидуальный, о чем сообщалось чуть ниже, такой же виртуальной надписью.
– Мама! Мама! А что такое индивидуальный рейс? – спросила вихрастая белокурая девчушка в розовом сарафане и дернула за руку деловитую блондинку с пышной фигурой и ярким макияжем. Та окатила меня и Велтиса почти ненавидящим взглядом и подтянула допотопный чемодан так, что колесики неприятно скрипнули об металл пола.
– Пошли отсюда! Это для богатеньких! – нарочито громко выпалила блондинка. Смешно поправила узкое белое платье, которое упорно собиралось складками на животе, и гордо зашагала дальше.
Девчушка посмотрела на меня своими небесно-голубыми глазами, улыбнулась и побежала следом за мамой.
В груди кольнуло. Ярик… Он смотрел точно также – снизу вверх, забавно задрав голову, изучал серыми глазищами, с пушистыми, светлыми ресничками. Долго смотрел, внимательно, а потом задавал свой очередной «почемучкин вопрос».
Я потеряла его. Просто однажды, совершенно буднично зазвонил черный сенсорный мобильник с длинной царапиной возле кнопки пуска. И правнучка неживым голосом сообщила:
– Прадедушка… Ярик… умер сегодня ночью.
Помню, как метнулась зачем-то в гостиную. Как распахнула пластиковый солдатик и вытащила оттуда медицинскую карточку. Старую, пухлую, бумажную. Не то, что сейчас – носитель медицинской информации размером с мизинец.
Упала в свое рабочее кресло и читала… листала… читала…
С глянцевой обложки улыбалась беззаботная малышка. В подгузнике с рыжей русалочкой, пухлощекая и босая. На второй странице, такой же плотной, но уже матовой шли записи корявым, забористым почерком. Вес, рост, месяцы жизни. Прививка… прививка… осмотр.
Вот тут маленькое жирное пятнышко – Ярик схватил компромат на себя сразу после того как умял плитку белого шоколада. А тут подран уголок. Трехгодовалый Ярик достал карточку из шкафа, наверное, прочесть хотел – какой он здоровый и сильный.
Ярик… Мелинда… Глаза обожгло, щеки защекотало, с подбородка закапала влага.
Чья-то теплая рука легла на плечо. Настойчивая, твердая. Встряхнула, развернула меня как безвольную куклу.
– Елисса? Ты в порядке? Что случилось? Тебя кто-то обидел? – пробился сквозь пелену слез и безысходной тоски немного хриплый, низкий мужской голос. Я подняла глаза и встретилась с синим взглядом Рейгарда.
Мельранец наклонился к моему лицу и смотрел взволнованно, тепло.
Губы вытянулись в жесткую линию, скулы резко очертились.
– Яа-а-а… В порядке, – я крутанулась на пятках, пряча глаза, пытаясь суматошно вытереть слезы. Даже спиной ощущала, как приблизился мельранец. Он не касался, нет, замер меньше чем в шаге. Тяжело задышал, осторожно положил руку на плечо, и горячий шепот пощекотал ухо:
– Лиса. Все будет хорошо. Я обещаю.
И почему-то я не отодвинулась, замерла, ловя его теплое, неровное дыхание и шепот:
– Я позабочусь о ней. И… о тебе тоже.
Ни с того, ни с сего замедлилось время, а, быть может, остановилось совсем. Часто-часто заколотилось сердце. А шепот Рейгарда заглушил эхо сотен шагов по металлическому полу и нескончаемый гомон отпускников, мечущихся по телепорту в поисках нужного рейса.
– Успокойся. Лиса. Все будет хорошо…
Глупые мурашки пробежали от затылка к копчику.
Рейгард вдруг прижался ко мне – знойный и каменный. Вздрагивающие пальцы соскользнули с плеч, устремились к ладоням. Медленно, осторожно опустились на талию. И снова тело мельранца отреагировало на нашу близость слишком быстро, слишком по-мужски.
Я отпрянула, и наконец-то смогла связно мыслить. Рейгард застыл, прямо под цифрами рейса. Большой, напряженный и… почему-то растерянный. Губы его вздрагивали, а глаза смотрели не мигая, неотрывно следили за каждым моим жестом.
– Ээээ… Все нормально. Просто задумалась, – промямлила я, судорожно пытаясь понять, что же такое случилось между нами секунду назад. – Мелинда?
– Уже на борту.
– Как на борту? – поразилась я. Огляделась – ни транспортника, ни портал для него еще не подали.
Рейгард словно прочел мои мысли.
– Они сели через служебный вход, чтобы не мучить больную ожиданием.
Мне показалось или в голосе мельранца звучало участие?
– А врачи? – встрепенулась я.
– Фаскраф скоро будет, медсестры на месте.
Он говорил деловито и взволнованно одновременно, словно отвечал хорошо заученный урок очень строгому и придирчивому педагогу. Я удивленно посмотрела на Рейгарда и вопрос сорвался с губ сам собой.
– А почему бы тебе не объявить Мелинду своей беременной невестой? А я останусь на Земле? А? И хлопот меньше и заботы…
И снова этот взгляд. Словно я его оскорбила, унизила. Снова эти поджатые губы и хмурое, потемневшее лицо.
Мельранец отступил на пару шагов, будто внезапно вспомнил про дистанцию.
Я ожидала возражений, возмущений, объяснений. Да хоть чего-то! Но Рейгард молчал, не сводя с меня пронзительного синего взгляда. И я чувствовала, как решимость тает, как странно сосет под ложечкой, и время замедляет ход. Внутри разливалось тепло, сердце припускало быстрее, а голова стремительно пустела.
Да что со мной такое? Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Мельранец не шелохнулся – замер каменной глыбой.
– Яааа… требую… от-ве-та, – выдавила через силу.
Грудь Рейгарда вздымалась мехами, он все еще ни разу не сморгнул, лишь судорожно сглатывал и скрипел зубами.
– Ты… я… – мельранец слегка охрип, и говорил с таким придыханием, словно не стоял столбом, а бежал куда-то сломя голову. – Что за идея? – наконец сложил он связную фразу. – Ты хоть понимаешь, что моя семья первым делом заказала бы ДНК-тест? А наши тесты не чета вашим, и отцовство брата определили бы сразу.
Черт! И почему я сама об этом не подумала? В голове воцарился кавардак. Вроде бы он говорил правильные, справедливые вещи. Но почему так волновался? Почему так отреагировал на мой, вроде бы, невинный вопрос? В нем же не было ничего зазорного!
Рейгард рубанул руками по воздуху, подскочил и вдруг схватил меня за плечи. Каменные руки приковали к месту, но боли не причиняли.
Мельранец наклонился, и его тяжелое дыхание обдало лицо жаром. Снова эти синие глаза. Такие глубокие, такие чистые… Губы… жесткие и чувственные… И голос… бархатистый, низкий… от которого вибрирует каждая клетка.
– Хотел бы я знать, почему тебе претит лететь со мной? Гостить у самой знаменитой и богатой семьи Мельраны? В конце концов, не каждый дипломат получает разрешение прожить на моей родине больше суток! Среди людей – так вообще единицы! Или это я тебе так не нравлюсь? Интересно только чем? Не я обидел твою подругу! Не я сбежал! Я согласился помочь… Какого… Почему ты так? – его голос сорвался на хриплой ноте. Мельранец замолк и крепко стиснул челюсти. Я снова услышала, как скрипнули его зубы. Странно… я совсем не понимала, что между нами происходит. Откуда эта бешеная вспышка эмоций? Я ведь его почти не знаю, да и он меня тоже.
И это странное посасывание под ложечкой…
Я что, положила руку на его грудь? Рейгард вздрогнул, внезапно шагнул ближе. Ладонью я ощущала, как бухает его сердце – быстро, неровно.
– Я просто не люблю делать то, чего не понимаю, – собственный голос показался слишком взволнованным, дрожащим.
– Нечего тут понимать, – Рейгард резко отпустил меня, отступил еще и еще. И вместо облегчения душу заполнило разочарование. Я вдруг почувствовала, как не хватает жара взбудораженного мужчины, его сумасшедшего пульса под пальцами. И как хочется снова ощутить твердые руки на своих плечах. Пустота разливалась внутри и стойкое ощущение потери. Еще одной, очередной…
Рейгард повернулся ко мне в полоборота, покосился и заговорил все также хрипло, как и прежде.
– Лиса, я приношу извинения. Не стоило так себя вести. Я поддался эмоциям. Я…
Он осекся, прыгнул на меня как лев на антилопу, и мы повалились. Но с металлом пола я так и не встретилась. Рейгард обхватил и прижал к своему горячему телу, удерживая в миллиметрах от пола одной рукой и опираясь на другую. Акробат, не иначе!
Да что же он творит-то? Какого…
Не успела разозлиться, над головой пролетел плазменный сгусток. И следом, сразу еще два.
Раздался топот, вскрикнул охранник. Десятки ног загрохотали по металлическому полу.
Рейгард поднял меня на руках – быстро и легко, словно пуховую перину и вскочил на ноги. Я успела ухватить взглядом плазменный сгусток. Он пересек зал, добрался до стены и взорвался. Огненные языки, молнии выстрелили во все стороны. По стене словно расползлась толстая оранжевая паутина и сразу же исчезла без следа.
По счастью пассажиров поблизости уже не было. Трое охранников в темно-синих рубашках и брюках с фиолетовыми лацканами отгоняли зевак от места взрыва.
Молнии искрили в воздухе еще несколько секунд, то погасая, а то вспыхивая вновь. Такого я еще не видела. Зато наслушалась вдоволь. О новом оружии, секретном и, конечно же, мельранском говорили по всем новостным каналам. Какая-то свернутая в пространстве плазма. Вырываясь на свободу она рассыпалась множеством разрядов.
В ужасе прижалась я к груди Рейгарда, а он баюкал как ребенка.
Я даже не сразу сообразила. Лишь спустя несколько секунд, когда прошло оцепенение и сердце перестало громыхать в ушах, перевела взгляд на мельранца… Он держал меня, прижимая к груди и слегка покачивая.
– Лиса, все хорошо… Лиса…
Не успела ответить, к нам подскочили двое мельранцев из службы безопасности. А я-то гадала – зачем нужны инопланетники в охране нашего телепорта.
Они были раза в полтора крепче Рейгарда, хотя еще недавно я с трудом такое представляла.
– Все в порядке? Вы не пострадали? – затараторил один из безопасников – с ярко-травяными глазами и рыжими веснушками по всему лицу. Его квадратная челюсть казалась даже шире, чем лоб и смотрел парень на Рейгарда ну прямо как на божество.
Второй – немного лопоухий, с удивительными темно-фиолетовыми глазами и вовсе потупился, изучая пол, хотя и выглядел заметно старше первого. Морщины рассекали его бледный лоб и лучиками расходились в уголках глаз. Верхушка правого уха словно оплавилась и зажила уродливым шрамом, похожим на медузу.
Впрочем, я прекрасно знала – на Мельране неважно – сколько тебе лет и чего ты добился в жизни, главное – сколько титулов ты получил от рождения.
Нисколько не смущаясь, Рейгард продолжал крепко прижимать меня к себе, словно это самое естественное из всего, что может произойти. Безопасники стреляли любопытными взглядами – быстро и профессионально. Но ни один не решился посмотреть прямо.
– Мы не успели задержать нарушителя, – виновато продолжил после недолгой паузы зеленоглазый. – Он умудрился сбежать на одном из транспортников.
Рейгард скривился, словно проглотил лимон, окатил парня презрительным взглядом и выплюнул:
– Конечно! Архисложно поймать одного мерзавца с плазменным пистолетом последнего поколения. Кто вообще пропустил его на транспортник?
Меня поразила разница между тем Рейгардом, с которым мы только что беседовали – вежливым, внимательным и нынешним – высокомерным снобом. Безопасник поджал губы, потупился и процедил сквозь зубы:
– Он явно был не один. Один злоумышленник зарегистрировался на транспортнике ВИП-класса. А другой загримировался под него или очень на него похож. Документы у них были одинаковые и подделаны так хорошо, что здешние сканеры не среагировали. Потом тот, что стрелял, сел в транспортник, а второй отвлек охрану.
– Ну и где же этот второй? – почти выплюнул Рейгард, все больше меня поражая.
– Ушел, – очень тихо произнес зеленоглазый. – Возле телепорта его ждала машина.
– То есть вы не в состоянии догнать одного злоумышленника? – все больше распалялся Рейгард.
– Он улетел на специальной машине, – прошипел зеленоглазый, тем не менее, не поднимая взгляда от пола. – На сверхскоростной, новой модели. Она меняет цвет и габариты во время поездки.
– А номера запомнить было нельзя? – ноздри Рейгарда раздувались, губы вытянулись в жесткую линию. И мне все меньше нравилось то, как он отчитывает безопасников, как ставит себя выше них.
– Номера мы записали. Но, скорее всего, их снимут в ближайшие минуты.
– Код ДНК?
– Считан. Но, похоже, на злоумышленниках были специальные костюмы с силовым полем. Они мешают сканеру получить полные данные. А по нынешним придется арестовывать десятую часть населения Мельраны.
Рейгард нахмурился и воззрился на безопасников испепеляющим взглядом.
Парни застыли, словно ожидали его разрешения уйти или остаться или охранять нас до отлета. А мне становилось все неприятней и неприятней.
Рейгард грубо отчитывал безопасников, которые только что рисковали ради него жизнью. Обращался с охранниками так, словно они – бесправные рабы, обязанные кровью и потом отвечать за любой промах. Я настолько увлеклась беседой, рассказами о таинственных убийцах, что совершенно забыла о неловкости ситуации. Я ведь все еще сидела на руках у Рейгарда, а он прижимал так, словно имел на это право.
Но едва собралась потребовать отпустить, как мельранец скомандовал безопасникам:
– Расследование продолжать. Пустить на это все наземные мельранские силы. Обо всем, что узнаете докладывать мне лично. Ясно?
Ого! Да у него замашки генералисимуса!
Приказы Рейгарда, его пренебрежительно-повелительный тон и взгляд хозяина плантации на презренного раба, все больше меня бесили.
Безопасникам они тоже доставили мало приятных минут. Парни поджали губы, поморщились и унеслись прочь.
Я смотрела на мельранца и не узнавала своего странного, но вежливого спутника. То, как он обращался с безопасниками… это же… ни в какие ворота! В голове вертелась сотня возмущенных, оскорбительных фраз. Но мысли о Мелинде останавливали меня, заставляли ругательства намертво прилипать к языку. Что если Рейгард взбрыкнет, что если оставит подругу без помощи из-за моей неосторожной вспышки эмоций? Я смотрела в его лицо, пытаясь угадать настроение мельранца, из последних сил сдерживая так и рвущийся наружу гнев. А Рейгард… он и не думал ставить меня на пол.
Прижал и странно напрягся. Весь как-то даже набычился, наклонился. Губы приоткрылись, синие глаза впились в мое лицо. Он опять неотрывно изучал меня, не давая даже вдохнуть, как следует в своей стальной хватке.
– От-пус-ти, – сквозь зубы процедила я. Думала, мельранец вспылит, разъярится, но он… удивился? Да, брови Рейгарда выползли на лоб. Он осторожно поставил меня на пол, близко-близко, наклонился к лицу и тихо спросил:
– Что случилось? Я сделал тебе больно?
Я отшатнулась, набрала в грудь побольше воздуха, собираясь высказать ему пусть не все, но хотя бы часть того, что думаю.
По счастью, рядом с нами очень вовремя вырос зеркальный вход в портал на транспортник. Из него неторопливо выехал серый, металлический трап и звонко ударился об пол. Лестница дрогнула и выстрелила наружу высокие тяжелые перила.
Я решила, что это мой шанс успокоиться, не наговорить мельранцу лишнего. Развернулась и бросилась внутрь. На секунду серебристая поверхность входа ослепила меня. Но почти сразу же вокруг выросли корабельные стены. Ух, ничего себе! Рейгард развернулся не на шутку!
Я очутилась на борту громадного новенького транспортника, выстроенного по новейшим технологиям. Благородно-синее покрытие на стенах казалось настоящим бархатом, хотя я точно знала, что делается оно из специальной высокопрочной синтетики. По широкому коридору с множеством темно-стальных каютных дверей разливался цветочный запах. Не приторный, мягкий, сладковатый, он успокаивал и бодрил одновременно.
С высоких потолков освещали транспортник сотни светильников, похожих на мерцающие синие камушки. Все здесь было сделано с размахом, но не вычурно, дорого, но не безвкусно.
Услышав за спиной твердую поступь Рейгарда, я рванула в первую попавшуюся каюту.
Ого! Тут тоже нашлось чему подивиться!
Экран-окно показывало участки космоса – те, которые мы пролетали, те, которые нам предстояло пролететь и даже те, что располагались чуть поодаль.
Пульт, черневший на одноногом серебристом столике, в самом центре каюты, позволял переключать изображение и даже регулировать его масштабы.
Я могла детально рассмотреть планету или звезду, туманность или метеорит.
Оценить форму орбиты и даже поверхность космического тела.
Кровать, громоздившаяся справа от входа, вместила бы шесть мельранцев. Льняное постельное белье – темно-синее с желтыми звездами и полумесяцами – пахло ландышами. Возле столика возвышались не стулья – громадные серебристые кресла, в которых вполне можно было прикорнуть.
Стальная дверь привела меня в отделанную светло-голубым кафелем ванную. Справа от нее высилась белая душевая – конечно же, на троих мельранцев. Справа – раскинулась ванная, с ручками, ступеньками для ног и даже с гелевой подушечкой для головы. Глубина ее регулировалась. Хочешь – плавай, хочешь – лежи под теплым покрывалом воды.
Про батареи тюбиков со средствами для кожи и мытья на синей пластиковой полке, над белоснежной раковиной, вообще молчу.
– Лиса! – голос Рейгарда вывел меня из оцепенения.
Я выскользнула из ванной и застала мельранца посреди каюты. Он снова изучал меня. Снова!
– Да что случилось, черт возьми? – вспылил так внезапно, что я аж вздрогнула. И прежде чем успела ответить, подскочил, схватил за талию, и прижал к стене. Запах смоляного клея приятно пощекотал ноздри.
Мельранец наклонился так, что наши носы почти касались друг друга. Его горячее взбудораженное тело казалось таким мужским, таким сильным… Смятение разлилось внутри, сердце застучало чаще, в животе потеплело.
Я не хотела так себя чувствовать! Но чувствовала и ничего не могла с этим поделать.
– Отвечай! Что происходит! – потребовал Рейгард почти также, как недавно требовал отчета от безопасников. И я не сдержалась, сорвалась.
– Ты еще спрашиваешь? Инопланетник чертов! Думаешь ты самый лучший? Весь из себя такой аристократ, бог и царь?
Он слегка отклонился, закрыл рот и замолчал. Удивление промелькнуло в синем взгляде, брови приподнялись.
– Ты о чем, Лиса? – осторожно спросил мельранец.
– О чем? Да о твоих вопросах охранникам! Ты вел себя с ними как… как… как…
Я прикусила губу, в ужасе думая, что вот сейчас он вышвырнет меня наружу, а заодно и Мелинду тоже. Настолько изменилось лицо Рейгарда. Ноздри начали раздуваться, глаза метали молнии.
Он набычился, и мускулы забугрились под одеждой.
Несколько секунд мы стояли неподвижно. Мельранец молчал, не сводя с меня свирепого взгляда. А я… я не знала что и думать. Ругала себя на чем свет стоит. Ну вот какого черта мне всегда больше всех надо! Зачем тыкать высокомерного засранца в его хамские поступки? Разве это сейчас важно? Важно спасти Мелинду! Все остальное… нужно просто перетерпеть… выдержать…
Пауза продлилась несколько секунд. Горячие руки Рейгарда почти обжигали талию, тяжелое дыхание щекотало лицо, синие глаза яростно сверкали.
Наконец, мельранец отскочил, выпустив меня на волю.
Метнулся к одной стене, к другой, сделал несколько кругов по каюте – благо она позволяла разбежаться – и застыл соляным столбом.
Прищурился, буравя меня привычно внимательным взглядом и выплюнул:
– Землянка! Да откуда ты знаешь – как я должен с ними разговаривать? Какого черта ты берешься судить о том, чего не понимаешь?
Казалось, между нами такое напряжение, что секунда, другая – и воздух взорвется сотнями молний.
Изнутри поднималась незнакомая ярость. Мне хотелось врезать ему. Подскочить, вдарить, как следует по лицу за презрительное высказывание о землянах, за горделиво вздернутый нос, за пренебрежительно искривленные губы.
Сама не понимаю – почему меня это так задело, так выбесило. В груди колотилось все быстрее, злые слова вертелись на языке. Хотя, если вдуматься – да какая разница? Главное – спасти жизнь Мелинды! Не замуж же мне за Рейгарда выходить! Пусть думает что хочет! Но все внутри протестовало против высказываний и тона мельранца. Каждая клетка звенела возмущением.
Рейгард насупился, прищурился и снова гипнотизировал. Губы его скривились, а тело казалось каменным валуном.
– Возможно, я землянка, грязь под вашими, высокородными мельранскими ногами. Но не смейте при мне унижать других! Они работали, они старались нас спасти! А вы…вы…
Я сама испугалась собственного безрассудства. Вот сейчас он уж точно рассвирепеет, вышвырнет меня с Мелиндой из корабля. Господи! Что я творю! В груди клокотало, влажные ладони сжались в кулаки.
Рейгард помедлил, не двигаясь, не выпуская моего взгляда. И вдруг бросился к двери.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – выдохнул как-то расстроенно, устало, и скрылся за порогом каюты, бросив через плечо: – Я не собирался тебя обидеть. Ты сама себе придумала.